Лермонтов сказал:

  Люблю отчизну я, но странною любовью,

и свою любовь выразил в милой и свежей картине. Но есть у нас и такие любители или любовники, из которых каждый, в минуту чистосердечия, мог бы сказать:

  Россию я люблю, но странною любовью;

  Все хочется сильней мне обругать ее.

… подобает быть почтительнее и вежливее с матерью своей. Добрый сын Ноя прикрыл плащом слабость и стыд отца. (с)

P.S.: Уф-ф, дочитала!

Гром не грянет, мужик (русский человек) не перекрестится. (…) Нам не тягаться с доками-германцами. Пожалуй, мы иногда и перегоним их, но все же не догоним. (с)

P.S.: Знакомые недавно вернулись из командировки в Германию на какую-то техническую выставку очень грустными. Говорят, мы отстали от передовых стран мира не то что бы далеко и надолго, а навсегда.

У нас слова: оратор, ораторствовать вовсе не латинского происхождения, а чисто русского, - от слова орать. Послушайте наших застольных и при торжественных случаях витий! (с)

Спрашивали старого француза, что делал он в Париже во время так называемого царствования террора (1793- 1794). J'ai vecu, - отвечал он. - Жил.

В кавалергардском полку (…) одного офицера прозвали суп. Он был большой хлебосол и встречного и поперечного приглашал de venir manger la soupe chez lui, то есть по-русски: щей похлебать. Между тем он был очень щекотлив, взыскателен, раздражителен. "Бедовый он человек, с приглашениями своими, - говаривал Денис Давыдов, - так и слышишь в приглашении его: покорнейше прошу вас пожаловать ко мне отобедать, а не то извольте драться со мною на шести шагах расстояния". (с)

В Москве и дома носили клички. (…) А дом Пашкова на Моховой? Не знаю, носил ли он в народе особую кличку, но дети прозвали его волшебным замком. На горе, отличающийся самобытною архитектурою, красивый и величавый, с бельведером, с садом на улицу, а в саду фонтаны, пруды, лебеди, павлины и заморские птицы; по праздникам играл в саду домашний оркестр. Как бывало ни идешь мимо дома, так и прильнешь к железной решетке; глазеешь и любуешься; и всегда решетка унизана детьми и простым народом.(с)

Заметка о N.N. Не знаю, простит ли Бог ему грехи его, но он не прощает Богу ни малейшего насморка своего. (с)

Добрая старушка, довольная участью своею, говорила с умилением: "Да будет Господь Бог вознагражден за все милости Его ко мне". (с)

Хозяин очень значительного имения, был он, разумеется, плохой хозяин, как и подобает или подобало русскому барству. Вопреки изречению Евангелия, у нас кому много дано, у того много и отпадает. (с)

На белом свете лишних людей много, нужных мало, необходимых вовсе нет. (с)

…человек, который, при всем обширном уме и больших способностях своих, имел простодушие думать, что он необходим.

А на что же Провидение? Оно не воплощается в одном человеке. Иногда оно как будто выдает полномочие ему, но все это на известное время, и к тому же на известных условиях. У Провидения есть всегда в запасе свои калифы на час. (с)

P.S.: Незаменимых у нас нет? Вот и я задумалась, а есть ли в моей жизни незаменимые люди? Как минимум трое: Родители и сестра. Их мне не заменит никто.

Император Николай (…) сказал ему следующие достопамятные и великодушные слова: "Ты знаешь, что я, после польского возмущения, до поляков не большой охотник, но если, по предубеждениям и по страсти, я увлечен буду на принятие каких-нибудь мер несправедливых против них, то обязанность твоя немедленно предостерегать меня". (с)

P.S.: И это Николай "Палкин".

Известен ответ Талейрана. Г-жа Сталь, в присутствии г-жи Рекамье, спросила его: "Если мы обе тонули бы, которую из нас бросились бы вы сперва спасать?" - "О, я уверен, - отвечал лукавый дипломат, - что вы отлично плавать умеете". (с)

Кажется, в Испании не говорят о человеке: он храбр, а говорят: он был храбр в такой-то день, в таком-то деле. Можно применить эту осторожность и к умным людям. (с)

Прослушав какое-то музыкальное произведение, чуть ли не Вагнера, Россини сказал: Si c'etait de la musique, ce serait bien mauvais (если это была бы музыка, то это было бы очень плохо). И о многих письменных произведениях нашего времени можно сказать: будь это литература, то оно никуда не годится; но как оно не литература, то, может быть, оно в своем роде и недурно. (с)

Есть люди, которые переплывают жизнь; еще есть люди, которые просто в ней купаются.(с)

Впрочем, мне никогда не случалось завидовать умным людям, зависть забирает меня только при виде счастливой глупости. (с)

P.S.: А вот не соглашусь, ибо всегда относила ум к числу завидных достоинств. И насчет счастливой глупости не соглашусь. На мой взгляд счастье находится в обратно пропорциональной зависимости с совестью, а завидовать бессовестным людям мне... совесть не позволяет.

"Как трудно с жизнью справиться, - говорила молодая ***. - Счастье законное, тихое, благоверное неминуемо засыпает в скуке. Счастье бурное, несколько порочное, рано или поздно кончается недочетами, разочарованием, горькими последствиями."(c)

P.S.: Соглашусь. Иногда среди тишины и покоя так хочется "страстей и событий", в придачу к которым совершаешь "массу открытий, иногда не желая того".

P.P.S.: А жизнь не любит, когда с нею не справляются. Она немного подождет "управы" и ставит перед фактом. Не управляешь жизнью - готовься справляться с проблемами. Увы, это я  личным опытом делюсь.

Можно иметь некоторые свойства гениальности, но еще не быть гением. Гений есть что-то цельное, державное, всемогущее. Мы уже заметили, что гении везде редки. У нас, по многим причинам, они еще реже. Гений у нас, может быть, и был один - Петр I. Несмотря на слабости и погрешности свои, еще более свойственные времени его, чем его личности, он совершил подвиг гениальный. Вполне ли хорошо, или частью пополам с грехом, совершил он его, это другой вопрос, но отрицать никому нельзя, что он был запечатлен могучим гением и духом преобразования.

Ломоносов был более гениален, нежели гений: в нем было мало творчества, он не был гением-создателем, а разве гением-путеводителем, указателем, Моисеем в обетованной земле. Как другой Христоф-Коломб, он внутренне прозрел, угадал, предчувствовал новый мир, составил путеводители для достижения неизвестных земель, но Америкой он не овладел. Он ничего такого по себе не оставил, что могло бы служить образцом, но многое оставил, что может служить поучением.

Есть гении, так сказать, пропавшие, которые родились после времени, или неуместно. Представим себе, что какой-нибудь дикарь на далеком и пустынном острове, не знающий, что часовое мастерство давно на свете существует, изобрел и смастерил бы в юрте своей часы. Разумеется, это было бы дело гения, но какая польза вышла бы от того для человечества? Многие из таких гениев напоминают доброго немца, который, не зная, что "Телемак" писан Фенелоном, перевел его на французский язык с немецкого перевода и думал, что он обогатил и осчастливил французскую литературу, познакомив ее с бессмертным творением.

То же, что о Ломоносове, можно бы сказать о Суворове. Он был гениален. Случай, события не дозволили ему утвердить за собой неопровержимое звание гения. Судьба не свела его грудь с грудью в бой с современным гением войны. Поединок между Бонапарте и Суворовым решил бы окончательно и победоносно, кому из двух неотъемлемо принадлежат честь и слава быть военным гением.

P.S.: Не соглашаюсь и не оспариваю. Очень интересный взгляд на исторических личностей, особенно, что касается Ломоносова и противопоставления Суворова и Наполеона.

Знаменитая француженка Роллан, восходя на революционный эшафот, сказала: "О свобода, сколько преступлений совершается во имя твое!" Понизив диапазон, можно бы сказать в свою очередь: "О патриотизм (или, пожалуй, о отечестволюбие, если у кого хватит духу выговорить это слово), сколько глупостей, бестолковщины высказывается, пишется и делается под твоей благородной фирмой!"

Император Александр Павлович говорил царскосельскому садовнику: "Где увидишь протоптанную тропинку, там смело прокладывай дорожку: это указание, что есть потребность в ней".

P.S.: Мне все больше нравится Александр I. Хотя с папой, конечно, нехорошо вышло.