я внезапно вспомнил пароль :)

так распространяется затхлость. если в доме что-то гниёт, то от этого избавляются, потому что загнвиание процесс необратимый и заразный. Иногда меняют дом. Надежнее быть тем кому дом не нужен.
Дьявол таится в мелочах. Конечно, хотеться может многого, но это как у экзистенциалистов - эстетическая фаза.

заходишь домой за полночь. ожидая увидеть что-то стоящее среди комнаты, освещенное не ярким светом уличных фонарей, смотрящее на тебя, но ни кого там нет. а когда-то боялся. твой мир в постоянном искажении, мгновения, воображение. вот только что был кто-то в комнате. а теперь нет. идешь в маленькую коробочку туалета, теперь ты один в этом кубе света, а снаружи огромный темный мир, мир ночи, который может быть тоже сейчас принимает все возможные формы. а над этим кубом пролетают киты, издавая звуки словно моторы вертолётов. ты уже вышел по сигналам поисковых огней - диодов к компьютеру и теперь не знаешь, были ли киты, небыло ли китов.

жизнь похожа на поток солнечной реки. когда солнце близится к закату и окрашевает небо и воду в золотой.
дышать так легко, словно никто не дышит. нет легких которые ограничивают вдох.
постой. будет ли тебе, что обнять, когда ты остановишься снова.

бессоница так похожа на блюз.
мультфильмы про мертвых зверушек.
она так похожа на блюз.
бесконечная кода.

тупик в каждом я.

просто говори. говори чтонибудь.
я буду течь по руслу твоих слов, светом по проводам струн.
мне нужно раствориться сейчас, в этом пыльном свете и ломкой штукатурке.
просто говори.

Возможно, вчера вдоль дорог горели столбы. Какое было время года?
Каждое утро новый мир. Поутрам я обнаруживаю его снятым с предохранителя.
эти песни слышит кто-то другой.

я еду домой, но там меня не встретят твои объятья...
вижу мир нарисованным. или вернее написанным маслом. разноцветные, бегучие мазки, что-то похожее на импрессионизм. тысячи оттенков в каждой фигуре. Я смотрю на ветку, я ни когда не видел ничего подобного.
мир сотканый из мазков, балансирует между невероятной красотой и светом, и однородностью. Я замечаю, что всё вокруг сделанно из одного и того же масла... однородный мир вселяет чувство пустоты.
с утра, вычленяя себя из этих мазков, я еще думал об истинном и реальном положении вещей. Мир это набор волн разной длинны, так и мысли могут быть разной глубины. я не притендую на только лишь глубокие мысли.

я заметил, что иллюзорность мира приследовала меня с детства. именно по той причине, что я не всегда был способен отличить реальность от сна. меня приследовала паранойя на тему невыключеных плит и нещапертых дверей, точности расписаний... я сомневаюсь в истинности своих воспоминаний.

так мне напомнит этот район города о....
так напомнит мне голос в наушниках о...
так напомнишь мне ты о...
вспоминая то чего не было, может потому что - оно есть...
все эти догонялки с детством среди новостроек, все эти светодиоды, отражающих закат окон.
и круглый как планета, качусь...
что ты можешь сделать? просто будь сейчас, пока ты есть. всё сходится в этой точке, вся любовь, весь закон.

иногда создается ощущение, что ты либо отсаешь от всего мира на секунду, либо опережаешь... и в этом твоем времени люди еще не успели случиться, либо уже случились... и сидишь так один, и понимаешь что ничего нет.
пульсом маленькой жилки на теле мира.

ветер треплет волосы. ветер треплет траву. она покрывает округлые холмы и её движение создает ощущение того, что это пузыри бурлящие на поверхности воды в замедленном кино. небо.
- на что ты смотришь?
- ты видишь, мой мир сияет?
- ...
- я не знаю как это объяснить... словно он происходит, он не просто есть, он происходит... а когда я иду по городу, мне кажется, что и внутри меня что-то происходит, там что-то творится необъяснимое. перетекает свет? происходит свет? - это ничего не сказать.

прекрасный час. солнце зависло над горизонтом окрашивая пол неба в бежевый. потоки света текут по травам.
в сумерках остывают языки живого пламени и угли города. скоро спустится ночь.
мой мир сияет.

слова легки, прозрачны и пусты.
бес в ноги..

имеющий путь - не боится его окончания... где-то там происходят последнии песни.
опять снились странные скалы, опять проездом на поезде на запад.

и не маши своим мечом, утверждая, что здесь нет великих врагов. О, дружок, они просто такие великие, что ты даже не можешь их разглядеть, ни укусить за круглую спину. А других ты боишься, боишься дешево и негероически продать свою жизнь... а может просто боишься найти врага.
А я стал инструктором по безопасности. Выучив главный пункт "не паниковать", это было не трудно для меня, трупы можете складывать у той стены. Разница между "трупов" и "трупы".
скучная игра в пищевую цепь. жертвы безупречного страха. Господа, главное - без паники, смерти хватит всем. Нет смысла надувать воздушные шарики мыслей. превращая их в стройные и оформившиеся образования.
любовь есть.

бывает что музыка играет, а бывает, что она звучит. вот и сейчас, где-то в глубинах моих внутренних пространств, в сердце подвалов, отголоском по водопроводным трубам, с тихим эхом звучит эта музыка, звучит и светит. А лето кажется чудом, глядя из зимы, и у меня такое чувство, что мне не больше месяца, мой мир снова и снова начинается. Он рождается, огромный, всеобъемлящий. Рождается из сердца снов, где, например сегодня, я тянул в небо телефоный провод. Я не чувствую себя молодым (порой я даже не представляю как это), да и старым не чувствую (хотя порой смертельно уставшим). Сейчас я напишу: я чувствую, что я живу (слишком много "я", но тут оно точно нужно), но ты ведь понимаешь?)
Мир человека покрывается пылью, под которой однажды он перестает различать цвета. Пусть они - спектр белого света. роняю слова и их уносит дыханием.
я точно знаю, что буду там... )

Да, приехал домой, но вернутсья не смог.
Шатаясь по вечернему городу с ютящейся на дне пакета коробкой мороженого, я подумал, что этот город не на столько плох, чтоб быть его созерцающей частью. А лето, кажется, удалось нести в себе, не как недолюбленного сыночка прошлого, так и так обрченного умереть, но способного отравить отрезок жизни, а как живую часть себя. В памяти пархает бабочка из 7 ноября две тысячи пятого года, прилетевшая к костру. везде и всегда.
а мы можем плыть по неспешному течению, лежа на дне лодки в сухой траве и цветах. плыть туда где закатное желтое небо теряет границу с водой. плыть в тишине.

есть люди, которые остаются с тобой навсегда. потому что их ни когда не было с тобой. Ты - маленький прозрачный зверек, я зарою тебя в сырую листву и долго буду не решаться закрыть твое прекрасное лицо, буду нежно стирать с него грязь, убирать с глаз липкие рыжие пряди, чтоб очаровываться снова и улыбаться. Гладить вечно обветренные губы и помнить коготки на своей груди, чего впрочем не было. Тебя вообще не было и надеюсь, никогда не будет, ведь ты медленно растворишься в этой грязи и листве. Ни когда не узнаешь, что с тобой было чудесно. А что узнаю я? тоже ни чего, я не вижу дальше своего носа, благо он у меня длинный. Никогда не будет другой такой красоты, прозрачности, но мне уже не хочется чувстовать тепло в этих конечностях и их объятьях, хоть и быть отравленным твоим ядом, не самая плохая смерть.
за дальние сосновые гребни скоро скатится солнце. и я, прошыбленный прохладным воздухом и привкусом крови, пойду туда без тебя.
не везде куда мы приходим, есть кто-нибудь, но в таких местах бывает достаточно много себя.
говорить светом в сто крат сложнее, чем говорить о нем.

улыбнись мне.

уснул в седьмом часу утра. всё боялся не усею поспать, а вот успел. всё утро мне снился сон о том, что мир ни куда не движется, в нем уже все есть и чего-то не быть не может. не имеет значение с кем и о чем говорить, я всю ночь смотрел на круги по воздуху. концентрические, как на пруду. а в мире стеклянного шарика, со снежинками наступила смерть и его жители не были печальны. это когда ненужно за что-то бороться. это не был дотлевающий уголек планетки, он прсото тлел, здесь, сейчас, всегда. в мире стеклянного шарика шел снег.
я заметил, что меня перестали интересовать причины каких-то явлений, я просто отмечаю эти явления, и знаю что можно найти тысячу разных причин, точек зрения, объяснений. но мне это уже ненужно. а если я порой высказываю какую-то точку зрения, это не потому что она на мой взгляд верная, а просто потому, что её редко высказывают. я убрал из внимания "неточные науки", каике-то знания поколений, это похоже на деградацию, да.. но мне просто как-то это неважно. кто бы что не сеял.
детям часто говорят, что вес их переживания и открытия - это ни чего нового, что все такие же, что все через это прошли. что их детство не самое тяжелое, что у всех так. а когда эти дети стареют, ни что не мешает им считать, что их варикоз болит сильнее чем у других, что у них самая тяжелая жизнь, что они весьма сильны - пережив всё это. дети постоянно в поиске контакта, а старость приносит одиночество, не зависящее от колличества друзей, товарищей... в одноместном панцире можно верить во всё что угодно...
недоношенные мысли, смытые в унитаз.

Мои раны еще не закрыты,
Мои лица всего лишь маски,
Но под ними уже – ничего.
На дорожку присев у корыта,
Я успел затянуться ряской
И совсем не заметил того.
Не заметил, что самое время,
Как Сизиф возлюбить свой камень,
Коли любишь ты Rolling Stones.
Я пишу это рыцарю лени,
Что поднимет еще мое знамя,
Что засядет за замкнутый стол.

люди рождаются живыми мертвецами и всю жизнь пытаются затормозить процесс гниения и оттянуть окончательную смерть. здоровье превратилось в недостижимую цель, если отнестись к ней серьезно, можно лечиться всю жизнь, до самой смерти... с самого рождения, так как здоровые дети, уже наеврное, не появляются на свет.

всё нутро словно промыто соленой водой. не пробовали промывать носоглотку солевым раствором? вот примерное так же. надо мной потрясающая высота, невероятно... только представить. космос. космос чужих орбит и лучей. а я в нем взят отдельно. как планета бросившая свои спутники на произвол по цетробежной.
срывая маски, мы ждем увидеть лицо. а от куда уверенность, что под ними что-то есть вообще. срывая лица мы надеемся увидеть экорше.

нет ни чего вкуснее тушекни с хлебом в лесу... нет ни чего божественней глотка воды в дороге. а мы все зажрались, постоянно набиваем желудок теряя вкус еды, а те кто пообеспеченей пичкают себя дорогой пищей, но не из-за вкуса, понта ради. всё приедается, если жрать как свинья. не наслаждаемся едой, а заполняем пустоту. даже если денег нет, все стараемся чтоб какая-то баланда плескалась в желудке. и ебемся так же освинело. и играем... не наслаждаемся - заполняем пустоту. всего бы побыстрей, да побольше. зажрались совсем. Это плохо? Нет. просто судороги и рефлексы анестезированных желудков.
а я забываю издавать звуки отвечая людям, шевелю губами.
но знаешь, мне хочется улыбаться им. всем или нет.
некоторые приходят к тому, что когда их не будет, все будет так же, но без них... а все будет просто так же.
я подумал, что горизонт есть в моих песнях и картинах, не во всех, но есть.
а еще понял почему ничельтотен бабочка - он тоже летит на свет, но совсем другой.

всю ночь в небо долбятся потоки звезд, в тугой бубен луны. поднимается лунная трава, подступают угрюмые сосны, схоронившие окрававленное солнце где-то в чаще, в замшелой норе. По утрам выпадает сияние. Материя мира приходит в движение, как рваный край тучи. Горизонт досягаем и где его достигнешь - зависит только от тебя. Всё проходит через тебя.

так уж у нас повелось, когда кто-то уходит, считать что он прав. прав, как любой имеющий свой путь. подошвы пахнут солнцем и сухой листвой. когда уйду я, пожалуйста, не сомневайся, что я прав.
счастья нет вчера, его нет и завтра, оно может быть конкретно сейчас и только. счастье, это не удовлетворение потребностей. кем бы ты ни был - будь счастлив.
я сижу на обрывистом склоне сопки и смотрю как растворяются домики, линии электропередач, трубы заводов, хлебные поля в отраженном туманом и пылью солнечном свете...

...void