Сиятельный король Пипифагии, торжественно и победоносно рыбачил на озере, в краю оленей и мухоморов.
Верноподданные, затаив дыхание, следили за тем, как Отец и Повелитель, одну за другой, выуживал большие рыбины - и сердца верноподданных переполнялись гордостью за такого мужественного, сильного, вечно молодого и мудрейшего правителя, которого им послало небо, не иначе как в награду за их природную доброту, трезвость, чистоплотность и трудолюбие.
Король тоже был вполне доволен - всё шло по плану, всё было стабильно. Рыба ловилась именно такая, какая и требовалась для правильной картинки.
И только водолазы, прицеплявшие под водой на крючок заранее отобранные экземпляры ихтиофауны, пребывали в некотором напряге - ибо рыбу надо было сажать на забрасываемую снасть живой - чтобы она билась и трепетала на свежем воздухе, дабы всё выглядело предельно натурально. А благополучно насадить на крючок живую рыбину приличных размеров, находясь при этом под водой в специальном гидрокостюме - задача не из самых лёгких, даже для тренированных ребят из службы обслуги Величайшего...
Тем временем подданные соседнего королевства Копрофагии, корча физиономии от лютого презрения, толпясь и шумно дыша друг другу в затылок, сгрудились у дырок в заборе, отпихивая друга дружку локтями и матерясь. Они подглядывали за действиями ненавистного им короля соседей (которого тем не менее тайно обожали - как обожает старая дева дворового хулигана, однажды по пьянке прижавшего её в подъезде), не переставая ругаться и отпускать язвительные шуточки насчёт сиятельного рыболова.
В моменты наибольшего возбуждения, они начинали скакать - согласно своему национальному обычаю.
Древнее предание гласило, что предки копрофагов когда-то появились на белый свет в результате священного соития волшебной свиньи со священным козлом, который, оплодотворив волшебную свинью, на радостях долго скакал, потом выкопал море, затем притащил откуда-то луну на нашу орбиту - после чего изнемог от совершённых подвигов и соизволил издохнуть в конопляном поле. Поэтому танец священного козла стал особым ритуалом, который всегда исполнялся каждым добропорядочным копрофагом, в минуты чрезвычайного волнения.
Жители соседней Пипифагии скакать не умели - и это конечно наглядно свидетельствовало об их явной неполноценности и непричастности к наиболее цивилизованной части населения планеты. За это копрофаги люто презирали пипифагов - что не мешало им время от времени попрошайничать, клянча у пипифагов горсть монет до следующей недели. И пипифаги иногда давали - но копрофаги презирали их столь сильно, что никогда не считали нужным возвращать долги. Тем более, что монет у пипифагов почему-то всегда было больше чем у копрофагов. И это было последним особенно обидно...
Но разумеется Владыка Копрофагии, который тоже претендовал на звание мудрейшего и сильнейшего, всемогущего и храбрейшего - не мог ударить в грязь лицом, на фоне столь активного соседа. Он тоже в это самое время совершал великий подвиг - летал на военном самолёте.
И его верноподданные, закатывая глаза и подскакивая в экстазе, следили за стремительным полётом не совсем новой машины - когда-то, то ли купленной, то ли украденной у пипифагов. Их сердца наполнялись и переполнялись гордостью за столь умелого, боевого, несравненного владыку, который достался им не иначе как по милости высших космических сил - видимо в награду за их особенную скромность, миролюбие, чистоплотность, трезвость, целомудренность, и приверженность к вечным ценностям.
Лётчики управлявшие самолётом, тоже были довольны. Накануне полёта они страшно боялись, что их высокопоставленный пассажир, обязательно приняв на грудь для храбрости, начнёт тыкать пальцами в разные кнопки и дёргать за всякие рычаги, в результате чего самолёт навернётся на полпути. На всякий случай каждый из них даже написал завещание.
Но вопреки их ожиданиям, Блистательный и Храбрейший сидел в своём кресле смирно - и лишь глаза его вращались каким-то странным образом, один в одну сторону, а другой в другую - независимо друг от друга. У него не было желания во что-то тыкать или за что-то дёргать. Единственной его мыслью было беспокойство за то, что комбинезон окажется недостаточно прочным и кто-то из свиты может невзначай заметить большое пятно между ног, либо почуять неприятный запах...
А издалека, из-за пограничного болота, за полётом стальной птицы наблюдали подданные соседнего королевства Пипифагии - презрительно скривив губы и обмениваясь едкими замечаниями. Ведь они-то знали, что этот несчастный королишко презренной, грязной, вонючей Копрофагии - не чета их Лучезарнейшему королю, Добрейшему и Мудрейшему из Мудрейших.
Тем времени Мудрейший из Мудрейших, выуживая последнюю рыбу (к громадному облегчению придворных водолазов), уже обдумывал новую идею, пришедшую ему только что в голову - о том, как можно было бы, к примеру, полететь куда-нибудь со стаей диких бекасов на воздушном шаре...
