Американский писатель Эдгар По всю жизнь пребывал в плену воображаемых кошмаров и в ореоле реальных скандалов. Самый громкий из них связан с его любовью - 12-летней Вирджинией Клемм.

По отцу Эдгар По был ирландцем. Его дед, Дэвид По, был привезен родителями в Америку в младенческом возрасте, стал яростным патриотом этой страны и во время Войны за независимость прославился не только тем, что храбро сражался против англичан, но еще и тем, что все свое состояние отдал, чтобы вооружить солдат-добровольцев. После победы генерал По снискал славу, но затраты возмещены ему не были, так что вдова и дети его оказались в положении благородных бедняков. Старший сын генерала, названный в честь отца Дэвидом, мечтал стать адвокатом, но вместо этого сделался актером странствующей труппы. Все заботы о тяжело больной матери легли на плечи младшей дочери - Марии.

 В 1804 году Дэвид По познакомился с молоденькой актрисой Элизабет Арнольд. К моменту знакомства с По она была замужем за популярным комиком К.Д. Хопкинсом, но в начале зимы 1805 года овдовела. Дэвид По утешал вдову и заботился о ней, а через год они поженились. У них родился сын Уильям, хрупкий и болезненный мальчик, которому оказалось тяжело переносить постоянные переезды театральной труппы. Дэвид По отправил ребенка в Балтимор, к своей сестре Марии, которая смиренно приняла на себя заботы о малыше: она вообще никогда и никому не умела отказать в помощи. А супруги По продолжили свои странствия по городам и штатам.

 19 января 1809 года в Бостоне Элизабет По родила еще одного сына, окрещенного Эдгаром. Поскольку этот ребенок отличался завидным здоровьем, его Элизабет оставила при себе. Мальчик рос за кулисами. Он был на редкость спокойным, смышленым и хорошеньким, его обожала вся труппа, и все очень тревожились о дальнейшей судьбе малыша и матери, ведь Дэвид По заболел чахоткой, потерял голос, таял с каждым днем, и все видели, что он обречен, а Элизабет была снова беременна...

 Элизабет овдовела в 1810 году, прежде чем родила своего третьего ребенка - дочку Розали. Отца Эдгар не помнил. С тех пор, как он начал себя осознавать, его окружали только женщины, и так получилось, что только женщины проявляли к нему доброту. Только женщинам Эдгар По доверял, даже повзрослев, только от них ожидал сочувствия и помощи. От третьих родов Элизабет так и не оправилась.

Оставив труппу, она сняла в Ричмонде комнату над дамским магазином. Его хозяйка, сердобольная миссис Филип, обратила внимание посетительниц своего магазина на бедственное положение двадцатишестилетней актрисы и двух ее маленьких детей. Одна из них, миссис Фрэнсис Килинг Аллан, прислала к Элизабет По свою рабыню, чтобы та ухаживала за больной, и сама частенько приходила посидеть с детьми. Миссис Аллан было двадцать семь лет, восемь лет она была замужем за богатым коммерсантом, но никак не могла забеременеть. Фрэнсис Аллан мечтала о ребенке.

Когда Элизабет По умерла, она забрала Эдгара к себе в дом, а его сестру Розали пристроила в богатое и сострадательное семейство Макензи. Эдгар из убогой гостиничной комнаты переселился в богатый дом Джона Аллана. Мальчику не было и трех лет, но потрясение от смерти матери он переживал очень тяжело. Он постоянно искал мать, спрашивал о ней, ночами его мучили кошмары, о которых Эдгар неумел даже рассказать, только рыдал и умолял не оставлять его одного. Со временем Эдгар перестал спрашивать о матери, повеселел, потом научился озорничать, стал называть Фрэнсис матушкой. Вот только ночные кошмары не желали его покидать, поэтому в комнате Эдгара всегда ночевала нянька. Фрэнсис хотела, чтобы муж официально усыновил Эдгара. Но Джон Аллан был человеком, далеким от сентиментальности. Он еще не утратил надежду на то, что у него родятся собственные дети. Джон усердно молился о том, чтобы Господь одарил его любимую Фрэнсис чадородием, делать же наследником отпрыска комедиантов он не желал.

Фрэнсис удалось добиться лишь того, что Эдгар стал носить двойную фамилию: Аллан По - своего опекуна и родного отца. Мальчик ни на секунду не забывал, что живет у чужих людей. Джон Аллан считал правильным сказать ребенку правду: что его взяли из милости и что Эдгару следует быть за это благодарным. Но годы шли, Фрэнсис не беременела, и Джон понемногу начал готовить Эдгара себе в помощники. Однако Эдгар обнаружил огромный интерес к литературе и ни малейшего - к торговому делу. Больше всего Эдгар любил проводить вечера на кухне, среди рабов, которые развлекали друг друга пересказами жутких легенд. Особенно волновали его истории об оживших мертвецах.

Эдгару было шесть лет, когда он впервые шокировал Джона Аллана - как-то поздним вечером попросил опекуна отвезти его на кладбище, чтобы посмотреть, как мертвецы будут подниматься из могил. «Я родом из тех, кто отмечен силой фантазии. Меня называли безумным, но вопрос еще далеко не решен, не есть ли безумие высший разум и не проистекает ли многое из того, что славно, и все, что глубоко, из болезненного состояния мысли, из особых настроений ума, вознесшегося ценой утраты разумности» - так писал о себе Эдгар По, когда стал уже признанным писателем. В шесть лет он уже был исследователем моря тьмы... Увы, Джон Аллан не мог его понять и тем более поддержать.

 Школьные годы не сильно изменили Эдгара. В четырнадцать лет он начал писать стихи. Вдохновила его на это мать одного из его соучеников. Она была красива и очень ласкова с Эдгаром. В стихах он называл ее «Елена моих грез», сравнивая с Еленой Прекрасной. Когда в апреле 1824 года его «Елена Прекрасная» внезапно скончалась, Эдгар впал в долгую депрессию, решив, что приносит несчастье всем, кто ему дорог. Его ночные кошмары стали более явственными, напоминающими галлюцинации.

Джон Макензи, учившийся с Эдгаром в одной школе, вспоминал: «Больше всего он пугался, когда ему чудилось, будто в кромешной ночной тьме на лицо его ложится чья-то ледяная рука; или виделось страшное и отвратительное лицо, надвигавшееся на него из предрассветного полумрака. Жуткие фантазии преследовали его столь неотступно, что иногда он, спрятав голову под одеяло, лежал так до тех пор, пока не начинал задыхаться».

 Весной 1825 года Джон Аллан получил в наследство от своего дяди огромное состояние. В одночасье из просто преуспевающего коммерсанта он превратился в одного из богатейших людей штата. Семья переехала в роскошный особняк. Эдгару Джон Аллан, решивший побаловать своего воспитанника, купил телескоп. Эдгар интересовался астрономией, любил наблюдать за звездами и пытался разглядеть признаки жизни на Луне. Но самую прекрасную звезду Эдгар По обнаружил на земле.

По соседству с новым домом Алланов находился особняк, принадлежавший семье Ройстер. Настроив телескоп так, чтобы в него можно было разглядывать окрестности. Эдгар обнаружил, что в саду соседей гуляет пятнадцатилетняя девочка ослепительной красоты. Сначала Эдгар только разглядывал ее в телескоп, потом посвятил в свои чувства Фрэнсис Аллан, которая устроила знакомство своего воспитанника с дочерью соседей. Эдгар По и Эльмира Ройстер подружились. Им позволяли гулять вместе в сквере, расположенном между домами. Там он читал посвященные Эльмире стихи, там он признался ей в любви, получил ответное признание и обещание выйти за него замуж.

Каждый вечер перед сном они подавали друг другу сигнал: Эдгар махал белым платком из окна своей комнаты, Эльмира - из окошка над лестницей. Увы, оба главы семейств - отец Эльмиры и приемный отец Эдгара - без удовольствия наблюдали за этой разгорающейся страстью. Мистер Ройстер мечтал выдать красавицу дочь за наследника состояния и знал, что Эдгар таковым не является. А мистер Аллан хотел, чтобы Эдгар посерьезнее относился к жизни и не мечтал о несбыточном. Чтобы отвлечь воспитанника, Джон потребовал, чтобы Эдгар помогал ему в магазине и на складе фирмы «Эллис и Аллан», проверял счета, переписывал красивым почерком важные бумаги, а затем решил отправить его на учебу в Виргинский университет. Эдгар уезжал как в изгнание, обменявшись с Эльмирой клятвами в вечной верности...

 В университете Эдгар, конечно, прилежно учился, потому что он любил учиться и ему все предметы давались легко, но с не меньшим прилежанием он развлекался. Поскольку Эдгара Аллана По считали единственным наследником богача Джона Аллана, юноше предоставили неограниченный кредит во всех лавках и ресторанах, чем он бездумно пользовался. Эдгар стал записным щеголем, составил себе великолепный гардероб, щедро угощал друзей и пристрастился к игре в карты, причем проигрывал значительные суммы. На одной из студенческих пирушек Эдгар впервые попробовал вино и выяснил, что на него алкоголь оказывает странное воздействие: чуть выпив, он терял рассудок и уже не соображал, где находится и что делает. Проснувшись, Эдгар иногда обнаруживал себя в самых неожиданных местах и не помнил, как здесь очутился. Это явление объясняется специфическим обменом веществ. Но слухи о том, что Эдгар По горький пьяница, появились еще в студенческие годы, поскольку его неоднократно видели в невменяемом состоянии. Мало кто знал, что в это состояние его повергал всего один бокал, выпитый или в приятной компании, или с горя, причины для которого у юноши имелись: Эльмира Ройстер не отвечала на его письма.

Со времени разлуки Эдгар не получил от возлюбленной ни единой весточки. Конечно, По не мог даже предположить, что ее отец перехватывает и уничтожает все его письма. Мистер Ройстер хотел выдать свою дочь за Баррета Шелтона, который был значительно старше Эльмиры и весьма богат. Из-за отсутствия писем от Эдгара девушка пребывала в печальной уверенности, что любимый ее забыл, окунувшись в веселую студенческую жизнь. Баррет Шелтон старался развеять тоску Эльмиры и преуспел в этом. Она дала согласие на брак. Катастрофа разразилась в конце учебного года, когда Джону Аллану прислали все счета и долговые расписки Эдгара. Прижимистого шотландца чуть не хватил удар. Долги лавочникам он выплатить согласился: ему было некуда деваться. Но «долги чести», то есть карточные долги, Джон Аллан наотрез отказался платить.

Эдгар По оказался в отчаянном положении. Ему пришлось с позором покинуть университет. Он вернулся в Ричмонд и обнаружил, что Эльмира Ройстер выходит замуж за Баррета Шелтона. А он, Эдгар, никак не может помешать этой свадьбе, потому что ему нечего предложить Эльмире. Виновником всего случившегося он считал Джона Аллана. И в ночь с 18 на 19 марта 1827 года между Эдгаром По и его опекуном произошла ссора: Эдгар просил, чтобы Аллан хотя бы одолжил ему денег, чтобы он смог выплатить долги и продолжить учебу в университете, тогда как Аллан упрекал воспитанника в неблагодарности и в том, что он впустую прожигает жизнь, вместо того чтобы найти себе достойное занятие. В пылу ссоры Джон Аллан высмеял литературные экзерсисы Эдгара, и этого юноша ему простить не смог. Он осыпал своего благодетеля оскорблениями и выбежал из дома, не взяв с собой ни вещей, ни денег.

Неизвестно, как бы сложилась судьба Эдгара, оказавшегося без гроша в кармане и даже без смены одежды, если бы не Фрэнсис Аллан. С помощью слуг она нашла Эдгара и снабжала его деньгами до самого его отъезда. В Балтимор Эдгар отправился, решив найти родню. И нашел. Сестра его отца, кроткая и безотказная Мария, в двадцать семь лет вышла замуж за Уильяма Клемма, вдовца с пятью детьми, и сама родила троих детей, сына и двух девочек, одна из которых умерла. За год до приезда Эдгара миссис Клемм овдовела. Ее сын Генри не получил никакого образования, стал каменщиком, пристрастился к выпивке, и миссис Клемм считала его «потерянным». Ее дочь Вирджиния была еще малышкой, нуждающейся в заботе. Прислуги в доме не было. Миссис Клемм сама готовила, убирала, ухаживала за престарелой парализованной матерью, воспитывала малолетнюю дочь и еще шила на заказ, чтобы заработать хоть какие-то деньги.

Воспитанный ею брат Эдгара Уильям стал моряком и некоторое время помогал тетке, пока не умер от туберкулеза. Все эти несчастья не ожесточили сердце Марии. Она приняла Эдгара, окружила его любовью и заботой, и юноша снова почувствовал себя нужным и любимым. Эдгар устроился репортером в газету, а на остатки денег, которые ему дала Фрэнсис Аллан, издал свою первую книгу: сборник стихов «Тамерлан и другие стихотворения».

Книга не продавалась, юному репортеру платили гроши, и очень скоро Эдгар понял, что становится еще одной обузой для и так обремененной заботами миссис Клемм. И тогда юноша решился на отчаянный шаг: он завербовался в армию. В анкете он указал, будто ему двадцать два года, хотя ему было восемнадцать, и назвался вымышленным именем Эдгар А. Перри. Грамотный молодой солдат обратил на себя внимание начальства, все понимали, что он явно из хорошей семьи, но попал в бедственное положение, ему сочувствовали и старались облегчить службу. Но пришел день, когда служба опротивела ему настолько, что Эдгар решился обратиться к своим опекунам с просьбой помочь ему уволиться из армии, что было возможно, только если бы Джон Алан задействовал свои связи.

Эдгар признался, что хочет посвятить жизнь литературе: «Я молод - мне еще нет двадцати - я поэт - если глубокое почитание всей красоты может сделать меня таковым - и хочу быть им в общепринятом смысле слова. Я отдал бы мир, чтобы воплотить хотя бы половину тех мыслей, которые проплывают в моем воображении...» Единственное письмо, которое пришло из Ричмонда, когда Эдгар уже отчаялся дождаться ответа, был вызов к умирающей Фрэнсис Аллан.

Эдгар не успел на похороны. Прибыв в Ричмонд, он сразу отправился на кладбище и несколько часов пролежал на свежей могиле. Эдгар так обессилел от слез, что кладбищенскому сторожу пришлось помочь ему добраться до дома. Удивительно, но такое искреннее горе тронуло сердце Джона Аллана, так же отчаянно скорбевшего об утрате любимой супруги. Сменив гнев на милость, Джон предложил воспитаннику продолжить образование, но не в университете, а в Военной академии Вест-Пойнт. Джон искренне надеялся, что военная дисциплина благотворно повлияет на Эдгара и что он сможет сделать неплохую военную карьеру. Эдгар мечтал о другом.

Буквально накануне в газете «Янки» вышла заметка о нем как о подающем надежду поэте, что дало ему возможность напечатать новый сборник стихов уже не за свой счет, а за счет издательства. Он хотел стать литератором и, тем не менее, принял предложение Аллана. Учился в Вест-Пойнте Эдгар По плохо, зато много писал. И часто напивался. Он снова принялся играть, но серьезных долгов долго умудрялся избегать. Но совсем избегнуть их он не сумел. Один из кредиторов, сержант Грейвз, обратился к Джону Аллану с просьбой выплатить долг но расписке Эдгара По, поскольку от Эдгара он получить уже и не надеется, ибо тот постоянно пьян...

Письмо это привело Аллана в исступление. Он выплатил долг. Но Эдгару написал суровую и жестокую отповедь, которую юноша получил сразу после Нового года, вместо поздравлений. Оскорбленный, Эдгар решил отомстить опекуну единственным возможным способом: он принялся систематически нарушать дисциплину и добился того, чтобы его исключили из академии. Он снова свернул с того пути, на который его направил Джон Аллан, к тому времени женившийся на тридцатилетней Луизе Паттерсон. Она произвела на свет долгожданного наследника. Ему мистер Аллан, вскоре покинувший этот мир, и оставил все свое состояние. Эдгар По в завещании не был упомянут ни единым словом.

 Собственно, отсутствие денег и вынудило Эдгара наконец взглянуть суровой правде в глаза и признать, что стихами зарабатывать на жизнь он не сможет. Вернувшись в дом Марии Клемм и активно включившись в обеспечение жизни семейства, он принялся писать рассказы: приключенческие, детективные, те, за которые издатели готовы были платить. Миссис Клемм называла его «мой Эдди». Она обожала племянника и готова была поддержать его во всем. Даже когда Эдгар признался ей, что влюблен в ее дочь, двенадцатилетнюю Вирджинию, и что девочка отвечает ему взаимностью, миссис Клемм восприняла это совершенно спокойно.

 Она уже давно стала замечать, что Эдгар и Вирджиния неравнодушны друг к другу, и спокойно дала согласие на брак между «своими детьми», обговорив с Эдгаром только один важный пункт: он и Вирджиния не вступят в интимные отношения, пока она, мать, не решит, что Вирджиния готова физически и близость не причинит ей вреда. Эдгар согласился ждать. Главным для Эдгара было то, что Вирджиния отныне и навсегда принадлежит ему, что никто другой не сможет на нее претендовать и отнять ее, как у него отняли Эльмиру Ройстер. А к ожиданию он был готов. Любовь Эдгара По к Вирджинии Клемм стала самым большим счастьем его жизни. И самым кошмарным проклятием.

 Современники и потомки простили гениальному писателю и пьянство, и склонность к азартным играм, и скандалы, и безумие, но вот любовь к двенадцатилетней девочке простить так и не смогли. То, что Вирджиния приходилась Эдгару двоюродной сестрой, не считалось чем-то зазорным: браки между кузенами и кузинами были распространены. Но то, что Эдгар По влюбился в двенадцатилетнюю девочку, шокировало всех. Впрочем, Вирджиния родилась 22 августа 1822 года, так что ей уже исполнилось тринадцать, а Эдгару По - двадцать шесть лет, когда 22 сентября 1835 года он повел свою кузину к алтарю в епископальной церкви Св. Павла. Единственным свидетелем на венчании стала миссис Клемм. После венчания Эдгар уехал в Ричмонд, где ему предложили место в газете «Сазерн литерери мессенджер» и постоянный оклад: 10 долларов в неделю.

 Через несколько месяцев после его отъезда троюродный брат миссис Клемм, Нельсон По, узнал о том, что Вирджинию выдали замуж. Он явился к миссис Клемм с возмущенной отповедью и заявил, что «спасет» девочку, забрав ее у матери и поместив в пансион. По закону он сделать ничего не мог, однако напугал миссис Клемм и ее дочь так, что они предпочли уехать в Ричмонд, к Эдгару. Друзья отмечали, как расцвел Эдгар, когда Вирджиния наконец поселилась с ним под одной крышей. Он с удовольствием занимался образованием своей юной жены: давал ей уроки французского, а когда гонорары за публикуемые рассказы позволили, Вирджинию начали обучать пению, игре на фортепьяно и на арфе.

Эдгар обожал слушать, как она поет, его восхищал ее нежный голос. Эдгар был счастлив еще и тем, что своим литературным трудом мог обеспечить благополучие семьи. После многих лет лишений миссис Клемм и Вирджиния жили наконец в достатке и комфорте. И миссис Клемм не могла нарадоваться на счастье дочери и племянника. «Как часто Эдди говорил: никого нет красивей, чем нежная моя маленькая жена. Он был домоседом по всем своим привычкам, редко выходил из дому на какой-нибудь час без того, чтобы с ним не была его любимица Вирджиния или я, - вспоминала она много позже. - Он был, поистине, исполненный нежных чувств добрый супруг и преданный сын по отношению ко мне. Порывистый, великодушный, верный и благородный... Мы трое жили только друг для друга».

Уильям Гоуэнс, впоследствии ставший богатым издателем, познакомился с четой По в первый год их супружеской жизни: «Эдгар был одним из самых вежливых, благовоспитанных и умных собеседников, каких я встречал в течение моих путешествий и остановок в различных частях земного шара; кроме того, у него было добавочное побуждение быть благим человеком, как и хорошим супругом, ибо у него была жена несравненной красоты и очарования; она, по-видимому, столь же была предана ему и каждому его интересу, как юная мать своему первенцу...»

 16 мая 1836 года Эдгар и Вирджиния обвенчались еще раз, теперь уже официально, со свидетелями, гостями и букетом из флердоранжа. Забавно, что в свидетельстве записано, что к моменту совершения брака «Вирджиния Э. Клемм достигла возраста полных двадцати и одного года». Каким-то образом миссис Клемм смогла убедить свидетелей, что Вирджиния, которой еще не исполнилось 14 лет, старше, чем выглядит. Это был лучший период в жизни Эдгара По. Его популярность росла, его рассказы печатали все чаще. Имя По сделалось известно в литературных кругах. А главное - у него была Вирджиния. Она стала его музой. Элеонора, Береника, Морелла, Лигейя и многие героини его произведений - это все она, прекрасная, желанная, юная и обреченная...

Возможно, По предчувствовал, что судьба вот-вот вырвет из его объятий Вирджинию. Решив, что отныне его карьера будет идти только вверх, Эдгар перевез семью в Филадельфию, куда его пригласили на службу в качестве редактора журнала «Бэртонс джентльменс мэгэзин». Журнал каждый месяц печатал статьи По, его стихи, книжные обзоры и рассказы: «Человек, которого изрубили в куски», «Падение дома Ашеров». «Вильям Вильсон», «Морелла», «Золотой жук» увидели свет на его страницах.

 По любил писать на склеенных в длинную полосу страницах из нотной тетради. Эти полоски готовила для него Вирджиния. Правда, в отличие от многих писательских жен, ей не пришлось расшифровывать и переписывать набело его черновики: у По был каллиграфический почерк, кроме того, почти все свои рассказы он писал сразу набело - в отличие от стихов, над которыми порой работал по нескольку лет.

 Странное это было семейство. Миссис Клемм готовила и убирала, Вирджиния целыми днями ухаживала за цветами в маленьком садике или играла с кошечкой Катариной, которая стала любимицей всего семейства и отчасти заменяла супругам По ребенка, а Эдгар в своей комнате писал про кровожадную обезьяну, сдирающую скальпы с женщин, или про свихнувшегося влюбленного, спустившегося в склеп с щипцами, чтобы выдернуть изо рта умершей жены ее белоснежные зубы... Вечерами мать и дочь шили и штопали, сидя у камина, а Эдгар своим глуховатым голосом читал им вслух написанное за день. Но ни добрую миссис Клемм, ни нежную Вирджинию пока не пугали чудовищные порождения его фантазии...

 Событие, раз и навсегда нарушившее благополучие семьи, прозвучавшее для По колокольным звоном и заново вызвавшее ночные кошмары, не оставлявшие уже поэта до самой его смерти, случилось в конце января 1842 года. Вирджиния хотела порадовать мужа пением, коснулась руками арфы, издала нежную трель, и вдруг голос ее сорвался и изо рта хлынула кровь. Пока миссис Клемм, не потерявшая присутствия духа, меняла холодные компрессы на горле дочери, Эдгар помчался на поиски врача. Доктор Джон Кирсли Митчелл, к которому поэт ворвался в тот вечер, сначала принял посетителя за умалишенного, который кого-то только что убил: его руки и рубашка были в крови... Но все же доктор согласился поехать с ним и оказал помощь Вирджинии. Он сразу поставил диагноз: чахотка. Доктор деликатно предупредил близких, что молодая дама безнадежна. Однако позже он вспоминал, что состояние По тревожило его гораздо больше. Доктор Митчелл часто имел дело с чахоткой, но редко - с эмоциональными расстройствами.

 По начал пить. Пил он немного, но часто. А поскольку всякий раз самая малость алкоголя приводила его в состояние невменяемости, о его пьянстве заговорила вся Филадельфия. Он сделался небрежен в одежде. И в работе. Сочинительство давалось ему с трудом. Стихи Эдгар по-прежнему писал, а вот с рассказами - основным источником заработка - справлялся хуже. В конце концов ему пришлось уволиться из журнала... «Вы спрашиваете, могу ли я «хотя бы намеком дать Вам понять», в чем состояло «ужасное несчастье», ставшее причиной тех «странностей в поведении», о которых я столь глубоко сожалею, - писал он спустя много лет другу. - Да, я могу Вам ответить, и не только намеком. «Несчастье» это было самым страшным из тех, что могут постичь человека. Моя жена, которую я любил так, как не любил ни один смертный, повредила внутренний кровеносный сосуд, когда пела. Состояние ее сочли безнадежным. Уже навеки простившись с нею, я пережил все муки, которые несла мне ее кончина. Однако ей сделалось лучше, и ко мне вернулась надежда. Через год у нее снова лопнул сосуд. Все повторилось для меня сначала. Потом снова, снова, снова и снова - через разные промежутки времени. И всякий раз, когда к ней подступала смерть, меня терзали все те же муки. С каждым новым обострением болезни я любил жену все нежнее и все отчаяннее держался за ее жизнь. Но, будучи от природы человеком чувствительным и необычайно нервным, я временами впадал в безумие, сменявшееся долгими периодами ужасного просветления. ..»

 С того момента, как болезнь Вирджинии впервые проявила себя, Эдгар По начал соскальзывать в бездну. Работать он не мог совершенно, потому что постоянно хворал: врачи называли его состояние «нервной горячкой». Из дома, прежде со вкусом обставленного, начали одна за другой исчезать вещи: миссис Клемм продавала их, чтобы обеспечить семью едой и лекарствами. Первым исчезло пианино Вирджинии: все равно у нее уже не было сил играть. Затем - один за другим - предметы мебели. Уцелели только кровати, стулья, да еще красный ковер, который очень любила миссис Клемм. Когда продавать стало нечего, миссис Клемм пришлось обратиться за помощью в Филадельфийское благотворительное общество. Она не боялась унижений. Но от Эдгара старалась скрывать тот факт, что ей приходится практически просить милостыню...

Когда Вирджинии становилось лучше, Эдгар словно приходил в себя, и из-под его пера выходило одно-два произведения, которые можно было продать издателям. Состояние его рассудка напрямую зависело от состояния здоровья его жены. Вирджиния была в ужасе от сложившейся ситуации. Она понимала, что умирает. Насколько могла, она скрывала от Эдгара свои страдания. Приступы пьянства у По случались все чаще, а в местных газетах начали появляться уничижительные заметки об алкогольных приключениях знаменитого писателя, о которых сам он не помнил и воспринимал заметки как клевету. По счел, что у него появился некий могущественный враг, что его подвергают травле...

Подозревал то одного, то другого из бывших коллег. Собирался вызвать их на дуэль. А потом внезапно решил, что нужно уехать в Нью-Йорк. Домовладелице они задолжали, и она с превеликим неудовольствием, но все же приняла в качестве уплаты остатки мебели и красный ковер. Как ни странно, в Нью-Йорке По повезло в первую же неделю, как он туда приехал. Он отнес рукопись «Истории с воздушным шаром» в газету «Сан», и там ее приняли восторженно. Более того, воодушевленные правдоподобным описанием фантастической истории, издатели решились на мистификацию: в субботнем номере газеты была напечатана заметка о якобы только что полученном сообщении о перелете через Атлантический океан на воздушном шаре, а все подробности обещали напечатать в специальном выпуске... в котором и была напечатана повесть Эдгара По.

 Выпуск разошелся огромными тиражами, несколько дней весь Ныо-Йорк только и говорил об этом событии, а когда мистификация раскрылась, Нью-Йорк не обиделся - он с восторгом заговорил о таланте Эдгара По. Эдгар снова работал с полной самоотдачей. Он писал рассказы, заметки на злобу дня. И каждый день - стихи, хотя издатели отказывались их печатать. Даже «Ворон», величайшее, знаковое произведение По, переведенное практически на все языки мира, поначалу встретил холодный прием. В очередной бедственный для семьи период, когда Вирджиния кашляла кровью, а Эдгар слег в нервной горячке, миссис Клемм отнесла «Ворона» в газету, но там печатать его отказались...

 Миссис Клемм взяла на себя обязанности литературного агента Эдгара По. Она ходила по редакциям с его рукописями. Сам По считал это унизительным и всякий раз после общения с издателями заболевал. Она же упросила редактора «Уикли миррор», Натаниеля Паркера Уиллиса, принять По на должность с окладом, поклявшись, что Эдгар будет в срок исполнять все редакционные задания. Миссис Клемм исполнила свою клятву: она садилась рядом с Эдгаром, как мать рядом с безалаберным школьником, и не оставляла его в покое, пока он не вручал ей пачку листков с готовыми заметками, которые она могла отнести в газету.

 Впервые «Ворон» был напечатан в 1845 году - сначала в газете, затем - в сборнике стихотворений Эдгара По, который и американские, и английские критики приняли с восхищением и даже некоторым обидным для По недоумением: словно не ждали таких глубоких стихов от автор популярных приключенческих и мистических рассказов. Но зато это событие сделало Эдгара По популярным во всей Америке. Теперь его наперебой приглашали в литературные салоны и на светские рауты. Он, однако, приглашениями пренебрегал - Вирджинии становилось все хуже. В предчувствии неизбежной и скорой кончины любимой Эдгар вновь утратил всякую волю к жизни и интерес к писательству. Семья осталась практически без денег. Эдгар не отходил от жены. Только миссис Клемм иногда выбиралась из дома, чтобы попросить у соседей картошки или дров.

 Вирджиния Элиза Клемм скончалась поздно вечером 30 января 1847 года. Эдгар По утверждал, что видел, как в тот момент тьма вползла в комнату и похитила у него возлюбленную... Он пытался пробудить Вирджинию к жизни, растирал ее руки, целовал лицо. С трудом его увели. Гроб с телом Вирджинии стоял на письменном столе Эдгара По: больше его некуда было поставить. На кладбище Эдгар отправился в том пальто, которое до последнего мгновения согревало Вирджинию: больше ему нечего было надеть. Холод был такой, что могильщики отказались копать промерзшую землю, и гроб поставили в фамильном склепе соседей По, неких Валентайнов.

 Можно сказать, что Эдгар По так и не пережил смерть Вирджинии. Когда ее не стало, он продолжал существовать. Но это нельзя было назвать жизнью. Ночные кошмары терзали его неотступно. Эдгар умолял, чтобы миссис Клемм сидела рядом с ним и держала его за руку. Когда он засыпал и измученная женщина пыталась высвободить руку, чтобы уйти, он вцеплялся в нее, шепча: «Нет, нет, еще нельзя, не уходи...» Иногда среди ночи Эдгар вставал, шел к склепу и ложился около него на снег. Утром Эдгара приводили домой. Он говорил, что хотел замерзнуть насмерть, чтобы скорее воссоединиться со своей любимой.

 Так продолжалось до весны 1849 года, когда Эдгар По получил послание от одного из поклонников, молодого человека по имени Эдвард Паттерсон, который жил в городке Окуок на Миссисипи. Паттерсон унаследовал от отца значительное состояние и решил основать журнал, мечтая, чтобы его возглавил великий По. Писатель не сразу дал согласие. Лишь когда Паттерсон сделал еще более соблазнительное предложение - спонсировать журнал, который По мог бы издавать в любом крупном городе по его собственному желанию, Эдгар согласился. Он решил издавать журнал в Ричмонде, который считал родным и куда задумал вернуться.

Миссис Клемм проводила Эдгара до пристани. Больше она его никогда не видела. В Ричмонде Эдгар По обошел с визитами всех старых знакомых. В том числе и миссис Эльмиру Шелтон, бывшую мисс Ройстер. Теперь она была богатой вдовой. Она вырастила сына и похоронила двух дочерей. Но когда Эдгар По оказался в ее гостиной, Эльмира поняла, что никогда не переставала любить его.

Эдгар рассказал о своих письмах, на которые она не ответила. Эльмира - о том, что не получила ни единого письма. Вместе они догадались об участи этих писем. И посокрушались об утраченных возможностях. Эдгар напомнил Эльмире, что когда-то она поклялась стать его женой. Эльмира сказала, что исполнит свою клятву. Венчание Эдгара По с Эльмирой Шелтон было назначено на 17 октября. 29 сентября Эдгар сел на пароход, идущий в Балтимор, где он должен был решить кое-какие литературные дела, затем он собирался заехать за миссис Клемм и привезти ее в Ричмонд.

Несколько следующих дней полностью выпадают из биографии По. Никто из исследователей так и не смог выяснить, что он делал до вечера 3 октября, когда доктор Джеймс Снодграсс, давний знакомый По, живший в Балтиморе, получил записку: «Уважаемый сэр! В таверне около избирательного участка 4-го округа сидит какой-то довольно обносившийся джентльмен, который называет себя Эдгаром А. По и, похоже, сильно бедствует. Он говорит, что знаком с вами, и, уверяю вас, нуждается в немедленной помощи...»

Доктор Снодграсс бросился в таверну и действительно обнаружил там Эдгара По: «У него было изможденное, опухшее и давно не мытое лицо, волосы спутаны - всем своим обликом он производил отталкивающее впечатление... Одет он был в легкое пальто, потертое и грязное, с зияющими по швам прорехами: мешковатые и заношенные панталоны казались ему не впору. Жилет и галстук куда-то исчезли, а сорочка была измята и сильно перепачкана».

 Писателя отвезли в больницу. Последние свои дни Эдгар По провел в бреду, который, по мере приближения смерти, становился все более мучительным. Ему казалось, что он тонет, что он терпит кораблекрушение, что он умирает от жажды. Что его уносит в море. В море тьмы... По твердил, что умрет, когда за окнами стемнеет, когда тьма хлынет в комнату и поглотит его, как поглотила его бедную возлюбленную...

В три часа ночи 7 октября 1849 года он вдруг затих. Сиделка утверждает, что последними словами Эдгара По были: «Господи, спаси мою бедную душу». Прошептав это, он скончался. Эдгара По похоронили в Балтиморе, очень скромно, у самой кладбищенской стены. На церемонии присутствовало всего 10 человек. В 1875 году прах писателя торжественно перенесли на центральную аллею. Однако истинные поклонники до сих пор приходят к месту его первого захоронения, к мемориальному камню с вороном, слева от которого покоится Вирджиния, а справа - миссис Клемм.

 /Елена Прокофьева "GalaБИОГРАФИЯ" ноябрь 2010/

http://www.interesnotyt.ru/2012/03/blog-post_4591.html