величайший Майк Тайсон
Больше всего мальчик любил голубей. Голуби жили на чердаке, и он проводил с ними все свое время: приносил им собственные пирожные и кормил с руки, разговаривал с ними, иногда засыпал тут же, у сделанной из старых ящиков голубятни... Мальчика звали Майкл Джерард Тайсон.
----------------------------------------------------------------------


Третий раунд поединка великого и ужасного Майка Тайсона с Эвандером Холифилдом проходил 28 июня 1997 года. После боя Холифилд получит тридцать пять миллионов долларов, Тайсон — тридцать Большой зал лас-вегасского отеля «Метро Голдвин-«Майер Гарден» ревет: исход боя не предсказал бы никто, но ставки на тотализаторе не в пользу Майка: два к одному.Удар,уход клинч, лицо Тайсона заливает кровь... И тут Майк зарычал, щелкнул зубами и вцепился Эвандеру Холифилду в ухо! Холифилд взвыл, подпрыгнул, схватился за голову и побежал в свой угол, к потрясенным врачу, массажисту и тренеру, а Тайсон на гнал его и что было силы двинул в спину. Бой остановили, судья снял с Тайсона два очка. Удар, клинч, удар — и тут Тайсон укусил Холифилда за другое ухо.
Победу присудили Холифилду, безухого чемпиона повезли в клинику — там ему наложили 15 швов, а позже сделали пластическую операцию. Разъяренный Тайсон врезал полицейскому, взбудораженные болельщики ринулись на улицу. Начались массовые драки, в больницы Лас-Вегаса поступили раненые. Ухо Холифилда сделало Майку Тайсону великолепную рекламу: бывший обладатель всех трех боксерских корон (по версиям Wba, Wbc и Ibf) превратился в главного монстра профессионального бокса.
У чемпиона была из рук вон плохая репутация: поклонники называли его Железным Майком, недоброжелатели за глаза величали Кинг-Конгом. Те же, кому довелось разговаривать с Тайсоном, навсегда запоминали его глаза — их взгляд сравнивали со взглядом готовой вцепиться в горло собаки.


А началось все с голубя — белого голубя с розовыми лапками и исси-ня-черным клювом. Голубь жил на чердаке полуразвалившегося дома в бруклинском районе Браунсвилл, на Эмбой-стрит, и девятилетний мальчик очень его любил. Мальчика растила толстая, заполошная, затурканная жизнью мать. Лорна Тайсон носила фамилию мужа, сбежавшего от нее бог весть когда. Мальчика никто не учил давать сдачи — он был кроток и безответен, как овца, и над ним издевались решительно все. На первом этаже их дома размещалась бакалейная лавка — сейчас она стояла заколоченной, ее хозяина застрелили прямо на глазах у Майка. Проходить мимо нее было страшно, но еще страшнее казались ребята с улицы: они называли его толстозадым и больно щипали за живот. Дома же было безопасно — во всяком случае, пока из школы не возвращался старший брат. Он любил гонять его по комнатам, и, спасаясь от пинков, Майк Тайсон прятался за холодильник. Брат был слишком большим и не мог протиснуться в щель между стеной и гудящим компрессором — там, в темноте и пыли, толстый мальчик дожидался мамы. Жизнь была очень нехороша, но на чердаке, среди пыльного хлама, его ждали голуби. Он гладил птиц по теплым, покрытым нежными, гладкими перьями спинкам, разговаривал с ними, и голуби, в отличие от одноклассников, его слушали.
Браунсвилл считался самым опасным районом Бруклина. Хорошо одетые белые сюда не совались, любимыми игрушками школьников были ножи и бейсбольные биты, каждый из них мечтал заиметь пистолет.Здесь уважали силу, храбрость и жестокость, а толстенький и неуклюжий Тайсон был мягок, как воск. Мать наряжала Майка в аккуратные костюмчики, давала ему пакетики с завтраками — но одежки мальчишки прожигали сигаретами, завтраки съедали другие, а очки в толстой оправе не жили на его носу дольше двух дней. Драк он боялся больше, чем унижения и боли, и безропотно сносил издевки, тычки и пинки — в конце концов, у него были голуби.
Из-за них-то все и случилось.
На его чердак заявился чужой — рослый парень тремя годами старше. Он забрался сюда просто так, от скуки, но, увидев жирного Тайсона и его голубей, пришелец решил развлечься.
Открученная головка с иссиня-черным клювом полетела в сторону, белое тельце сделало несколько шагов вперед — птица словно не догадывалась, что уже мертва. Голубь захлопал крыльями и повалился на бок...
Тогда Майк бросился вперед и стал колотить того, кто это сотворил. Сперва кулаками, потом головой, а когда чужак упал, пустил в ход ноги. Парень уполз от него на карачках, хрипя и пуская кровавые пузыри. Улица поразилась — оказывается, у жирного Тайсона страшный удар и дикий характер.
...Прошло два года, мальчик повзрослел и превратился в угловатого, кажущегося грузным и неповоротливым подростка. (На самом деле он ловок и увертлив, как кошка.) Теперь на Эмбой-стрит все иначе: к их дому цодходит стайка ребят, самый старший поднимается по лестнице и осторожно звонит в дверь. Он очень вежлив:
— Миссис Лорна, скажите, Майк дома?
Лорна недовольно морщится: «Да, друг, Майк дома, но лучше бы ты к нему не приходил!» Она не любит приятелей младшего сына: Лорна Тайсон подозревает, что тот бросил
школу. Если это правда, во всем виноваты его приятели, те, с кем Майк шатается по улицам. Она тяжело вздыхает и бредет на кухню; в последнее время ей очень неможется

А Майк и его компания отправляются на трамвайную остановку : в толчее хорошо липнут к рукам чужие бумажки. К чему корпеть над учебниками, если на улице так славно?Майк стал королем драк, принцем карманников, и эта жизнь ему по вкусу. Вскоре у юного Тайсона завелся нож.Затем у него появился старый кольт.Дома он прятал револьвер среди старых игрушек, на улице носил его за брючным ремнем, под выпущенной наружу рубашкой.Кольт сильно натирал живот, но мальчишка им очень гордился, и ему страшно хотелось пустить свое оружие в ход. ...Тайсон и его друг сидят на углу Эмбой-стрит и едят фисташковое мороженое. Солнышко припекает, дует слабый ветерок — они наслаждаются хорошей погодой и обсуждают комиксы о Бэтмане и автоматические пистолеты.
И тут к ним подбегает растрепанный, пыхтящий от возбуждения одиннадцатилетний сосед: «Пума Бойз», банда из соседнего Краун-Хайта, вторглась на их территорию! Негодяи расположились в браунс-виллском парке, как у себя дома, — они играют в баскетбол и не собираются уходить...
Этот день парни из «Пума Бойз» запомнили надолго. Ревущий мотоцикл промчался прямо по их курткам и сумкам, затем круто развернулся, и началась пальба.
Майк и его приятель стреляли во все стороны вслед кинувшимся врассыпную «Пума Бойз». Те петляли между деревьями, как зайцы, и ни одна пуля не попала в цель. Вечером брат рассказал Майку, что на «Пума Бойз» напали двое вооруженных до зубов громил, и теперь их ищут, чтобы убить.
А еще через день Майк столкнулся с «Пума Бойз» нос к носу. Он пошел посмотреть на танцы, а через несколько минут появились баскетболисты: десять двухметровых двадцатилетних верзил встали у выхода с площадки. Ему стало так страшно, что он чуть было не описался: Тайсон решил, что пришли за ним. Но «Пума Бойз» искали атлета со зверской рожей.
Вскоре Майк попал в детский исправительный дом «Споффорд» — он выхватил у проститутки сумочку и не сумел убежать. Девица отчаян но завопила и ударила его по лицу оказавшейся у нее в руке шоколадкой, визг услышал полицейский. Судья решил как следует проучить мальчишку.
Майк шел по тюремному коридору, ему было страшно: он знал, что в «Споффорде» новичков подвергают жестоким испытаниям — здесь свои порядки, тут кулаки не помогут... Войдя в камеру, он в ужасе зажмурился и вздрогнул от неожиданности, услышав радостные вопли:
— Тайсон! Это Тайсон!.. Вместе с нами будет сидеть Майк!
Он открыл глаза и просиял: в камере было полно знакомых парней из Браунсвилла.
Скоро он устроился в «Споффорде» как дома. Даже лучше: здесь неплохо кормили, не заставляли учиться, на прогулках можно было играть в футбол, в спортзале стояли тренажеры.
Когда Майка, во время драки приставившего к голове противника револьвер, решили отправить в «Споффорд» в девятый раз, он выслушал речь назначенного судом адвоката, разволновался до слез и начал умолять судью:
— Пожалуйста, пожалуйста, отправьте меня в «Споффорд»! У меня там много друзей, мне с ними так хорошо!
Низенький, похожий на черный шарик Майк говорил высоким голосом, слегка шепелявя. Все это живо напомнило сцену из голливудской комедии. Собравшаяся в зале суда публика дружно расхохоталась. Не смеялась Лорна Тайсон — она зарыдала в голос. Судья тоже не стал смеяться: он отправил Майка в спецшколу «Трайен Реформ» — детскую тюрьму с очень жестким режимом.
Двенадцатилетний мальчик оказался в тюрьме, куда не попадал ни один зек моложе шестнадцати. Детям там было не место, но невысокий мешковатый Майк весил восемьдесят семь килограммов, и от его ударов летели на землю самые здоровенные обитатели «Трайен Реформ». Спортивным залом в тюрьме заведовал бывший боксер-тяжеловес, и умение Тайсона махать кулаками произвело на него сильное впечатление.
Заниматься боксом Майк не собирался. Он хотел, чтобы его оставили в покое, и ради этого был готов вздуть надоедавшего ему дядьку-физкультурника. Тайсон натянул перчатки, буркнул: «Сейчас ты увидишь, какого цвета потолок» и шагнул вперед. Они поспорили: если Майк собьет с ног боксера, тот от него отвяжется, а если случится наоборот, пареньку придется попотеть в спортзале. От первого удара ветерана шатнуло, от второго он увернулся—и через секунду Тайсон очутился на полу. Учитель помог ему встать:
Теперь ты убедился в том, что сила не главное?..» У старого боксера была мечта: он хотел вырастить чемпиона. Бывший тяжеловес стал заниматься с Тайсоном и вскоре отвез его к знаменитому тренеру Касу д'Амато,
Профессиональный бокс — циничное дело, но и в нем есть свои святые. К ним принадлежал семиде- сятилетний Кае, тихо доживавший свой век в маленьком уютном городке Катскилл, в двухстах километрах от Нью-Йорка. Он ни разу в жизни не выходил на ринг, но его тренерская метода была почти безупречной. Трусов д'Амато превращал в отчаянных бойцов, выдыхавшихся к середине боя стайеров — в марафон-
цев; он не только обучал мастерству, но и воспитывал. А главный его секрет заключался в том, что он любил своих учеников.
Майка к нему привезли в 1980 году. Кае поговорил с мешковатым, писклявым, не знавшим, куда деть руки, парнем, затем посмотрел его в спарринге... И д'Амато понял, чтоГосподь послал ему великий шанс — в его руки попал будущий чемпион мира.
Майк Тайсон остался в Катскилле. Он устроился наверху, в мансарде, в уютной комнате окнами в сад. Его хорошо накормили, дали красивую одежду, а вечер он провел в уютной гостиной перед телевизором. На следующее утро д'Амато спросил мальчика, хочет ли тот жить в его доме, и Майк кивнул:
— Да, сэр, конечно. Я знаю, что у вас учился чемпион мира. Я тоже хочу стать чемпионом...
Кае забрал его из «Трайен Реформ» под свое поручительство, и у мальчика началась новая жизнь. Позже Майк Тайсон часто вспоминал Катскилл. Он уж стал знаменитым и богатым — а ему то и дело снился белый дом, его комната, залитая утренним светом, пробивавшимся сквозь занавеску. В ушах звучал надтреснутый голос Каса: «Вставай, лежебока, пора на пробежку!» Майк просыпался — и вспоминал, что ему уже за тридцать. ...В пять утра Майк отправлялся бегать, потом они с Касом шли в спортивный зал, а затем хозяйка дома звала их завтракать. День катился за днем, и все повторялось снова, вот только его спарринг-партнеры становились все сильнее и техничней. Кае выписывал в Катскилл отличных боксеров; это стоило недешево, но у Тайсона уже появилисьспонсоры. В профессиональном боксе д'Амато считали пророком, и серьезные люди начали вкладывать в Майка хорошие деньги...
Но это было не главным.
Вечерняя тренировка заканчивается, старик и мальчик переодеваются, берут удочки и выходят из дома. Они идут по пустым улицам, спускаются к реке, достают наживку. Кас и Майк почти не разговаривают, но это им и не нужно. У одного не было сына, другой не знал отца — они молчат и чувствуют себя абсолютно счастливыми. К чему говорить о том, что понятно и так: старик и мальчик знают, что самые важные на свете вещи нельзя передать словами.
Вскоре Кае оформил опекунство. Еще через год скончалась Лорна Тайсон — и тогда он усыновил Майка. К этому времени тот был готов к боям на профессиональном ринге. Все начиналось удачно: Майк провел несколько десятков боев, побил довольно известных боксеров и ждал нового боя. За трансляцию пяти следующих поединков телекомпания Abc предложила ему миллион долларов... И вдруг в его номере раздался телефонный звонок. Звонила жена Каса. Она сообщила Майку, что его приемный отец болен воспалением легких и лежит в нью-йоркском госпитале.
Касу было семьдесят семь лет, и врачи ничего не могли обещать. Он умирал на руках жены и приемного сына. Когда старик стал совсем плох, Майк опустился на колени у его постели: — Я стану чемпионом мира, папа, еще до того как мне исполнится 21 год...
Но Кае уже не мог его услышать.
Он оставил Майку солидный банковский счет; менеджерами новой звезды стали близкие друзья д'Ама-то. Майк Тайсон был богат, обеспечен нужными связями и суперпод-готовлен: перед ним лежал весь мир, который, он точно знал, будет принадлежать ему. Но тогда Тайсон об этом не думал: он стоял привалившись к дверному косяку и ревел в три ручья.
До боя с Эвандером Холифилдом оставалось двенадцать лет; всхлипывающий молодой человек ничем не напоминал будущего знаменитого на весь мир монстра.
В августе 1987 года граждане чистенького и благополучного, населенного стопроцентными англосаксами города Катскилла решили поставить Майку Тайсону памятник. Был начат сбор средств, боксеру отправили восторженное письмо: кат-скиллцы назвали его своей величайшей гордостью.
В те дни в трущобном районе Браунсвилл произошло в полтора раза больше краж, грабежей и изнасилований, чем бывало обычно. Полиция сбилась с ног: такого количества ликующей и вдребезги пьяной черной молодежи на улицах Браунсвилла никогда не видели. Этот праздник тоже был посвящен Тайсону — впервые в истории бокса один тяжеловес заполучил все три боксерские короны, и земляки Железного Майка отмечали это, как умели.
В Браунсвилле прошло его детство, в Катскилле — юность. Браунс-виллцы говорили о том, каким крутым был Майк Тайсон, десяти лет от роду разогнавший банду «Пума Бойз»; жители Катскилла вспоминали вежливого юношу: их Тайсон первым здоровался со старшими, переводил через улицу старушек, а по воскресеньям ходил в методистскую церковь.
Вскоре чемпион навестил родные места. Он поблагодарил граждан Катскилла за оказанную ему честь; побывал у мэра и в церкви. В Браунсвилл Тайсон тоже заглядывал, и случалось это большей частью по ночам. Он бродил по улицам, снимал девиц, задирал прохо- жих и ждал, когда его попытаются ограбить: если такое случалось, Железный Майк с восторгом пускал в ход кулаки.
Те, кто любил Тайсона, говорили, что он мог бы стать отличным парнем. Но в нем понемногу подрастал дьявол — дьявол мужал, а хороший парень съеживался. Это устраивало новых друзей Тайсона.
Одного из них звали Дон Кинг.

Если бы Майка спросили, как он относится к Дону, чемпион промямлил бы что-то невнятное — вопрос был сложным.
Дона Кинга считали вторым создателем Тайсона. Кае д'Амато превратил природного бойца в великого боксера, а Кинг сделал из Майка суперзвезду, приучил к огромным машинам, бриллиантовым побрякушкам, познакомил с будущей женой. Тайсон считал, что Кинг свой — таких, как Дон, в Браунсвилле было много. Эти ребята состояли в бандах, приторговывали стволами и порошком и чаще всего заканчивали свои дни в придорожной канаве с пулей в голове. Дону, впрочем, повезло больше. В затылке у него до сих пор сидело несколько дробин: в молодости он занимался выбиванием долгов и нередко попадал в перестрелки. Одна из разборок закончилась смертью должника, и Дону Кингу пришлось отправиться в тюрьму. Там он устроился со всеми возможными удобствами: в его камере был даже телевизор. Он часто смотрел бокс; Дон был сообразителен и понял, что это золотое дно.
Выйдя из тюрьмы, Кинг занялся новым делом и быстро преуспел. Вершиной его деятельности стал матч между Мохаммедом Али и Джорджем Форменом: тот и другой получили гроши, зато Дон Кинг заработал 750 тысяч долларов — по меркам семидесятых годов это были отличные деньги. Но Тайсон принес ему гораздо больше.
За девять лет до поединка с Эвандером Холифилдом популярность Майка достигла пика, и Дон Кинг греб деньги лопатой. Неплохо перепадало и Тайсону — по крайней мере на дорогие игрушки Майку хватало.
В марте 1988 года он ехал на вечеринку в открытом «мерседесе»: два бриллиантовых перстня на пальцах, туфли из крокодиловой кожи, рядом — длинноногая чернокожая красавица. С Робин Гивенс, звездой телесериалов, Тайсона познакомил Дон Кинг, и она сразу вскружила ему голову: прежде женихом девушки был знаменитый комик Эдди Мерфи, и это льстило самолюбию Майка.
Тайсон лихо паркуется, боксер и актриса выходят из машины — идеальная пара, воплощение американской мечты. О том, что день назад Робин пыталась умыкнуть со счета Тайсона миллион долларов, он узнает только завтра, а широкая публика — месяца через два, когда скандал всплывет на поверхность.

Дон Кинг женил Майка на стерве, транжирившей деньги чемпиона направо и налево. Скоро она его бросит, публично обольет грязью на суде («Клянусь, ваша честь, он меня избивал!») и оттяпает у бывшего мужа большую часть его состояния. Это тоже на руку Дону: он внушит своему подопечному, что все бабы — мерзавки и доверять нельзя никому. Попутно Кинг научит его не верить белым — и Майк разругается со старыми друзьями Каса д'Амато.
Кае превратил звереныша в человека, под руководством хитроумного Дона Кинга происходил обратный процесс. Здесь был и коммерческий расчет: Тайсон бесился из-за пустяков, набрасывался на ни в чем не повинных людей — и трансляции его матчей смотрело все больше народа. Метода Дона Кинга срабатывала, но в конце концов зверь стал слишком опасен. Рано или поздно Майк должен был попасть в скверную историю — это произошло, когда до матча с Холифилдом оставалось около шести лет.
Тайсон был почетным гостем конкурса красоты «Мисс Черная Америка». Цветы, репортеры и армия длинноногих красавиц на подиуме; на почетном месте — неподвижный и монументальный Тайсон.
Он сидит сурово набычившись и исподлобья разглядывает чернокожих девушек. Время от времени чемпион улыбается во все тридцать два отбеленных дорогим стоматологом зуба — значит, чьи-то прелести пришлись ему по душе. Улыбка у него тем не менее жуткая: кажется, что Майк готов съесть приглянувшуюся красотку. Те шустро стреляют в него глазками — такая перспектива их устраивает.
Вечером в номер Тайсона поднялась одна из финалисток, девушка по имени Дезире Вашингтон — вроде как посмотреть телевизор. Поболтав с хозяином номера, гостья отправилась в ванную. То, что произошло потом, долго разбирали в суде Индианаполиса.
Прокурор уверял, что истица просто хотела посидеть у телевизора, а о сексе и не думала. В том, что после просмотра она решила опо-лоснуться, по мнению обвинителя, тоже не было ничего двусмысленного: Дезире Вашингтон привыкла часто мыться, и это вовсе не повод швырять ее на кровать и срывать одежду.Дезире клялась, что ее изнасиловали, Тайсон — что ничего подобного не было и в помине:
— Она сама хотела секса, ваша честь, а отбивалась только для вида!
На беду Майка, судьей была женщина. Патриции Гиффорд не нравился свирепый негр, репутация Тайсона внушала ей отвращение. Свою роль сыграли и интервью Робин Ги-венс: бывшая жена чемпиона поведала всему миру о том, как экс-супруг ее избивал. Судья решила преподать Тайсону суровый урок — и отправила его в тюрьму на шесть лет.
В тюрьме Майк Тайсон мягче не стал. Заключенный № 922335 носил робу, драил шваброй пол камеры, боксировал с тенью. Тайсону было очень скучно, от невыносимой тоски он перечитал всю тюремную библиотеку. В его голове воцарилась чудовищная мешанина из Льва Толстого, Троцкого, Диккенса и Корана. Магомет стал любимым героем Майка, и в конце концов он принял мусульманство.
В камере Тайсон часто думал о Дезире Вашингтон, потом вспоминал Робин, и от ярости ему хотелось лезть на стену. Эти проклятые бабы его просто поимели!
Сначала Робин запудрила ему мозги: она сладко пела о своей любви, о том, что хочет большую семью и двоих детей будет мало. Ну что же, у настоящего мужика должно быть много детей — чем больше, тем лучше, Майк Тайсон всех прокормит! Робин льнула к нему, как кошка, они даже кроссы вместе бегали. И окрутила-таки его и с брачным контрактом не промахнулась. А все для того, чтобы уже через несколько месяцев подать на развод. Зато уж его денежками она попользовалась всласть, ощипала дурака как липку. Судья не поскупился на чужое добро, присудил ей такие алименты, что теперь он с ней ввек не расплатится. И она же теперь поливает его грязью на каждом шагу.
Чем, спрашивается, бывшая жена отличается от лгуньи Дезире? Размышляя об этом, Тайсон свирепел, вскакивал с койки и начинал боксировать с тенью. Он представлял, что перед ним лживая потаскушка Робин, и дубасил воздух кулаками, словно взбесившаяся молотилка.

На комиссии по досрочному освобождению Тайсону необходимо сказать, что он признает свою вину и глубоко раскаивается — а он не может это выговорить. Покаянные слова чемпион выплевывает только со второй попытки и выходит на волю через три года. Королю надо возвращать свои короны — и одной из преград на этом пути становится Эвандер Холифилд...
...28 июня 1997 года: удар, уход, клинч — лицо Тайсона заливает кровь. Холифилд нарушил правила, ударив его головой, но судья не стал останавливать бой. И тогда Тайсон пришел в ярость.
Он был плохим парнем, а Холифилд считался хорошим: тот рта не мог открыть, чтобы не восславить Господа. Эвандер не нарушал правил дорожного движения, не дрался с прохожими и не бил своих промо-утеров — но в третьем раунде он снова двинул Майка головой в лицо. И это вновь сошло ему с рук: подлостей судивший поединок Миллз Лейн ждал только от ужасного Тайсона. В тот же миг глаза Майка закрыла красная пелена— и через несколько секунд кусок уха Эвандера Холифилда валялся на ринге.
Город Катскилл так и не поставил ему памятник –теперь Майка здесь стыдились. Да и в Браунсвилле к нему стали относиться по-другому: ребята из уличных банд считали, что он оторвался от народа. Майк больше не появлялся в Браунсвилле, не бил местных гангстеров и не сорил деньгами. Откушенное ухо сделало ему великолепную рекламу: Тайсон восстановил подорванное первым разводом и судом состояние и стал мультимиллионером. О том, как нынче живет Майк, браунсвиллцы узнавали из телепередач.
Они любовались его 5 2-комнатным особняком, прилегавшим парком, где были озера, теннисные корты, вертолетная площадка и персональная мечеть, мини-дискотека, 22 гаража, статуи Александра Македонского и Чингисхана, а комментатор рассказывал им, что у Тайсона еще три дома и все они нис колько не хуже этого. Им показывали его любимых кенийскую тигрицу Кеню и ручного льва. Английская топ-модель делилась воспоминаниями о том, как ею овладел
Майк Тайсон: это произошло в пустой львиной клетке, прямо на песке — они катались на нем, и чемпион рычал, как зверь. Новостями о Тайсоне была полна и светская хроника, и рубрики, посвященные мо де: на празднование своего тридцатилетия король бокса потратил 400 тысяч долларов, на оплату мобиль-,ных телефонов выкидывал по 230 тысяч в год. Итальянские ботинки, шелковые костюмы и украшенные бриллиантами часы он покупал десятками, причем предпочитал одни и те же модели.
То, из-за чего от него отвернулся Катскилл, Браунсвиллу, в общем, нравилось. Тайсон избил двух пристав ших к нему прохожих и выкинул в окно британского промоутера, отказавшегося оплатить его счет в ювелирном магазине (тот поплатился двумя сломанными ребрами и вывихнутой челюстью). Он нанес тяжкие телесные повреждения супружеской паре, чей автомобиль слегка оцарапал его «мерседес», заявил, что с удовольствием изнасиловал бы не только Дезире Вашингтон, но и судью Гиффорд, отправил в больницу охранника Дона Кинга и, наконец, пнул под зад самого Дона так, что тому пришлось долго лечиться от простатита Такие поступки были достойны их земляка, но Майк по-свински поступил со своей второй семьей, и вот это, на взгляд чадолюбивых браунс-виллцев, было плохо.
Они знали, что в первый раз он женился на стерве — она выжимала из Тайсона деньги и рассказывала о нем гадости. Но ведь со второй женой Майку повезло — что же он так по-скотски с ней обошелся?!
Браунсвиллцы сидели у телевизоров, смотрели и слушали: вторая жена Тайсона, Моника Тернер, рассказывала о том, как они познакомились. Моника была врачом, и Тайсон влюбился в нее, отбывая свой срок в тюрьме. Она родила ему прекрасных детей, и не так давно Майк уверял телезрителей, что совершенно счастлив с Моникой. А теперь оба говорят о том, что у них слишком разные характеры, и Тайсон старается сэкономить на алиментах. Браунсвиллцы любили детей: своим малолетним бандитам, не расстающимся с бейсбольными битами и ножами, они отдавали последнее. Их герой не должен был экономить на детях.
Обиделся на Тайсона и Дон Кинг — уж очень мощным был пинок под зад. Вялые объяснения промо-утера прервал львиный рык «Верни мои деньги!», затем последовал невероятной силы толчок, от которого Дон вылетел за дверь.
Кинг, на собственной заднице убедившись в том, что Тайсон стал неуправляем, решил заняться другими боксерами. Он так и не смог объяснить Майку, почему из стомиллионных гонораров боксеру доставалась лишь четверть: двадцать пять процентов шли Дону, еще пятьдесят — двум подставным менеджерам.
Да и что тут было объяснять? Все, кто имел отношение к профессиональному боксу, знали: Дон Кинг крал, и делал это так ловко, что его не могли прижать к стенке никакие адвокаты.
А Тайсону между тем было уже за тридцать, и боев впереди оставалось не так много. Но он по-прежнему верил в свои кулаки, свою звезду и свою ярость: те, кто выходил с ним на ринг, чувствовали, что на них надвигается сгусток холодной, всепоглощающей ненависти, и ломались еще до начала боя.
Перед матчем с британцем Ленно-ксом Льюисом Железный Майк решил применить все те же старые приемы. Тайсон устроил драку на пресс-конференции. Он избил охранника Льюиса, а самого Леннокса укусил за бедро: адвокаты пострадавшего уверяли, что британец «лишился значительной части тела». Майк изо всех сил пугал врага, но когда начался бой, убедился в том, что тот его не боится.
Страшный удар Льюиса едва не завершил поединок уже во во втором раунде, но Тайсон был великим боксером и еще пять раундов дрался, как на автопилоте, как робот, почти ничего не соображая. Перед восьмым раундом Майк произнес: «У меня больше нет сил», — и через 2 минуты 25 секунд оказался в нокауте.
Это было ужасное, непоправимое поражение: чемпион потерял корону, человек — то, на что потратил жизнь. И тут Майк Тайсон вытер с лица победителя кровь и пот (охранники Льюиса напряглись, но их помощь не потребовалась), а затем начал говорить. Накануне боя он обещал вырвать Лен-ноксу Льюису сердце и съесть его детей, теперь, запинаясь и оговариваясь, просил у него прощения.
Казалось, Тайсон извиняется перед всеми, кого обидел. Перед избитыми и оскорбленными, перед вложившим в него свою душу Касом д'Амато, перед второй женой, да, пожалуй, и перед собой.
Никто не понял, чем Льюис заслужил его благодарность. Едва ли это знал и сам Тайсон. О том, что он чувствовал, можно было только гадать.
Железный Майк был воином. 8 июня 2002 года он сразился с человеком, победившим его в честном бою, и стер кровь и пот с лица победителя — так рыцари перевязывали раны врагам. Зрители недоумевали, а Майк Тайсон пожимал руку тому, кто отправил его в нокаут, и говорил что-то невнятное. Под конец он пробормотал: «Я не знаю, куда мне идти. Наверное, я больше никому не нужен».
Впереди было банкротство: трехсотмиллионное состояние растаяло как дым. У Майка осталось около 150 тысяч, а его долги превышали 14 миллионов долларов. Большую часть своих денег Тайсон промотал, 500 тысяч долларов, по его собственным словам, «раздал незнакомым людям».
Его ждали бои со второразрядными боксерами, участие в телешоу, переговоры с федерацией боевых искусств (Тайсона хотели стравить с каратистом) и бесконечные судебные тяжбы — Майк не мог платить назначенные судом алименты.

Каждый получает тот ад, который заслужил, у Тайсона он был свой. Железный Майк встретил противника, который его не испугался, — и легенда развеялась. Кинг-Конг превратился в сломленного, вызывающего жалость человека.
Вот только пожалеть Тайсона было некому: друзей у него не осталось, а голубей он давно не держал...