16 октября 1824 года Александр Сергеевич Пушкин, находясь в Михайловском, завершил написание третьей главы своего романа в стихах — «Евгения Онегина»

…Прими собранье пестрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Простонародных, идеальных…

Всем знакомы эти строки из «Евгения Онегина», в котором что ни глава, то шедевр. Энциклопедией русской жизни и в высшей степени народным произведением назвал этот роман Белинский.

Третью главу украшает жемчужина любовной лирики — письмо Татьяны к Онегину. «Я не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну (и может быть, в Татьяну немножко больше), в них обоих вместе, в любовь. И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись одновременно в двух (в нее — немножко больше), не в них двух, а в их любовь. В любовь», — вспоминала о своих детских впечатлениях от «Евгения Онегина» Марина Цветаева.





Пушкин работал над «Онегиным» — плодом «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет» — свыше семи лет. По словам самого поэта в письме к современнику, между романом в прозе и романом в стихах — «дьявольская разница». Работу над «Евгением Онегиным» поэт назвал подвигом: из всего своего творческого наследия только «Бориса Годунова» он характеризовал этим же словом.

Изначально предполагалось, что роман в стихах будет состоять из 9 глав, но впоследствии Пушкин переработал его структуру, оставив только 8 глав. Он исключил из основного текста произведения главу «Путешествие Онегина», оставив ее в качестве приложения. Из романа также пришлось изъять одну главу полностью: в ней описывалось, как Онегин видит военные поселения близ Одесской пристани, и далее идут замечания и суждения, в некоторых местах — в излишне резком тоне.

Оставлять эту главу было слишком опасно: Пушкина могли арестовать за революционные взгляды, вероятно, поэтому он ее уничтожил.

Елена Ерофеева-Литвинская



Александр Пушкин
«Письмо Татьяны к Онегину»

Я к вам пишу — чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Все думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи.
Но, говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне все вам скучно,
А мы... ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.

Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать.

Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете...
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан богом,
До гроба ты хранитель мой...
Ты в сновиденьях мне являлся
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно... нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? я тебя слыхала:
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала
Или молитвой услаждала
Тоску волнуемой души?
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Приникнул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отрадой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это все пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное...
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю...
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!

Кончаю! Страшно перечесть...
Стыдом и страхом замираю...
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю...