---

Сегодня 20 ноября, в День рождения примы, состоялось торжественное открытие памятника балерине Майе Плисецкой. Скульптурная композиция установлена на Большой Дмитровке, в сквере, названном в честь Плисецкой. Памятник открыли под звуки «Кармен» Бизе-Щедрина. Балет «Кармен-сюита», где Майя Плисецкая выступала в роли Кармен, был показан на сцене Большого театра в 1967 году.

С предложением увековечить память Плисецкой выступил Родион Щедрин, активно участвовавший во всех этапах воплощения проекта. Инициативу поддержало Министерство культуры, обеспечившее внебюджетное финансирование, а автором скульптуры стал заслуженный художник России Виктор Митрошин, который был лично знаком с балериной.



Место возведения скульптуры (вблизи Большого театра) и образ Кармен неслучайны. Именно на сцене Большого в 1967 году знаменитый кубинский балетмейстер Альберто Алонсо специально для Плисецкой поставил "Кармен-сюиту" Бизе — Щедрина. Кармен стала одной из главных ролей балерины и навсегда вошла в историю мировой хореографии.




Сегодня Майе Плисецкой исполнилось бы 91 год.

Бизе - Щедрин - КАРМЕН-СЮИТА. 1975г

---

Из воспоминаний Майи Плисецкой

ПЕРВЫЕ САНДАЛИКИ

"Я была ребенком своевольным, неслухом, как все меня обзывали. Спустила по течению ручейка свои первые сандалики. Вместо корабликов, которые усмотрела на старинной почтовой открытке.

Мама долго убивалась. Достать детские туфельки было задачей неразрешимой. Иди, побегай по всей Москве. "Трудное время, трудное время", - причитала мама. Так я и слышу с тех пор по сей день - трудное время, трудное время. Бедная моя Родина!.."





ЛЮБОВЬЮ НЕ ШУТЯТ

"Первый визит в театр я нанесла в пятилетнем возрасте. Пьеса называлась "Любовью не шутят". Автора я не помню, да и не требуйте этого от маленькой девочки. Театр был драматический, музыки не было. Танца не было. Но я ушла, пораженная в самое сердце. Долго потом снилась мне стройная красивая женщина в длинном черном, облегающем ее платье. Она стояла на рампе в луче света, за ней ширма, и слушала разговор, который не должна была слушать. Добрую неделю я была в ажиотаже, шумела, изображала всех действующих лиц. В первую очередь - женщину в черном платье. К концу недели терпению семьи пришел конец. Папа, не выдержав, шлепнул меня по попе. Я обиделась.

Следующим утром, за завтраком, я насупленно молчала. Отец затревожился. "Майечка, ты сердишься? Прости меня, я пошутил. Я тебя люблю". "Любовью не шутят", - в позе "черной женщины" театрально ответила я".

МАМИН СРОК

"Характер у мамы был мягкий и твердый, добрый и упрямый. Когда в тридцать восьмом году ее арестовали и требовали подписать, что муж шпион, изменник, диверсант, преступник, участник заговора против Сталина и прочее, и прочее, - она наотрез отказалась. Случай по тем временам героический.

Ей дали восемь лет тюрьмы".



ПАПИН РАССТРЕЛ

"Отец был уроженцем тихого яблоневого, пропыленного города Гомеля. Плисецкие берут истоки из тех щемящих душу негромкой красотой краев белорусских криниц. Родился он в самом начале века - 1901 году. А в восемнадцатом, семнадцатилетним подростком, "записался в коммунисты", вступил в партию. Как и все донкихоты той лихой годины, он исступленно верил в книжную затею - осчастливить все человечество, сделать его бессребреным и дружелюбным.

(…) Если честные коммунисты тогда и были, то они были скудоумными, наивными донкихотами. За свое легковерие и прожектерство отец заплатил сполна. В 1938 году чекисты расстреляли его, тридцатисемилетнего, а в хрущевскую "оттепель" посмертно реабилитировали "за отсутствием состава преступления".

ПРИРОДУ НЕ ОБМАНЕШЬ

"По ребячьему телу опытным глазом можно прочесть и потенции танцевальной формы, и будущие перемены детского тела лукавой натурой, и просто углядеть ответ на гамлетовский вопрос: быть или не быть танцором.

Ныне до школьного экзамена родители проводят с телом ребенка гуинпленовские истязания, заставляя дите продемонстрировать сраженной в самое сердце комиссии сверхвыворотность, сверхгибкость, сверхраздир. Для этого нанимаются частные наставники, тренеры, посещаются гимнастические залы, водные бассейны.

Ребенок является на экзамен подготовленным, но изможденным, очумелым. Все насилия над организмом, да еще в детстве, потом выходят боком. К сорока годам "вымученные танцовщики" становятся хромыми инвалидами, ходят с палками.

Может быть, я старомодна. Но я предпочитаю отбор природы усердию и старательности.



УЛАНОВА

"Нас с Галиной Сергеевной часто сталкивали лбами. Противопоставляли, наушничали, сплетничали. Я хочу со всей правдивостью припомнить свое первое впечатление от нее.

Меня поразили ее линии. Тут ей равных не было. Ее арабески словно прочерчены тонко очиненным карандашом. У нее была замечательно воспитанная ступня. Это бросилось мне в глаза. Она ею словно негромко говорила. Руки хорошо вписывались в идеально выверенные, отточенные позы. Меня не покидало ощущение, что она беспрерывно видит себя со стороны. Во всем была законченность и тщательная продуманность. Резко бросилось в глаза различие ленинградской и московской школы. За весь спектакль она ни разу ничего не "наваляла", что постоянно разрешали себе делать москвички, - это было, по правде говоря, в порядке вещей".

"Я СТАЛА ЗНАМЕНИТА"

Моя премьера проходит шумно, с редким для непремьерного спектакля успехом. Решаюсь так написать, ибо в журнале "Огонек" на одной странице с репортажем о победах футболистов московского "Динамо" в Англии, после портретов великого Боброва, Бескова, Хомича, Семичастного, - мои шесть балетных поз из "Раймонды". И седьмая - такая нелепая, со смущенной полуулыбкой - фотография в жизни. "Фото Г.Капустянского". И маленькая заметка о появлении новой балерины в труппе Большого театра. Я по-детски счастлива.

Через неделю на Щепкинский почтальон приносит ворох разномастных конвертов с письмами на мое имя. Предлагают руку и сердце, признаются в любви, просят взаймы денег, объясняют, что родственники. Похоже, я стала знаменита".

ПЛИСЕЦКИЙ СТИЛЬ

"Я считала и считаю поныне, что "Лебединое" - пробный камень для всякой балерины. В этом балете ни за что не спрячешься, ничего не утаишь. (…) Каждый раз после этого балета я чувствовала себя опустошенной, вывернутой наизнанку. Силы возвращались лишь на второй, третий день.

…Наверное, я танцевала "Лебединое озеро" (800 раз! - Ред.) несовершенно. Были спектакли удавшиеся, были с огрехами. Но моя манера, принципы, кое-какие танцевальные новшества привились, утвердились.

"Плисецкий стиль", могу сказать, пошел по миру. Со сцены, с экрана телевизора нет-нет да и увижу свое преломленное отражение - поникшие кисти, лебединые локти, вскинутая голова, брошенный назад корпус, оптимальность фиксированных поз.

Я радуюсь этому.

Я грущу…"



ЗАКУЛИСНЫЕ ТЯЖБЫ

"В мае 1951 года отмечался 175-летний юбилей Большого театра.

В России юбилеи всегда в чести. Направо-налево раздают звания, премии, орденишки, грамоты. Как замаячит какая круглая дата, люди приходят в смятение и беспамятство - не упустить бы шанс свой, урвать, что достанется. Выгрызть. Следующий юбилей подойдет не скоро. Состаришься. Начинаются отчаянные интриги, подсидки, многие руки не ленятся подметные письма писать. Кто прыток - прорвется на прием к важному партийному лицу, грязью зальет всех и всякого. И нашему театральному юбилею предшествовала доносная чехарда.

Балет выдвинул меня на звание "заслуженной артистки". Но комсомольская организация бурно возражала. Политически незрела, мол. Своенравна. Но профсоюзная организация вякнула "за" - ездила по госпиталям, в шефских концертах плясала.

Начались тяжбы".

ТРИ ЛУЧШИЕ БАЛЕРИНЫ

"Всю жизнь я называла три имени. Семенова, Уланова, Шелест. Их назову и сегодня. Лучше балерин за свою жизнь увидеть мне не довелось. Павлову и Спесивцеву живьем я не застала. По сохранившимся наивным кинокадрам и фотографиям могу утверждать, что это были великие танцовщицы. Но меня спрашивали о моих зрительских впечатлениях из зала. И я отвечала. Семенова, Уланова, Шелест.

Уланова и Семенова оставили о себе легенды. Их имена не нужно было комментировать. А имя Аллы Шелест в мире не знают. Меня всегда переспрашивали. Кто третья? Шелест? Из Кировского театра? Какой спелинг ее имени? Ш? е? л? е? с? т?? Правильно?..

Жизнь бывает несправедлива к таланту. Но поэт, композитор, художник пробьются через века. Если у них термоядерный заряд, конечно".


КОНТРАБАНДНЫЙ ГАРДЕРОБ

"Как многое значит для человека одежда! (…)

Как же я одевалась? Во что? Где и у кого покупала свой гардероб? В ГУМе ведь пригожего платья не сыщешь. Отродясь его туда "не завозили".

Жила-была в Москве волшебница Клара. Не совсем волшебница, но… предпринимательница. Скажем так. Клара ходила по домам актеров - главным образом невыездных. При ней всегда была внушительных размеров сумка, в которую вмещался целый платяной шкаф.

Платья вечерние и каждодневные, пальто, пелерины, туфли, кофты, нижнее белье, сумочки…

Все Кларины сокровища были импортные. Хорошего качества. Жены советских дипломатов регулярно продавали ей свой ходкий товар. Контрабандная тропа была хорошо протоптана.

(…) Все, что я носила, я купила у Клары. Втридорога. Она не была альтруисткой".


СТАРИКАШКА ФРЕЙД ПОБЕДИЛ

"И вот март пятьдесят восьмого года. Премьера "Спартака" удалась. Все участники сорвали громы оваций. Я в их числе.

Утром следующего дня Щедрин позвонил мне по телефону и наговорил комплиментов. (…)

Следующим днем мы свиделись в классе. Щедрин пришел с Радунским.(…)

Занималась я в черном, обтянувшем меня трико - была одной из первых, кто репетировал в купальнике-эластик.

Купальник к моей фигуре здорово подошел, выгодно выделив ее достоинства: удовлетворенно перехватывала свое отражение в зальном зеркале. То соблазнительные па Эгины, теперь часовая разминка в облегшем торс одеянии! На Щедрина обрушился ураган фрейдистских мотивов… А я еще и добавила:

- У меня после класса - плюс две репетиции. В первом зале. Хотите посмотреть?

Щедрин запнулся.

- Спасибо. Для одного дня впечатлений у меня предостаточно…

Но вечером он позвонил мне и предложил покататься по Москве. Старикашка Фрейд победил.

Я без раздумий согласилась. Кончилось все тем, что, когда я пишу эти строки, - мы не расстаемся уже тридцать четыре года. Точнее, тридцать пятый пошел".

THANK YOU, БОБ

"Беру трубку в тесной кабинке возле бара. Это опять Роберт Кеннеди. Долго и горячо что-то мне объясняет. Ничего не понимаю. Здравомыслящему западному человеку невозможно уразуметь, что я совершенно ничего не понимаю по-английски. Ни единого слова. Включаю свою пластинку: Thank you… Also… Best wishes… Подумает Министр наверняка, что я совсем дурочка. С таким репертуаром слов и не пококетничаешь…

(…) Я слышала салонные разговоры о близости Боба Кеннеди с Мэрилин Монро, что был он изрядный донжуан. Что правда? Что навет? Что просто зависть к неординарным, талантливым, броским людям? Что желание задеть, выпачкать?.. Не знаю… Но со мною - знаю. Со мною Роберт Кеннеди был романтичен, возвышен, благороден и совершенно чист. Никаких притязаний, никакой фривольности…

И я ему оснований на то ни разу не дала".

КАРМЕН НА КУХНЕ

"Родион говорил мне, что пишет свою партитуру ("Кармен-сюиты" - Ред) на струнные и ударные (работа над сочинением заняла всего двадцать дней - вот чудеса). Я танцевала в нашей тесной кухне - прямо посереди обеда, с куском курицы во рту - каждый новый эпизод, поставленный Альберто, - за себя, за партнеров. Щедрин внимательно всматривался в мои пунктирные движения и выискивал в них некие таинственные акценты".

ИСТОРИЧЕСКАЯ ФРАЗА ФУРЦЕВОЙ

"Тут произносит наш культурный Министр свою историческую фразу:

- Вы сделали из героини испанского народа женщину легкого поведения…

Это уж слишком. Это уже в мою пользу. Гол Фурцевой в свои ворота. Присутствующие потупляют взоры. Читал, вижу, кое-кто Мериме, читал… Но помалкивают.

- "Кармен" в Канаду не поедет. Скажите об этом антрепренеру Кудрявцеву, - командует Фурцева.

Попов приподнимается…

- Скажите, Владимир Иванович, Кудрявцеву, что в Канаду не еду и
я, - перечу в ответ.

- Это ультиматум?..

- Да".

ЛЫСИНА МАЯКОВСКОГО

"Мы попробовали несколько поддержек. Руки француза были сильные, умные. Я люблю это выражение о руках своих партнеров: умные руки. С глупыми руками не потанцуешь. Обязательно завалят, передержат, поторопятся. Ну что ж, попробуем.

Назавтра в 12 репетиция. Ролан для историчности момента разоделся в белое с головы до ног. Заблагоухал духами. В Москву он явился - стояла прохладная осень, - вырядившись в меховую длиннополую шубу из енота. Такого французского месье москвичи отродясь не видали. С войны 1812 года!..

К тому же, готовясь к своему "Маяковскому", Ролан обрился наголо - Эльза Триоле с Арагоном, попутавшие его в эту затею, снабдили хореографа знаменитыми фотографиями Родченко бритоголового русского поэта. Ролан погрузился в образ…"

АЙСЕДОРА И МОРИС БЕЖАР

"Мы сделали "Айседору" за три репетиции. Четвертая ушла на малые детали и глянец. Один номер - "Марсельеза" - намеренно выпадал из камерного звучания фортепиано. "Марсельеза" шла под оркестровую запись. Это тоже была словно цитата, документальная врезка, аппликация. Айседора любила начинать свои концерты с эпатажа - "Интернационалом" или "Марсельезой". Этот отрывок Бежар показал мне за пять минут. Он был сочинен - без сомнения - загодя.

Как можно обойтись без Есенина? И Бежар просит меня:

- Майя, прочтите что-нибудь из Есенина. Что помните.

Я читаю первое, что приходит на память:

Несказанное,

Синее,

Нежное…

Тих мой край после бурь, после гроз,

И душа моя - поле безбрежное -

Дышит запахом меда и роз.

Бежар не понимает ни слова, но кивает своей мефистофельской головой: "Подходит. Оставляем".

СЛОМ ЭПОХ И КОНЪЮНКТУРА

"Что-то вроде соревнования пошло, кто больше ругательств недавно еще всесильным организациям и высшим правителям отвесит. Новая конъюнктура началась. Конъюнктура на разрешенную смелость.

Нет, не угнаться мне за новоиспеченными смельчаками-ниспровергателями. "Отречемся от старого мира"! Поскорее вновь отречемся!..

Бог с вами, отрекайтесь, честные люди…

Но все, что понарошку смело, - устаревает быстрее быстрого".



Оригинал статьи (Игорь Вирабов, Российская Газета, https://rg.ru/2015/05/03/citata-site.html