Наум Шафер. 

"Исаак Дунаевский и Владимир Высоцкий" 

К истории создания звучащего альбома "25 июля" 

Да и Микаэла Таривердиева Богословский не пощадил. Не перенося блистательного успеха песен из телесериала "Семнадцать мгновений весны", он обвинил композитора в плагиате и от имени французского коллеги послал ему телеграмму с "благодарностью" за использование его музыки. Для чего я сейчас напоминаю обо всем этом? 
Шесть лет моя статья "Владимир Высоцкий как композитор" недвижно пролежала в журнале "Театр" исключительно из-за ее названия. Меня уговаривали: "Измените название, чтобы не дразнить гусей из Союза композиторов. В самой статье мы не изменим ни одного слова". Но я упорствовал: мне хотелось, чтобы читатели знакомились со статьей именно под принципиальным уклоном ее названия. Это стало возможным только в горбачевскую эпоху (статья была сдана при Брежневе). Но обратите внимание на характер уговоров: опасались реакции не властей, а "гусей" из Союза композиторов.

Читайте далее...

 

 

 

Владимир Высоцкий

«Баллада о любви»

 

 

http://mn.ru/ 

Не вмещаясь в рамки

25 января 00:05Борис Пастернак

 

 

Полным альбомным форматом даны, понятное дело, кадры хрестоматийные. Но и много страниц, заполненных крошечными «контрольками», их особенно интересно разглядывать. Некоторые из них, по обычным меркам, подошли бы лишь для семейного архива. Отбирая в мастерской Плотникова кадры для публикации в «Московских новостях», мы с Валерием старались уйти от широко известной съемки, предпочитая именно такую, «семейную». Многие из фотографий он сопровождал маленькими рассказами — иногда забавными, иногда драматичными. Они публикуются вместе со снимками.

Несколько кадров Плотникова заочно, по телефону, из своего дома под Парижем прокомментировала для «Московских новостей» Марина Влади.

03

Сначала я замышлял девять альбомов. От 01 — пожарные, до 09 — телефонная справочная. Шутка такая. Сделал первый. И столкнулся с тем, что обидел массу людей. Тот же Андрей Вознесенский или Гия Канчели мне говорят: «Слушай, мы столько лет знакомы, что ж для меня места не нашлось?» Зоя мне сказала: Андрей расстроился до слез. «Ребята, — говорю я, — предполагается сделать девять альбомов. Всем места хватит».

Сделал второй альбом — там Андрей уже есть, а потом понял: можно и не девять, а двенадцать альбомов сделать. Но нужно, чтобы в каждом была какая-то внутренняя сила. А начну разбавлять содержание — появятся кадры и герои и второй, и третьей свежести И я решил прекратить. А потом подумал: но Высоцкого-то я должен сделать! И в категоричности написал на нем: «Альбом 03. Последний». Точно помню: я делал этот альбом для таких специальных людей — может, они немножко сумасшедшие, но для них дорого все, что связано с Высоцким. Это, знаешь, как обожатели тенора — не всегда разбираются, но беззаветно любят.

Теперь, правда, когда прошло несколько лет, я к слову «последний» начал потихоньку приписывать «не». Сейчас делаю шестой — Смоктуновского.

С носом

Любое напоминание о войне и на память приходят стихи Гудзенко. Я не могу их оценивать, не могу о них говорить. Хочется читать, слушать. И всегда "до мурашек". Вот и сегодня одного взгляда на календарь было достаточно. Завтра 22 июня....     

 

Я в гарнизонном клубе за Карпатами

     читал об отступлении, читал

     о том, как над убитыми солдатами

     не ангел смерти, а комбат рыдал.

 

     И слушали меня, как только слушают

     друг друга люди взвода одного.

     И я почувствовал, как между душами

     сверкнула искра слова моего.

 

     У каждого поэта есть провинция.

     Она ему ошибки и грехи,

     все мелкие обиды и провинности

     прощает за правдивые стихи.

 

     И у меня есть тоже неизменная,

     на карту не внесенная, одна,

     суровая моя и откровенная,

     далекая провинция - Война...

 

 Семен Гудзенко. Стихотворения. Москва, "Современник", 1985

                      

 

    

           

       Семён Петрович Гудзенкo

                  

5 марта 1922, Киев — 12 февраля 1953, Москва

 

     советский поэт-фронтовик.

 

                            

В 1941 г. добровольцем ушёл на фронт, в 1942 был тяжело ранен. После ранения 

был фронтовым корреспондентом.

Первую книгу стихов выпустил в 1944 г. После

окончания Второй мировой войны работал корреспондентом в военной  газете.

...Гудзенко умер от старых ран. Последствия контузии,

полученной на фронте, медленно убивали его.  

 

В начале 1970-х годов режиссёр московского Театра на Таганке Юрий Любимов поставил спектакль Павшие и живые. В этом спектакле Владимир Высоцкий, в частности, играл ролиГитлера и Семёна Гудзенко. В дальнейшем на своих выступлениях Высоцкий иногда читал стихи Гудзенко, также он давал достаточно высокие оценки военному творчеству поэта. Два стихотворения Семёна Гудзенко вошли в музыкально-поэтический цикл Высоцкого «Мой Гамлет», 1966-1978

  В 1979 году Одесской киностудией был снят сериал "Цыган". В главных ролях - Клара      Лучко и Михай Волонтир. Музыку к фильму написал Валерий Зубков. В фильме есть сцена, когда Волонтир поет  "Нас не надо жалеть...". Это стихи Семена Гудзенко, написанные в 1945 году. 

В 2009 году в Малом зале санкт-петербургской Филармонии состоялась премьера кантаты на стихи поэтов-фронтовиков композитора Владиславы Малаховской. Кантата озаглавлена строчкой из «Моего поколения» Семёна Гудзенко — «Нас не нужно жалеть!». 2 из 6 номеров кантаты написаны на стихи Гудзенко — «Перед Атакой» и «Моё поколение». 

 

 

 

Стихи Семена Гудзенко            

 

        

МОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.

Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.

На живых порыжели от крови и глины шинели,

на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.

 

Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.

Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.

Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,

нам досталась на долю нелегкая участь солдат.

 

У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -

только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,

все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,

что отцами-солдатами будут гордится сыны.

 

Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?

Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?

Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,-

у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.

 

Кто вернется - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,

и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.

Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.

Разве горю такому помогут рыданья живых?

 

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.

Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,

Тот поймет эту правду,- она к нам в окопы и щели

приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.

 

Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают

эту взятую с боем суровую правду солдат.

И твои костыли, и смертельная рана сквозная,

и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,-

это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,

подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.

 

...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,

Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.

 

А когда мы вернемся,- а мы возвратимся с победой,

все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы,-

пусть нам пива наварят и мяса нажарят к обеду,

чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.

 

Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,

матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.

Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем -

все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя.

1945

 

ПЕРЕД АТАКОЙ

     Когда на смерть идут,- поют,

     а перед этим можно плакать.

     Ведь самый страшный час в бою -

     час ожидания атаки.

     Снег минами изрыт вокруг

     и почернел от пыли минной.

     Разрыв - и умирает друг.

     И, значит, смерть проходит мимо.

     Сейчас настанет мой черед,

     За мной одним идет охота.

     Ракеты просит небосвод

     и вмерзшая в снега пехота.

     Мне кажется, что я магнит,

     что я притягиваю мины.

     Разрыв - и лейтенант хрипит.

     И смерть опять проходит мимо.

     Но мы уже не в силах ждать.

     И нас ведет через траншеи

     окоченевшая вражда,

     штыком дырявящая шеи.

     Бой был коротким.

                     А потом

     глушили водку ледяную,

     и выковыривал ножом

     из-под ногтей я кровь

                     чужую.

     1942  

 

   ххх

 Я был пехотой в поле чистом,

     в грязи окопной и в огне.

     Я стал армейским журналистом

     в последний год на той войне.

 

     Но если снова воевать...

     Таков уже закон:

     пускай меня пошлют опять

     в стрелковый батальон.

 

     Быть под началом у старшин

     хотя бы треть пути,

     потом могу я с тех вершин

     в поэзию сойти.

     Действующая армия, 1943-1944

 

МОГИЛА ПИЛОТА

     Осколки голубого сплава

     Валяются в сухом песке.

     Здесь все:

                и боевая слава

     И струйка крови на виске...

 

     Из боя выходила рота,

     Мы шли на отдых, в тишину

     И над могилою пилота

     Почувствовали всю войну.

 

     Всю.

        От окопов и до тыла,

     Ревущую, как ястребок.

     И отдых сделался постылым

     И неуютным городок.

 

     Мы умираем очень просто,

     По нас оркестры не звенят.

     Пусть так у взорванного моста

     Найдут товарищи меня.

 

          x x x

     На снегу белизны госпитальной

     умирал военврач, умирал военврач.

     Ты не плачь о нем, девушка,

                      в городе дальнем,

     о своем ненаглядном, о милом не плачь.

 

     Наклонились над ним два сапера с бинтами,

     и шершавые руки коснулись плеча.

     Только птицы кричат в тишине за холмами.

     Только двое живых над убитым молчат.

 

     Это он их лечил в полевом медсанбате,

     по ночам приходил, говорил о тебе,

     о военной судьбе, о соседней палате

     и опять о веселой военной судьбе.

 

     Ты не плачь о нем,

                      девушка, в городе дальнем,

     о своем ненаглядном, о милом не плачь.

     ..Одного человека не спас военврач -

     он лежит на снегу белизны

                              госпитальной.

 

     1945, Венгрия

  

          x x x

     Мы не от старости умрем,-

     от старых ран умрем.

     Так разливай по кружкам ром,

     трофейный рыжий ром!

 

     В нем горечь, хмель и аромат

     заморской стороны.

     Его принес сюда солдат,

     вернувшийся с войны.

 

     Он видел столько городов!

     Старинных городов!

     Он рассказать о них готов.

     И даже спеть готов.

 

     Так почему же он молчит?..

     Четвертый час молчит.

     То пальцем по столу стучит,

     то сапогом стучит.

 

     А у него желанье есть.

     Оно понятно вам?

     Он хочет знать, что было здесь,

     когда мы были там...

     1946

    

НЕБЕСА

 

Такое небо!

        Из окна

посмотришь черными глазами,

и выест их голубизна

и переполнит небесами.

 

Отвыкнуть можно от небес,

глядеть с проклятьем

                и опаской,

чтоб вовремя укрыться в лес

и не погибнуть под фугаской.

 

И можно месяц,

           можно два

под визг сирен на землю падать

и слушать,

       как шумит трава

и стонет под свинцовым градом.

 

Я ко всему привыкнуть смог,

но только не лежать часами.

 ...И у расстрелянных дорог

опять любуюсь небесами.

1942

 

 

 

Серия сообщений "Свеча горела на столе":

О тех, кто продолжает нести свет полузабытой "свечи Человечности и любви, Веры и Правды"

Часть 1 - Еще одна черная страница в биографии Москвы
Часть 2 - "Люблю" Георгия Виноградова
...
Часть 7 - Без заголовка
Часть 8 - Николая Рубцова не стало на Крещение
Часть 9 - 22 июня 1941 год. Прошло 70 лет.
Часть 10 - Добрый Волшебник. Солдат Киплинга. Клоун. Канатоходец.
Часть 11 - We Will Always Love You
...
Часть 13 - Во Львове на Марсовом поле прошла поминальная панахида
Часть 14 - 9 МАЯ. Что значит этот день для каждого из нас
Часть 15 - Рио-рита, рио-рита - Вертится фокстрот.