В 1960-е по обе стороны Атлантики бушевали две яркие звезды музыкальной сцены — в Америке королем рок-н-ролла был объявлен Элвис Пресли, а в Европе разгорелась битломания.
В конечном счете и Элвис, и ливерпульская четверка довольно сильно повлияли друг на друга в творческом плане. При этом лично встретиться им удалось всего раз в жизни — в режиме строгой секретности за закрытыми дверями и не оставив ни единого фото или аудио доказательства.
В начале 1960-х слава Элвиса достигла своего апогея, и менеджеры певца стали фактически почивать на лаврах, не особо заботясь о качестве издаваемого материала. Каждый год Элвис снимался в трех фильм с однотипными сюжетами, и в каждой картине он исполнял по 10-12 песен тоже довольно однообразных, но на волне успеха даже самые неказистые композиции хорошо продавались. Сам Пресли считал эти песни недостойными записи, однако успех определял решение его менеджеров — публику покупала всё, что было связано с королем рок-н-ролла.
В то же время в 1962 году The Beatles впервые отправились в свое первое турне и записали свой первый сингл, а через год группа уже выступала за пределами родной Великобритании и внимание к ним было столь велико, что их концерты стали освещаться центральными газетами европейских стран. Началась битломания, и менеджер битлов Брайан Эпстайн договорился о гастролях группы в США.
В Америке музыканты дали 12 концертов в разных городах, и пока они переезжали из города в город, Эпстайн вел активные переговоры с менеджером Элвиса Томом Паркером о встрече музыкантов. Обговаривалось все — и маршруты, и место встречи, и ее продолжительность, и даже самые незначительные детали. Британцы настаивали, чтобы о встрече никто не знал, особенно журналисты — им не хотелось эту долгожданную встречу превращать в шоу и позирование для камер. Их главным условием было — никаких записей, никаких фотографий, ни одного журналиста в округе. В итоге договорились только об одном «постороннем» на встрече — Мэлу Эвансу, президенту фан-клуба Пресли в Ливерпуле.
Долгожданная встреча состоялась поздно вечером 7 августа 1965 года в Голливуде в личном особняке Пресли. Вокруг здания стояла охрана, внутри дома секьюрити стояли на каждой лестнице и в каждой комнате. Самих британцев доставили к дому в сопровождении трех черных лимузинов под присмотром менеджера Элвиса и его людей.
Ливерпульцев поразила также и неимоверная роскошь обстановки дома. Как позже вспоминал Тони Барроу, пресс-агент битлов в те годы: «Как только мы зашли в дом, наши ноги сразу утонули в ворсистом белоснежном ковре. Нас завели в центральную часть дома, где была огромная круглая комната для приема гостей. Вся она была залита голубым и красным светом, тут же была парочка бассейнов, столы для игр, цветной телевизор, музыкальный автомат, большой диван, стоящий полукругом, и хорошо заполненный бар».
Со стороны Элвиса на встрече присутствовало около 20 человек — намного больше, чем со стороны британцев. И во всей этой обстановке вести дружескую беседу музыкантам было как-то неловко. «Когда мы предстали перед друг другом, то возникла неловкая пауза, — вспоминает Тони.
Элвис был совершенно не похож на то, каким его представляли себе британцы — он вел себя довольно сдержанно и говорил очень вежливо, и совершенно не походил на своих дерзких и энергичных экранных героев. Элвис мало говорил, не ел и не пил, не курил. Он предложил британцам сыграть в «Монополию» на деньги, но в комнате по-прежнему чувствовалась неловкость. Элвис сдержанно похвалил музыку The Beatles, а Джон Леннон на это категорично заявил, что ему самому не нравятся «эти слащавые баллады», которые Элвис пел в то время. «И вообще, куда делся старый добрый рок-н-ролл?» — заявил он.
Подобная дерзость и наглость не обидели Элвиса — он был слишком уверен в своем величии, чтобы отдельные реплики такого рода могли задеть его самолюбие. Наоборот, он предложил музыкантам спеть что-то вместе. И только в этот момент напряжение между музыкантам наконец-то ослабло. Встреча переросла в небольшую джем-сессию: Джорджу, Полу и Джону принесли гитары, вкатили рояль, Ринго стал отбивать ритм по мебели, и музыканты стали вместе петь.
«Я уже и не помню, что именно музыканты тогда играли. Одной из песен точно была „I Feel Fine“. Все пели. Элвис взял несколько аккордов на басу и сказал Полу: „Вот видишь, я тоже могу“, а Пол в ответ заявил ему: „Ой, да не беспокойся, мы с Эпстайном быстренько сделаем из тебя звезду“», — вспоминает Тони.
Благодаря музыке, в итоге и Элвис, и битлы остались довольны этой встречей. Ринго подарил Элвису старую кобуру от кольта, а Элвис отдал им ящик своих пластинок. Уже уходя у машинам, Джон Леннон обернулся и крикнул «Да здравствует король!»
Через год Элвис нанял Фелтона Джарвиса в качестве продюссера, чтобы привести звучание своих песен до уровня The Beatles и сделать музыку более богатой и качественной.
Как и было договорено, ни одной фотографии не было сделано в тот вечер, равно как и аудио и видео записей. Эта встреча осталась исключительно в памяти тех, кому посчастливилось на ней присутствовать.
В нашей статье мы рассказываем о том, как легендарная группа повлияла на моду 1960-х годов.
