Жизнь опротивела серыми красками,
Изо дня в день – суета с пустотой,
Где-то события – яркие, разные,
Только, увы, как всегда не со мной.

Скука. Обыденность. Серость пузатая.
Кухня, уборка, работы спираль,
Бытом забитая, в дрязгах распятая,
Жизнь не несет в распрекрасную даль.

Снова «Интерны». Нырну в полудрему.
Где я? Вокруг – все до боли знакомо.
Дом деревянный, соломой покрыт,
А под иконой лампада горит.

Дети. Мои. Воробьями на лавках.
Окна в морозных картинах с утра.
Холод колючий до кости – булавкой,
Жмется и просит поесть детвора.

Мал мала меньше… Когда ж я успела?
Нужно быстрей приниматься за дело.
Снегом засыпало двор без проходу…
Дров нарубить и скорее – по воду….

Холод – везде, достает и кусается.
Печь не горит , а шипит, огрызается,
Дети молчат, а глазенки – голодные…
Что же мне делать, о мамочка родная?

…Тени на стенах, огарок свечи…
Вот и огонь наконец-то в печи…
Так, за водой, а до речки – не близко…
…Дети уже приготовили миски…

Ведра, топор, чтобы прорубь рубить…
Холодно в чунях по снегу ходить….
Ветер в трубе завывает так звонко…
Крупки – в баняк, рогачом – за заслонку.
Жидкая кашка – по глиняным мискам….
Хлебом и маслом не пахнет и близко…
Вымыть посуду… опять за водицей?
(может быть лучше самой утопиться?)

Так...детвора…значит глупости – прочь…
В люльке заплакала меньшая дочь…
Нету пеленок и памперсов нету…
Кто мне послал наказание это?

Дочь – накормить, и за стирку – бегом,
Снова на речку спешу с топором.
Лед в ополонке срубить и убрать
И …в минус двадцать на речке стирать!

Кисти – что раки, и все – не мое…
Я волоку коромыслом белье…
Руки – как плети. Спина не сгибается.
Господи! Все это – «жизнь» называется?

Лечь бы на печь и застыть без движения…
В люльке – голодное дочки сопение.
Печь подостыла. Опять растопить.
Чем же ватагу на ужин кормить?...

…Вихрем меня подхватило с порога…
Снова – «Интерны»! Мой дом! Слава Богу!
Плюс двадцать два! Да из крана – вода!
Скука исчезла, как сон – без следа!

Главное – что бы без бедствий и воен!
Все же как здорово мир наш устроен!