8 октября 2016 года в Москве произошло событие, о котором трусливо умолчали практически все средства массовой информации «свободной» России. На воротах московского музея истории ГУЛага два молодых активиста РКСМ(б) повесили чучело Александра Солженицына.
К чучелу была прикреплена табличка с надписью, в которой Солженицын был назван «первейшим врагом», «вравшим нам про ГУЛаг», и утверждалось, что он «глумился над правдой». В 2015 году табличка с надписью «Предатель» была повешена на памятник Солженицыну во Владивостоке.
В декабре 2018 года Путин торжественно открыл памятник Солженицыну в Москве. На улице Солженицына, в которую в 2008 году с нарушением закона была переименована Большая Коммунистическая: на тот момент не прошло 10 лет от даты его смерти. Через два дня на этой скульптуре появилась табличка с надписью «Иуда», и возле памятника поставили наряд полиции. В июне 2019 года на постаменте этого памятника до блеска натёрли четыре буквы, так что стало выделяться слово «лжец».
Эти происшествия, которые российские власти стараются не афишировать и «не замечать», являются индикаторами того, что народ устал от непонятного лицемерия нынешних властителей России. Которые говорят красивые и правильные слова, но при этом открывают всевозможные «Ельцин-центры», финансируют «Гайдаровские форумы» и включают в школьную программу насквозь лживые произведения бездарного графомана, объявленного «великим писателем» и чуть ли не «классиком русской литературы». Того самого, что писал о Великой Отечественной войне в своём многостраничном пасквиле «Архипелаг ГУЛаг»:
«Немцы были гуманны не только по отношению к военнопленным. Великие блага они несли всему населению в оккупированных областях. Немцы, во-первых, поразили население своей любезностью и галантностью. Во-вторых, кто-то надоедливо твердит, будто на захваченной земле они создавали лагеря уничтожения, открывали крематории и тому подобное, – это чепуха, на самом деле они открывали нечто совсем другое... Пришли немцы и стали церкви открывать. В-третьих, некоторым энергично-деятельным людям, томившимся в безвестности, немцы создали условия для реализации их своеобразных способностей и честолюбивых надежд.»
Это бывший полицай Алекс Лютый (Юхновский Александр Иванович). В Кадиевке (Стаханов, Луганская область) свои «своеобразные способности» он реализовывал, лично сбрасывая в шурфы шахт местных жителей, подозреваемых в связях с партизанами. После войны скрывался под фамилией Мироненко. Был опознан случайно выжившей Верой Кравец, которой на момент «казни» было 12 лет.
А как вам такой перл Александра Исаича:
«Ну и что, если победили бы немцы? Висел портрет с усами, повесили бы с усиками. Всего и делов!»
Забыл дописать: «и пили бы баварское пиво».
Ну а Сталинград, по утверждению Солженицына, отстояли, разумеется, штрафные батальоны и роты, которые этот фальсификатор назвал «цементом фундамента Сталинградской победы».
Маршал Василий Иванович Чуйков, один из главных героев Сталинграда, с возмущением писал:
«Как могли вы, Солженицын, дойти до такого кощунства, чтобы оклеветать тех, которые стояли насмерть и победили смерть?! ... Над этими героями вы, Солженицын, посмели издеваться, изливая на них потоки лжи и грязи. Я снова повторяю: в период Сталинградской эпопеи в Советской Армии не было штрафных рот или других штрафных подразделений. Среди бойцов-сталинградцев не было ни одного бойца штрафника. От имени живых и погибших в бою сталинградцев, от имени их отцов и матерей, жён и детей я обвиняю вас, А. Солженицын, как бесчестного лжеца и клеветника на героев-сталинградцев, на нашу армию и наш народ.»
Литературный власовец
Есть в «Архипелаге» и такие строки:
«Лагерь для советских военнопленных под Харьковом был очень сытым лагерем, среди комендантов лагерей встречались прямо-таки гуманнейшие меценаты, попал, допустим, в плен наш солдат, который по довоенной профессии был пианистом, и что же? В плену его пожалел немецкий майор, комендант лагеря, – он помог ему начать концертировать».
Вас елеем ещё не забрызгало? Слёзы умиления не потекли?
Примерно о том же, кстати, писал, обращаясь к красноармейцам, и небезызвестный предатель А. Власов в «Манифесте» от 12 апреля 1943 года:
«Лживая пропаганда стремится запугать вас ужасами немецких лагерей и расстрелами. Миллионы заключённых могут подтвердить обратное».
Так что совершенно справедливо называли в СССР Солженицына «литературным власовцем».
Герой Советского Союза Владимир Карпов писал Солженицыну:
«Да, были предатели на войне. Их толкали на чёрное дело трусость, ничтожность душонки. Но есть предатели и в мирное время – это вы, Сахаров и Солженицын! Сегодня вы стреляете в спину соотечественникам».
Вдова Солженицына, Н. Светлова даже в 2010 году проявила принципиальность, заявив 10 сентября на презентации первой партии школьного тиража «Архипелага»:
«Из книги убран материал о героях России – власовцах. Нужно, чтобы прошло несколько десятилетий, чтобы народ России дошёл до понимания того, что это были настоящие патриоты своей страны».
Я очень надеюсь, что таких «патриотов России» мы никогда не увидим.
Графоман, объявленный великим писателем
При этом написаны все эти, с позволения сказать, опусы Солженицына совершенно ужасным, неряшливым, невероятно тяжёлым слогом, его язык архаичен и пропах нафталином. Лично мне чтение его книг буквально «царапает мозг». Поэтому сейчас, в процессе работы над этой статьёй, я просто сжимаю зубы, будучи вынужден вновь обращаться к корявым строкам трудов этого бездарного графомана.
Об отсутствии у Солженицына малейшего литературного таланта писал и бывший посол США в СССР Д. Бим:
«Первые варианты его рукописей были объёмистой, многоречивой сырой массой, которую нужно было организовать в понятное целое... они изобиловали вульгаризмами и непонятными местами. Их нужно было редактировать, и мы приставили к этому очень важному для нас делу соответствующих людей из спецслужб».
Русский эмигрант, писатель и литературный критик Н.И. Ульянов заметил эту работу американских «литературных негров». Он пишет в газете «Новое русское слово» (1 августа 1971 года):
«Произведения Солженицына не написаны одним пером. Они носят на себе следы трудов многих лиц разного писательского вкуса и склада, разных интеллектуальных уровней и разных специальностей».
Та же картина, кстати, наблюдается и в случае с Виктором Резуном, нагло присвоившим себе псевдоним «Суворов»: антисоветские опусы, изданные от его имени, написаны разными людьми, это просто бросается в глаза и видно невооружённым глазом.
А вот как оценил тот же «Архипелаг ГУЛаг» Карел Ездинский, сотрудник чехословацкой редакции радиостанции «Свободная Европа»:
«Литературная чушь первого разряда, но антикоммунистически направленная, а потому ценная.»
Как сказал когда-то философ, писатель и публицист А. Зиновьев (лишённый советского гражданства в 1978 году и пересмотревший свои взгляды после распада СССР):
«Метили в коммунизм, а попали в Россию.»
А теперь скажите, вам не кажутся издевательскими строки правительственной телеграммы, направленной по случаю смерти Солженицына его вдове в 2008 году?
«Вся жизнь Александра Исаевича была отдана Отечеству. Он служил ему как истинный гражданин и патриот и всем сердцем болел за судьбу российского народа, за справедливое устройство страны.»
«Простой советский заключённый, ему товарищ – брянский серый волк»
Обстоятельства ареста Солженицына загадочны и непонятны. Ни с того ни с сего он вдруг пишет с фронта ряд писем, в которых открыто оскорбляет Верховного Главнокомандующего (Сталина), сообщает о планах основать подпольную организацию «Общество истинных ленинцев», предлагает своим корреспондентам организовываться в конспиративные «пятерки». Он что, идиот? Не знает, что все письма с фронта (во всех армиях, не только в советской) перлюстрируются? Прекрасно знает. И понимает, что любая контрразведка, хоть советская, хоть польская, хоть британская (и так далее), придёт за автором такого письма. Значит, хочет, чтобы его арестовали? А почему?
Дело, вероятно, в том, что Солженицына решили перевести на передовую. Да, вы не «ослышались»: «фронтовик-артиллерист» Солженицын воевал фактически в тылу – в должности командира батареи звуковой разведки. То есть находился примерно в 3-5 километрах от линии фронта и по звуку вражеских орудий пытался определить их координаты. Друзья детства – К. Симонян и Л. Ежерец называли Солженицына самым трусливым человеком из всех, кого они видели. И выдвинули версию о «моральном самостреле».
Когда Солженицын узнал, что вот сейчас, в самом конце войны, быть может, придётся реально стрелять по немецким танкам, он, возможно, просто решил «отсидеться у особистов». Это, кстати, говорит о том, что не слишком красноармейцы и боялись этих самых особистов. Сам Солженицын потом признавался, что реальное осуждение стало для него неприятной неожиданностью: полагал, что за такую «ерунду» его не посадят – ведь никаких сведений, составляющих государственную тайну, в его письмах не было. Но, благодаря «сотрудничеству со следствием», приговор он получил относительно мягкий: 8 лет лагерей без конфискации имущества. При этом освобождён был уже в 1952 году.
Следствие по делу Солженицына длилось всего 9 дней. За это время он написал доносы на своих друзей, знакомых, и даже на жену, которая, не зная об этом, носила ему передачи на Лубянку и в Бутырскую тюрьму.
Чехословацкий журналист Ржезач Томаш в книге «Спираль измены Солженицына» рассказывает о разговоре, который состоялся у него со следователем, который вёл дело будущего нобелевского лауреата. Тот сообщил, что Солженицын относился к типу «мягкотелых» подследственных,
«которые сами прямо даются вам в руки. Помимо правды, они излагают и свои домыслы, лишь бы отблагодарить вас... Для меня было просто невероятно – как можно так оклеветать самых близких людей!»
Николай Виткевич, друг детства Солженицына (ножом пальцы резали и на крови в дружбе клялись), по его доносу был осуждён на 10 лет. Он был поражён, когда следователь дал ему почитать показания бывшего «друга»:
«Когда в процессе реабилитации мне показали донос Солженицына, это был самый страшный день в моей жизни... Он писал о том, что якобы с 1940 года я систематически вёл антисоветскую агитацию, замышлял создать подпольную подрывную группу, готовил насильственные изменения в политике партии и правительства, злобно чернил Сталина… Я не верил своим глазам... И представьте себе! – в них содержались доносы и на его жену Наталию Решетовскую, и на наших друзей Шурика Кагана и Лидию Ежерец. Чудом избежал ареста и К. Симонян.»
Друзья детства: Александр Солженицын, Кирилл Симонян, Наталья Решетовская (первая жена Солженицына), Николай Виткевич, Лидия Ежерец
К.С. Симонян, известный хирург, профессор, лечащий врач академика Ландау, вспоминал о вызове к следователю госбезопасности в 1952 году. Тот попросил его дать пояснения по доносу Солженицына:
«Я начал читать и почувствовал, как у меня на голове зашевелились волосы... На этих пятидесяти двух страницах описывалась история моей семьи, нашей дружбы в школе и позднее. При этом на каждой странице доказывалось, что с детства я, якобы, был настроен антисоветски, духовно и политически разлагал своих друзей и особенно его, Саню Солженицына, подстрекал к антисталинской деятельности.»
В конце беседы Симонян спросил следователя:
«Скажите, зачем Солженицын сделал это перед самым окончанием срока заключения?»
Ответ был следующим:
«Да он просто дрянь-человек.»
И кто здесь вызывает симпатию? Трусливый «борец с режимом» А.И. Солженицын, оклеветавший жену и друзей? Или «кровавый чекист», быстро разобравшийся в этом деле и отпустивший несправедливо оклеветанного хирурга?
Неудивительно, что Симонян потом весьма нелицеприятно отзывался об этом диссиденте. А Солженицын с лицемерным сожалением ответил ему в «Архипелаге ГУЛаг»:
«Ах, жаль, что тебя тогда не посадили! Сколько ты потерял!»
Без комментариев. Нет слов.
В дальнейшем Солженицын ещё не раз продемонстрирует свою трусость. По собственному признанию, он был завербован в «стукачи» и получил псевдоним «Ветров». Простодушно поясняет читателям:
«Страшно-то как: зима, вьюги да ехать в Заполярье. А тут я устроен, спать сухо, тепло и бельё даже. В Москве ко мне жена приходит на свидания, носит передачи... Куда ехать, зачем ехать, если можно остаться?»
В одном из писем Солженицын сообщает об условиях содержания в центральной политической тюрьме:
«Ах, ну и сладкая жизнь! Шахматы, книги, пружинные кровати, пуховые подушки, солидные матрацы, блестящий линолеум, чистое белье. Да я уж давно позабыл, что тоже спал вот так перед войной. Натертый паркетный пол. Почти четыре шага можно сделать в прогулке от окна к двери. Нет, серьезно, эта центральная политическая тюрьма — настоящий курорт. И здесь не рвутся гранаты, не грохочут орудия.»
Подтверждается версия о «моральном самостреле» Солженицына, выдвинутая К. Симоняном и Л. Ежерец.
Но как неплохо устроился тогда в «страшном ГУЛаге» Александр Исаевич: спать ему тепло и сухо, бельём обеспечен, в шахматы играет, книжки почитывает. И оклеветанная им жена исправно передачки носит. А в «шарашке Марфино» – вдобавок к пайку полкило белого хлеба каждый день и сливочное масло в придачу, любые книги из Ленинской библиотеки, игра в волейбол, свободное пользование радио, работа по специальности в акустической лаборатории. Настолько расслабился и обнаглел зэк Солженицын, что начальству хамить стал. Поэтому и отправили его в Экибастузский лагерь, где он тоже не бедствовал: предложив услуги стукача администрации, получил вначале должность бригадира, а потом стал библиотекарем.
Лев Николаевич Гумилев в библиотеке Карагандинского лагеря написал книгу «Хунну», а находясь в больнице Омского лагеря – работу «Древние тюрки», на основе которой потом защитил докторскую диссертацию. Библиотекарь Солженицын собирал слухи и сплетни. Например, такие:
«Рассказывают (опять ему кто-то рассказывает!), что в декабре 1928 года на Красной Горке (Карелия) заключенных в наказание (не выполнили урок) оставили ночевать в лесу и 150 человек замерзли насмерть. Это обычный соловецкий прием, тут не усумнишься.»
Есть необходимость комментировать эту байку? Или и так всё понятно? Если бы охранники утром не досчитались хоть одного человека, все пошли бы под трибунал. Вот в чём, действительно, не усомнишься.
Но наш псевдоклассик продолжает бредить:
«На Кемь-Ухтинском тракте близ местечка Кут в феврале 1929 года роту заключенных, около 100 человек, за невыполнение нормы загнали на костер, и они сгорели.»
Страх открытого огня – безусловный инстинкт, и обойти его невозможно. Оказавшись перед стеной пламени, люди забывают даже о страхе высоты и прыгают с балконов или крыш многоэтажных домов.
Чувствуете разницу между двумя лагерными библиотекарями: Гумилевым и Солженицыным?
Надо сказать, что у настоящих зэков байки Солженицына вызывали две реакции: у одной половины – смех, у другой – злость с матом. Варлам Шаламов, например, относился ко второй категории. И писал:
«Я считаю Солженицына человеком, который не достоин прикоснуться к такому вопросу, как Колыма.»
Верили Солженицыну только российские либеральные интеллигенты (искренне, по глупости) и зарубежные кураторы (по долгу службы).
Но один хороший поступок в Экибастузском лагере стукач Солженицын-Ветров всё же совершил: донёс руководству о подготовке восстания западноукраинских националистов. Правда, из шкурных соображений: узнал, что первым делом бандеровцы будут расправляться с выявленными стукачами. Так и написал в конце своего доноса:
«Ещё раз напоминаю в отношении моей просьбы обезопасить меня от расправы уголовников, которые в последнее время донимают подозрительными расспросами.
Ветров
20.1.52.»
Обратили внимание на дату? 1952 год, в котором Солженицына досрочно освободили из заключения. Оценили в «ГУЛаге» его старания. Вначале заботливо в лазарет поместили, чтобы другие зэки ночью не задушили или не зарезали, потом перевели в другой лагерь, а оттуда почти сразу – «на свободу с чистой совестью».
После «многолетних непрерывных страданий» в лагерях Солженицын прожил 89 лет. А большинство настоящих фронтовиков не дожили и до 70.
В школьные годы я ещё успел послушать рассказы настоящих фронтовиков, которые пережили все эти страшные годы. Это были мои родственники, их друзья и знакомые, соседи. И знаете, что мне бросилось в глаза? Они ничего не знали о «сталинских репрессиях»! Вы можете такое представить? По ночам, значит, «воронки» разъезжают, «сталинские сатрапы» людей хватают без разбора, а сослуживцы, родственники, соседи этих «невинных жертв» ничего не замечают?
Во время семейных праздников, выпив, фронтовики иногда вспоминали о пресловутом докладе Хрущёва. Из этих рассказов следовало, что реакцией общества на хрущевские измышления был шок. Люди не знали, что, оказывается, все эти годы они жили в «полицейском государстве», в котором «половина населения сидела, половина – охраняла». Один из таких старичков в порыве откровенности рассказал, что пошёл тогда в райком и швырнул партбилет в лицо первому секретарю. Пояснив тому, что делает это потому, что Хрущёв, как бы помягче сказать, «оклеветал Партию». Секретарь промолчал (видимо, был с ним полностью согласен) и никаких оргвыводов, и тем более репрессий не последовало: с работы не уволили, с очереди на квартиру не сняли, путёвки в санаторий давали каждый год и так далее.
Я, кстати, за всё время жизни видел только одного человека, родителей которого сослали при Сталине – в 90-ые годы ему льготы назначили, и он «королём ходил». При этом знавшие его люди шептали, что дед-то у него самым настоящим кулаком и мироедом был.
«Книга, обманувшая весь мир»
Многие диссиденты (и в России, и за рубежом) вначале не приняли «Архипелаг ГУЛаг» и считали эту книгу вредной для своего движения. Причина была в чудовищных фальсификациях и измышлениях, в которые, как казалось, не сможет поверить ни один человек. Увы, поверили, пусть и на время. Зато сейчас вторым и почти официальным названием этого грязного пасквиля на СССР является «Книга, обманувшая весь мир».
У Солженицына не было доступа к архивам и документам. Он собирал сплетни, слухи, лагерный фольклор. Данные о «Печерлаге», например, он получил «случайно от зэка, имевшего к ним в то время доступ». «Супернадёжный» источник, не правда ли?
Но и от себя добавил немало. В результате Варлам Шаламов, поначалу много рассказывавший Солженицыну о своей жизни в лагерях, резко изменил к нему отношение и отдал такое распоряжение:
«Запрещаю писателю Солженицыну и всем, имеющим с ним одни мысли, знакомиться с моим архивом.»
Солженицын публично призывал президентов США оказывать давление на СССР и социалистические страны. А Варлам Шаламов писал:
«И Западу и Америке нет дела до наших проблем, и не Западу их решать.»
Чувствуете разницу между порядочным человеком и предателем?
Но так что же у Солженицына с цифрами и фактами?
После выхода «Архипелага» руководители Центрального архива через журнал «Знания – народу» издевательски обратились к Солженицыну:
«Приезжайте в Москву. Документы ждут вас.»
Ответа, естественно, не последовало.
В 1941 году, по утверждению Солженицына, «у нас были 15-миллионные лагеря».
В том же втором томе «Архипелага» он пишет:
«Жертв сталинских репрессий было 66,7 миллионов человек.»
А в интервью, которое Солженицын дал в 1976 году на испанском телевидении, он, видимо, забыв об этой цифре, говорит уже о 110 миллионах «жертв социализма». В этом же интервью он похвалил недавно умершего диктатора Франко и предостерёг испанцев от демократических преобразований.
Кстати, Йозеф Геббельс, при всей своей беззастенчивой наглости, говорил лишь о 14 миллионах репрессированных в СССР. Жалкий дилетант! Как же далеко ему до нашего «Иудушки» Александра Исаевича!
Между тем комиссия по реабилитации жертв политических репрессий, созданная в годы Перестройки членом горбачевского Политбюро Яковлевым, определила точные цифры. Оказалось, что за всё время существования Советской власти, с 1919 по 1990 годы, по политическим статьям было осуждено 3 786 094 человек, из них расстреляно – 642 980 человек. Причём 90 % этих арестов и казней пришлись на два года – 1937 и 1938. Во главе НКВД тогда стоял страдающий от комплекса неполноценности педераст Николай Ежов. Голова этого карлика закружилась от свалившейся на него власти. Чтобы избавиться от него, пришлось вызвать в Москву человека, который меньше всего на свете хотел работать в системе НКВД и мечтал о карьере инженера и строителя. И звали его Лаврентий Берия.
Кстати, знаменитая 58-я статья имела 14 пунктов. «Политическими» (вроде «контрреволюционной агитации») были лишь три из них. Остальные – шпионаж, терроризм, бандитизм и так далее. Так что далеко не все осуждённые по этой статье «пострадали за анекдоты».
Несмотря на все старания, реабилитировать комиссии Яковлева удалось лишь около 800 тысяч человек: остальные (почти три миллиона) были осуждены справедливо и оснований для реабилитации найдено не было.
На момент смерти Сталина, в марте 1953 года, в тюрьмах и лагерях находились 2 526 402 человек. Политических – 221 435 (8,76 %). Многие из них в то время были эсэсовцами из Прибалтики и Западной Украины, власовцами и полицаями. К тому же их ряды всё время пополнялись зверообразными «зелёными братьями» из Прибалтики (сюжетные линии знаменитого фильма «Никто не хотел умирать» даже в Литве никто не оспаривал) и прирождёнными садистами–бандеровцами из Западной Украины. Осуждённых за шпионаж среди «политических» было 9 617 человек, за террор – 8 893, за диверсии – 3 780. Осуждённых националистов оказалось 96 511 человек.
Бандеровцы, «зелёные братья», бывшие полицаи, как правило, получали шесть лет ссылки (всего лишь!). И только если имелись стопроцентные доказательства их участия в военных преступлениях и расправах над мирными жителями, они осуждались на 10 лет лагерей. Здесь их ждали полностью оплачиваемый девятичасовой рабочий день, трудовая книжка, полный соцпакет и, непонятно с какого перепугу, хрущёвская амнистия к десятилетию Победы – в 1955 году. Только в Западную Украину тогда вернулись более 20 000 ОУНовцев.
Ю. Нерсесов писал:
«Солженицын ... врал постоянно. Согласно справке «Сведения о выселенном кулачестве в 1930-1931 годах», подготовленной отделом по спецпереселенцам Главного управления лагерей, было сослано не 15 миллионов, а 1 803 392 человека (включая жен и детей ссылаемых)… Точно так же врёт Солженицын о репрессиях против вернувшихся из Германии военнопленных и гражданских лиц. Из 4 199 488 советских граждан, репатриированных из Германии в 1945-1946 годах, лишь 272 687 человек были арестованы... Но 148 079 человек, то есть большинство тех, кто был официально уличен в том, что служил в прогитлеровских вооруженных формированиях или гражданской оккупационной администрации, получили по 6 лет ссылки. Такой же приговор был вынесен 9 907 военнослужащим коллаборационистских частей, взятых в плен американо-британскими союзниками и репатриированных в СССР 6 ноября 1944 года. А из 302 992 советских военнопленных, освобожденных в 1941-1944 годах, арестовано было всего 11 556 человек и ещё 18 832 отправлено в штрафные подразделения.»
Ещё одна чудовищная ложь Солженицына – утверждение о массовых репрессиях в Ленинграде:
«Считается, что четверть Ленинграда была расчищена в 1934-35-м. Эту оценку пусть опровергнет тот, кто владеет точной цифрой и даст ее.»
То есть за два года якобы были арестованы 650 тысяч человек. Город должен был просто обезлюдеть. По официальным данным, 93 % арестованных в СССР составляли мужчины. Таким образом, если принять данные Солженицына, в Ленинграде должно было остаться лишь 250 тысяч трудоспособных мужчин. Кто же тогда работал на многочисленных заводах и фабриках Ленинграда, на железных дорогах и на предприятиях городского хозяйства? И кто массово пошёл в народное ополчение после начала Великой Отечественной войны?
Давайте теперь посмотрим, какую долю составляли в СССР заключённые в пересчёте на 100 тысяч населения. В 1930-ые гг. (самый разгар террора) в советских тюрьмах и лагерях находились в среднем 583 осуждённых на 100 000 человек населения. В «демократической» России в 1992-2002 гг. – 647 заключённых на 100 000 населения. В «супердемократических» США в тот же период – в среднем 626 человек на 100 тысяч населения. То ли массовых репрессий в СССР в 30-ые годы не было, то ли ещё более масштабные репрессии проводились 90-ые годы XX века в Ельцинской России и в США.
На какие сроки осуждались политзаключённые в СССР? Видимо, минимум на 10 лет? Оказывается, в 1936 году 42,2 % из них были осуждены на срок до 5 лет, 50,7 % получили срок 5-10 лет. До 1937 года 10-летний срок был максимальным.
А как обстояли дела со смертностью в «сталинских лагерях»? Солженицын, не моргнув и глазом, утверждал: умирали по 1 % от всех заключённых в сутки (!).
«Говорят (опять говорят – кто говорит, где и когда?), что в первую зиму, с 1931 на 1932 г., сто тысяч и вымерло – столько, сколько постоянно было на канале (Беломорско-Балтийском). Отчего ж не поверить?»
Действительно, отчего же не поверить лжецу Солженицыну – при условии, что читать его пасквиль будет имбецил.
На самом деле смертность в лагерях в мирное время не превышала среднюю по стране. Обычный паёк заключённых соответствовал таковому вольнонаёмных рабочих, а паёк штрафников был в пять раз выше Ленинградской блокадной нормы обычных рабочих-мужчин.
А теперь оцените такой отрывок от Солженицына:
«Когда нас, распаренное, испотевшее мясо, месили и впихивали в воронок, мы кричали надзирателям из глубины: «Подождите, гады! Будет на вас Трумэн! Бросят вам атомную бомбу на голову!» И надзиратели трусливо молчали.»
В этом месте вспоминаются строки о Москве из отвратительного (во всех смыслах) стихотворения Бродского «Представление»:
«Лучший вид на этот город – если сесть в бомбардировщик.»
И эпиграмма Валерии Вьюшкиной:
«Нет, было подлецу отнюдь не всё равно!
Ведь Гитлер для него – герой буржуйской воли!
Антисоветский бред его проходят в школе!
Грехов у Солженицына-лжеца – полно!
Вермонтский прохиндей, наглеющий всё боле,
Он к Рейгану взывал: «Социализм доколе
Терпеть вы будете?! Москву пора давно
Бомбить, как Хиросиму! Бомбу жалко, что ли?!..»
Имеется в виду выступление Солженицына, показанное в фильме «Цена мира и свободы», который был создан по заказу американского «Комитета по существующей опасности» (1978 год). Солженицын говорит там о нашей стране:
«Концентрируется мировое зло, ненавистное к человечеству. И оно полно решимости уничтожить ваш строй. Надо ли ждать, что оно ударит ломом в вашу границу и что американская молодёжь должна будет умирать на границах вашего континента?»
То есть завуалированный призыв к удару по СССР всё же был.
А вообще, всё это, конечно, смешно: трус и стукач Солженицын угрожает надзирателям. Не опасается ни тумаков от них получить, ни прибавки срока за политическое заявление. И вдобавок прекрасно осведомлён о секретном «Атомном проекте», а также о планах президента США Трумэна.
Не выдерживают критики и завышенные цифры Солженицына о количестве зэков на Колыме, где «9 месяцев зима – остальное лето», и не только заключённых, но и все товары и припасы привозят один раз в год – в навигацию. И до сих пор численность населения регулируется возможностью его реально прокормить.
В заключение этого небольшого рассказа напомню: 9 сентября 2009 года приказом министра образования и науки Российской Федерации А. Фурсенко насквозь лживый антисоветский и антироссийский пасквиль Солженицына «Архипелаг ГУЛаг» был включён в школьную программу.
В возрасте, когда детям очень хочется любить свою родину, учителя современной России вынуждены заставлять их читать глупые и страшные сказки об «империи зла».
Символом этой идеологической диверсии против будущих поколений, и отношения российских властей к мнению подавляющего числа граждан страны, вероятно, можно назвать вот этот недавний «подарок» москвичам, который можно увидеть на Болотной площади:
Автор: Рыжов А.В.
ОткрыткиПерерожденный каталог открыток на все случаи жизни
5 друзейСписок друзей с описанием.
Данное приложение позволяет разместить в Вашем блоге или профиле блок, содержащий записи о 5 Ваших друзьях.
Содержание подписи может быть любым - от признания в любви, до
Дешевые авиабилетыВыгодные цены, удобный поиск, без комиссии, 24 часа. Бронируй сейчас – плати потом!
Онлайн-игра "Empire"Преврати свой маленький замок в могущественную крепость и стань правителем величайшего королевства в игре Goodgame Empire.
Строй свою собственную империю, расширяй ее и защищай от других игроков. Б
Я - фотографПлагин для публикации фотографий в дневнике пользователя. Минимальные системные требования: Internet Explorer 6, Fire Fox 1.5, Opera 9.5, Safari 3.1.1 со включенным JavaScript. Возможно это будет рабо
