Цитата сообщения Алексей_Сила Считанные годы остались до столетнего юбилея события, которое все годы советской власти считалось главным в истории человечества. Многие наши соотечественники родились и умерли, каждое 7-е ноября целый день слушая про исторический залп "Авроры", революционных матросов, занимающих мосты, почту и телеграф, и наконец кульминацию - штурм Зимнего дворца, цитадели угнетателей и врагов трудового народа.

Для большинства, которое особо и не заморачивалось, разницы между самодержавием и Временным правительством не было никакой. Тем более что те два-три фильма, которые обязательно каждый год крутили по этому поводу, не оставляли на этот счет никаких сомнений - мне, подростку,  немой фильм "Октябрь" 1927 года вообще казался документальной кинохроникой. Не поленитесь, потратьте 10 минут на просмотр.

 

 

Тем более, что в нем самого себя сыграл легендарный В.А.Антонов-Овсеенко, настоящий предводитель исторического штурма, который лично арестовал "министров-капиталистов".

 

 

Чем больше становилось мне лет, тем больше я видел, что страна, в которой я родился и вырос, буквально пропитана мифами. А уж с началом разоблачительных публикаций в Перестройку и вовсе убедился, что правду заслоняют форменные курганы вранья. И "в действительности все было совсем не так, как на самом делею"
Даже спустя четверть века непрерывным потоком продолжают сыпаться опровержения "общеизвестного".

Вот вам еще сведения об одном из базовых советских мифов. Они абсолютно доступны, но наверняка для кого-то окажутся шокирующей новостью.

Начнем с того, что с началом Первой Мировой войны Зимний дворец, резиденция многих поколений династии Романовых, приобрел вот такой вид.

 

Находящуюся на берегу моря столицу решено было тщательно закамуфлировать, такую же окраску приобрели все соседние исторические здания.

Война невиданных в русской истории масштабов поставила неожиданную проблему -  в тылу негде размещать бесчисленных раненых. И царская семья распорядилась выделить под лазареты и госпиталя свои многочисленные апартаменты. Зимний дворец был отдан под госпиталь целиком. Царская семья с весны 1915 года не ночевала во дворце ни разу.

Кстати, в Царскосельском дворце лазарет тоже был устроен.

 

Императрица Александра Федоровна и великие княжны принимали в его работе деятельное участие.

 

Императрица Александра Федоровна в Царскосельском лазарете

Многие пишут, что это был, как теперь говорят, чистый пиар, для накачки патриотизма, но я вполне допускаю, что Романовы искренне считали, что это вызовет народное одобрение, и то, что они делают - правильно.

Сколько потом таких было, искренне уверенных - Хрущев, Горбачев...

Но вернемся на Дворцовую площадь.

Госпиталь начали оборудовать в нем 13 августа 1915 года, и 10 октября того же года он открылся.

 

Персонал госпиталя в Николаевском зале. Август 1915 г. Фотограф Р. Шарль:

Под госпитальные палаты отводились Аванзал, Восточная галерея, Фельдмаршальский, Гербовый, Пикетный, Александровский и Николаевский залы.

Аванзал

Александровский зал

Пикетный зал

Гербовый зал

 

Фельдмаршалский зал

Николаевский зал

Восточная галерея

В Петровском зале сначала планировали разместить ординаторскую, но потом отдали его для тяжелых послеоперационных больных.

В Военной галерее 1812 года установили рентгеновскую лабораторию и вдобавок хранили белье.

Перевязочные устроили в Колонном зале и отгородили часть Фельдмаршальского.

  Колонный зал

Перевязочная в Фельдмаршальском зале

В Зимнем саду и Иорданском подъезде находились ванные и душевые.

Персонал госпиталя составляли главный врач, 34 врача, 50 сестер милосердия, 120 санитаров, 26 человек хозяйственного персонала и 10 человек канцелярии.

Главным врачом лазарета назначили А.В. Рутковского. Однако фактически внутреннюю жизнь лазарета определял его заместитель – главный хирург профессор Н.Н. Петров, один из основателей отечественной онкологии.

Одновременно на излечении находилось до 1000 человек. В одном только Николаевском зале разместили 200 коек.

Размещение госпиталя в Зимнем дворце оказалось весьма сложным и трудоемким занятием. Мало того, что были проведены малярные работы во всех залах, тщательно закрыты все окна и пробили новые дымоходы, установили котлы и кипятильники, расширили водопроводную и канализационную сеть. Но нужно было создавать перевязочные, операционные, кабинеты для врачей и для процедур. А для этого необходимо было переделать залы, при этом сохранив их убранство, потому что предполагалось, что война закончится и все войдет в свое русло. Ступени Иорданской лестницы обшили досками, двери с лестницы в Фельдмаршальский зал наглухо закрыли, а на верхних площадках занавесками отгородили столовые для врачей и медицинских сестер. Причем характерно: отдельной столовой для раненых не было. В залах были закрыты вазы, лепные украшения и канделябры, часть статуй и картин перенесли в другие помещения. В знаменитых и известных всем нам, и сегодня сохранивших свое изначальное убранство, Николаевском, Гербовом, Александровском и в аванзале сняли блюда, солонки и кронштейны. Сфотографировали, пронумеровали и уложили в ящики. Стены в залах, где располагались госпитальные палаты, затянули белым коленкором, а полы покрыли линолеумом, чтобы не портить великолепные паркеты. Дворцовые люстры не включали, к ним подвесили на шнурах по лампочке, а ночью разрешалось включать только лампы фиолетового цвета. Особая статья – это Гербовый зал, гербы в них закрыли щитами, закрыли деревом канделябры и в Николаевском зале и скульптуры в Иорданском вестибюле.

Гербовый зал. Октябрь 1915-го. Приготовление матрасов и наволочек.

Из воспоминаний сестры милосердия Нины Валериановны Галаниной

…Торжественное открытие состоялось 5-го октября 1915 года, в день «тезоименитства» б[ывшего] наследника Алексея Николаевича, чьим именем госпиталь был назван.

Восемь парадных залов 2-го этажа: Аванзал, Николаевский зал, Восточная галерея, Фельдмаршальский, Петровский, Гербовый зал, Пеший пикет и Александровский зал были превращены в палаты.

В 1-м этаже оборудованы были подсобные помещения: приемный покой, аптека, кухня, ванные, различные кабинеты, хозяйственная часть, канцелярия, кабинет Главного врача и другие.

Вход в госпиталь был с Дворцовой набережной, через Главный подъезд и Главную лестницу.

По этой лестнице дворца – Иорданской, - ступени которой обшиты были досками, переносили наверх прибывших раненых, доставляли пищу и лекарства.

Только тяжело раненные солдаты, нуждавшиеся в сложных операциях или специальном лечении, могли попасть в этот госпиталь. Потому число лежачих было очень велико, составляло в среднем 85-90%. Когда они начинали поправляться и ходить, их переводили в другие лечебные заведения, а их места снова занимали раненые в тяжелом состоянии.

Перевязочная. Доктор Н.А.Тихомиров накладывает гипс.

Больные были размещены соответственно ранениям, Так, в Николаевском зале, вмещавшем 200 коек, поставленных прямоугольниками в 4 ряда перпендикулярно к Неве, лежали раненные в голову (отдельно – в череп, глаза, уши, челюсти); раненные в горло и грудную клетку. А также очень тяжелые больные «позвоночники».

Огромным злом были постоянные посетители госпиталя. Их было очень много: и «высочайших» - членов императорской фамилии, и разных знатных иностранцев (запомнились король румынский, японский принц Кан-Ин, эмир Бухарский и другие); и просто «высоких» - высокопоставленных русских чиновников; и бесконечных иностранных делегаций Красного Креста – французских, бельгийских, английских, голландских и проч. и проч.

Всем делегациям, приезжавшим в нашу страну, обязательно показывали госпиталь Зимнего дворца; он был не только показательным, но и показным.

На ночь оставалось на весь госпиталь только две сестры.

Всю ночь они бегали от одного слабого больного к другому на большие расстояния (4 зала), боясь только одного: «не упустить бы». А упустить можно было и прекращение пульса, и внезапное кровотечение, и многое другое.

За ночь дежурные сестры едва успевали присесть на несколько минут, чтобы выписать необходимые на завтра для отделения лекарства. Часто не удавалось присесть ни на минуту. ...

Много раз, особенно после Февральской революции, когда часто проводились у нас собрания, поднимали сестры вопрос о недопустимой перегрузке ночных дежурных, о необходимости хотя бы удвоить их число. Но ответ начальства был всегда один и тот же: днем все сестры должны быть на посту, поэтому ничего изменить нельзя.

Раненые же, несмотря на высококвалифицированную медицинскую помощь и прекрасное питание, должны были чувствовать себя часто очень одинокими, почти что заброшенными.

Может быть, сильнее всего это почувствовалось на Новогодней (под 1917-й год) елке.

На редкость стройная, огромная, почти до потолка, украшенная множеством стеклянных дорогих игрушек, она стояла посередине Аванзала. Было объявлено, что деньги на елку пожертвовал сам наследник. Вечером, когда елку зажгли, был заведен граммофон – передавалась какая-то неинтересная спокойная музыка. Раздавали подарки: пакеты с конфетами, папиросами и серебряной чайной ложечкой, украшенной государственным гербом. Было чинно, казенно, натянуто и совсем не празднично.

День штурма ей тоже запомнился.

День 25-го октября 1917 года был у меня выходным после ночного дежурства. Поспав немного, я отправилась ходить по центральным улицам Петрограда – смотрела и слушала. Было много необычного. На улицах кое-где раздавались выстрелы, и учреждения переставали работать. Упорно говорили о том, что мосты вот-вот будут разведены. На Дворцовом мосту выстраивались бойцы Женского батальона.

Я поторопилась в Лесной, чтобы не оказаться отрезанной от работы.

Там было спокойно, и только долетавшие издалека выстрелы говорили о том, что в городе «началось». К ночи ружейная и пулеметная стрельба уже не прекращалась.

Из госпиталя отправлены были в город санитарные машины, поэтому мы были более или менее в курсе происходящего – знали, что берут Зимний дворец, что стреляют в него из орудий. Но сведения поступали отрывочные и противоречивые.

Что касается орудийного обстрела, то "Аврора" не только не стреляла по Зимнему, но и на следующий день ее экипаж опубликовал заявление, в котором категорически отрицал саму возможность стрельбы. А вот из Петропавловской крепости действительно было произведено 35 выстрелов. Из них результативных - два.Похоже, канониры, которым там стрелять было прямой наводкой, сделали все, чтобы приказы своих большевистских заводил не выполнить. Куда улетели остальные снаряды - черт знает.

Мы, сестры, поздно легли в эту ночь. Только заснули, как привезли первого раненого. ... Это было часа в 2-3. Первому доставленному раненому была сделана операция на сердце главным врачом госпиталя доктором Ерёмичем. Затем привезли нескольких раненых еще.

В ночь на 26 октября доползали самые тревожные, зловещие слухи. В числе других – о том, что в результате обстрела Зимнего дворца из Петропавловской крепости и «Авроры» были будто бы разрушены дворец и многие близлежащие здания. ... Как только наступило утро ... я, отпросившись на полдня с работы, поспешила в город. Прежде всего мне хотелось попасть в госпиталь Зимнего дворца. Пробраться туда оказалось не так легко: от Дворцового моста до Иорданского подъезда стояла тройная цепь красногвардейцев и матросов с винтовками наперевес. Они охраняли дворец и никого к нему не пропускали.

Через 1-ю цепь, объяснив, куда я иду, прошла сравнительно легко. Когда проходила вторую, меня задержали. Какой-то матрос зло крикнул товарищам: «Чего смотрите, не знаете, что Керенский переодет сестрой?» Потребовали документы. Я показала удостоверение, выданное на мое имя еще в феврале, с печатью госпиталя Зимнего дворца. Это помогло – меня пропустили. Что-то еще кричали вдогонку, но я не разобрала и шла дальше. Третья цепь уже не задерживала.

Я вошла, как бывало сотни раз раньше, в Иорданский подъезд.

Там не было на месте привычного швейцара. У входа стоял матрос с надписью «Заря свободы» на бескозырке. Он разрешил мне войти.

Первое, что бросилось в глаза и поразило, - это огромное количество оружия. Вся галерея от вестибюля до Главной лестницы была завалена им и походила на арсенал. По всем помещениям ходили вооруженные матросы и красногвардейцы.

В госпитале, где был всегда такой образцовый порядок и тишина: где было известно, на каком месте какой стул должен стоять, все перевернуто, все вверх дном. И всюду – вооруженные люди.

Старшая сестра сидела под арестом: ее караулили два матроса.

Больше никого из медперсонала я не увидела и прошла прямо в Восточную галерею.

Ходячих больных я не застала – он ушли смотреть дворец.

Лежачие раненые были сильно напуганы штурмом дворца: много раз спрашивали, будут ли стрелять еще. По возможности я старалась их успокоить. Заметив, что за мной наблюдают, я не пошла, как хотела, еще в Николаевский зал к «позвоночникам» и скоро направилась к выходу. Я повидала раненых, с которыми вместе пережила несколько тяжелых часов в февральские дни, и была довольна тем, что смогла хоть в какой-то мере изменить направление их мыслей. ...

В конечном счете 28-го октября лазарет Зимнего дворца был закрыт. Не то чтобы большевики разогнали лечебное учреждение - просто равнодушно позволили Красному Кресту, на чьем попечении он находился, развезти раненых из опасного места в другие госпиталя города.

 

Подробностям самого штурма можно посвятить такого же объема пост. Кратко - все тоже было не так, как в советских фильмах.

 

В заключении о герое революции Антонове-Овсеенко. Ровно 20 лет спустя однопартийцы объявят его врагом народа и наймитом буржуазных разведок. И шлепнут, кинув в общую яму.

Черный юмор состоит в том, что, отозвав его для расправы из Испании, ему поручат консультировать братьев Васильевых, снимавших свой хрестоматийный фильм "Ленин в октябре", где уже не было ни его, Антонова-Овсеенко, ни Дзержинского, ни других популярнейших персонажей той поры.  После длинной беседы с участником  и очевидцем режиссер Васильев попрощался и ушел. А терпеливо дожидавшиеся его ухода чекисты пришли и забрали. Навсегда.