В августе 1949 году в Сен-Поль-де-Ванс Монтан повстречал Симону Синьоре и влюбился в неё. Вскоре Симона оставила своего первого мужа Ива Аллегре и в декабре 1951 года вышла замуж за Монтана. Свадьбу играли в знаменитом отеле Золотая голубка, расположенном в коммуне Сен-Поль-де-Ванс на Лазурном берегу. Вместе супруги неоднократно выступали как партнёры по сцене и съёмочной площадке. Пара Монтан — Синьоре была очень популярна и не сходила с обложек журналов.
Женщина, которая любит, запоминает мельчайшие детали. Пройдут годы, десятилетия, но она всегда безошибочно назовет вам не только дату, день, место, но даже время встречи. Вот так, как Симона: "Это было 19 августа 1949 года в Сент-Поль-де-Ванс, в кафе "Коломб д'0р", в половине девятого". Почему-то эти подробности приобретают какую-то свою, особую значимость.

К тому времени Монтан уже был звездой французского мюзик-холла, Симона - преуспевающей киноактрисой.

После их первой встречи прошло еще четыре дня, и... "произошло нечто молниеносное, неприличное и необратимое". Это сильнейшее чувство будет продолжаться двадцать семь лет. "Сердце мое разрывалось на части. Надо было особенно сильно любить, чтобы ринуться в это удивительное путешествие", - скажет она.

Она собрала вещи и переехала к нему, а "иначе, - как сказал Монтан, - все это ни к чему, и звонить незачем". Они поженились 22 декабря 1951 года в мэрии Сент-Поля.

Иву Монтану и Симоне Синьоре было по тридцать лет.

РОЛИ В КИНО И РОЛЬ ЖЕНЫ

Симона не раз делилась секретами своего мастерства: "После того, как я соглашаюсь на роль, где-то внутри меня происходит химическая реакция. Образ рождается постепенно, начинает жить во мне, а я не вмешиваюсь. Чем старше я становилась, чем больше переживала счастья и горя, тем легче мне было играть".

Целая галерея образов, которые так не похожи один на другой: разбитная, вульгарная Мари из фильма "Золотая каска"; замкнутая, ушедшая в себя Тереза Ракен (из одноименного фильма), пережившая после встречи с Лораном любовь и страх, надежду и отчаяние; любящая, сексуально раскрепощенная, лишенная предрассудков Элис из фильма "Путь наверх" - роль, которая особенно дорога Симоне. После съемок она еще долго продолжала жить и думать, как ее героиня, причесываясь и одеваясь, как она.

Симона Синьоре не раз была признана во Франции лучшей актрисой года. Она удостаивалась призов, премий в США, Англии, Японии, Италии. Вершиной творчества стал присужденный ей Золотой Оскар.

Симона очень болезненно переживала свой успех, опасаясь, не ранит ли это Ива, не заденет ли его самолюбия. Но зато она искренне радовалась успеху мужа, например, во время гастролей в США, где в зале, среди поклонников, в первых рядах сидели Марлен Дитрих, Кларк Гейбл, Ингрид Бергман, Фрэнк Синатра... Все восхищались его пластикой, подвижностью, элегантностью. Симона собирала рецензии с восторженными откликами: "Когда поет Монтан, чувствуешь, как стучит его сердце".

Влияние Симоны в становлении Монтана и как актера, и как певца было огромно. Он сам признался: "Я встретил двух замечательных женщин: Эдит Пиаф, которая вывела меня на французскую эстраду, и Симону, значение которой в моей жизни трудно переоценить".

Симона повсюду сопровождала Ива. Теперь она появлялась на киностудиях все реже. Она слушала песни Ива, ей нравилось постигать тайны его ремесла, сидеть рядом перед выступлением, боясь шелохнуться, ликовать после концерта, вслушиваясь в гром аплодисментов и выкриков "Браво!". Она отклонила предложенный ей Голливудом контракт: "Без Монтана меня не заставили бы пройти от Венсенских ворот до Аньерских... Что уж говорить об Америке". Во всем этом не было и тени притворства. Ей трудно было расстаться с Ивом даже на один день. Сколько раз, рыдая, она укладывала чемодан и в слезах ехала на вокзал.

Однажды режиссер Жак Беккер, в ответ на очередной отказ Симоны принять участие в съемках, сказал:

"Ты совершенно права, любовь требует того, чтобы за ней ухаживали каждый день, как за растением".

Но не всегда супружеская жизнь была столь безоблачной. Случались и ссоры. Однажды в минуту раздражения, когда что-то не ладилось во время репетиции, Ив вдруг резко обернулся к Симоне: "Чем ты тут занимаешься? Сидишь, вяжешь? Ты не снимаешься, потому что тебя не приглашают!" Это был укор, срыв. Симона поднялась и неторопливо подошла к телефону. Как ей хотелось, чтобы Ив остановил ее. Но он молчал. Что ж, она докажет ему, что она - актриса и у нее есть имя. "Я согласна на роль Терезы Ракен, произнесла Симона, набрав номер. - Завтра я подпишу контракт".

И вскоре на экраны Европы вышел новый фильм с участием Симоны Синьоре в главной роли.

Ив и Симона прославились не только как актеры — они выступали как общественные и политические деятели против тоталитарного режима в Чили, Греции, Чехословакии, Польше и Советском Союзе. Еще в начале 50-х они «смотрят в сторону СССР с определенной надеждой и даже восторгом», еще отчетливо не разобравшись во внутренней политике страны. В то самое время Сергей Образцов, будучи в Париже, открыл для себя творчество Монтана, благодаря которому русский зритель очень скоро начнет слушать, а потом заучивать французские «монтановские» хиты. Ива Монтана приглашают выступить в Советском Союзе. По стечению обстоятельств, за несколько недель до их приезда, 24 октября 1956 года, советские войска входят в Будапешт. Супруги в замешательстве — после долгих споров и сомнений они все же решают осчастливить своим визитом хлебосольную Москву.
    Концерты проходили с аншлагом. Старые москвичи до сих пор помнят выступления Монтана. На заработанные деньги Симона купила в ГУМе (в отделе для иностранцев) «две шкурки сибирского соболя», которые на протяжении многих лет будут украшать ее одежду.
    Никита Сергеевич Хрущев тоже побывал на одном из легендарных концертов сына итальянских эмигрантов Ива Монтана (Ив Монтан — псевдоним, пришедший из детства. Мама часто кричала в окно: «Иво, монта!», что в переводе с итальянского означает «Иво, поднимись». Настоящее его имя — Иво Ливи). После концерта генеральный секретарь коммунистической партии пригласил Монтана с женой в свои апартаменты на ужин в неформальной обстановке. Разговор состоялся серьезный: беседовали не о творчестве, музыке или поэзии — Хрущева в основном интересовал взгляд актеров на происходящее. Монтан потом напишет, что Хрущев ведет «разговор начистоту», во всяком случае ему так казалось. И Хрущев «впервые услышал правдивую оценку венгерских событий». Гости ему понравились. Известно, что он предоставил в их распоряжение правительственный самолет.

 Ив Монтан не ограничился Советским Союзом — он выступает в Польше, Югославии, Румынии. А через 12 лет Ив и Симона открыто осуждают вторжение советских войск в Прагу в письме, отправленном советскому послу в Париже. Они выступают в защиту Сахарова и Солженицина. От советских граждан за «железным занавесом» безусловно скрывали, что Ив Монтан и Симона Синьоре не разделяют коммунистические взгляды.
    Симона Синьоре обращается к правительству Франции, защищая алжирцев, выступивших против французской колониальной политики. Она — инициатор фильма «Признание», рассказывающего об антисемитском процессе Рудольфа Сланского в Чехословакии.
    Долгое время сами Ив и Симона, вездесущая пресса и просто любопытные причисляют звездный союз к одному из самых удачных в актерской среде. Но было бы нечестно по отношению к читателю не рассказать об отношениях Ива Монтана с Мэрилин Монро, ставших «ложкой дегтя в бочке меда», которую Симоне Синьоре так и не удастся подсластить до конца жизни.

СОСЕДКА ПО ПЛОЩАДКЕ

"Я буду говорить о ней не как о мифическом существе, а как о соседке по площадке, с которой я дружила, как дружат во всех домах мира", говорила, вспоминая, Симона.

Они поселились на бульваре Сансет (Заходящего солнца), в бунгало, в тени тропических деревьев. Их квартиры под номерами 20 и 21 находились рядом.

Когда Мэрилин Монро впервые встретилась с Симоной и ее мужем, она весь вечер улыбалась и не сводила с него глаз - он так напоминал ей Джо Ди Монжо, ее второго мужа. Когда гости ушли, она обратилась к приятельнице: "Правда, он - вылитый Джо? Очень сексуальный. И мне так нравится его голос. А Симона совсем не красивая. Клянусь, он женился на ней из-за карьеры".

Перед началом съемок фильма "Займемся любовью" Монро проявила особую настойчивость в отношении французского певца, уже покорившего Америку: "Я хочу видеть в главной роли только его". Продюсерам пришлось уступить самой "кассовой" звезде Голливуда.

Симона поддержала Монтана (когда-то они с Ивом сыграли в "Салемских колдуньях" - экранизации пьесы Артура Миллера, мужа Монро): "Участие в съемках даст тебе шанс пробиться к высотам", сказала она. А на вопрос журналистов, когда он впервые почувствовал себя по-настоящему "звездой", Монтан ответил: "Тогда, когда услышал: "Хотите сниматься с Мэрилин Монро?"

Вечерами они собирались на кухне, устраивая то "макаронные пиршества", то диспуты, то парикмахерский салон, где на глазах Симоны Мэрилин превращалась в платиновую блондинку. Сидя на кухне в шелковом халатике в белый горошек, без грима, без накладных ресниц, Мэрилин откровенничала: "Взгляни-ка! Все думают, что у меня длинные ноги. Но ведь у меня некрасивые колени, и я небольшого роста". (Рост Монро - 162 см).

Но как она умела преображаться! Этому искусству позавидовали бы многие "звезды", над имиджем которых работают опытные мастера. Ей же на перевоплощение требовалось часа три. Как писала Симона, "ту Мэрилин, которая смотрит на нас с обложек, я видела за время нашего соседства только трижды. Но это уже была легенда - жеманная и мурлыкающая".

Их вечера обычно проходили так. Первым возвращался Ив и, наскоро перекусив, принимался за "новую порцию" текста на английском, который следовало осилить. Миллер стучал на пишущей машинке. Симона "демонстрировала искусство красиво терять время". Позже она усаживалась с Миллером и, потягивая виски, вела разговоры по душам. Последней в квартиру влетала Мэрилин и, на ходу бросая фразу: "Я под душ - и сразу к вам", исчезала.

...Уже после того, как все случилось, пресса ухватилась описывать их совместную жизнь. Каждый судачил по-своему. Злобно или безразлично, с некой долей снисходительности. "Они заставили нас играть роли, которые мы не учили, в пьесе, которую мы не читали..." - так сказала Симона. А ведь то, что произошло, касалось только их четверых.

ЧЕМУ БЫТЬ, ТОМУ НЕ МИНОВАТЬ

Неотложные дела позвали Артура в Нью-Йорк, Мэрилин уезжала вместе с мужем.

Больше всех повезло Симоне ее ожидало событие, позавидовать которому могла любая актриса. Имя Синьоре стояло в номинации на Оскар рядом с такими звездами, как Элизабет Тейлор, Кэтрин Хэпберн, Одри Хэпберн. О чем думала в те минуты Мэрилин? Она, секссимвол Америки, грезившая о большой, настоящей роли. Самолюбие Мэрилин было задето. "Желаю удачи. Я верю, что ты его получишь!" - сколько лицемерия было тогда в ее словах, обращенных к Симоне. Но настоящая ревность проснулась в Монро, когда Оскар уже был вручен Синьоре. На церемонии пел Ив. Мэрилин захлебывалась от ярости: "У нее и Оскар, и Ив... Она умная. У нее все... А я?"

Мэрилин уезжала. Симона смотрела ей вслед, почти механически запоминая детали: на ней были туфли на высоких каблуках, белое норковое манто с большим стоячим воротником. "Такой она и осталась в моей памяти. Больше я ее никогда не видела".

ЭТО БЫЛО БЕЗЫСХОДНО

Долгое время эту историю замалчивали. Избегал разговора Артур Миллер, упорно молчал Монтан, уходила от бередящих душу воспоминаний Симона.

Время врачует раны. И вот "...пришел час, - писал в своих воспоминаниях Монтан, - когда об этом уже можно было рассказать, никого не ранив".

После получения Оскара Симону уговорили сниматься в Италии вместе с Марчелло Мастрояни. Уехал и Артур Миллер. Мэрилин и Ив остались вдвоем.

Монтан ощущал некоторую неловкость. Он боялся всего: своего английского, своей роли увальня, волочащегося за бродвейской актрисой. Они часто усаживались друг против друга: "У меня так и стоит перед глазами Мэрилин, писал он, - в брючках из шотландки, в кофточке с игриво приоткрытым воротом, с глазами какой-то немыслимой голубизны".

Перед нами исповедь Монтана:

"Я иду к Мэрилин.
- У тебя температура? - спрашиваю.
- Да, невысокая, - отвечает. Я рада тебя видеть.
- Я тоже рад.
"Что творится со мной?" - спрашиваю я себя. Впрочем, спрашиваю не очень долго".

Льстила ли ему эта связь? Он смутно понимал, что Монро пользовалась им, как живой бутафорией для мизансцены. Находиться в лучах ее славы - это даже не под звездой Симоны Синьоре. И даже не под опекой Эдит Пиаф, которая занималась его репертуаром, в то время как он жаждал самостоятельности.

Близился конец июня. Съемки закончились. Скоро домой, в Париж. Ива охватывает паника. Это состояние уже мало походило на то опьянение, которое он испытывал недавно. Мэрилин изо всех сил пытается удержать его возле себя. Она заказывает фешенебельный номер в отеле Нью-Йорка для себя и для Ива, плачет, умоляет его остаться с ней, не уезжать. Но Монтан не идет на уговоры. Кто знает, чего ему это стоит, но держится он твердо. Во время их последнего разговора, в машине, он объясняет Монро, что идея оставить Симону... смешна. Хлопает дверца, он выходит. Мэрилин Монро и Ив Монтан расстаются навсегда. "И все же это было прекрасно, - напишет он спустя годы, - и это было безысходно. Ни разу, ни на один миг не возникало у меня желания порвать с женой. Но если бы она, Симона, хлопнула дверью, я бы..."

Если бы она хлопнула дверью... Нет, Симона не сделала этого. По возвращении Ива в Париж у них произошло бурное объяснение. Первое и последнее. "Это было ужасно, - вспоминает он. - Потом все улеглось. Но только внешне. Я видел, что она разбита, глубоко опечалена сознанием того, что десять потрясающих лет, которые мы прожили вместе, оказались омрачены. Я раскаивался... Жизнь не переделаешь, надо продолжать жить", - сказал он тогда себе.

Что касается Симоны, то со свойственной ей проницательностью она поняла, что это - одна из рядовых историй, которые случаются повсеместно. "Я никогда не стану судить о том, что произошло с моей подругой и моим мужем, которые работали вместе, жили под одной крышей и, стало быть... делили одиночество", - сказала она.

Терзали ли ее другие мысли? Если да, то никто не должен был знать о том, как ей больно. Каждый нес в своей душе чувство вины или чувство обиды. Но никогда, ни разу, даже во время вспыхивающих между ними ссор, Симона не припоминала ему эту историю.

Симона обедала в ресторане со своими друзьями из съемочной группы фильма "День и час", когда официант наклонился над ней и, извинившись, произнес: "Вас к телефону, мадам". Был август 1962 года. В трубке она услышала голос Монтана: "Умерла Мэрилин".

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

"Если бы она знала, сколь мало я ее ненавидела", - эта фраза, произнесенная Симоной, стала почти легендарной.

И все же, как призналась дочь Симоны Катрин в одном из интервью, ее мать так и не оправилась от потрясения до конца своей жизни.

Симона играла в театре, Монтан выступал на эстраде, снимался в кино, активно занимался политикой. Что касается их отношений, то в их семье роли давно уже были распределены: Монтан - отчасти ребенок, отчасти хозяин, Симона - всегда хранительница очага, в котором горят угли...

Симона Синьоре ушла из жизни 30 августа 1985 года. Когда у Ива Монтана на склоне лет спросили, что в его жизни не сбылось, он ответил: "Я хотел умереть раньше Симоны".

Спустя три года, в последний день 1988 года, двадцативосьмилетняя Кароль Амьель подарила 67-летнему Иву Монтану его единственного наследника - сына Валентина.

А 9 ноября 1991 года, в разгар репетиций нового песенного шоу и работы в фильме "Остров толстокожих-5", не стало Монтана. Сердечный приступ случился прямо на съемочной площадке. Похоронили его на кладбище Пер-Лашез рядом с Симоной.

Источник по материалам интернета

Аэлита 54