«У нашей бабушки кто-то завёлся!» или Примиритель цивилизаций

У нашей бабушки кто-то завёлся.

Не могу понять, что бы это значило, но мама так и заявила папе – мол, поздравляю, у бабушки кто-то завёлся. И ничего хорошего мама теперь не ждёт.

Лезть к бабушке с прямыми вопросами неудобно. Хожу кругами, разглядываю бабушку и думаю: кто у неё завёлся, зачем завёлся и почему для нас это плохо?

Меня зовут Трофим, мне пять лет. Маму и папу я люблю, а бабушку вообще обожаю. Так сложилось, что она проводит со мной больше времени, чем мама и папа вместе взятые. Водит меня в садик, после работы забирает из садика, сидит со мной в очередях в детскую поликлинику и каждый вечер стоит на кухне около плиты.

Мама готовить не любит, она слишком современная. Вечерами мама висит на сайтах женской эмансипации и гормонального саморазвития, ходит на йогу и топит за свободную личность. Если увидите в сети фотку женщин, оседлавших тренажёры в спортзале – вполне возможно, моя мамочка позирует среди них.

Моей бабушке Алине Матвеевне пятьдесят два года. Этот возраст ей никто не даёт, хотя она не ходит на йогу и не парится о гормональном саморазвитии. Иногда меня принимают за её сына, а не внука. Интересно, кто или что заводится у бабушек в пятьдесят два года? И где он сидит?

Внешний осмотр бабушки ничего не дал. Впрочем, нет. Вру. Я заметил, что бабушка стала чаще менять причёски. И немножко чаще красится. И даже иногда надевает юбки выше колена. Папа говорит, что ноги у его тёщи классные и у меня нет оснований ему не верить.

***

Баба Алина забирает меня из садика в пять часов, возвращаясь со своего комбината. Она умеет ездить на машине, но в последнее время полюбила пешие прогулки.

Утром в садик мы идём одни, зато вечером на выходе из сада нас встречает Илья Семёнович. Он кто-то вроде бабушкиного сослуживца. А может, просто знакомый. Илья Семёныч несёт бабушкину сумку, а иногда несёт меня самого. От него густо пахнет дорогим хвойным одеколоном. Вырасту – куплю себе такой же.

Мы идём втроём, держась за руки. Если я иду посередине, то держусь сразу за две руки и кажется, будто я внук между бабушкой и дедушкой.

Ничего особенного мы не делаем. По пути баба Алина разговаривает с Ильёй Семёнычем обо всякой всячине. Он называет её «наша Малина Матвеевна». При тёплой погоде мы ненадолго присаживаемся на лавочку у проспекта и едим что-нибудь сладкое, пока бабушка не скажет:

— Пора дальше, дома ещё работы воз!

Возле нашего двора Илья Семёныч прощается, просит бабушку почаще «забегать в приват-чат» и целует в руку. Почему только в руку? Нормальный такой дядька, мог бы и в щёку бабушку поцеловать, как я на ночь. Меня стесняются, что ли?

***

В прошлую субботу баба Алина оделась, накрасилась и куда-то исчезла. Перед этим она наготовила нам еды на весь день, однако мама всё равно была недовольна, потому что вместо эмансипации ей пришлось самой мыть посуду, возиться с бельём и «наступать на горло внутренней свободе».

По возвращении баба Алина привезла разные гостинцы. Мне почудилось, что от неё пахнет знакомым хвойным одеколоном. И тут разразилась буря! Бабушка выслушала от мамы целую кучу упрёков.

— По-женски я тебя понимаю! – кричала мама. – Завела кого-то – на здоровье! Но давай в разумных пределах, мама, без фанатизма и глубоких корней! Встретились – разошлись. А если он вздумает протянуть лапы к нашей квартире? Ты об этом подумала?

— У него всё есть, — защищалась баба Алина. – Зачем ему наша квартира, она вам с Трошкой перейдёт.

Мама взвилась пуще прежнего, закричала, что ей не надо второго папу, и ещё много кричала непонятного. Баба Алина ничего не возразила. Повязала фартук и пошла перемывать за мамой всю халтурно вымытую посуду.

— Бардак да и только, — сказал под нос папа, не отрываясь от ноутбука. Он всё слышал, но не вмешивался в женский скандал.

Что творится в нашем доме?

***

Это какая-то цепная реакция! Дома ругань, и тут ругань. Сегодня, когда мы шли из садика, баба Алина разговаривала с Ильёй Семёнычем на повышенных тонах.

— Я не тороплю, Малинушка, — загадочно говорил Илья Семёныч. – Просто знай – я согласен хоть сейчас…

— Не могу! – спорила бабушка. – Куда я дитя дену? Мои эмансипированные разве за ним досмотрят? Надька уже не помнит, в какой стороне рынок, а в какой – садик.

Я до того затупил, что не сообразил, кого они имеют в виду.

— Баба Лина, — вмешался я. – Что у тебя за дитя? Откуда оно? Мальчик или девочка? Это оно у тебя завелось?

Баба Алина с Ильёй Семёнычем стали хохотать и слегка помирились этим смехом.

— Вместе приходите жить! – подмигивал Илья Семёныч. – Я не против, места хватит! Ты же ещё не был у меня в гостях, Трофим!

— Я готов хоть сейчас, — вызвался я. – С бабулей хоть на край света пойду!

— Ребёнок должен жить с матерью, — упрямо ответила бабуля. – Айда, Трошка, блины жарить. Дяде Илье пора домой и нам тоже.

— Стойте! – сказал я. – А целоваться разве не будете? Если что, я и отвернуться могу.

Они опять хохотали, Илья Семёныч сказал, что пятилетний ребёнок умнее двух полувековых чудаков. И целовались не в ручку, а как следует – губы в губы. Домой бабушка входила в хорошем настроении.

Я горд собой. Наверное, вырасту великим примирителем цивилизаций, если рэпером стать не получится.

А вот разведчик из меня неважнецкий. Я так до сих пор и не выяснил – кто завёлся у бабушки?

***

По большому секрету глаза мне раскрыла соседская Ленка. От своих родителей она знает что-то такое, чего не знаю я.

— Балда ты, Трофим, — сказала Ленка. – У твоей бабушки кто-то завёлся и она хочет уйти к нему насовсем.

Опять этот «кто-то»! Что за невидимка преследует нашу бабушку? Мне не верится, что баба Алина может куда-то сбежать.

— Твоя бабуля хочет личной жизни, — зудела Ленка. – Потому твоя мамка и подпрыгивает. Ваша баба Алина сумки из магазинов таскает, полы моет, варит-жарит, тебя опекает, а твои родаки только в носу ковыряют! Сидят на бабкином горбу и ноги свесили!

Моя баба Алина не бабка! Бабка – это седое чучело в ступе, с бородавкой на носу. Грязное и неопрятное. Возможно, вонючее и антисанитарное. А моя бабушка красавица, все так говорят. Особенно Илья Семёныч.

Я понимал, что Ленка повторяет чужие слова, поэтому послал её подальше. Хотя червячок в душе всё-таки закопошился. Баба Алина – действительно главная опора в семье. Кто будет забирать меня из садика, укладывать спать, печь оладьи и искать чистые носки, если мама торчит в спортзале до девяти вечера?

***

Очередная новость: баба Алина уезжает от нас на три дня – с пятницы до воскресенья. Подозреваю, тут замешан тот, кто у неё «завёлся». Интересно, а Илью Семёныча они тоже с собой возьмут?

Три дня без бабушки – на моей памяти такого не бывало. Я хотел упасть на хвост, но бабушка сказала, что возьмёт меня в следующий раз, а пока мне придётся остаться с родителями «ради чистоты эксперимента». Нужно узнать, способна ли мама вести хозяйство.

Мама Надя, конечно, по уши в шоке. Все её планы по саморазвитию летят насмарку. Но после долгих прений мама нехотя согласилась, что баба Аля тоже имеет право на внутреннюю свободу и эмансипацию.

— Я как-то привыкла, что ты у нас за всё отвечаешь, — призналась мама бабушке. – А с Трофимом я занималась в последний раз, когда кормила его грудью. Троша, надеюсь, ты не доставишь нам с папой лишних хлопот?

Я сообщил, что больших хлопот не доставлю. В быту я не требую особого ухода. Всего-то и нужно – следить, чтобы я вовремя получал все необходимые витамины и минеральные вещества, купать меня в ванне, печь ватрушки с повидлом, рассказывать мне о морских котиках и русско-шведской войне, заниматься со мной устным счётом, а также крахмалить мне воротнички и играть по вечерам на арфе.

Лицо у мамы стало ошарашенно-кислым. Тогда я великодушно сказал, что игру на арфе мы опустим, тем более у нас её нет, это я пошутил.

Бабушка крепко расцеловала меня, зачем-то перекрестила дом и отбыла в своё романтическое путешествие, пообещав быть на связи. Она выглядела нарядной и счастливой, как невеста. В холодильнике осталась лежать впрок гора еды, поэтому голодная смерть нам не грозит.

Из садика в пятницу меня забирал папа. Он нашёл садик по навигатору. В субботу мы весь день питались бабушкиными припасами, а в воскресенье варили пельмени и заказывали пиццу. Заодно выяснилось, что я ориентируюсь на кухне лучше мамы, поскольку постоянно путаюсь у бабули под ногами.

Оторванная от процесса саморазвития, мама открыла для себя массу нового.

— Трофим, — сказала она мне. – Откуда на раковине появился этот безобразный налёт? Никогда такого не было!

— Он всегда появляется, — сказал я. – Просто ты его не видела, потому что баба Алина дважды в день моет раковину вон тем порошком из банки.

Все дни я скучал по бабушке. Иногда звонил ей и рассказывал новости. Баба Алина отлично проводила время на какой-то загородной базе отдыха и тоже скучала по нам. Переживала, чем мы питаемся, и не сожгла ли мама кухню со своей эмансипацией.

В целом мы справились на твёрдую четвёрку. В субботу мама даже успела слетать в тренажёрный зал, оставив папу «дежурным по сыну». Папа не замедлил этим воспользоваться и раздобыл себе бутылку водки, а мне – гамбургер, шоколад и газировку. Мы славно попировали. Субботний вечер прошёл в тёплой дружественной атмосфере, пока не вернулась мама и не вставила папе хорошего штыря. Бабушке об инциденте решили не докладывать, пускай отдыхает спокойно.

А в воскресенье с базы приехала баба Алина и тоже вставила всем хорошего штыря – в первую очередь маме. Опять повязала фартук и бросилась в кухонный бой. Бабушка такая аккуратистка, что всегда найдёт, к чему придраться. Зато похвалила меня, что я пропылесосил свою комнату.

— Я ожидала худшего, — сказала баба Алина, надраивая раковину. – Вы молодцы, Троша. Решено: в следующие выходные поедем с тобой в гости! Кажется, в моей жизни назревают важные события.

В подарок из поездки баба Алина привезла мне шикарный деревянный паровоз. Просто умотаться, какой паровоз! Сказала, что это ручная работа. Пошёл играть, всем пока!

***

Неделя позади, пришла суббота и вот мы с бабушкой в гостях. Нас встречает Илья Семёныч – тот самый, что вечно караулит нас возле садика. Теперь мы у него дома.

Дом у Ильи Семёныча классный, он живёт в пригороде. Понемногу я узнаю, что у Ильи Семёныча двое взрослых детей и целых четверо внуков, а вот бабушки-жены нет, она умерла от болезни.

Это грустно, поэтому не будем о грустном. Во дворе у Ильи Семёныча растут черёмухи и сделан навес, под которым сложена кирпичная печь. Печь топится дровами, а в котле варится уха. Баба Алина и Илья Семёныч сидят, взявшись за руки. Я уже облазил все черёмухи, помог мешать поварёшкой уху и мне разрешили доступ к главным сокровищам.

Оказывается, Илья Семёныч сам режет деревянные игрушки! За домом у него столярная мастерская, набитая матрёшками, машинками и кукольной мебелью. И паровоз, привезённый мне бабушкой, тоже сделал он. Я начинаю смотреть на него другими глазами – он просто волшебник.

— Трофим! – окликает баба Аля. – Во-первых, иди есть уху. Во-вторых, у нас серьёзный вопрос… Илья Семёнович делает мне предложение. Он зовёт меня замуж и хочет, чтобы я жила тут, с ним.

— Конечно, не валяй дурака и соглашайся! – говорю я. – Тут уха, черёмухи и куча игрушек! Река рядом и простор невероятный! Сам бы тут жил.

— Но тебе придётся остаться в городе присматривать за мамой, — грустно говорит бабушка. – Её и папу бросать нельзя, ребёнок должен жить в семье. У меня сердце заранее болит. Зато ты сможешь приезжать к нам в гости на всё лето и на выходные тоже.

— Илья Семёныч, я тоже должен вас предупредить, — говорю я. – По некоторым слухам, у нашей бабушки кто-то завёлся. Она постоянно сбегает из дома. Как бы вам впросак не попасть!

Илья Семёныч и бабушка смеются.

— Дело в том, Трофим, — говорит Илья Семёныч. – Что у твоей бабушки завёлся я, просто твои мама и папа пока ни разу меня не видели. Можешь передать им, что я совсем не страшный и бабушку не съем.

Ну и фокус! Выходит, Илья Семёныч и есть тот, кто завёлся у бабушки? Ответ лежал на поверхности, а я чего только не передумал за три недели.

Я понимаю, что мне, Примирителю цивилизаций, полагается сказать умную речь, но на ум ничего не идёт. В садике нас не учат произносить умные речи.

— Конечно, бабушку вы не съедите, она же не уха, — наконец говорю я. – И у вас в доме всегда будут горячие блины и чистая раковина, это как пить дать. В общем, Алина Матвеевна и Илья Семёнович, соедините ваши руки. Торжественно нарекаю вас бабушком и дедушком! Ура три раза!

Нормальная речь получилась. Ничего лишнего и все довольны. После такой можно и ухи под черёмухой похлебать.

Автор: Чо сразу я то