Цитата сообщения Странник_Су "Красную Шапочку" - хором

Навеяно прочтением "гармони" (обрезанного "бояна") у BraveDefenderа, коему исполать.

Странник-52: А побояним, дру́ги, православно, сиречь, от вольной масти и ничтоже сумняшеся! А ежели тать какой зачнёт перстом у виска крутить, так это ж не мы таки́, это времечко тако́ пришло,
*в репродукторе хрипит "Осень, осень, ну давай у листьев спросим..."*
а всяк лекарь (да и зна́харка люба́) издавна ведают, што осенью хвори душевные крепнут и мягше надоть быть к людя́м... даже к Графоманам-и-Компиляторам-Всея-Лиру и сирым и убогим "киевским приблудам". Сие к тому ре́ку, што возвеселимся, братие, забавному, а мыслить о несуразностях да гу́дить - не станем. Особливо - публикатора.

А вот вам, добры молодцы да красны девицы, старая сказка на новый, плюралистично-корпоративный, лад. Такшто, рассказывают многие, всяк в свою очередь.

Эдгар По:
На опушке старого, мрачного, обвитого в таинственно-жесткую вуаль леса, над которым носились темные облака зловещих испарений и будто слышался фатальный звук оков, в мистическом ужасе жила Красная Шапочка.

Эрнст Хемингуэй:
Мать вошла, она поставила на стол кошелку. В кошелке было молоко, белый хлеб и яйца.
- Вот, - сказала мать.
- Что, - спросила её Красная Шапочка.
- Вот это, - сказала мать, - отнесешь своей бабушке.
- Ладно, - сказала Красная Шапочка.
- И смотри в оба, - сказала мать, - Волк.
- Да.
Мать смотрела, как её дочь, которую все называли Красной Шапочкой, потому что она всегда ходила в красной шапочке, вышла и, глядя на свою уходящую дочь, мать подумала, что очень опасно пускать её одну в лес; и, кроме того, она подумала, что волк снова стал там появляться; и, подумав это, она почувствовала, что начинает тревожиться.

Ги де Мопассан:
Волк её встретил. Он осмотрел её тем особенным взглядом, который опытный парижский развратник бросает на провинциальную кокетку, которая всё ещё старается выдать себя за невинную. Но он верит в её невинность не более её самой и будто видит уже, как она раздевается, как её юбки падают одна за другой и она остаётся только в рубахе, под которой очерчиваются сладостные формы её тела.

Виктор Гюго:
Красная Шапочка задрожала. Она была одна. Она была одна, как иголка в пустыне, как песчинка среди звезд, как гладиатор среди ядовитых змей, как сомнабула в печке.

Джек Лондон:
Но она была достойной дочерью своей расы; в её жилах текла сильная kровь белых покорителей Севера. Поэтому, и не моргнув глазом, она бросилась на волка, нанесла ему сокрушительный удар и сразу же подкрепила его одним классическим апперкотом. Волк в страхе побежал. Она смотрела ему вслед, улыбаясь своей очаровательной женской улыбкой.

Ярослав Гашек:
- Эх, и что же я наделал? - бормотал Волк. - Одним словом обделался.

Оноре де Бальзак:
Волк достиг домика бабушки и постучал в дверь. Эта дверь была сделана в середине 17 века неизвестным мастером. Он вырезал её из модного в то время канадского дуба, придал ей классическую форму и повесил её на железные петли, которые в своё время, может быть, и были хороши, но ужасно сейчас скрипели. На двери не было никаких орнаментов и узоров, только в правом нижнем углу виднелась одна царапина, о которой говорили, что её сделал собственной шпорой Селестен де Шавард - фаворит Марии Антуанетты и
двоюродный брат по материнской линии бабушкиного дедушки Красной Шапочки. В остальном же дверь была обыкновенной, и поэтому не следует останавливаться на ней более подробно.

Оскар Уаильд:
Волк. Извините, Вы не знаете моего имени, но…
Бабушка. О, не имеет значения. В современном обществе добрым именем пользуется тот, кто его не имеет. Чем могу служить?
Волк. Видите ли... Очень сожалею, но я пришел, чтобы Вас съесть.
Бабушка. Как это мило. Вы очень остроумный джентльмен.
Волк. Но я говорю серьёзно.
Бабушка. И это придаёт особый блеск Вашему остроумию.
Волк. Я рад, что Вы не относитесь серьёзно к факту, который я только что Вам сообщил.
Бабушка. Нынче относиться серьёзно к серьёзным вещам – это проявление дурного вкуса.
Волк. А к чему мы должны относиться серьёзно?
Бабушка. Разумеется к глупостям. Но Вы невыносимы.
Волк. Когда же Волк бывает несносным?
Бабушка. Когда надоедает вопросами.
Волк. А женщина?
Бабушка. Когда никто не может поставить её на место.
Волк. Вы очень строги к себе.
Бабушка. Рассчитываю на Вашу скромность.
Волк. Можете верить. Я не скажу никому ни слова (съедает её).
Бабушка. (из брюха Волка). Жалко, что Вы поспешили. Я только что собиралась рассказать Вам одну поучительную историю.

Эрих Мария Ремарк:
Иди ко мне, - сказал Волк.
Красная Шапочка налила две рюмки коньяку и села к нему на кровать. Они вдыхали знакомый аромат коньяка. В этом коньяке была тоска и yсталость - тоска и усталость гаснущих сумерек. Коньяк был самой жизнью.
- Конечно, - сказала она. - Нам не на что надеяться. У меня нет будущего.
Волк молчал. Он был с ней согласен.

Умберто Эко:
16 августа 1968 года я приобрел книгу под названием "Детские и домашние сказки" (Ляйпциг, типография: Абеля и Мюллера, 188). Автором перевода значились некие братья Гримм. В довольно бедном историческом комментарии сообщалось, что переводчики дословно следовали изданию рукописи XVII в., разысканной в библиотеке Мелькского монастыря знаменитым членом Французской
академии семнадцатого столетия Перро, столь много сделавшим для историографии периода Людовика Великого. В состоянии нервного возбуждения я упивался ужасающей сказкой и был до того захвачен, что сам не заметил, как начал переводить, заполняя замечательные большие тетради фирмы "Жозеф Жибер", в которых так приятно писать, если, конечно, перо достаточно мягкое.
Как читатель, вероятно, уже понял, речь шла о "Красной Шапочке".

Владимир Сорокин:
A propos, я лично встречал Красную Шапочку и пробовал ее кал.

Габриэль Гарсия Маркес:
Пройдет много лет, и Волк, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер когда Бабушка съела столько мышьяка с тортом, сколько хватило бы, чтобы истребить уйму крыс. Но она как ни в чем не бывало терзала рояль и пела до полуночи. Через две недели Волк и Красная Шапочка попытались взорвать шатер несносной старухи. Они с замиранием сердца смотрели, как по шнуру к детонатору полз синий огонек. Они оба заткнули уши, но зря, потому что не было никакого грохота. Когда Красная Шапочка осмелилась войти внутрь, в надежде обнаружить мертвую Бабушку, она увидела, что жизни в ней хоть отбавляй: старуха в изорванной клочьями рубахе и обгорелом парике носилась туда-сюда, забивая огонь одеялом.

Б. Акунин:
Эраста Петровича Фандорина, чиновника особых поручений при московском генерал-губернаторе, особу 6 класса, кавалера российских и иностранных орденов, выворачивало наизнанку. В избушке вязко пахло кровью и требухой.
Подле его начищенных английских штиблет покоилось распростертое тело девицы Бабушкиной, Степаниды Ивановны, 89 лет. Эти сведения, равно как и дефиниция ремесла покойной, были почерпнуты из детской книжки, аккуратно лежавшей на вспоротой груди. Более ничего аккуратного в посмертном обличье девицы Бабушкиной не наблюдалось.

Татьяна Толстая:
Вот радость-то какая, светлый праздничек: вышел первый номер журнала "Red Hat -Linux, Embedded Linux and Open Source Solutions". Красивое имя - высокая честь; название представляется мне неблагозвучным для русского уха, а потому буду называть журнал "Красная Шапочка". Вообще говоря, после этих слов все про журнал понятно, все предсказуемо, и можно прекратить писать рецензию.

Михаил Зощенко:
Волк шумно вздохнул, вытер подбородок рукавом и начал рассказывать:
- Я, братцы мои, не люблю баб, которые в шляпках. Ежели баба в шляпке, или корзиночка у ней в руках, то такая аристократка мне и не баба вовсе, а гладкое место. Встречаю раз одну такую в лесу. Гляжу, стоит этакая фря и разворачивет свою идеологию во всем объеме. И решил я лицом официальным к ейной бабушке наведаться. Дескать, как у вас, гражданка, в смысле порчи водопровода и уборной? Действует?

Даниил Хармс:
Два лесоруба пошли на охоту
А бабушка рыла подкоп под забор
К. Ш. пирожки побросала в болото
А волк с перепугу попал под топор.

Древней источника не нашёл.