Древние цивилизации. Как много сил потратила наука на их исследование, и как много тайн остаётся нераскрытыми. Древний Египет, Месопотамия, Хеттское царство, Империя инков – даже эти тщательно изучаемые на протяжении десятилетий культурные области с каждым новым открытием дарят историком всё больше и больше загадок.

Что уж говорить о таких мифических народах, как лемурийцы или атланты, само существование которых до сих пор ставится под сомнение. И нет никаких гарантий, что под массивными пластами земли от нас не скрыты следы десятков исчезнувших цивилизаций, так и не сумевших, по каким-либо причинам, оставить о себе память для грядущих эпох. Но с того самого момента, как европейцев начали интересовать великие государства прошлого, всегда находились неугомонные искатели доказательств существования легендарных стран и безымянных обществ, канувших в лету за тысячи лет до появления первой пирамиды. Их не пугали трудности поиска, им не было дела до насмешек учёного мира, они были готовы перерыть тысячи тонн земли ради одного бесформенного кусочка железа, мгновенно объявляемого продуктом уникальных технологий инопланетных предшественников человечества…



Но время шло, а существенных, систематических доказательств своих теорий эти романтики от археологии не находили. Мечты рассыпались в пыль, и лишь немногие одержимые не оставляли (и не оставляют) надежд на скорое открытие древних артефактов, способных изменить наше представление об истории. Одним из таких мечтателей был забытый ныне Джулио Алессандро Марини (1878-1943?), профессор кафедры истории факультета гуманитарных наук Павийского университета.

Никто из коллег этого тихого, добродушного человека не мог предположить, что однажды он решится на столь сомнительную авантюру, о которой долго, до самой Второй Мировой Войны будут ходить по научным кругам Италии различные домыслы и полные мистического страха слухи. Но любое событие имеет свою предысторию, и наш случай вовсе не исключение.

Как известно, пришедшие в 20-х годах прошлого века к власти в Италии фашисты не меньше, чем любые другие диктатуры проявляли интерес к прошлому, ища в нём свидетельства величия своей нации и строя на этом авторитет своей власти. Безусловно, такое великое прошлое у Италии хватало с избытком – Римская империя до сих пор считается вершиной древней государственности. Но проблема в том, что Древний Рим был изучен настолько хорошо, что никакой работы для исследователей там почти не осталось.

Выход был найден в том, что сделалась ставка на громкие открытия за пределами непосредственно Римской империи, но доказывающие влияние древних латинян на весь современный им мир. Может быть, такие амбиции и не слишком серьёзны для людей, влияющих на судьбы Европы, но то, что курировал эти изыскания один из главных тайных помощников Муссолини граф Ди Разотто, говорит о многом. И прежде всего о том, что дуче считал этот вопрос крайне важным. А воля Муссолини – необсуждаемое руководство к действию всего итальянского народа. Поэтому и оказалось, что кафедра истории Университета города Павии стала своего рода объектом стратегического значения, от которой, словно от армии во время войны, требовали решительного наступления и быстрого результата.

Вот тут-то и раскрылась тайная страсть заурядного профессора истории. Оказалось, что Джулио Марини давно имеет свою теорию относительно возникновения древних государств. Самым главным положением этой теории было то, что цивилизации Древнего Египта и Шумера вовсе не возникли на пустом месте. Профессор рассматривал их лишь как преемников более древней и развитой цивилизации, которая, по его мнению, была локализована где-то южнее Египта и Судана, то есть на территории современной профессору Абиссинии.



Самому Марини никогда не удалось бы организовать исследования в Африке, ввиду фантастичности самой идеи. Но Муссолини со своей идеей величия итальянской нации оказался надёжным спонсором, и тихая жизнь учёного изменилась. Теперь по его советам сам граф Ди Разотто посылал указания агентуре в Итальянское Сомали, корректируя и направляя их поиски следов каких-либо неизвестных развалин.

И вот чудо свершилось! Весной 1931 года приходит сообщение о том, что якобы в ста километрах южнее селения Гамбела ( на территории современного Национального парка Гамбела в Эфиопии) находятся останки строений неизвестного местным жителям происхождения. Через месяц сообщение подтвердилось – один из агентов Ди Разотто добрался до места находки и увидел всё собственными глазами. С необыкновенной поспешностью началась подготовка к экспедиции. Первая поездка должна была стать разведывательной, и поэтому сборы продлились немногим более трёх месяцев. И вот, в конце августа Марини в составе археологической группы прибывает в Итальянское Сомали. Кроме него в экспедицию были направлены двое научных сотрудников того же Павийского университета и один офицер-связист. В качестве рабочей силы в Египте были наняты десять мужчин-арабов, имевших опыт в раскопках древних поселений.

В Сомали к группе профессора присоединился представитель военной администрации колонии лейтенант Дино Бонфици, также в сопровождение и помощь учёным были откомандированы двадцать солдат-итальянцев сомалийского гарнизона. После двух месяцев пути в условиях отсутствия дорог, исследовательская группа прибывает в небольшое селение, указанное в сообщении агента. Проводник, нанятый в Аддис-Абебе, отказался продолжать путь до развалин, послушавшись предостережений местных жителей. Чего конкретно они опасаются, так никто и не понял. Было похоже на простой суеверный страх, тем более, что местные не настаивали, а лишь предупреждали, что лучше не трогать всё, что однажды покрылось землёй.

В общем, распрощавшись с проводником, который, как оказалось позже, тронулся в обратный путь в тот же день, путешественники погнали свой караван к конечной цели. К удовольствию всей группы, развалин они достигли уже через час – от поселения до этого места было всего четыре-пять километров.



Все последующие события, связанные с судьбой группы Марини, стали известны общественности (причём не очень широкой), из сообщения некоего Глена Фауэлнса, английского биолога и этнографа. Мистер Фауэлнс проживал в Эфиопии несколько лет, и почти весь 1931 год провёл в городке Гамбела, занимаясь изучением местной флоры. Во время описываемых событий он оказался единственным европейцем, проживающим в Гамбеле, поэтому именно ему и пришлось принять в них участие.

Началось всё с того, что однажды вечером в город прибыла запряжённая быком повозка. Управлял повозкой пастух из племени Нуарак (того самого, представители которого отговаривали исследователей от раскопок). Он расспросил людей, где можно найти белого человека, и сразу же отправился к нему. Оказалось, что пастух привёз профессора Марини, который, будучи в бессознательном состоянии, не мог передвигаться и, вообще, был сражён каким-то недугом, похожим на малярию.

Фауэлнс конечно же узнал итальянца, так как экспедиция побывала в Гамбеле перед тем, как пройти последнюю сотню километров. Одежда на профессоре была целой и не особо грязной. Через его плечо была перекинута сумка, в которой Марини держал свои записи и самые необходимые вещи.

Англичанин расспросил пастуха через местного помощника и выяснил следующее. В тот день, когда караван экспедиции прибыл к развалинам, пастухи, перегонявшие скот, видели издали, что пришлые люди обустроили лагерь, даже был слышен смех и звуки работы. На следующий день один из мальчиков, что посмелей, приблизился к лагерю настолько, что смог разглядеть, как рабочие и солдаты усердно копают землю, руководимые бодрыми криками мужчины в очках, то есть профессора. Успокоившись, местные жители перестали интересоваться гостями. Но через день, то есть на четвёртый день после основания лагеря, в деревню пришёл один из путешественников, по описанию это был один из солдат. Он казался очень взволнованным и вёл себя весьма странно. Постоянно что-то говоря на непонятном для жителей деревне языке, он ходил между хижин, заглядывая в каждую из них. На вид он был физически измученным. Не добившись ничего от жителей, он ушёл обратно в сторону раскопок.

Вождь племени запретил кому бы то ни было приближаться к лагерю европейцев из-за странного поведения солдата, и поэтому никто так и не узнал, что в это время там происходило.

На следующий день пришёл другой человек. Похоже, это был один из молодых ассистентов профессора. Он выглядел ещё хуже вчерашнего солдата, но отказался даже от предложенной ему воды. Так же взволнованно расспрашивая аборигенов о чём-то, он заглянул лишь в одно жилище. Не найдя там ничего нужного, он закрыл глаза на некоторое время, потом резко широко улыбнулся, напугав людей до смерти, и ушёл к своим.

Шаман племени этим же вечером провёл защитный ритуал, и жители немного успокоились. Два дня после этого ничего не происходило, но на третий день к ним пришёл сам Марини, волоча за собой сумку по земле. Профессор молчал и как будто спал на ходу. Дойдя до середины деревни, он упал прямо на дорогу, и местным пришлось занести его в одну из хижин. Собрав самых сильных мужчин племени, вождь решился на поход к лагерю. Но дойдя до развалин, они не увидели никаких следов экспедиции – ни людей, ни вьючных животных, ни палаток, ни мусора. Не зная, как помочь профессору, собрание племени решило отправить его в Гамбелу, где, возможно, найдутся его соплеменники.

Поблагодарив пастуха, Фауэлнс разместил итальянца у себя, влил в него кое-какие лекарства в надежде, что это поможет профессору продержаться какое-то время, и начал приготовления к дороге в Аддис-Абебу, куда срочно нужно было отвести больного, так как здесь в Гамбеле, ему грозила бы неминуемая смерть без должной медицинской помощи. Заглянув в сумку учёного, Фауэлнс обнаружил лишь журнал, в котором, очевидно, делались записи, связанные с раскопками. К сожалению, страницы журнала были выдраны. Не все, только те, где были записи. Оставшаяся, чистая, часть журнала была не тронута. А по остаткам выдранных листов было видно, что делали это грубо и неаккуратно – журнал был сильно помят, и одна страница оборвана не полностью. От этой страницы осталась нижняя часть, смятая узкая полоска, с неровно ободранным верхним краем. С одной стороны этого клочка можно было прочитать кусочек текста на итальянском, без начала и без конца: «…уже немного зелёный, две полосы. Бонфици в этот раз отказался петь и был наказан. Завтра пусть…». На обратной стороне этой страницы были лишь слова: «…синий, зелёный, красный, синий, зелёный, жёлтый…».

Это всё, что оставила после себя экспедиция. Добравшись через двенадцать дней до Аддис-Абебы, Фауэлнс передал профессора в руки британских врачей, работавших при дипломатической миссии Лондона. Когда врачи убедились, что жизни Марини ничто не угрожает, в отличие от психического состояния, они отправили его в Сомали, откуда его и доставили в Неаполь.

Вероятно, никто и никогда бы не узнал о судьбе экспедиции, если бы не один из работников итальянской администрации Сомали, который, никогда не получав особых указаний по поводу археологической группы Марини, посчитал необходимым описать всё, что было записано в сопроводительном письме Фауэлнса и передать это сообщение в Павийский университет. Туда же он отправил посылкой и сумку вместе с журналом. Так странно закончил Джулио Марини своё африканское путешествие. Коллеги профессора получили и письмо и посылку. Спустя несколько дней всё это забрали люди графа Ди Разотто, но слух уже был пущен, и весь учёный мир Италии гадал, что же могло произойти в далёкой Абиссинии. Направлял ли Разотто другие группы в эту местность, неизвестно. О развалинах в той местности не упоминалось больше нигде и никогда. Единственный вернувшийся член экспедиции, профессор Марини, до конца жизни не произнёс ни одного слова.

Почти сразу по возвращении на родину, он был помещён в психиатрическую лечебницу недалеко от Неаполя. Родственники навещали его, но отпустить его домой власти не разрешали. Да и дата смерти профессора - 1943 год – весьма условна. Дело в том, что летом того года американские войска вошли в Неаполь и окрестные города в рамках наступательной операции в Италии. Приехав в лечебницу в 1944 году, сестра профессора его там не обнаружила. Объяснить, куда исчез пациент, никто не мог. Какие-либо записи на этот счёт отсутствовали. Всё списали на военные действия в том районе.

Так и не сумев раскрыть тайны древних цивилизаций, Джулио Марини сам стал очередной тайной истории. Тайной непонятной и, по большому счёту, никому не известной