Любовь придумали мужчины... чтобы денег не платить.

А как же Ромео? А как же Петрарка?

А как же мечтать, хотеть, «срываться, ревнуя к Копернику...»?

Поэты особенно нуждаются в любви, ведь она, как зелье для колдуна, основной ингредиент для творчества.

Откуда колдуны берут зелья?

Их содержимое — великая тайна, которую передают только наследнику, бывает, лишь умирая.

Откуда поэты берут любовь?

Пожалуй, она — единственное на земле нечто, которое берется ниоткуда.

Для уважения, восхищения, даже ненависти, даже страсти нужен некий посыл.

Для любви — никогда и ничего.

Она рождается внезапно из небытия, требует полной отдачи всех душевных сил, как редкий и капризный цветок нуждается в сиюминутном трепетном уходе — и тогда стремительно растет, становится все больше и больше, расцветает во всей своей красе и... все равно дохнет.

Появившись ниоткуда, она и уходит в никуда. Оставляя только легкую грусть, а порой и вовсе — лишь досаду и удивление.

Для поэта гибель любви означает творческий голод, переходящий в истощение, от которого может умереть талант, поэтому стихотворцы ищут и ищут это чувство в себе, как колдуны редкие травы для будущего бесива на обрывистых склонах практически недоступных простому смертному гор.

А если человек — не поэт? Бывает же так. Редко, но случается... Что тогда?

...Однажды я скажу тебе, что люблю тебя больше жизни, и тогда ты убьешь меня, просто, чтобы проверить: не обманываю ли я тебя?

Вот самый обычный, почти типовой сценарий житейской любовной трагедии (а комедией ей быть не по чину).

Обычно ее лучше всего играют женщины. А мужчины?

Они придумали любовь, чтобы... денег не платить.

Тогда женщины, выбрав путь наименьшего сопротивления, разрешили ситуацию до гениального просто: взяли и довели это чувство до бесценного совершенства.

(с) Леонтьев В