После завершения титанической борьбы с Наполеоном Россия приобрела совершенно иное влияние на политику в Европе, и Александр Павлович с увлечением занялся дипломатической работой. После 1815 года он участвовал во всех международных конгрессах, много хлопотал о создании Священного Союза трех государей (русского, австрийского и прусского). Однако о своих гусарах он не забывал. Правда, теперь император не мог видеть их лично, так как после долгих походов полки расположились на постой по городам и деревням необъятной империи, но его интересовало, что носят солдаты и офицеры вдали от государева ока.
Рядовые гусарских полков: Мариупольского (1), Белорусского (2), Елизаветградского (3), Павлоградского (4), Изюмского(5), Сумского (6)
«Государю императору угодно иметь в неукоснительном времени подробное описание всех гусарских мундиров, с различием цветов…» — сообщал в полки Комиссариатский департамент военного министерства в конце 1815 года. Затребованная информация была отправлена в столицу, что позволило 27 февраля 1816 года составить «Описание обмундирования всех гусарских полков». Из этого документа ясно, что кое-какие отступления от установленной в 1809 году схемы цветовых соотношений в гусарских мундирах все же были допущены. Так, в Павлоградском и Елисаветградском полках отделка на доломанах и ментиках была не желтой, а красной (шнуры и галуны при желтых пуговицах). Также красного цвета у рядовых этих полков были этишкеты и репейки на киверах. Александр Павлович не стал изменять существовавшие полковые мундиры. Он просто узаконил ношение этих отличий в постановлении от 1820 года. Кроме того, император обратил внимание на расцветку гусарских кушаков и украшение киверов (этишкеты, репейки, подбородная чешуя). Если раньше цвет кушаков совпадал с цветом ментика, а перехваты (гомбы) на них — с цветом шнуров, то теперь в каждом полку эта принадлежность униформы должна была иметь свою особую цветовую гамму.
Особенно много отличий в униформе имели офицеры лейб-гвардии Гусарского полка. Прежде всего к ним относилась такая принадлежность форменной парадной одежды, как «барс», введенный еще Павлом I. «Барс» действительно был шкурой барса, подбитой красным ратином и отороченной по краям серебряным галуном. Надевали «барс» вместо ментика на левое плечо и носили головой вниз, закидывая правую переднюю лапу за левое плечо, а правую заднюю лапу — под правую руку, и зацепляли лапы на груди за большой круглый литой из серебра медальон с золотым накладным вензелем императора. Две другие лапы «барса» свободно свисали вниз, хвост закидывали за правую заднюю лапу. Ношение «барса» — эффектного, но очень дорогого предмета униформы — было отменено лишь в 1814 году.
К Отечественной войне 1812 года лейб-гусары подошли, имея униформу следующего вида.
Кивера черные, высотой около 18 см, с развалом наверху и выгнутым дном, с медным гербом в виде двуглавого орла; доломаны красные с синими воротниками и обшлагами, ментики красные, обе куртки с желтыми шнурами, галунами и пуговицами; чакчиры синие с расшивкой из желтого шнура и галуна; сапоги черные с кисточками и прибивными шпорами.
Эту форменную одежду, вернее, парадный ее вариант, когда все шнуры, галуны и пуговицы у офицеров должны были быть золотыми, надевал и император Александр I. Историк лейб-гвардии Гусарского полка Константин Манзей сообщает: «Нельзя не упомянуть, что в конце 1814 года Государь Император Александр Павлович во время поездки своей с Императором Австрийским и Королем Прусским из Вены в Венгрию, принимал в Офене венгерское духовенство, военных, дворян, чиновников и дам, и явился тут в первый раз в парадном мундире лейб-гвардии Гусарского полка, что возбудило живейший восторг в присутствовавших при этом венгерцах…»
Александр I был рослым, стройным, красивым блондином с голубыми глазами, и его красоту больше подчеркивали не яркие костюмы вроде лейб-гусарского (красное с золотом), а темные. Он это знал и потому обычно носил темно-зеленый мундир либо лейб-гвардии Преображенского, либо лейб-гвардии Семеновского полка. При историческом вступлении союзных войск в Париж 19 марта 1814 года русский император ехал за лейб-гвардии Казачьим полком в виц-мундире Кавалергардского полка — темно-зеленом, с черным бархатным воротником, отделанным серебром (серебряные пуговицы, эполеты). Впоследствии, когда в 1818 году государь стал шефом лейб-гвардии Гусарского полка, полковой мундир ему приходилось надевать гораздо чаще, чем прежде. Известен его поясной портрет, приписываемый художнику Дж. Доу, где Александр Павлович изображен в красном доломане и ментике с богатой золотой расшивкой шнурами и галунами…
Творческие поиски наилучших цветовых сочетаний, перемены в обмундировании, введение новых предметов униформы, более красивых и, как правило, более дорогих — все это стимулировало развитие российской легкой промышленности. Суконные фабрики должны были регулярно поставлять для войск тысячи аршин разноцветного сукна, так как новые мундиры в армейских гусарских полках шили раз в два года, а в лейб-гвардии гусарском — раз в год, к началу мая.



Ha рисунке: 1. Рядовой егерского полка. 2. Ря­довой гренадер пехотного полка. 3. Ротный бара­банщик гвардейских полков. 4. Унтер-офицер пе­хотного полка. 5. Обер-офицер гренадерского полка. 6. Генерал кавалерии. 7. Генерал. 8. Рядовой Смо­ленского драгунского полка. 9. Рядовой Новгород­ского кирасирского полка. 10. Рядовой Татарско­го уланского полка. 11. Рядовой лейб-гвардии гусарского полка. 12. Рядовой Сумского гусарско­го полка.

Над выполнением армейских заказов работали казенные и частные суконные фабрики. Казенных фабрик было две: Павловская (в Москве) и Екатеринославская (в Екатеринославе). Частных фабрик имелось гораздо больше. Одним из самых крупных фабрикантов был московский купец Демид Мещанинов. В начале XIX века ему принадлежало три больших фабрики в Московской губернии, одна в Москве (в Кадашевской слободе) и две маленькие (там работало 69 крепостных «мужска пола») в Рязанской и Костромской губерниях. Всего же у Мещанинова было 608 мужчин и 624 женщины из купленных им крепостных и приписанных к его предприятиям казенных крестьян. В год они вырабатывали от 30 до 40 тысяч аршин сукна. «Вольной продажи» ткани с фабрик Мещанинова не велось, вся продукция поступала в Комиссариатский департамент военного министерства.
Казенные фабрики были довольно крупными предприятиями. Так, на Екатеринославской фабрике до 1810 года трудилось 245 крестьян — 115 мужчин и 130 женщин, не считая престарелых и малолеток. Затем было решено расширить производство и набрать из казенных крестьян еще 270 человек, годных к работе (валяльщики, прессовщики, красильщики, ворсильщики, белильщики сукна и другие).
Фабрики выпускали сукно трех сортов: армейское, гвардейское, офицерское, а также каразею. Армейское сукно было толстым, рыхлым и ворсистым, его изготавливали из простой (российской) шерсти. (Оно было очень похоже на шинельное сукно для рядовых Советской Армии.) Цены на него в зависимости от качества обработки колебались от 65 до 84 копеек за аршин. Сукно по 65 копеек шло на шинели, плащи для гусар и походные рейтузы, сукно по 72 копейки — на чакчиры, сукно по 84 копейки — на ментики, доломаны для строевых чинов и на сюртуки для нестроевых.
Гвардейское сукно изготавливали из шпанской и полушпанской шерсти. Оно было более тонким и не таким ворсистым. В соответствии с этим изменялись и цены: от 2 до 3 рублей за аршин. Из двухрублевого сукна в лейб-гвардии гусарском полку шили ментики, из трехрублевого — доломаны и чакчиры.
Офицерское сукно делали из привозной шленской (польской) шерсти. Оно было тонким, плотным и неворсистым, приближаясь по своим качествам к английскому сукну, но стоило дешевле: аршин английского сукна — 9–10 рублей, аршин офицерского сукна — 4–6 рублей.
На фабриках ткали сукно шириной в 1 аршин и 14 вершков (132,6 см). Заказчикам оно поступало немоченым и перед раскроем его надо было вымочить. В армии существовала подробная инструкция по проведению этой операции: «…развернув всю половинку, приставить людей к обоим концам ее и разом опустить в воду так, чтоб вода основу сукна везде прихватила и вся половинка равно смочена была; потом развесить сукно в сухом месте под тенью во всю длину половинки, перегнув ее пополам для того, чтобы вода могла стечь со всех ее частей одинаково, и дать времени от ветру просохнуть, навертеть после на доску, дабы от того сукно несколько выровнялось и глаже стало, а чрез то способствовало бы к лучшему кроению…»
На полковых швальнях (сейчас мы назвали бы их «ателье» или «мастерскими по пошиву одежды») работали не профессиональные закройщики и портные, а сами солдаты. Раскрой производился по шаблонам и строго установленной схеме, регламентировавшей соотношение различных частей мундира в зависимости от роста солдата. Для лучшего вида военного строя униформу и амуницию иногда уравнивали по шнурку: «поставя эскадрон на ровном месте или на досках об одну шеренгу так, чтоб от головного до хвостового человека протянутым шнурком, натертым мелом или углем, отбить вышину лифа, потом длину фалд, высоту сапогов, расстояние пуговиц и вышину портупей…»
Выкройки начала XIX века никаких вытачек или дополнительных швов на мундирах не предусматривали. Зато сукно, слегка увлажнив, можно было вытягивать под усиленной утюжкой, а потом уже «сажать» на солдата, скалывая детали булавками прямо по фигуре. Один из современников оставил интересное описание этой портновской работы: «Когда я вдел ноги в рейтузы, то портные, ставши по обеим сторонам меня, взялись за бока рейтуз и начали потряхивать меня вверх. Когда они натянули рейтузы, то на сукне не осталось ни малейшей морщинки. Закройщик стал затягивать ремень в кольцо на талии и тянул сколь было сил. Я до того был стянут, что едва мог дышать. Начали примерять мундир. Один портной стал спереди и начал оттягивать его вниз, а другой, став сзади, начал застегивать мне ворот на три крючка. Задний портной принялся обтягивать мундир и потом, что было сил, начал сдавливать его вперед, к пуговицам… Я чувствовал себя закупоренным в тиски, у меня не оставалось ни одного мускула, чтобы он был свободен. Я чувствовал онемение во всем теле…»
Конечно, к солдатскому мундиру из армейского сукна по 84 копейки за аршин было нелегко привыкнуть. Скроенный точно по фигуре, имевший подкладку из жесткого и плотного холста, он напоминал скафандр, сковывавший все тело. Но, имея некоторую сноровку, сшить такой мундир было совсем нетрудно, так как его выкройка довольна примитивна и нужно всего пять швов, чтобы собрать куртку с воротником и рукавами.
Доломан и ментик

Изготовить доломан было труднее всего, и потому пошив форменной одежды для гусара начинали с него. Доломан должен был «сидеть» на человеке, как перчатка. Потом к нему подгоняли чакчиры и ментик, который по покрою являлся копией доломана, только немного увеличенной. Потому на доломан казна отпускала 1 аршин 9 вершков сукна по 84 копейки, а на ментик такого же сукна — 1 аршин и 10 вершков.

Крой доломана и ментика состоял из следующих частей:
а) две одинаковые детали «перёд-боковина»;
б) спинка;
в) два рукава, каждый из двух равных по ширине деталей;
г) воротник;
д) два обшлага.
Никаких вытачек на доломане не делали, и тем не менее он должен был без малейших складок или провисания ткани облегать плечи, грудь и спину гусара. Чтобы добиться этого, сукно, как уже говорилось выше, растягивали по фигуре, применяя увлажнение и утюжку. Кроме того, особую роль играли два спинных шва. Только правильно определив их соотношение и кривизну, можно было «посадить» мундир на человека. На полковых швальнях начала XIX века это делали просто: солдат надевал вчерне сметанную куртку на себя, а его товарищи, скалывая детали булавками, прибавляли или убирали ткань.
Впоследствии для построения выкройки гусарского доломана стали применять сложные вычисления объемов (требовалось снять 12 мерок с верхней части фигуры) и методы пропорциональной кройки. Так шили эти мундиры уже в начале XX века, когда в русской армии (в 1907 году) вновь были введены гусарские полки. Тогда в воинские части поступила книга «Полный академический курс кройки мужского платья Первого Вспомогательного Общества Санкт-Петербургских закройщиков» (СПб., 1906–1908), где в разделе «Доломан для офицеров гусарских армейских полков» этот процесс был описан со всеми возможными подробностями и дана сама выкройка.
Доломан же эпохи Александра I имел несколько особенностей.
Во-первых, его длина определялась по росту человека. Гусар приставлял ладонь к пупку снизу, и эта линия и являлась нижней границей кроя. Во-вторых, на спине куртка имела два выступа, похожих на крылышки. Их высота достигала 2 вершков (около 9 см), а ширина — 5–6 см, смотря по толщине фигуры. «Крылышки» служили для поддержания кушака. В-третьих, проймы рукавов делали довольно высоко, и сами рукава как бы заходили на плечи. Из-за этого подмышками набегали одна-две небольшие складки, но зато когда гусар поднимал руки вверх, полы доломана (в отличие от современных курток) не сдвигались, он оставался на своем месте.

Рукава доломана, согласно моде того времени, делали узкими и длинными. Слегка расширяясь книзу, они закрывали почти половину ладони. Сбоку шел разрез длиной около 12 см и потому рукав, расстегнув на нем крючки, можно было легко закатать наверх. Рукава нижних чинов имели красные кожаные накладки на локтях, которые способствовали лучшей сохранности одежды.
Воротники на мундирах с 1802 по 1812 год делали очень высокими (сзади — до 11 см, спереди — до 9 см) и незастегивающимися. Такой воротник из сукна и холста, проклеенных рыбьим клеем, был негнущимся и жестким, держа голову гусара словно в ящике. В начале 1812 года в русской армии перешли на другие воротники: более низкие, застегивающиеся спереди на три крючка и плотно облегающие шею. Чтобы правильно вшить этот воротник, требовалось немалое портновское искусство.
Когда доломан был подогнан по фигуре, его начинали отделывать шнуром и пуговицами.
Гусарский шнур на музейных образцах этого времени имеется двух видов: плоский, сплетенный «косичкой» (доломан и ментик Павлоградского полка в Государственном историческом музее) и круглый, скрученный (доломан Сумского полка в Музее Суворова). Двумя рядами шнура с узорами («гусарский узел» из трех колечек) у рядовых обшивали воротник, всю куртку по периметру, обшлага и края рукавов. Тремя рядами шнура с узорами обкладывали спинные швы и «крылышки». Расшивка на груди у армейских гусар состояла из 15 рядов двойного шнура (иногда рядов было и меньше; это зависело от роста человека). На полную расшивку доломана уходило 30 аршин шерстяного шнура по 1 копейке за аршин и 23 аршина гарусного шнура по той же цене для ментика.
Гусарские пуговицы являлись одним из главных украшений мундира и были весьма своеобразными. Сферические пустотелые пуговицы-шарики у армейских гусар «дутые», то есть спаянные из двух штампованных половинок (диаметр пуговицы около 20 мм), шли на центральный ряд и служили для застегивания ментика и доломана. Пуговицы полусферические (одна штампованная половина с припаянной «ножкой» — петелькой, диаметр около 15 мм) шли на боковые ряды. Сферических пуговиц на один комплект «доломан-ментик» требовалось 30 штук, полусферических — 60 штук
Изготовление пуговиц стоило дорого. Цена сферической пуговицы достигала 8 копеек, полусферической — 4 копеек, гусарам надо было их беречь, так как один комплект пуговиц им выдавался на… 20 лет. Это означало, что, получая каждые два года доломан и ментик, нижние чины спарывали со старых мундиров пуговицы и переставляли их на новые вещи. В случае потери пуговиц гусары должны были покупать их на свои деньги, казна эти траты не компенсировала.
Расшитый шнурами и пуговицами доломан и ментик ставили на подкладку. Ментик имел подкладку из некрашенной каразеи (2 аршина по 24 копейки каждый). В его рукава вшивали холст (2 аршина по 6 копеек каждый), на грудь и спину — клеенку (1 аршин по 7 копеек). Для меховой отделки ментика использовали овчинные смушки (75 копеек за весь кусок). У доломана подкладка была более простой, холстинной (4 аршина по 6 копеек каждый). На шитье одного предмета униформы, нитки и воск для ниток казна отпускала солдату 12 копеек.
Для различия чинов и ментик, и доломан украшали особыми деталями. Трубачи имели «раковины» на плечах, отделанные так называемым басоном (шерстяной тесьмой белого или желтого цвета шириной 13–14 мм). С 1809 года этот же басон выкладывали у них по всем швам мундира, на что уходило 15 аршин такой тесьмы ценой по 8 копеек за аршин. Унтер-офицерам полагалось нашивать на мундир золотой или серебряный галун шириной в полвершка (22 мм) и ценой 90 копеек за аршин. Требовалось 2 аршина (142 см) галуна на обшлага и воротник доломана (до 1809 года галун нашивали по нижнему краю воротника, после — по верхнему краю). На ментике галун помещали над меховой обшивкой рукавов.
Цвет меха также использовали для различия чинов. По установлению 1802 года рядовые имели отделку из белой овчины, унтер-офицеры — из черной, офицеры — из серых крымских мерлушек (похоже на современный каракуль). Но к 1816 году эта стройная система претерпела изменения. В Сумском, Белорусском, Мариупольском, Елисаветградском и Иркутском полках у рядовых появился черный мех, что, конечно, было более практичным, потому что белая овчина пачкалась быстрее и теряла свой вид. Кстати говоря, в ноябре 1826 года белый мех на ментиках рядовых был повсеместно заменен черной смушкой.
Само изготовление доломана для рядового составляло 2 рубля и 2 копейки, доломана для трубача — 3 рубля 22 копейки, доломана для унтер-офицера — 3 рубля 82 копейки.
Рядовому лейб-гвардии Гусарского полка этот предмет обмундирования, имевший более богатую расшивку шнурами и тесьмой, обходился гораздо дороже:
«Доломанов строевым чинам по числу ментий; на каждый сукна повеленного цвета по 1 аршину 9 вершков, за аршин 3 руб.; на подкладку холста 4 аршина 8 вершков, аршин по 6 коп.; клеенки 1 аршин по 7 коп.; тесьмы гусарской широкой 2 аршина 8 вершков по 12 коп.; узкой 9 аршин 9 вершков по 8 коп.; снурка гусарского 32 аршина по 1 коп. аршин; на шитье и нитки по 5 коп.; итого за один 6 рублей 45 и 3/4 коп.; на локти у доломанов и на обшивку около петель и крючков, по образцу кожи красной к каждому на 20 коп… К тому доломану пуговиц медных литых: больших 17, каждая по 8 коп.; меньших по 34, каждая по 4 коп.; а всего на один доломан 2 рубля 72 коп… К тому же доломану крючков железных с петлями, к воротнику одна пара да к рукавам 10 пар, за портище (в портище — 12 пар. — А.Б.) по 3 коп…»
Настоящим произведением декоративного искусства был офицерский доломан. Для его отделки применяли разные декоративные материалы: шнур толщиной 4–5 мм крученый или плетеный (всего на мундир уходило до 20 аршин), галун шириной 22 мм (до 9 аршин), шейтаж (плоский тонкий шнур, сплетенный «елочкой», всего до 7 аршин), бахрому шириной в 22 мм (до полутора аршин). На мундиры офицеров вместо двух рядов шнура нашивали один ряд галуна и два ряда шнура. Шейтажом выкладывали узоры на поле воротника и обшлагов, возле пуговиц и шнуров на груди по бокам расшивки. Бахрома обрамляла эту шнуровую расшивку на груди. У обер-офицеров она была из скрученных нитей, у штаб-офицеров — нити с добавлением блесток. За исключением некоторых деталей эти же украшения имел и офицерский ментик.
В начале царствования Александра I было установлено, что гусарские офицеры должны нашивать на мундиры шнур, галуны, шейтаж и бахрому, изготовленные из золотых или серебряных нитей (смотря по цвету металлического прибора, желтого или белого, присвоенного полку). Соответственно и пуговицы — золотые или серебряные. Из-за того, что Устав предписывал офицерам обновлять обмундирование каждый год, экипировка становилась весьма существенной статьей офицерских расходов.
Поэтому уже в июне 1803 года среднему и старшему командному составу гусарских полков разрешили заменять золото и серебро на мундирах шелковыми шнурами, галунами и бахромой. В 1809 году, «для облегчения гусарских офицеров в издержках», император Александр I распорядился мундиры с золотом и серебром надевать только в большие праздники и смотры, а для повседневной службы иметь их с гарусным (то есть сделанным из мягкой крученой шерстяной пряжи) прибором. Гарусные вещи стоили дешевле шелковых. Но и это не стало пределом в требованиях к офицерской униформе.
В ноябре 1812 года, когда русская армия, преследовавшая отступающих французов, не меньше последних страдала от холода и голода, Военное министерство известило гусарских офицеров о том, что золото и серебро на мундирах можно теперь заменять белью (ткань с хлопчатобумажной основой) и таким образом удешевить обмундирование еще больше.


Расцветка обмундирования гусарских полков 1812—1816 гг. (нумерация дивизий и порядок полков даны по состоянию на февраль 1816 г.):
1-я Гусарская дивизия (верхний ряд):
- Лубенский (1),
- Сумский (2),
- Гродненский (3),
- Ольвиопольский (4);

2-я Гусарская дивизия (средний ряд):
- Ахтырский (5),
- Белорусский (6),
- Александрийский (7),
- Мариупольский (8);
3-я Гусарская дивизия (нижний ряд):

- Изюмский (9),
- Елизаветградский (10),
- Павлоградский (11),
- Иркутский (12);
Однако министерские чиновники находились очень далеко от действующей армии и ее славных гусарских полков. Неизвестно, сколько офицеров воспользовалось этим разрешением. Существовали полковые традиции и правила, которых придерживались иногда гораздо строже, чем бюрократических циркуляров. Все зависело от самого полкового общества, от того, кто там задавал тон: люди скромного достатка, как в Мариупольском гусарском полку, или первые богачи России, как в лейб-гвардии Гусарском. Впрочем, бывали и шутники, вроде гродненских гусар. Как указывает автор полковой истории, «один из наших офицеров однажды явился на бал в городе Торопце с целою картиною охоты, вышитою снуром на груди доломана, и серебряною улыбающейся луной на его спине…».

Чакчиры

Крой русских чакчир весьма несложен. Они состояли из двух одинаковых деталей, которые соединялись между собою так, чтобы боковые швы оказались снаружи и были бы прикрыты расшивкой из тесьмы. Носили эти чакчиры на подтяжках и застегивали сзади на хлястик с пуговицей.
С 1802 по 1809 год на чакчиры шло белое сукно (1 аршин и 4 вершка по цене 72 копейки за аршин). Их ставили на подкладку из холста (4 аршина по 6 копеек каждый), на шитье, нитки и воск для ниток казна отпускала рядовому 3 копейки. К чакчирам полагался ремень из толстой юфтьевой кожи (ширина — вершок, длина — 1 аршин и 8 вершков) с железной пряжкой, которая стоила 2 копейки. Чакчиры армейским гусарам выдавали на два года, ремень — на четыре, пряжку — на 20 лет.
В лейб-гвардии Гусарском полку, кроме белых чакчир из сукна по 3 рубля за аршин, строевые чины носили еще и белые лосины ценою в 10 рублей.

Походные рейтузы

Хотя Устав и предписывал надевать их только в походе, на самом деле этот предмет униформы наряду с кителем служил нижним чинам повседневной одеждой. При этом рейтузы нередко носили сверху чакчир для большего сбережения последних. В мемуарах графа Д. Остен-Сакена, бывшего офицером Елисаветградского гусарского полка с 1804 по 1811 год, есть описание обычных полковых конных учений: «Первый взвод делает «левое плечо кругом»; полк несется во все лопатки; заносливые лошади уносят; пуговицы рейтуз, надетых поверх чакчир, у фланговых отделений рвутся; рейтузы болтаются…» Здесь идет речь о 18 пуговицах, нашитых с каждого бока рейтуз. Рейтузы было легко снимать и надевать, но при быстрой езде верхом, судя по этому отрывку, они доставляли гусарам некоторые неудобства. В 1814 году пуговицы отменили, сохранив весь прежний покрой этой весьма практичной вещи. Вместо пуговиц рейтузы стали украшать двурядные лампасы (каждый ряд шириной в вершок — 4,4 см) и выпушка в боковом шве по цвету воротника на доломане.
В 1802 году походные рейтузы делали из серого сукна (шло 2 аршина по 65 копеек каждый). Подкладка была из холста (6 аршин по 8 копеек каждый). Внутренний шов закрывала накладка из черной кожи шириной в 3 вершка. Пуговицы изготовляли из дерева и обшивали сукном одного цвета с рейтузами. Стоимость этого предмета обмундирования достигала 2 рублей 24 копеек (для нижних чинов), срок службы определялся в три года. Офицерские рейтузы не имели кожаной обшивки в шагу, пуговицы на них вместо деревянных были металлическими. Эту одежду можно назвать универсальной. Рейтузы носили все кавалерийские части армии Александра I, а также офицеры пехоты вне строя и на походе.

Китель

Эта одежда была совершенно одинаковой как для нижних чинов армейских кавалерийских частей, так и для гвардейских. Шили кителя из сурового коломенка (встречается и другое написание этого слова — «каламенок») — плотной полотняной ткани, похожей на парусину. Для изготовления одного кителя требовалось 7 аршин материала по 26 копеек за аршин. Подкладки кителя не имели и застегивались на деревянные обтяжные пуговицы. Стоимость одной вещи достигала 1 рубля 86 копеек, выдавалась она на два года.
Пожалуй, в эту одежду нижние чины гусарских полков облачались чаще, чем в роскошные доломаны и ментики. Все работы по уходу за лошадьми (чистка утром и вечером) и на конюшне они должны были выполнять в кителях. Но кроме того, Устав в главе 26-й «О карауле в конюшнях» говорит: «…для сих караулов надевать только кители и шапки (фуражные. — А.Б.)». Далее, в главе 27-й «О перекличке», написано: «Во всех гарнизонах за пол- или четверть часа до захождения солнца собираться всем ротам или эскадронам, кои не на карауле или при иной должности в кителях и шапках перед квартирой своего ротного шефа и тамо чрез вахмистра сделать им перекличку». Следовательно, кителя были не только рабочей одеждой, но и повседневной, предназначенной для службы.

Сапоги

Гусарские сапоги для чакчир имели короткие голенища из твердой кожи, вырезанные спереди «сердечком» и украшенные черными шерстяными кисточками. Более подробно эти вещи описаны в штатном Положении для чинов лейб-гвардии Гусарского полка: «Сапогов парадных (лакированных. — А.Б.) строевым чинам… каждому по одной паре; на каждую пару сапожного товару на 1 руб. 50 коп.; тесьмы узкой гарусной 1 аршин 13 вершков, за аршин по 8 коп.; снурка гусарского 1 аршин 12 вершков за аршин по 1 коп.; да за работу на пару 20 коп.; итого за одну пару 1 руб. 86 и 1/4 коп… К ним шпор железных, которые должны быть прикреплены к каблукам, каждая пара по 25 коп…»

Кроме парадных сапог, гусарам выдавали еще и повседневные, смазные, из простой юфти, которые в изготовлении обходились чуть дешевле парадных — пара по 1 рублю 70 копеек. К сапогам полагались запасные детали: «головы» (40 копеек за пару) и подметки (15 копеек за пару). Срок службы сапог, и парадных, и повседневных, был определен в один год.

Кивер

Этот головной убор для строя пришел в Россию из Франции. Кивер же 1809 года создавался прямо по образцу тех французских киверов, которые получили солдаты лейб-гвардии Преображенского полка, возвращавшиеся из плена домой. Работа по его созданию началась в мае 1808 года на Московской казенной шляпной фабрике по указанию Аракчеева. Основой шапки служил цилиндрический колпак, формованный из поярка, выкрашенного в черный цвет. Донышко шапки оклеивалось черной кожей и
было на один вершок шире нижнего края. Там сзади делали небольшой вырез и по всему периметру шапки нашивали черный ремень шириной 22 мм с четырехугольной медной пряжкой. Он служил для подгонки по голове солдата, так как кивера выпускали трех размеров. Для строевых чинов в пехотный армейский полк отпускали 300 киверов первого размера (самого большого), 1000 второго и 856 третьего. Первые образцы изготовили на фабрике уже в сентябре 1808 года, но в основном армейский заказ был выполнен к концу 1809-го.

Кивера последних лет царствования Александра I делали из кожи.
Для различия чинов на киверах служили репейки и этишкеты. Репейки у рядовых полагались либо красные, либо желтые, либо белые, смотря по цвету этишкета. У унтер-офицеров они были другими: разделены на четыре сектора по диагонали, верхний и нижний — черно-оранжевые (позже — серые), боковые секторы — белые. Этишкеты унтер-офицеров плели с примесью черных и оранжевых нитей, сначала таковыми были и «косички», и кисти, и «кордончики». С 1811 года с черно-оранжевыми нитями делали только кисти и «кордончики».
Этишкет для офицерских киверов изготовлялся из серебряных нитей с примесью черного и оранжевого шелка и стоил значительно дороже, чем сам головной убор. За кивер надо было заплатить 2 рубля 50 копеек, за офицерский этишкет — 13 рублей 50 копеек. Офицерские репейки отличались между собой: у штаб-офицеров они были обшиты серебряными блестками, у обер-офицеров — серебряным тонким шнуром. Поле репейков делали вышитым. На поле из черно-оранжевых зубчатых горизонтальных полос вышивали вензель Александра I (с короной или без нее). До 1812 года репейки были круглыми, после — овальными. На киверах они смотрелись внушительно из-за своих размеров: диаметр круга — до 60 мм, максимальная длина овала — до 75 мм.
Плащ

Эту верхнюю одежду в русской армии носили в течение всего XVIII века, пока император Павел I не ввел шинели, сразу полюбившиеся нашим солдатам и служившие им не только предметом форменной одежды, но зачастую и постельной принадлежностью. И только гусарам оставили плащи, гораздо менее удобные, чем шинели. На такой плащ для нижнего чина армейского гусарского полка шло самое дешевое сукно (по 65 копеек за аршин) серого («земляного») цвета. Требовалось 5 аршин ткани; кроме того, на стоячий воротник полкового цвета (то есть по цвету воротника на доломане) шел 1 вершок сукна по 84 копейки, да на подкладку под плечи — 3 аршина холста и для застегивания — одна медная плоская пуговица.
В царствование императора Николая I несправедливость по отношению к гусарам была устранена, и они, как все в армии, получили шинели.
Завершая этот краткий обзор основных предметов гусарского обмундирования в эпоху Александра I, необходимо отметить, что вещи, цены на них и сроки их службы имели большое значение для повседневной жизни рядового гусара. Дело в том, что за доломан и ментик, за плащ и чакчиры, за сапоги и галстуки солдаты должны были… платить из собственного кармана. Казна выдавала им предметы обмундирования как бы в кредит, а потом каждый год делала вычеты из жалованья.
Схема этой операции была довольно проста. Например, цену доломана для рядового армейского гусарского полка (2 рубля 2 копейки) делили на 2 (срок носки два года) и получали сумму вычета за доломан из годового жалованья — 1 рубль 1 копейку. А цену походных рейтуз (2 рубля 24 копейки) делили на 3 (срок службы три года) и получали сумму вычета в 67,6 копейки. За 90 пуговиц к двум форменным курткам солдат должен был заплатить 4 рубля 80 копеек раз в 20 лет, следовательно, в год — 2 с четвертью копейки. Вычеты за обмундирование составляли немалую часть годового жалованья солдата: более 6 рублей из 12, ему положенных.
Правда, после означенного срока носки вещи становились собственностью гусара. Он мог их продать, поменять, перешить. У хороших солдат, как правило, было два мундира. Один — «первого срока», то есть новый, полученный в этом году или в прошлом. Другой — «второго срока», то есть ношенный два предыдущих года. Из совсем уж старых вещей шили фуражные шапки, рукавицы, набрюшники.
Разные сроки службы мундирных вещей, существовавшие нередко в одном и том же полку, стали чрезвычайно усложнять отчетность в Комиссариатском департаменте Военного министерства и затруднять снабжение войск предметами обмундирования. В начале царствования Александра I было решено уравнять сроки службы вещей во всех полках, даже если при этом казна и понесет некоторые убытки. Высочайший Указ от 18 января 1809 года гласил:
«Утраты вещей в войсках, во время бывших действий военных случившиеся, и сформирование новых полков так раздробили сроки обмундирования, что полки большею частью имеют оное не одного, но даже двух и трех сроков. Находя сие неудобным и затруднительным для Комиссариата и для полков потому, что когда бы вещам мундирным в целом полку срок оканчивался в одно время, тогда полки могли бы удобнее рассчитываться с Комиссариатом и соблюсти единообразие в мундирах толико приличное Армии, Мы повелеваем Военному Министру составить ведомость о уравнении сроков на первый случай одним двухгодовым вещам в полевых полках Инфантерии…»
В декабре 1809 года согласно такому же Указу были уравнены сроки двухгодовых вещей (доломаны, чакчиры) и трехгодовых вещей (плащ, ментик, походные рейтузы) в гусарских полках. Это означало, что, например, в Павлоградском гусарском полку, не дослужив года до окончания своего срока, переменяются 632 доломана, а 375 плащей нижние чины будут перенашивать лишний год (и получат от казны деньги за такую переноску), но в дальнейшем в этой воинской части, так же как и в других, гусары будут получать новые доломаны все сразу в 1811 году, затем — в 1813-м, затем — в 1815-м, затем — в 1817-м, а плащи — в 1813-м, в 1816-м, в 1819-м, затем — в 1821 году и так далее…
Поступив на службу в гусарский полк, рекруты получали красивое строевое обмундирование далеко не сразу. Оно выдавалось им только тогда, когда командование воинской части признавало их начальную военную подготовку законченной. Для солдат кавалерии, особенно для тех, кто был взят в армию из русской крепостной деревни, время пребывания в запасном эскадроне могло растянуться до двух лет из-за трудностей в обучении верховой езде. Одежда рекрутов в этот период была совершенно другой: сшитые из серого крестьянского сукна (то есть сермяги) кафтан с обтяжными пуговицами, панталоны и фуражная шапка, галстук Зимой они носили тулупы или шубы длиной не выше колена. Кроме того, отдатчики должны были снабдить каждого новобранца двумя рубахами, исподними портками, сапогами, портянками, рукавицами и ранцем. С 1811 года вместо тулупа требовалось иметь теплый кафтан, по покрою сходный с шинелью, ас 1813 года — уже просто шинель из белого, серого, «смурного» или даже черного сукна.
Солдатская наука была трудна для крестьянина. За довольно короткий срок рекрутства он должен был навсегда забыть прежнюю жизнь в деревне и стать новым человеком: «…чтобы крестьянская подлая привычка, уклонка, ужимка, чесание при разговоре совсем были у него истреблены» (Инструкция полковничья конного полку, СПб., 1766 год, переиздана в 1826 году); «…чтобы люди гнушались походить на мужиков…чтобы каждый человек умел говорить порядочно, толково и без крику, отвечал бы своему начальнику, не робея и не нахальничая перед ним, имел бы всегда вид солдата с достодолжною осанкою, ибо зная свое дело, не имеет он чего опасаться…» (приказ цесаревича Константина Павловича от 29 октября 1808 года).
Если рекрут делал успехи в обучении, то его поощряли разными способами, в том числе и приближением его серого сермяжного одеяния к строевому мундиру. Например, разрешали нашивать на кафтан суконный воротник полкового цвета, заменять деревянные обтяжные пуговицы металлическими.
Получение полного комплекта форменной одежды было связано с изменением социального статуса рекрута, так как нижние чины императорской армии находились вне сословий Российской империи, определенных для гражданского населения, и обладали специфическими обязанностями и правами, несколько ограниченными (например, им было запрещено входить в долговые обязательства, торговать вином, солью и т. п., но они имели право продавать произведенные ими ремесленные изделия).
Интересно, что в начале XIX века в числе солдатских наказаний было и лишение права носить мундир. Вместо суконной куртки с цветными полковыми отличиями провинившимся снова выдавали серый сермяжный кафтан, и это был весьма ощутимый удар по самолюбию нижних чинов, особенно — старослужащих, уже успевших позабыть о крестьянском житье-бытье и родной деревне.