Снова жара. Разъедает мысли, ощущения, ориентацию во внешнем мире и здравомыслие. Даже белый халат, надетый исключительно для маскировки, не спасает.
-Грета, ты готова? – неожиданный голос в правом ухе, голос динамика, голос Кита.
-Да, все отлично, охранник в доме, калитка открыта, там завозят цветы в сад.
-Тогда вперед. Ни пуха.
«Иди к черту»- бормочу про себя.
Я глубоко вдыхаю прелый июльский воздух. Вешаю свою медицинскую сумку на плечо, покрытое дешевым хлопком и уверенно выхожу из припаркованной у тротуара белой Нивы.
Со стороны все выглядит вполне безобидно. Медсестра, а судя по уверенному взгляду , может даже врач. Может быть из санэпидемстанции. Направляется, не мешкая, прямиком к калитке дорогого особняка, брата-близнеца своих соседей, таких же каменно-стекляных испражнений архитекторов.
-Грета, ты спешишь, чуть медленнее.
Черт, ну почему Грета то?! Маргаритой меня назвали родители, Риткой была для хохотушек одногруппниц. Откуда взялась Эта Грета? Хладнокровный работник и убийца? Конечно же, ее сделал Кит. Возродил заново из пепла, которым она давилась. Заставил дышать новым воздухом, пропитанным свободой и кровью. Ну ничего, я отомстила ему за Грету. И Никита Синельский стал просто Китом. А я Грета. Все верно
Всегда боялась собак.
Лай из-за калитки.
-Она на цепи, проходи аккуратно, - какой предусмотрительный, мой жизненно необходимый Кит.
Работники садово-цветоводческой станции продолжают заносить манстеры, кусты роз, мини пальмы и удобрения для них. Один из людей в униформе подмигивает мне. Думаешь, заигрывает? Ничего подобного, просто знает, кто я. А я знаю, кто он. Снова все верно.
Хозяин особняка дремлет в шезлонге около бассейна с ядовито-голубой водой. Эта вода напоминает мне о пижонстве и мелочности людей, пытающихся угнаться за западными стандартами. Наворовавшись и наработавшись (кому как угодно), все они в первую очередь стремятся купить себе вот такой громоздко-слащавый особняк, обязательно засадить его экзотическими цветами и уж естественно ни один уважающий себя подражатель западу не обойдется без бассейна с голубой водой. Фу.
Я подхожу по плиточной (кончено ж из натурального мрамора) дорожке к воде, похожей на автомобильную жидкость, к тому, кто является моей целью, на ходу достаю наполненный шприц. Все как в плохо продуманном дешевом кино, я знаю. Но все потому, что мы действуем наобум, на ощупь Мы не располагали ни материалами, ни информацией. Мы располагали только целью.
Еще пара метров. Вода вдруг набрасывается на меня, корча злобную рожу подводного царя или русской бабы Яги. Все вокруг становится разъедающее голубым…
-Кит, что происходит?
-Грета?!
Голубое чудище пожирает меня. У него недоуменные глаза хозяина дома. Оказывается, это просто я теряю сознание.

Запах хлорки, болезни и разложений. Почему-то именно такие ассоциации у меня взывают больницы. Больницы, которые призваны лечить, а на деле… А на деле я не знаю, чем они занимаются, мало интересные подробности. Тем не менее, Кит настоял, чтобы я сходила в частную клинику, которая по его словам надежней казенных. Я никогда не пошла, если бы Кит не настоял. Правда.
Глядя, как безразличная дама с бейджиком «терапевт общей практики Анна Федоровна такая-то» задает мне нелепые вопросы о моем цветущем здоровье, я злилась. На себя, на свою слабость, на то, что провалила задание, на то, что четвертый день так кружится голова.
-Ну вот. В целом самочувствие у вас в норме, послезавтра придете за заключительными результатами анализов, но пока я отклонений не обнаружила,- и холодным голосом,- Всего хорошего!
Четверг. Через три дня Кит все-таки вспомнил про больницу, и мне вновь пришлось плестись к Анне Федоровне Такой-то. Такая-то встретила меня с подозрительно приторными глазами и листком в руках. «Счет», - подумала я и усмехнулась вслух.
-Маргарита, у меня для вас светлая новость. Вы на четвертой неделе. Вы беременны
«Черт» - подумала я и усмехнулась машинально.


Сергей Александрович Березин, наша цель. Дома он всего лишь любимый Серж и папа, человек, который любит разжечь вечером камин в своем почти дворце, закурить свою почти кубинскую сигару и спокойно прожить свой почти настоящий вечер. И почти настоящим утром он просыпается на своих ванильных простынях. Эти сладкие минуты утренней неги держат в плену даже сильных.
- Серж, у нас проблемы, - озабоченное, перепуганное лицо жены с телефоном в руке – утро перестает быть томным..
-Сергей Александрович, мы установили содержимое шприца, найденного в вашем саду, - начальник службы безопасности, понятно, - Сергей Александрович, это яд. Мы не будем сейчас конкретный химический состав приводить, он вам не даст ничего. Тем не менее факт остается фактом – покушались на вас или на вашего сына.
Не будем окунаться в эмоции, овладевающие Сергеем Александровичем на тот момент. Не нужно оно. Сами представляете. Тем не менее, в дальнейшем за кратчайший промежуток времени наша цель будит ничего не понимающего сына, велит жене сложить необходимые детские вещи и судорожно курит свою почти кубинскую сигару у потухшего камина. Сергей Александрович собирается обезопасить своего сына.
-Артемка, ты готов? Поехали!


А помнишь, как во втором классе делал для мамы мозаику из разноцветных кусочков цветной бумаги? Тебе все хотелось из этой мозаики сложить свою мечту – велосипед, но учитель ругалась, ворчала и пыталась объяснить тебе, что маме нужно делать цветы, или солнышко с домиком, или торт в худшем случае. Может быть все случилось иначе, если бы тогда ты все-таки нашел в себе силы поспорить с учителем, и сделать так как велит сердце. Сложить свою мечту. А теперь кажется, что все позади. И остаются лишь задания, порой опасные, порой бессмысленные, остаются работа и Кит. А теперь еще и зародыш внутри меня. Сюрпрайз, мама.
- Только аборт, Гретка, ты сама понимаешь, что больше никак. У нас на носу ответственное дело, я слабо представляю, как ты будешь выглядеть в скалолазном снаряжении и с животом.
Я не спорила, просто молчала и смотрела куда-то вперед и вниз. В приборную панель его старого джипа. Старого, не потому что у Кита недостаток денег, а потому что так надо.
- Ты еще молода, все впереди, у тебя будут дети. Но пойми, завести ребенка сейчас- для тебя значит потерять все.
Я снова молчу, лишь забавляет мысль, что нашего ребенка он называет моим. Кит прекрасно знает, у кого «руки замараны» и кто здесь папа.
- Грета, посмотри на меня. Это всего лишь зародыш внутри тебя. Какая-то клетка.
Я молчу и смотрю в его глазах клип о беспокойстве и раздраженности.
-Все в порядке, Кит.
Он понял, что в очередной раз выиграл. Не будет угрозы его драгоценной карьере, не будет затягивающих трудностей и проблем. Не будет его сына.
-Готовься к заданию. Завтра ответственный день, ты не должна провалиться еще раз.

Снова жара. Это даже закономерно. Юг России. Юг и жара почти синонимы. На этот раз Кит решил не мелочиться. Не в физическом смысле, а в масштабе разрушений. Вместо шприца у меня в сумке яркая глянцевая баночка пепси. Эта кроха превратит навороченный автомобиль Березина в мерцающие угольки и груду обгоревшего железа, я знаю. Я не знаю, как работает эта волшебная баночка, не знаю химического состава ее содержимого. У меня самая простая задача, пожалуй. И самая сложная. Убить человека легко. Трудно жить с пониманием того, что убил.
-Грета, приготовься. Он выходит.
Я далеко от его дома пока. Метров за 250. По-моему женщина с биноклем – это в некотором роде сексуально. Я сексуальна сейчас, право слово. Обворожительная убийца.
Машина Кита через дорогу, метрах в 50 от меня. Моя задача проста, не затруднила бы даже ребенка. Прогуляться по залитой солнцем улице и поставить напиток «продвинутой» молодежи – пепси – под колесо автомобиля Березина. И снова меня не покидает липкое ощущение какого-то дилетантства. Сюжетец из рисованных красным и синим комиксов. Ну не работают так!
-Кит. С ним ребенок!! – бинокль не врет мне, даже мои глаза мне не врут. Рядом с нашей целью пяти-шестилетний кроха в ковбойской шляпе деловито вышагивает и улыбается. Эта детская радость навсегда останется в моей больной голове. Радость новой игрушке, новому путешествию, новому дню.
-Черт, черт, черт! - раздраженный голос Кита конечно же, - Сиди в машине пока что. Я двинусь чуть вперед. Через минуту ты переходишь дорогу и идешь за мной.
-Кит, мы что, убьем ребенка?
-Грета, ты уже провалила однажды это задание! Не спорь, иди за мной. Сейчас проверим.
-Кит, ты понимаешь, что мы убиваем ребенка?
-Переходи дорогу. Встань пока за моей машиной и сделай вид, что поправляешь ремешок на туфле.
Кит сделал меня такой, какая я есть. Делаю, все что он велел.
«Мы убьем ребенка. И нашего ребенка мы тоже убьем»
-Грета, я уже у следующего дома. Мальчишка называл Березина папой. Значит сын. Значит поедет с ним и ждать нам уже нечего. Вперед.
-Кит..
-Быстро! Я пока возвращаюсь в машину, отгоняю ее за угол, и жду тебя там. Ты не имеешь права на ошибку, Грета.
Кит сделал меня. Сделал..
Шатающейся походкой я иду к машине Березина. Все как велел Кит. Банка под колесом машины.

Накрывающий звук взрыва оказался гораздо громче, чем я ожидала. Не крушение мира, но грохот, страх, понимание совершённого, пламя и детский плач.


Детский плач. Он окружает со всех сторон, проникает в голову в душу и разрывает изнутри с силой цунами. Это плач разъедает мои мысли не дает дышать, я задыхаюсь, задыхаюсь.. и просыпаюсь. В собственной постели, под моим любимым легким одеялом, но вся в поту. Неудивительно. Никогда не пробовали спать в жаркую июльскую ночь под одеялом, да еще и в комнате с наглухо закупоренными окнами? Попробуйте. Особенно если вы живете эдак среднестатистически и на кондиционер элементарно жаль денег.
Я просыпаюсь, мокрая, не как мышь даже.. как склизкая аквариумная рыбка скорее.
Через пару мгновений приходит понимание: я дома. Только вот детский плач никуда не делся, он все еще душит меня. Теперь он не окружает, я понимаю, что он исходит откуда-то от двери в комнату, откуда-то из недр моей кофейной квартиры.
Я слушаю, слушаю этот плач. И вдруг понимаю, что это плачет мой сын. Мой любимый сын. Сын, которого я чуть не убила однажды.

До сих пор не понимаю, как я смогла. Как мне хватило сил поставить эту треклятую баночку пепси под колесо машины Кита. Я наконец смогла сложить из тех разноцветных кусочков мозаики то, что хотела.
Прости меня.