Десяток букв и все планы меняются, звенья выпадают, перестраиваются и создают новую блестящую цепь.  Все что можно было доделать, доделано. Все что отложить, отброшено. Сроки названы, опоздания недопустимы…

Яркая точка возникла вдали и стала стремительно приближаться. Это было ожидаемо, быстрыми шагами по дороге,  размерянными шагами по пролетам,  но все таки внезапно, и время стало течь быстрее. Запустился последний отчет…  Вот она растет, растет. Уже слышен стук железных копыт о перила лестницы. Уже различается головной вагон. Уже на перроне видны отблески из окон. Объявление….шипение… и народ пошел.

Время позднее все торопятся, нет бы,  неспешно покурить или насладился теплым вечером, быстрее-быстрее, кого подхватывают семейные автомобили, кто догоняет автобус, нетерпеливо стоящий на посадке, кто стремительно растворяется в темноте.
Он подслеповато всматривался в выходящих, еще минуту назад вальяжно размышлял сможет ли издалека выделить знакомый силуэт, а теперь с нарастающей паникой пытался взглядом просеять людей, нет-нет-неона-нет,  никто не повернулся, никто не скользнул любопытствующим взглядом, все стремились к единственной обоснованной цели, домой.
Никто не узнан, никто не задержался.
Работник станции закрывал небрежно открытые двери, приводя все в статус-кво.
Еще минуту назад он был готов визжать от восторга, а сейчас только и осталось высеченные в пустоте  …где?  как так?  шутка?... 
Схватился за телефон  ..смска долго! Звонить! Глупо ?

Прошла десятая часть вечности.

И появилась она. Он шагнул вперед и за ним осел пепел  тревожных переживаний.

Надо было передать бумаги. Не то чтобы срочно, но мне представлялось, что это восхитительное приключение доехать  до станции Волховстрой-1 на последней электричке, встретить и проводить транзитный поезд, а потом ранней пташкой вернуться в город.

Мне всегда нравился вокзал в Волхове, есть в нем что-то интересно-разнообразное. А ночные пассажиры, это вообще отдельная тема для исследования. К тому же, буфет там был такой, что за  два раза меньшие деньги, получалось в два раза больше еды.

Только была зима, а не лето. Вокзал был пуст, а прилавки буфета были стерильно чисты, как на выставке-продажи торгового оборудования.

Поезд пришел и ушел. Миссия была выполнена. Оставалось три долгих часа до первой электрички. Время текло медленно, мороз предостерегал от обследования окрестностей. Буфет закрыт, и закрылся он скорее всего с первыми холодами. «Неужели на станции нет буфета?» вопрошал я себя. И самому же чудилось здесь что-то подозрительное. Первый же спрошенный станционный работник широко махнул в восточный край платформы, «Ищи там». И я пошел на огоньки. Только вблизи стало понятно, что один из них надпись «Буфет» только повернутая ко мне боком.

Дверь не заперта, а внутри барные столики, холодильник-витрина, продавщица и полки. Отлично! Быстро пробежав меня, я остановился на солянке, 15 рублей, да это в четыре раза дешевле  городской. Горячее было то, что надо в такую промозгло-морозную ночь.

Принимая деньги продавщица  не глядя включила чайник. Я в предвкушении смотрел, как она достает горшочек с витрины, дальше я уже рисовал путь микроволновка- мои руки. Но…  но отщелкнул чайник,  она залила горшочек по самый ободок и поставила предо мной. Приличия соблюдены не были, содержимое горшочка было похоже на илистое дно которое нечаянно потревожили, вот кипяток который еще не насытился, вот кусочки колбасы, которая не хотя отрывается от стенок,  ощущение закулисья, открыли занавес и актеры в гримерке растерянно смотрят в зрительный зал, кто только начал краситься, а кто не успел надеть свой театральный костюм.

Хош-не хош, а в три часа ночи чувствуется утомление и поверх этого, в моей голове, крутилась простенькая карусель удивление-ржач-недоумение-ржач. Вот он моноспектакль, дешево и сердито.  Ухмыляясь я стал размешивать что-то там в горшочке. Крутанув несколько раз, я подождал пока она успокоится и чуть-чуть остынет. Солянка приобрела товарный вид. Еще немного моего терпения и пристального вглядывания в горшок, в аромате этого супа начали проступать нотки соленых огурцов… А потом содержимое было съедено, тогда я еще проводил такие эксперименты над своим организмом. Позже, сказав дежурное «Спасибо», я подошел поближе и стал рассматривать витрину и полки, с заинтересованным видом «А чтобы еще такого съесть». Но главный интерес был в брате по солянке первого горшочка, мне всегда была интересна технология общепита.  В горшочке были накрошены колбаса, огурцы, картошка, такой салат оливье без майонеза, а сверху восседал бульонный кубик.

После такого яркого момента, вся остальная поездка померкла, а может я всю обратную дорогу проспал.