Цитата сообщения Ваныч О пользе сомнений.

Если долго смотреть на виолончелисток, можно заслушаться и незаметно для себя развестись. Они так выразительно трясут смычками, сидя на своих виолончелях. Женатым мужчинам приходится усилием воли вырывать себя из лап искусства. С другой стороны, пианисты с длинными пальцами провоцируют убийства из ревности. Поэтому, частный сыщик Андрей избегает классической музыки. Планируя светский раут, он готовит много водки и приглашает в гости лауреатов фестиваля бардовской грусти Выдропужск-96. В трезвого Андрея наше искусство не лезет.
У Андрея красивая жена и дом с мебелью в царском стиле. Без шумных праздников в таких местах заводятся привидения. Но вот мы приходим, поём, и привидения убегают. Ещё один наш плюс, мы работаем за салат.

Я сказал Андрею, что не пью. В ответ он хотел сбить меня с ног и обыскать. Но как радушный хозяин сказал только, что это странно. Трезвый бард не аутотентичен. Есть в таком человеке фальшь на грани вандализма. Не пьёшь - ступай к баптистам. Андрей пытался рассмотреть во мне попытку осмеять, низвергнуть творческую ось всего направления. Но ничего не увидел и велел входить. Несколько моих лирических песен подтвердили худшие его предположения.

Чтобы как-то отвлечь хозяина, я попросил рассказать о жизни частного детектива. Многие люди добреют от собственной речи. Любовь к совам, например, целиком основана на этом феномене. У сов такой понимающий и неравнодушный взгляд, что хочется рассказывать ещё и ещё. Ради мира и понимания я собирался стать его совой в этот вечер.

Андрей рассказал о своём товарище, бойце спецназа, который охранял банк. И вот, врываются тридцать омоновцев в масках. Товарищ сначала сдался, потому что омон – друг человека. Хоть и неявный, вроде слона и носорога. Вдруг один омоновец хрясь - и ломает товарищу ногу. Ломом. По этому поступку стало ясно, пришли бандиты. Их костюмы - для отвода глаз и перелома ног. Встать товарищ уже не может. Тогда, с помощью тибетской ментальной техники он отключает боль. И тут же, не вставая, убивает шестнадцать человек. Голыми руками. И ещё четырнадцать бежали, побросав ломы.
Всего на счету товарища двести убитых противников. Приблизительно. В Латинской Америке он штурмовал одну тюрьму и сбился со счёта, настолько быстро продвигался. Сейчас он работает массажистом в Москве, вправляет шейные позвонки. Обычный такой парень из спецназа. Нормальный. Так сказал Андрей и покосился на мою пустую рюмку.

В следующей истории сыщик вспомнил, как помогал ворам восстанавливать порядок. Однажды страна выпустила из тюрем тучи молодых беспредельщиков. Дойных бизнесменов на всех не хватало и беспредельщики объявили войну. По городу ездили БМВ со станком для сверления коленей, столько было срочной работы. Воры собрали боевые отряды, называли их «красные бригады», в шутку. Три года в лучших ресторанах и банях Прибалтики не затихала пальба. Сейчас, спасибо в том числе Андрею, все беспредельщики залиты в бетон, лежат на дне Даугавы в железных бочках. Жалко их. Нормальные, в общем-то, обычные ребята. Андрей снова на меня покосился.

А его родной дядя – синий от наколок как эфиопский негр, - живёт в приюте, в маленьком городке на западе Латвии. Он безногий, но за поясом заточка. Ездит на тележке по району, как шериф. Когда местный пацан выхватил у дяди кошелёк, дядя остановил мальчика гипнотическим взглядом заточкой в колено. Андрей подкидывает дяде деньжат, а тот врёт местным, что племянник летает на вертолёте с охраной. «Это у вас генетическое» подумал я, но виду не показал. Наоборот, одобрил рассказ. Сказал:
- Правильно, что в колено. Не напильником же в печень. За какой-то кошелёк.
- Откуда ты знаешь про напильник в печень? – спросил Андрей и прищурился. С его точки зрения, розовые пони не могут знать фольклорных подробностей. Хотя, ещё у Лермонтова было: "напильник в печень я воткнул и там два раза повернул". Как-то так. Я скромно упомянул детство без солнца и юность, полную ошибок. И сплюнул с таким видом, будто с трёх лет бомблю прохожих.
- Зашитый, что ли? – спросил Андрей с надеждой. Я кивнул и тут же стал нормальным человеком. Не таким обычным, как его знакомый генерал полиции, которого охраняют 150 чеченских автоматчиков. Но всё-таки, моё девиантное поведение стало объяснимым. Мы спели несколько уголовных песен и почти подружились. Для окончательного сближения пришлось бы кого-нибудь зарезать, я не чувстввовал себя настолько одиноким. Расстались по-приятельски. Договорились ещё встретиться. Всем приятно иметь каких-нибудь странных, необычных знакомых. Параллельные миры должны дружить, мы считаем.

Американский какой-то психолог помогал параноикам встраивать их уникальный бред в серую действительность. Ну летают вокруг человека бабочки, пусть летают. Если не травмировать общество бабочками, можно избежать электрошока. Не помню подробностей, помню только, психолога того посадили. Идея многих картин мира кому-то показалась опасной. А единственно правильную картину, и вообще критерии истины нам назначают сверху самые главные параноики. И это очень, очень жаль.


Американский какой-то психолог помогал параноикам встраивать их уникальный бред в серую действительность. Ну летают вокруг человека бабочки, пусть летают. Если не травмировать общество бабочками, можно избежать электрошока. Не помню подробностей, помню только, психолога того посадили. Идея многих картин мира кому-то показалась опасной. А единственно правильную картину, и вообще критерии истины нам назначают сверху самые главные параноики. И это очень, очень жаль.