Старые тайны Сейдозера Автор - В.И. Горшков (Обнинск) Дорога, по которой мы шагали от Мотовского залива Ловозера, оказалась на редкость хорошей, там, где она пересекает болото, настлана старая, но еще сохранившаяся гать из брёвен. Где-то рядом шумит бурная река. А в нескольких километрах слева и справа от дороги упираются в низкие облака склоны гор Нинчурт и Куамдеспахк, напоминая гигантские ворота.  

Тайга здесь хороша, шикарные густые ели с редким берёзовым подлеском, которого местами практически нет. Мы довольно быстро пересекли неширокий перешеек, разделяющий два водоёма, и оказались перед гладью необыкновенного по своей красоте озера. Вот оно - Сейдозеро!

На водных и пеших маршрутах Кольского полуострова я побывал уже не один раз.
С друзьями по университету и своей будущей женой Таней прошел и по невысокому горному массиву Ловозерских тундр. Это было после окончания географического отделения Калужского университета во время первой поездки в туристический поход на полуостров. Тогда я и открыл для себя удивительный мир Ловозерского Сейдозера, окруженного подковой низких столовых гор с крутыми обрывами, с которым связано множество легенд, сказаний и таинственных историй. И с тех пор мечтал вернуться сюда снова. И вот, наконец, получив на исходе лета короткий отпуск, вдвоём с женой вырвались в так полюбившуюся нам Лапландию. Издавна коренные жители полуострова саамы или лопари особым образом выделяли такие уединенные и закрытые водоёмы. Сотни лет назад в дохристианских языческих верованиях саамов они играли немалую роль. Само название происходит от слова "сейд" - так назывались священные камни, в которых, по поверьям саамов, живут духи или души умерших нойдов, или шаманов. Как правило, такие камни наделялись колдовской силой, им поклонялись, приносили жертвы, использовали в гаданиях. Здесь надо отметить, что магической силой наделялся не сам камень, а дух, который живет в нем. При недостаточном почитании дух мог покинуть камень и тогда он оставался навсегда пустым. Самый большой сейд в Лапландии - это Летучий камень на реке Поной, известный по книгам этнографа В.В. Чарнолусского, изучавшего дохристианские верования саамов в 20 - 30-е годы прошлого столетия. Так что перевести слово "сейд" можно как "святой", "священный" или даже "колдун". Следовательно, Сейдозеро - "Святое озеро". На Кольском полуострове их несколько. Одно находится в окрестностях Нижнекаменского озера на Поное, там раньше был старый лопарский погост. Еще одно есть где-то в Монче-тундре. Ну и, бесспорно, самое знаменитое Ловозерское Сейдозеро.

Укрытое в горах живописное озеро так тесно связано с культурой, историей и верованиями саамов, что здесь впору создавать лопарский заповедник, о чем, кстати, и поговаривают жители поселка Ловозеро рядом с одноименным горным массивом. Самая известная легенда Сейдозера - это сказание о гибели Чудэ-Чуэрвя. Её мы слышали еще во время первого посещения Ловозёр от местного охотника и рыбака Ивана Шитова, приютившего нас в своей рыбацкой избушке на берегу Ловозера. Во время дневного перехода мы попали под затяжной дождь, погода нас тогда не баловала. Светлой полярной ночью мы долго грелись и сушились у раскаленной печки, а Ваня, увидев в нас свежих собеседников, без счета рассказывал свои охотничьи байки и разные истории. Среди них особенно меня заинтересовала легенда о нападении чужеземцев на ловозерских лопарей. Желая наглядно проиллюстрировать эту историю, Иван водил ногтем по нашей топографической карте и, называя чужеземцев норвегами, показывал места, где происходили события.

В последствии, изучая литературу о дохристианских верованиях коренного населения Кольского полуострова, я нашел её более полное изложение. Впервые, по всей видимости, эта легенда была записана известным русским ученым В. Ю. Визе со слов Кузьмы Данилова, Семёна Галкина и Филиппа Сорванова /предположительно жители Ловозёрского погоста/. Я процитирую её здесь полностью.

"Пришел на Ловозеро со своей дружиной чудский начальник Чудэ-Чуэрив, все они были некрещеные, и начали грабить лопарей. Лопари бежали от них на один остров на Ловозере, где стоит "Старуха", которой приносят гостинцы, когда идут на охоту. Чудь заметила, куда бежали лопари, села на карбаса и отправилась за ними в погоню. Тогда один лопарь стал бить в "корви-карт" (бубен, - прим. авт.) и просить, чтобы "Старуха" сделала погоду. "Старуха" услышала его и сделала большую погоду, так, что вся чудь, гнавшаяся за лопарями на карбасах, потонула в озере. Остались живы только Чудэ-Чуэрив и его повар. Они успели добраться до Мотки-губы, где повар начал варить обед. А повар был колдун. Стряпает он, мешает ложкой в котле и приговаривает: "Вот бы мне так трепать лопские головы". В это время подошли лопари и, увидев чудского начальника, ранили его самострелом в ногу. В ногу же его ранили для того, чтобы взять его живым. Повар, когда увидел это, взял казну и, чтобы она не досталась лопарям, бросил её в воду, затем и сам бросился в озеро и, как щука проплыл по Сейдъяврйоку в Сейдозеро. Там где Чивруай ("чивр" - щебень, "уай" - ручей) впадает в Сейдозеро, он вылез на берег, но здесь окаменел. Оттого и гора, которая стоит на том месте, называется Павратчорр. Чудэ-чуэрив же был принужден сдаться. Он принял крещеную веру и в знак этого надел на левую ногу каньгу (лопарская обувь), которая видна на нём и сейчас. Он еще некоторое время жил среди лопарей, а когда состарился, пошел в тундру, да там и остался камнем. Еще до сих пор стоит он на том же самом месте, поэтому и тундра называется Куйвчорр." Конец сказания Филипп Сорванов передал немного иначе. По его словам, когда лопари ранили чудского начальника, он не сдался, а бежал в тундру, где и окаменел. В том же месте, где он бежал, ещё до сих пор виден кровавый след.

Куйва на Сейдозере пользуется особенным почетом со стороны Сейдозёрских лопарей (зимой они живут в Ловозерском погосте). Проезжая на карбасах мимо Куйвчорра, лопари опасаются громко кричать и ругаться из-за боязни, что "Старик" разгневается. К нам они обращались с просьбой, чтобы и мы соблюдали бы возможную тишину вблизи Куйвы. Лопари избегают грязнить воду в Сейдозере, так как "Старик" этого не любит, и в противном случае не даст рыбы. Когда является надобность набрать котёл воды, лопарь никогда не зачерпнёт воду закопченным котлом прямо из озера, как это принято обыкновенно, а зачерпнёт чистым ковшом и потом уже перельёт воду в котёл. Если долгое время стоит дурная погода, лопари говорят: "Старик ноне сердит". Про Павра (повара - прим. авт.) лопари заявляют только, что он стоит себе, вреда не делает, но и сам не любит, чтобы его тревожили. На Сейдозере же находится еще и тундра называемая Непеслогчорр. По лопарскому преданию в этом месте некогда окаменели три колдуньи, мать с двумя дочерями". /Лопарские сейды. В. Визе. Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. 1912 г. № 9 - 10/.

Из легенды становится понятно, что "Старуха" - это сейд, стоящий на одном из островов Ловозера, по всей видимости, на острове Колдун в южной части озера. "Куйва" - темный силуэт на отвесной скале. Кровавый след чудского начальника - известный поделочный минерал эвдиалит, красного цвета. Многие названия гор и речек и сейчас можно найти на топографической карте. В общем, оказывается, что легенда о гибели Чудэ-Чуэрвя хорошо привязана к местности. Планируя свой маршрут перед поездкой в Лапландию, я решил, что было бы интересно попытаться пройти по "следам" этого предания, которое, возможно, передает некоторые реальные события. В средние века действительно имели место столкновения кольских лопарей с захватчиками из Скандинавии. Да и сам горный массив Ловозерские тундры и, конечно же, Сейдозеро давно привлекали меня, как фотографа, изумительными красками нетронутой природы Севера. И вот, наконец, долгожданный отпуск.

До устья Сейдъяврйока, короткой, но очень бурной реки, берущей начало на Сейдозере и впадающей в Ловозеро, мы добирались на лодке целых три дня. Штормовая погода и высокая волна заставили двигаться вдоль изрезанной береговой линии и укрываться за редкими островами, но и это не всегда помогало. Много раз на открытых мысах озера, где от ветра было трудно устоять даже на ногах, приходилось подолгу выжидать затишья, чтобы продолжить путь. Ветер не стихал и короткими, ещё светлыми ночами не менял своего направления, периодически принося заряды мелкого дождя, и тогда всё вокруг скрывалось в свинцовом мареве. Но над Моткой, так саамы называли перешеек между двумя водоёмами, постоянно висел просвет с чистым синим небом, а из котловины Сейдозера, как из гигантской трубы, дул ураганный ветер. По заливам Ловозера гуляли высокие волны. То тут, то там ветер срывал с их пенистых гребней водяную пыль, закручивая её в спиральные вихри, которые носились над бушующим озером. Казалось, что мы разгневали каких-то злых духов, которые не хотят пускать нас на священное озеро.

На остров Колдун в такую погоду путь закрыт. Осмотреть сейд, спасший лопарей от нашествия чужеземцев нам уже не удастся. На Мотке в устье Сейдъяврйока мы спрятали лодку и часть продовольствия на обратную дорогу. Дальше нужно идти пешком.

Раньше, в конце XIX - начале XX в.в., на Мотке находился лопарский погост, состоящий из нескольких веж. Лопари занимались ловом рыбы в южной части Ловозера и на Сейдозере. Уже в довоенное время погост исчез и до начала 80-х годов здесь находился лишь домик телефониста, обслуживавшего линию, идущую вдоль восточной части Ловозёрских тундр. От домика на широкой поляне, поросшей высокой травой и иван-чаем, остался только зарастающий фундамент да телефонные столбы с висящей на них ржавой проволокой. По дороге, ведущей от бывшего погоста через перешеек, мы и вышли на Сейдозеро.

Окружающие кольцом горы не укрывали озеро от ветра, по водной глади гуляла крупная зыбь. Вершины горных уступов скрылись в низкой облачности, а западная сторона озерной котловины едва виднелась в дымке дождя. Дорога вывела нас к небольшому домику и вагончику рядом с берегом. И дом, и вагончик давно используются редкими туристами и местными рыбаками для ночлега. В такую ненастную погоду приятно провести ночь рядом с низкой печкой, чувствовать, как от неё растекается по комнате тепло, и слушать шум дождя за окном. Ночью дождь кончился, но ветер задул так, что вся избушка содрогалась под его ударами, и под утро стало холодно даже в спальном мешке.

Старые стены не выдерживали напора воздуха, и ветер гулял по комнате. Утро принесло некоторое улучшение погоды. Сквозь низкую облачность стало проглядывать солнце. После короткого завтрака, захватив с собой фотокамеру, мы отправились на ближайшую возвышенность осмотреть окрестности. На её вершине местные миссионеры установили двухметровый православный крест, по всей видимости, для изгнания тёмных сил с озера. С обеих сторон креста прикреплены таблички с молитвами. На восточной написано: "Да воскреснет Бог, и разверзнутся врази Его". А на западной - "Кресту твоему поклоняемся Владыко, святое Воскресение Твоё поём и славим". В последствии мы узнали, что в 1998 году в Ловозёрских тундрах произошло землетрясение силой около 4-х баллов, это случилось почти сразу после установки креста на Сейдозере. Вот так и начнешь верить и в Святого Духа, и в нечистую силу. Вокруг креста на влажных подушках пышного ягеля красовались несколько подосиновиков, а на мшистых кочках краснели гроздья брусники. С поросших еловым лесом склонов возвышенности открылся вид на западную часть озера, где на массивной скале, охраняющей вход в ущелье Эльмарайок, угадывалось темное пятно Куйвы.

Куйва - старик, великан, чародей. Его фигура сохранилась на Сейдозере. Она вырисовывается стометровым силуэтом на отвесной скале горы Куйвчорр. Сейчас это место паломничества туристов, а также разных искателей исчезнувших цивилизаций, склонных видеть в Куйве и великана атланта, и автопортрет гиперборейца, и "снежного человека". В погоне превратить желаемое в действительное, различные природные и геологические образования многие принимают за рукотворные памятники исчезнувших цивилизаций и даже следы инопланетных пришельцев. Несколько публикаций на эту тему стали привлекать в Ловозерские тундры большое количество туристов. По берегам некогда заповедного озера стали расти горы консервных банок и бутылок. А вековую тишину, охраняемую Куйвой, всё чаще стали нарушать стук топора и даже треск бензопилы. Туристы бывают разные.

Несколько часов ходьбы по петляющей в тайге тропе вдоль северного берега прекрасного озера - и мы стоим перед высокой скалой. С пологой вершины сползают клочья облаков. С отвесной стены высотой в несколько сотен метров на нас смотрит фигура несомненно человека, легко угадываемая в очертаниях темных пятен и разводов то ли горных пород, то ли наростов лишайников. Похоже, что она застыла в порыве какого-то танца или гнева. Конечно, требуется немного фантазии, чтобы отличить голову, поднятую вверх правую руку, делающую шаг ногу. Можно даже рассмотреть на левой ноге упомянутую в легенде "каньгу" - традиционную саамскую обувь с поднятыми вверх носами. Высота фигуры около ста метров. Многие верят в искусственное происхождение Куйвы, но мы в этом, к сожалению, разочаровались, наверно ожидая увидеть нечто похожее на гигантские изображения на склонах Анд в долине Наска.

Отвес стены неровный. Процессы выветривания постепенно разрушают её, раскалывая на части. У подножья скалы - огромная осыпь из продуктов разрушения. С большой долей уверенности можно говорить о том, сотни лет назад стена с Куйвой выглядела иначе. А вообще, о том, что Куйва имеет естественное происхождение, известно давно. В 1923 году академик А.Е Ферсман обследовал изображение Куйвы, и в своей книге "Воспоминание о камне" он писал об этом: "Как мы убедились во время нашей экспедиции, темная фигура образуется комбинацией лишайников, мхов и мокрых потеков на скалах". Влага на отвесных скалах, скорее всего, берется от тающих сверху снежников, просачиваясь по расщелинам.

Но когда, вспоминая старую легенду, смотришь снизу вверх на огромную фигуру Куйвы, ощущаешь окружающую таёжную тишину, где-то в глубине души просыпается вера в могущество великана-чародея, охраняющего чистоту и спокойствие горного озера. Уходили мы в тишине, разговаривая почти шепотом, отдавая дань уважения к старым традициям, или в тайне боясь разгневать великана.

За время нашей экскурсии ветер немного стих. Во второй половине дня мы собирались перебраться на южный берег озера, в место, где широкими воротами открывается в котловину Сейдозера ущелье Чивруай. Перекусив в приютившей нас избушке, мы собрали рюкзаки и отправились по тропе, теперь уже вдоль восточного берега озера. Здесь расположен залив, закрытый длинной косой, поросшей тайгой. Он называется Малая Сейда и соединяется с Сейдозером (Большой Сейдой) короткой протокой с быстрым течением. Мы обошли залив и оказались у истока реки Сейдъяврйок, упоминаемой в легенде. Повар Чудэ-Чуэрвя обратившись в щуку, бежал от лопарей по этой реке в Сейдозеро. Река в истоке имеет около 15-20 метров в ширину, в этом месте с одного берега на другой перекинут навесной мост на тросах. Он оказался в очень плохом состоянии. Деревянный настил сохранился частично, да и то совершенно гнилой. С правого берега его кто-то дополнил бревном, но всё равно переход по мосту оказался довольно рискованным мероприятием.

От устья реки шла хорошая тропа вдоль всего южного берега озера. Местами она выходила на длинные каменистые пляжи. Здесь был настоящий прибой, сияющие лазурной чистотой волны, шурша мелким гравием, размеренно накатывались на берег. Чистота воды горного озера поражала.

Когда прошли около двух километров вдоль берега озера, наткнулись на ручей, стекающий с плато по крутому каньону. Мы стали подниматься вдоль его правого берега. Это был северный склон горы Нинчурт. В пятистах метрах от устья ручья мы наткнулись на еще одну избушку, решили здесь переночевать, поскольку на берегу озера довольно ветрено. Создавалось впечатление, что таёжная растительность здесь более пышная, чем на противоположном берегу озера. Заросли черничника достают колена, а по берегам реки - густое разнотравье. Видимо из-за северной экспозиции склонов здесь более влажно.

На следующий день мы осмотрели устье реки Чивруай. По саамской легенде здесь должен был находиться сейд, в который превратился колдун - повар Чудэ-Чуэрвя, когда убегал от преследовавших его лопарей. Но никакого сейда мы так и не нашли. В этом месте часто останавливались туристы, на берегу была сложена баня из крупных валунов. Возможно, что и сейд постигла участь быть вложенным в банную печку.

Но, осматривая в бинокль окрестные склоны гор, я обнаружил на высоте около 400 метров несколько каменных сооружений в том месте, где крутой подъём плавно переходит в плато. Уже через час, оставив внизу рюкзаки, мы карабкались по склону Нинчурта. С собой захватили только фотокамеру, штатив и, на всякий случай, верёвку. От устья ручья мы стали подниматься вверх по ущелью по петляющей среди деревьев тропе. Черника и голубика в горном криволесье до того обильна, что местами кустарнички были сплошь усеяны крупными ягодами. Казалось, что ягод больше чем листьев.

Ручей образует каньон с невысокими скальными уступами, с которых он струится небольшими водопадами. Идти по дну ущелья тяжелее и дольше, поэтому мы стали подниматься напрямик по склону горы, оставив ущелье с ручьём слева от себя. Быстро миновали границу леса и оказались на плато, полого уходящем к вершине Нинчурта. Чем выше мы поднимались, тем всё шире открывался изумительный вид на огромную чашу Сейдозера, окаймлённую горными уступами. Ручей, перед истоком которого мы оказались, собирает воду из небольших заболоченных участков на пологом склоне горы. По-видимому, здесь долгое время находился снежник, дававший ручью основное питание, но в это жаркое лето он растаял, обнажив кулуар, усыпанный валунами и каменными блоками, ступенчатым сбросом переходящий в ущелье. На вертикальных стенках ступеней сразу обратили на себя внимание странные знаки, выбитые в камне. При первом взгляде, создавалось впечатление, что кто-то пытался колоть монолиты на каменные блоки на высоте 300 - 400 метров над уровнем озера.

Большинство знаков были прямолинейные, начинались прямо с верхней кромки камня. Причём в верхней части они были чуть шире, чем в нижней. Можно сказать, что они слегка сужались в направлении сверху вниз. Некоторые линии внизу плавно изгибались. Мы нашли несколько более сложных знаков. Они начинались не от верхней кромки камня, а целиком располагались на стенке и от прямой вертикальной борозды были сделаны несимметричные слепо заканчивающиеся ответвления. Сечение выбоин трапециевидное, глубина достигает 1,5 см, ширина от 5 до 10 см. Сделаны они, вероятно, инструментом, похожим на долото или что-то вроде плоского керна. Местами, кажется, даже просматриваются следы, оставленные инструментом.

Мы долго рассматривали странные знаки, переходя от одного к другому. Может быть, это геологи когда-то делали выборки минералов? Но различие в формах знаков, их количество и расположение как-то не вяжутся с возможными геологическими изысканиями, по крайней мере, это можно будет легко выяснить. А может быть их выбивали шаманы в ритуальных целях? Уже дома, рассматривая снимки, я подумал, что эти знаки могут быть и рунами, которые встречаются в скандинавских странах. Руны известны как форма древнего письма северных народов - выразительные, отделенные друг от друга знаки, - выбитые или вырезанные в дереве, камне, металлических изделиях. Считалось, что они обладают магическими свойствами, а потому высоко ценились за их способность служить амулетами и в качестве заклинаний. Каждая руна имеет имя и собственную символику, выходящую за пределы её фонетики и буквального смысла.

Вот что пишет в своей книге "Руны" Анна Кайа. "Каждая руна с глубокой древности обладала собственным именем и специфическим значением. Иными словами, для описания отдельного рунического знака использовались определенные объекты или понятия. Верно и обратное: каждая руна сама по себе представляет определенное понятие или свойство, которое проявляет себя через определенные специфические процессы. Тут ясно прослеживается двойственная природа рун: с одной стороны, некие процессы и понятия описывают данную руну, с другой - при более глубоком изучении этой руны не только становится яснее суть этих предметов или процессов, но и сами они находятся или ложатся в отведенное место в общей картине бытия. Таким образом, каждая руна воплощает в себе определенный аспект, свойство или проявление существования, или, как рассматривает это современная теория рун, тот или иной архетип реальности.

Каждая отдельная руна или сочетание рунических знаков служат отражением какой-либо внутренней структуры реальности. Каждая руна является символическим хранилищем неких знаний и понятий. Так как внутренняя структура реальности находится в постоянном движении, отражающие эту внутреннюю структуру руны также способны изменяться, приобретая новое содержание и обогащаться новым смыслом. Особая связь каждой руны с определенным предметом или свойством позволяет, составляя комбинации рунических знаков, описать или исследовать каждый из аспектов мироздания. При составлении подобных комбинаций руна выступает как инструмент познания, а если рассматривать её в качестве символа, то она является аналогом реальности. То есть комбинация рун как аналогов реальности способна отражать совокупность каких-либо событий". (Руны. Сост. Анна Кайа, М.: Локид, 1998).

Если это действительно руны, то удивляют их огромные размеры. Да и сами знаки, кроме прямолинейных, я так и не смог как-либо сопоставить с теми, что встречаются и расшифровываются в литературе. Простой линейный знак формы "I" можно интерпретировать как руну Is - на русский язык переводится как "лед". Древнеанглийская руническая поэма сообщает об этой руне следующее:

Искристым огнём лягут иней и лед по зиме На дороги богов и людей. Не сдержать ледяного потока, струящего мудрость веков. Помни, однако, что Is лишь задержать Может то, что грядет, не развеять.

Руна Is символизирует первозданный лед и может быть представлена образом ледника, воплощающим в себе застывшее движение. В самом понятии льда заложено представление о таянии и новом превращении его в воду. С другой стороны, медленно надвигающийся ледник выступает как сила, практически непреодолимая. Таким образом, эта руна означает остановку, "замораживание" какого либо процесса или движения. Считается, что посредством Is можно приостановить, но не устранить совсем, какие-либо негативные процессы или явления, так или иначе затрагивающие жизнь человека. Например, можно приостановить развитие болезни. Визуализируя графическую форму руны Is, можно выиграть время для того, чтобы найти выход из сложившейся ситуации. Полагают так же, что руна Is может использоваться для завершения начатого дела, для восстановления гармонии в мире и для защиты. Анна Кайа в своей книге "Руны" пишет, что с руной Is связаны средневековые легенды духовно-рыцарских орденов, согласно которым именно в ледяной пещере, где-то в недоступных, лежащих у края света горах, находится источник универсальной жизненной силы, "эликсира бессмертия". Не в этом ли ущелье рождается этот источник, и что пытались сохранить или "заморозить" таким сочетанием рун неизвестные авторы? Вариантов толкований "ветвистых" рун я так и не нашел. Больше всего эти знаки похожи на "огам" - один из самых древних видов письменности. Основой огама является вертикальная линия - "друим". К ней прикрепляются все написанные знаки с одной или с другой стороны, или пересекая саму линию. Знаки огама записывались сверху вниз по вертикали, редко - по горизонтали. Только вот распространен этот вид письменности был в Ирландии и на западе древней Британии. Всего линейных знаков при беглом осмотре я насчитал семь, "ветвистых" - три. Причём, нашелся один, уходящий в землю. Зная как медленно образуется почвенный покров в условиях горных тундр и пустынь, предварительно можно сказать, что им не 10 лет. Следы инструмента и ровные кромки выбоин не смогли бы так сохраниться. Тем более порода не такая твёрдая. Скорее всего, они не старше петроглифов, которые мы видели три года назад в заброшенном селении Чальмны-Варрэ на реке Поной, а их возраст - 4000 лет. Конечно, для точного определения их нужно осмотреть специалисту. Интересно, связаны ли как-либо эти знаки с легендой о гибели Чудэ-Чуэрвя? Не исключено, что косвенно - да. Колдуны, нашедшие смерть в этих горах, были пришельцами из западных стран. Но и по сей день в окрестностях Ловозера ходят слухи об обрядах, издавна отмечаемых на горном озере местными шаманами. Удивительно, что этими знаками до сих пор не заинтересовались археологи. Закончив осмотр и съёмку знаков, мы прошли по склону горы в направлении ущелья Чивруай. Крутой подъём на высоте около четырёхсот метров над уровнем озера закончился небольшой пологой долиной, похожей на огромную террасу, которая далее снова круто уходила ввысь приблизительно на 600 метров. Дальше склон плавно переходил в холмистое плато. На краю пологой долины, откуда открывается замечательный вид на западную оконечность Сейдозера и Ловозеро, мы нашли три сейда - каменных гурия, высотой в человеческий рост, сложенных из плоских камней и отстоящих на расстоянии около километра друг от друга. При рассмотрении в бинокль окрестных склонов, обнаружили подобный гурий и на другой стороне ущелья Чивруай, опять же в месте, где крутой склон начинает переходить в пологую равнину плато. Похоже, что подобные гурии установлены вокруг всего Сейдозера на примерно равном расстоянии. Кто и когда и установил их здесь? Не теми же ли руками выбиты странные знаки на горных уступах? Для какой цели были созданы эти молчаливые памятники? Осмотрев сейды, мы продолжили подъём на Нинчурт и спустя час были уже на пологой вершине горы у венчающего её геодезического знака. Отсюда можно одним взглядом окинуть всё Ловозеро, хорошо видны Панские тундры, ближние отроги Кейв. Тем временем на плато поднялся сильный и холодный ветер, и мы поспешили вниз. Спускаться стали прямо по небольшому ущелью, вдоль которого мы и поднимались. В том месте, где ещё недавно лежал снежник, дававший начало ручью, все камни были покрыты подушками изумрудно-зелёного мха. Вода сочилась среди камней, а ниже по ущелью уже протекал небольшой ручей с водопадиками. Мы прошли через каменные ворота ущелья, по склонам здесь уже растёт лес, и вскоре оказались около места, где оставили свои вещи. На ночлег мы снова вернулись в избушку. Вскоре в чугунной печке затрещал огонь, мы приготовили ужин и разложили на дощатых нарах спальные мешки. Слушая, как порывы ветра проносятся по вершинам елей и как шумит прибой, доносящийся с Сейдозера, засыпать было удивительно уютно и тепло. Мы ещё несколько дней провели в Ловозерских тундрах. Несмотря на ветреную и дождливую погоду, поднялись до перевала по ущелью Чивруай. Побывали на озере Райявр, лежащем в красивейшем "цирке" с высокими скальными уступами. Но короткий отпуск подходил к концу. И последний день перед отъездом мы решили провести на берегу Ловозера. Утром были приятно удивлены хорошей переменой погоды. Ярко светило солнце. На небе ни облачка. И ветер, этот порывистый ветер, который ни разу не оказался попутным, изводивший нас почти две недели, наконец-то стих. Стоял штиль. Только лёгкая рябь местами нарушала спокойствие зеркальной глади озера, которое отражало теперь и ясное голубое небо, и берега с острыми вершинами елей. Тишина окутала всё. Казалось, что уши заложены ватой, и даже собственный голос звучал как-то глухо. В течение всего дня небо оставалось безоблачно чистым. Только под вечер на севере и западе образовались редкие перисто-кучевые облака. Был прекрасный закат. Небо окрасилось во все оттенки красного, желтого, фиолетового цветов. В полный штиль небо отражалось в зеркальной глади залива, повторяя фантастические разводы окрашенных в лиловые и кремовые тона облаков. Солнце постепенно опускалось за зубчатый край елового леса. Я то и дело выскакивал на берег с фотоаппаратом, и всё снимал и снимал один и тот же пейзаж, с постоянно меняющим свои краски закатным небом. Когда солнце окончательно скрылось и яркие краски стали постепенно затухать, уступая место надвигающимся сумеркам, я почему-то подумал, что после такого тихого дня должно быть северное сияние, и в шутку сказал Тане, что сегодня мы его увидим. Хотя в это время года сияние бывает крайне редко.

Мы долго сидели у костра, пили чай, постоянно подкидывая сухие еловые ветки в огонь. На безоблачном небе высыпали звезды. Сильно похолодало. Потрескивание костра было единственным звуком в окутавшей нас тишине. Перед тем как ложиться спать, я напоследок всё же вышел на берег озера осмотреть небо. На западе тут же обратило на себя внимание странное образование, похожее на большое прозрачное облако, даже скорее дымку серебристого цвета с едва уловимым зеленоватым оттенком. Оно находилось на закатной стороне неба и вначале казалось, что это облако в высоких слоях атмосферы, на которое попал свет от заходящего солнца. Но оно плавно меняло свои очертания и росло расширяющейся лентой всё выше, поднимаясь к зениту. По нему стали пробегать сполохи, и стало ясно, что это северное сияние. Я тут же позвал Таню, а сам стал лихорадочно устанавливать на песчаном берегу озера штатив с фотоаппаратом. Тем временем лента сияния, достигнув зенита, стала менять свои очертания, в северо-западной части свет стал ярче. Из ленты стали формироваться отдельные яркие лучи, они быстро поднимались к зениту, и через некоторое время перекинулись на восточную часть неба. После этого они расплывались, превращаясь в широкие полосы, тускнели, и позже стали различимы только тогда, когда по ним пробегали сполохи. Тем временем, на севере в небе возникали новые лучи, из которых образовался размытый воздушный занавес, медленно переливающийся зеленовато-серебристым светом. Но эти сияния были уже не столь интенсивные. Казалось, что какой-то тонкий эфир растекается по небу, пробегая по звёздам лёгким серебристым ветром. Я сделал несколько снимков, пытаясь запечатлеть наиболее яркие сияния. Когда, уже далеко за полночь, мы забирались к себе в палатку, по небу ещё пробегали редкие сполохи. Укутавшись в спальный мешок, я еще долго не мог заснуть. Перед глазами проплыли темный силуэт Куйвы, высокий сейд на склоне горы, странные знаки на скалах, сполохи северного сияния. Я думал как удивительно хорошо сохранился этот уголок в окружении "цивилизации", еще не утратив в себе первозданной чистоты. Пройдет ещё немного времени и в районном центре поселке Ловозеро откроется красивый туристический центр, построенный в виде сказочного деревянного терема. Быстрый катер за пару часов доставит неотягощенных материальными проблемами туристов до Мотки-губы. Гиды-экскурсоводы проведут их по проложенным дорожкам на некогда заповедное озеро, где как музейные экспонаты можно будет осмотреть сейды, Куйву, древние письмена. По спокойной глади озера заскользят прогулочные лодки. Ну и, конечно же, охота и рыбалка. Ах, как вкусна сейдозерская форель… Не это ли пытаются приостановить, "заморозить" таинственные заклинания на скалах Сейдозера? Не это ли, как непреодолимая сила ледника, постепенно надвигается на горное озеро? Сохранит ли Сейдозерские тайны создаваемый там заповедник? Завтра нас ожидала долгая дорога домой, наполненная легкой тоской по прекрасному северному краю. Когда-нибудь мы вернёмся сюда со жгучим желанием еще раз вдохнуть в себя холодной свежести северной тайги, но удастся ли еще раз прикоснуться к тайнам горного озера? Август 2001 г.

Виталий Горшков

Источник