вместо всех фанфиков мира,
с благодарностью за всё.

в двадцать не жизнь, а сплошные схемы: куча намёток и чертежей. вот ты плетешься домой со смены - вырастешь в Джеймса, пока что Джей. куртка, наушник с плохим контактом, рваные кеды, огонь в глазах - осень на два отбивает такты и залезает к тебе в рюкзак. кончилось лето - волшебный бисер, туго сплети, сбереги навек, память ступает проворной рысью, ждёт темноты в городской траве. вроде не то чтобы зол и загнан — нервые стальные, пока щадят...

но накрывает всегда внезапно — бомбой на скверах и площадях.

мы научились различным трюкам - так, что не снилось и циркачам. стерпим уход и врага и друга, небо попрём на своих плечах. если ты сильный, пока ты молод - что тебе горе и нищета?
только когда настигает холод - Бог упаси не иметь щита. это в кино всё легко и колко - помощь друзей, волшебство, гроза... здесь на окне ледяная корка, и у метели твои глаза. если бесцветно, темно и страшно, выход не виден и за версту...

...те, кто однажды вступил на стражу, будут стоять на своем посту.

***
старый трамвай тормозит со стоном, ярко искрятся во тьме рога. сумку хватай и беги из дома, кто будет вправе тебя ругать? мысли по ветру - легко и быстро, будто вовек не прибавят лет... значит, шли к чёрту своих Магистров, быстро садись и бери билет. небо - чужое, свои кумиры, кружит волшебной каймою стих... даже пусть где-то ты центр Мира - сможет ли это тебя спасти? в Ехо дела не бывают плохи, беды - нестрашные мотыльки. вот мне пятнадцать, и я в лоохи - кто еще помнит меня таким? гибель моя обитает в птице, жизнь обращается к нам на "вы" - эй, а не хочешь ли прокатиться вниз по мерцающим мостовым? орден за Орден, и брат за брата, только звенит в глубине струна - мысль о том, что пора обратно - и есть твоя Тёмная Сторона. мантию снять, и стянуть корону, скабой завесить дверной глазок; бросить монетку на дно Хурона, чтобы приснился еще разок.
в мире другом зацветает вереск, как не тасуй - наверху валет. где бы ты ни был, я здесь надеюсь, что ты умеешь вставать на след.

поезд летит, заедают дверцы, в Лондоне холодно в ноябре. если еще не разбито сердце, так ли уж важно, кто здесь храбрей? гул заголовков — "волна террора", "происки Лорда", "борьба за трон"...только какая судьба, авроры, если семнадцать, и ты влюблен? хитрость, мозги, доброта, отвага, страшно ли, мальчик? ничуть, ничуть...можно не быть с гриффиндорским флагом, чтобы сражаться плечом к плечу. старая песня, тебе не знать ли: дружба - и воин, и проводник; самого сильного из заклятий нет ни в одной из запретных книг. палочка, клетка, за плечи лямка, чуточку пороха брось в камин - глупо всю жизнь ждать письма из замка, нужно садиться писать самим. здесь не заклятья - скорей патроны, маггловский кодекс, извечный рок... где-то вдали стережёт Патронус зыбкие грани твоих миров. старые сны накрывают шалью, чьи-то глаза сберегут от пуль — я замышляю одну лишь шалость, карта, скорей, укажи мне путь.

раз уж пришёл - никуда не деться, строчки на стенах укажут путь. волчья тропа охраняет детство - значит, мы справимся как-нибудь. струйка из крана - заместо речки, зубы порою острей меча; ночь старых Сказок продлится вечно - или пока не решишь смолчать. кто выделяется - тот опасен, лучше не знать ни о чём лихом... но почему в надоевшем классе пахнет корою и влажным мхом? но почему всё сильнее знаки, руки - прозрачнее и светлей? странные песни поёт Табаки, древние травы бурлят в котле, пальцы Седого скользят небрежно, вяжет холщовый мешок тесьма... если сумеешь найти надежду, то соберёшь её в талисман. но почему всё сильнее знаки, ветер за окнами сер и тих; все коридоры ведут к Изнанке - хватит ли духа туда пойти? пусть нелегко и пусты пороги, истина, в общем, совсем проста - здесь ты становишься тем в итоге, кем ты нашёл в себе силы стать.
строчки из книги - тоска, потеха, пусть тебе скажут, мол, что на том?...
Дом никогда не бросает тех, кто взял, и однажды поверил в Дом.

***
знаю, ты скажешь - «всего лишь книги», я не дурак, отдаю отчет. будут любимых родные лики, будет опорой в беде плечо. будет несметная сотня плюсов, что в своё время пришлёт судьба; полную цену своих иллюзий я отложил в кладовые лба. знаю, что скоро добью все цели, смело решится любой вопрос...

ну а пока - кружит домик Элли, трубку в дыму набивает Холмс. чай наливает, смеясь, Алиса, Хаку летит - за верстой верста, тихо шагают за дудкой крысы, робко подходит к звезде Тристан, Мортимер вслух оживляет строчки - эй, Сажерук, вот и твой черед!... Бильбо сбегает от эльфов в бочке, Герда бежит через колкий лёд. в детстве бежать при любой погоде с книжкой во двор - и пойди найди...
вот вспоминаешь, и так выходит - ты никогда не бывал один.


путь до окраин довольно долог; Джей задремал, опустив лицо.
войско выходит из книжных полок и окружает его кольцом.

(с) Джек-с-Фонарем

Мальчики

Мальчикам сорок. Порою хоронят ровесников.
Мальчики планов не строят, а просто живут.
Жизнь уже больше не радует новыми песнями,
И вечеринок милее домашний уют.

Денег хватает в обрез, дни летят незаметные,
Ни бригантины, ни звёзды уже не нужны.
Лишь оставляют порою звонки безответными
Взрослые дети от первой забытой жены...

Мальчикам тридцать. У мальчиков всё ещё сбудется:
Деньги мешками, полки пышногрудых фемин,
Все неприятности сами собою рассудятся.
Кончилась выпивка! Кто побежит в магазин?

Нет, на работу, пожалуй, пойти не получится.
Старенький "Опель", разбитый, стоит в гараже.
Пиво назавтра с утра, чтоб с похмелья не мучиться.
Где же такси? В клубе девки заждались уже...

Мальчикам двадцать. Зачёты, последняя сессия.
Модные мальчики девочкам ночью звонят.
Танцы, гитара, портвейн - всё отлично и весело,
И огорчает порою лишь военкомат.

Солнце лениво встаёт над пустыми бульварами,
Гаснут в росистой траве огоньки сигарет,
Мальчики с девочками разбредаются парами
И восхищённо встречают июльский рассвет...

Мальчикам десять. И мамы, и папы, и бабушки,
Дома, и в школе - от мальчиков все без ума.
Всё получается сразу, и трогают за душу
Сны, что навеет им вечером сказка сама.

Ёлка сияет огнями и манит подарками.
Мальчики станут героями кинокартин.
Небо рассыплется полночью звёздами яркими
Над парусами бегущих в волнах бригантин.

© отсюда

Можно сжечь все мосты за спиною и выстроить заново.
Или даже вернуться с победой домой - жаль, что только во сне.
Можно просто надежду хранить, что всё станет по-старому,
Если выдать себя за другого, так чтобы поверили все.

Забыться проще, чем забыть, цена сомнений высока.
Сухим не выйти из воды, не прыгнуть выше потолка.
Вину не разделить на всех, не пропустить удар под дых...
Ты сделал то, чего хотел и стал чужим среди своих.
Предатель преданней друзей, ты получил двойной урок.
И все, кто помнят кем ты был, тебя не пустят на порог...
Не всё до нитки проиграл, раз на кону осталась жизнь...
Конец игре - подставь их сам, и ставки станут не важны.

Бесполезно искать компромисс между долгом и мыслями...
Не у всех есть талант переждать без потерь затяжную грозу.
Как легко говорить, что во взоре смотрящего истина.
Только истина эта тебе с давних пор, как бельмо на глазу.

Последний выстрел - наугад, ведь бой без правил - тоже бой.
Они не верили, что ты все время был самим собой,
Одним из многих - может быть. Но никогда одним из них -
Спроси себя, когда ты стал своим среди чужих?
Проститься проще, чем простить; на рубеже добра и зла
Вновь на полкорпуса вперед лошадка тёмная пошла.
Всё получилось невпопад, но было в общем-то не зря...
И то, что ты считал своим, вернётся на круги своя.

©

Вчера был замечательный день. Мы с Эдди собирались на ВДНХ гулять и в «Гарцующий Дредноут» на концерт Дэна Назгула, но сперва пришлось наведаться в кассир.ру, ибо нас смутила надпись на билетах, что без цветного флаера билет недействителен, а когда позвонили – сказали, что флаеры надо получить в той же кассе, где и билеты. В кассе же нам сказали, что флаеры закончились давно и в Питере. И что приходило официальное письмо и что нас обязательно пустят только с билетами.
На ВДНХ ехать было рано, а вечно голодный Эд хотел есть, потому мы пошли искать еду, и нашли её в «Теремке», где было всё очень-очень вкусно. Мы взяли новый сырный суп с какими-то чипсами и тёртым сыром. Чипсы эти как тонкое тесто. Хотели взять по чашке чая, а нам предложили чай в чайничке, на что мы, разумеется, согласились. Чайник оказался большой, почти по две чашки каждому досталось. И чай оказался «Альтхаус», который так любит Дарки. Я хотела блин с бананом и шоколадом, но понимала, что если я его съем, то обожрусь, и страдала. Но тут мы увидели, что у них появились блинные роллы с бананом и шоколадом и взяли маленькую порцию – пять штучек, побаловать свои вкусовые рецепторы. Сытые и довольные мы отправились на ВДНХ. Пока ждали на станции Falling, успели посмотреть на толпу анимешников, которые меня пугали количеством и странным видом. Эд меня уверял, что со стороны мы смотримся не менее странно, на что я отвечала, что нас так много не бывает!
Дождались Falling и отправились на ВВЦ. По дороге расписались на каком-то стенде, что мы против наркотиков, зайдя в ВВЦ, сразу отправились в центральный павильон смотреть цацки. И внезапно я и Эдь купили себе хвосты. Хвост от настоящей лисы, он мягкий, пушистый и, если его понюхать, пахнет животным. Потом мы сели на травку, расстелив перед этим плед, достали на свет Беса, разулись и стали плести для Falling фенечки. Пока мы плели – разговаривали о том, о сём, немного фоткались и ели конфеты. А к нам подъехал какой-то мальчик на роликах и стал просить сплести ему фенечку. Плести ему нам было просто некогда, потому Эд подарил ему одну из фенечек с руки, которую не жалко. Мальчик был счастлив. После этого мы решили сменить место наших посиделок, прошли дальше и расположились там, где поменьше народу – там и успешно доплели фенечки за разговорами. А потом снова пошли искать еду. Это оказалось сложно, ибо везде предлагали шашлык, а это нам не подходило, мы хотели супчик. Нашли какую-то кафешку «Илларион», в которой нам понравилось меню и цены, но после того, как нас там минут 20 игнорили не подходили забрать заказ, мы встали и ушли, и впечатление об этом месте у нас осталось плохое. В результате кафешку мы нашли в первом павильоне на втором этаже, где обещали самые вкусные блины, но мы взяли супчик, чай и немного картошки. А за заборчиком был этно-ларёк, где играла красивая музыка.
Потом мы отправились в метро, доехали до станции метро «Проспект Мира», где попрощались с Falling и стали ждать Алика. Ждать пришлось долго, но он всё же до нас добрался, мы выползли из метро и отправились искать «Гарцующий Дредноут». Искать – потому что от этой станции ходить к нему не доводилось, хотя идти, вроде, меньше. Моё чутьё и карта в памяти не подвели и вышли мы точно к клубу. Внутри для нас нашлись даже сидячие места, хотя Алик поначалу сидел на полу. У сцены, как мы и рассчитывали, мы обнаружили Сержа, настраивающего гитару. Как потом выяснилось, Назгула ещё нет, хотя он пять минут назад обещал появиться через пять минут. А концерт, как это обычно бывает, открывает Серж. Мы обрадовались. Потому что два хороших исполнителя лучше, чем один. Как обычно, в основном весёлые песни, которые я даже начала запоминать – всё-таки третий раз уже попадаем на его выступление и по сути все разы случайно. Серж обещал нам в прошлый раз песенку про кота, и он её сыграл, за что ему спасибо, мы были довольны. Оказалось что то, что мы тогда нашли по припеву – вовсе не то, что он играет. Просто припев почти такой же, разница в одно слово, а куплеты другие. А играет он песню исполнительницы Jam (Ольга Волоцкая) – «Говорят, плохо быть сумасшедшим». Текст там даже лучше, я уже всё нашла, и текст, и аудио, правда не очень хорошего качества. Читать текст
Это была последняя или предпоследняя песня, после чего на сцену таки вышел Дэн Назгул, сказал, что он только что из леса, потому немного припоздал, а ещё, что он не готовился и потому готов играть концерт по заявкам. И тут же, кажется, пожалел о том, что это сказал, ибо заявки были такие, что он обычно не играет, играть отказывается или ещё что. Но играть пришлось, потому практически каждая песня заканчивалась бурными аплодисментами удовлетворённых зрителей.
А мы захотели чаю и сделали заказ рыжей официантке. И снова нас игнорили. Минут двадцать мы наблюдали, как она бегает исключительно по одной половине зала, старательно игнорируя нашу, не подходя даже затем, чтобы убрать посуду со стола от предыдущих посетителей, не говоря уже о том, чтобы принести нам заказ. Тогда как другой половине зала то и дело что-то приносили и у них убирали посуду со стола. Потому, когда Назгул объявил перерыв, мы подошли к официантке и спросили, сколько нам ещё ждать. Нам сказали, что вот-вот сейчас, и после чего мы ждали ещё минут пять, не меньше. Нас обслуживание расстроило, в прошлый раз было лучше и оперативнее. Потом мы ещё заказали сырные шарики, для чего сходили наверх, чтобы не ловить официантку – их принесли быстрее.
Эдь фоткал происходящее на сцене, а я ленилась и даже не взяла фотоаппарат, а ещё появился тот самый дурацкий мальчик со вспышками, который нас достал в прошлый раз. Правда, в этот раз он хотя бы начал не сразу и мигал вспышкой меньше. Эдь не выдержал и сказал ему несколько не самых приятных фраз. А Алик сидел и большую часть времени общался с Бесом.
Концерт тем временем продолжался. Назгул периодически строил страдальческое выражение лица, услышав очередной заказ, однако почти всё играл. «Крысолова» он играть отказался, сказав, что его играет «Nazgul Band» - хочу на их концерт, там такой металл-металл! Зато сыграл «Доброе утро, Вьетнам!», «Мы идём на Лориен» и ещё кучу заявок. Сыграл песню «Маньяк», про которую я просто чувствовала, что она будет. Ещё точно были: «Перекрёсток Миров», «Андеграуд», «Повестка», «Весна», «Бронтозябра», «Белые сны», «Саламандра».
До конца мы не дослушали, примерно в 22:30 мы вышли из клуба. На улице к нам подошёл Серж и попросил снабдить его фотками. Мы пообещали, что обязательно, после чего двинулись в сторону вокзала, где и разошлись по домам.
Спать я в результате легла около двух часов ночи, но сегодня успешно встала в шесть утра и даже не засыпала в электричке по дороге на работу.

Нижний Новгород

Затянулась перестройка, дым махорочный
От заморских, недешёвых, в общем, сигарет.
Ни страданий по стране страды уборочной,
Ни малиновых клифтов из 90-х нет.

В Нижнем Новгороде Чкалов по-над Волгою,
А за дальним лесом в Китеже к обедне звон.
Одарили нас бояре волей вольною,
А мы всё ломаем шапку, что ни шаг – поклон…

Дружит ветер с головой.
На углу городовой,
В день воскресный охраняющий Покровку,
Даже в бронзе - на посту.
А на Канавинском мосту
Два потока снова прочно встали в «пробку».

Волны Волги и Оки за стрелкой сходятся,
А вот люди не всегда находят свой причал.
В клетке колокол, да где же его звонница?
Упекли звонкоголосого - да чтоб молчал…

До кремлёвских стен с реки тумана марево,
Пароход купца Егорьева ревёт, как зверь.
Бурлаки на берегу, дымится варево…
Солнце высветило город, - и куда теперь?

Влёт по Дятловым горам
Красный Строгановский храм
Рассыпает воробьёв шальную стаю.
Город Горький, зелень лип,
Деревянных ставень скрип,
Словно книгу рукописную листаю.

Затянулась перестройка, кран строительный
Заржавел над недостроенной моей страной…
Не обидеть бы кого, - и свет в обители
Зажигает Светлояр для всех в глуши лесной,

Чтобы те, кто заблудились, вышли к Китежу.
Мятежи да кутежи разъели души нам…
Может быть, и я дорогу эту выдержу?
Может быть, она не вся ещё разрушена?..

© Андрей Земсков, 19 декабря 2010.

Очень-очень коряво, несколько бредово и путано... может быть излишне лично и эмоционально... и может зря я сюда это выкладываю...
Но... это первое хоть как-то дописанное за последнее три года...

Читать далее

“Однажды мы повзрослеем...”
С такой примиряюсь мыслью.
Не будет нам больше дела
До детских летучих истин.
Однажды иссякнут слёзы -
Колодец их не бездонен,
И будут лежать дороги
Пеплом в твоей ладони.
Не будем летать мы в небе -
Мы будем спать на рассвете...
Наверно, другие дети
Найдут наш потерянный ветер.

(c) zero_4et

Если всюду туман, а ты сбился с пути,
Если в кровь исцарапаны ноги,
Если ты одинок, и продрог, и промок
Где-то посередине дороги,
Сможешь ветки найти, чтобы яркий костер
Дал и свет и тепло у ночлега?
И совсем не беда, если будет вода
Из росинок иль талого снега.
Ты когда-то давно про ОКОШКО читал,
То, что светится желтым уютом,
И ты верил, искал, и ночами не спал,
Но его не нашел почему-то.
Ну, а Кто-то другой свет в окошке своем,
Уходя, не погасит вовеки,
Честно платит за "свет", и уже столько лет
Кто-то ждет одного человека.
И незримо тебя этот свет бережет,
Придавая все новые силы,
Вот и плот, и весло у реки, повезло!
И течение плот подхватило.
Вот и пропасть - ступаешь на шаткий мосток,
На губах почему-то улыбка...
Это Кто-то другой на крючок за собой
В этот миг закрывает калитку.
Он устал просто ждать, он навстречу пойдет,
Ведь в бездействии больше тревоги,
Ну, и я не смолчу, пожелать вам хочу
Повстречаться скорей на дороге.
Он слабее тебя, и к пути не привык,
Он на чудо надеется очень,
Коль тебя не найдет - все одно, пропадет,
Он назад не дойдет в одиночку.
Будет мнимым уютом окошко манить,
И в какой-то безжалостный вечер,
Ты отыщешь его, а тебе все равно
Не откроют калитку навстречу...
Все вселенские силы Добра попрошу ,
Чтобы всем - с новым Даром проснуться
Чтобы слышать душой стук сердец, звук шагов,
Тех людей, с кем нельзя разминуться...

© Марианна Сидорова, 21 января 2009, 21:15, В контакте

Как непривычно. Неспокойно.
Друзья? Чуть больше, чем друзья...
Сомкнуть разъятые ладони,
Поставить "мы" на место "я".

Раскрыться. До последней двери,
До самых тайных тайников.
Рискнуть. Решиться - и поверить.
Бездумно, бешено, легко.

Как это весело и страшно,
Лететь, вдвоем, среди огней
С высокой вавилонской башни...
Но есть одно - еще страшней.

Проснусь - и бешеной тревогой
Забьется кровяной комок...
Кошмар? Приснилось? Дай-то боги.
Закрыть бы двери на замок.

Не вскрою вен, не взвою выпью,
Не вмерзну в оторопь зимы...
Но как, скажи, теперь привыкнуть
К пустому "я", где было - "мы"?

(с) L♪nсse
2.10.2008

Стихи Марии Семеновой

Ваше имя Это Никто Когда во Вселенной царило утро И Боги из праха мир создавали, Они разделили Силу и Мудрость И людям не поровну их раздали. Досталась мужчине грозная Сила, Железные мышцы и взгляд бесстрашный, Чтоб тех, кто слабей его, защитил он, Если придется, и в рукопашной. А Мудрость по праву досталась женам, Чтобы вручали предков заветы Детям, в любви и ласке рожденным, – Отблеск нетленный вечного Света. С тех пор, если надо, встает мужчина, Свой дом защищая в жестокой схватке; Доколе ж мирно горит лучина, Хозяйские у жены повадки. И если вдруг голос она повысит, Отнюдь на нее воитель не ропщет: Не для него премудрости жизни – Битва страшна, но в битве и проще…

все гадания на aeterna.ru

Текст - nemv, gingerwitch, spektrowski Музыка - spektrowski Оригинал текста Война не завершилась. Столько лет Она идёт, не разделяя дни и ночи Найдите мне того, кто даст ответ На тот вопрос, который мне твердить нет мочи Найдите мне того, кто не устал Все это время быть самим собою Того, кто годы эти все не спал – Играл с непредсказуемой судьбою Припев: Война - не полет, а разбег, Взгляд - не к небу, а вниз, с круч, След слезы на щеке жгуч, А на пальцах, как мел, снег... Найдите мне того, кто никогда Не сомневался в верности решений Чью волю не смогли сломить года И тысячи проигранных сражений Найдите мне того, кто любит мир Таким, каким он был все эти годы Того, кто не внимал ни звону лир, Ни песням угасающей свободы. Припев. Найдите мне того, кто хочет жить, Познав весь ужас войн, смертей и крови, Того, кто знает, для чего любить, Страдать и ждать… и не бояться боли.

В колонках играет - Сергей Маврин - "Истерия"
Он не представляет, как те люди жили
На счастье, родился он в этой эпохе
Его, как и всех, с пяти лет подключили
Хотелось бы раньше, но тоже неплохо

Транслирует в сеть всё что в мозге творится,
Он с детства впитал сетевые законы,
И может в умах на часок воцариться -
Удачные мысли прочтут миллионы

Всегда выбирает что рекомендуют,
Совсем не реклама, а сети знакомых
И сразу ответственно проголосует
На ярких .netах, .orgах, .comах

Он правда не видит особого толку
В создании глобализации пугал
И интерактивную носит футболку:
Я 133й по рейтингу Google

Он ждёт, когда с сетью воссоединится
И даже не видит другого исхода
Ведь всё человечество, вроде, стремится
Мешировать с Цифрой спираль генокода

А в нужное время сто евро заплатит
Чтоб всё что он сделал в веках было живо
Сожмёт свою личность - трёх тер ему хватит
И скинет на диск сетевого архива

И умный ПК, может Dell, может Asus
Врачей позовёт, запустив тихий зуммер,
И тут же поставит в сети новый статус:
Короткую ёмкую строчку: «Я умер»

© (автор неизвестен)

Война не завершилась. Столько лет
Она идёт, не разделяя дни и ночи
Найдите мне того, кто даст ответ
На тот вопрос, который мне твердить нет мочи

Найдите мне того, кто не устал
Все это время быть самим собою
Того, кто годы эти все не спал –
Играл с непредсказуемой судьбою


Найдите мне того, кто никогда
Не сомневался в верности решений
Чью волю не смогли сломить года
И тысячи проигранных сражений

Найдите мне того, кто любит мир
Таким, каким он был все эти годы
Того, кто не внимал ни звону лир,
Ни песням угасающей свободы.


Найдите мне того, кто хочет жить,
Познав весь ужас войн, смертей и крови,
Того, кто знает, для чего любить,
Страдать и ждать… и не бояться боли.

В колонках играет - Олег Медведев - Марш Континентальных Электриков
Наконец-то расшифровала я это стихотворение, которое Земсков на квартирнике зачитывал… понравилось мне :)

Русская Ода

Только солнце за ржавый забор закатится,
Только птицы своим захлебнутся пением,
Из-за гор выползает большая Задница,
Чуть примятая долгим дневным сидением.
И сию же секунду весь мир меняется –
Озаряется светом сортирной лампочки.
Смотрят в небо поэты – а в небе Задница.
И поэты испуганно шепчут: «Мамочки!»
И строчат они, бедные, оды хлипкие,
И сжигают, и рвут, и сточат их заново.
А она над ободранными подлипками
Величаво плывёт над чертой Чертаново,
На Владимир, Иваново, Нижний Новгород…
Словно ядерный гриб, не спеша, надвигается.
И браток из Казани, докушав окорок,
Вытрет жирные пальцы и скажет: «Задница!»
Да, ты прав, дорогой, ты заказан, лапочка.
Под сидением джипа динамка тикает…
Освещает сортирную будку лампочка,
За сортиром раскинулось поле дикое.
Половецкая пляска волков да кречетов
Утро казни стрелецкой готовит задолго.
Она тихо плывёт – торопиться нечего –
Над Уральским Хребтом, над Сибирью Западной.
Свою кровь проливают бесплатно доноры,
После вылазки духи в ущелье пятятся.
Они верят в Аллаха, в Хоттаба, в доллары,
И не верят в то, что наступит задница.
А в ущелье омоновцы сели за полночь –
Базу эту искали почти два месяца;
Так что ты не спеши, Абдула Хоттабович –
Помолись перед тем, как с Аллахом встретиться.
Между тем, продолжая движение мерное,
Над Байкалом прошла дирижаблем розовым
Эта самая Задница безразмерная,
Завалив пол-Ольхона продуктом бросовым.
А мулёк, одурев от питья горючего
На сливную трубу голой грудью прыгает.
Проплывает бродяга, скрипит уключина,
Нерпа на берегу плавниками дрыгает…
В Забайкалье всё спит (хоть и спать там нечему),
Только Лама не спит – семь десятков в лотосе.
Транссибирский экспресс – негатив засвеченный
Покидает проектор… и снова в фокусе
Та же самая часть, что обычно с Запада
Приползает к нам, будто бы нечто важное.
Словно мы должны обалдеть от запаха…
А вот хрен им! Здесь пахнет селенье каждое
Во сто крат куртуазнее, злее, радостней!
Здесь когда-то на танки ходила конница!
Наши яблочки мы поливаем гадостью,
Да! Зато в них червей не водится.
Утро Судного Дня босиком в халатике
На балкон выходит и курит заспанно.
А садится жопа всегда во Владике,
Потому-то всё у нас вечно засрано

© Андрей Земсков

А женщиной становиться, как правило, нелегко. Сначала мы все – за принцем, по следу его подков, ну, то есть, подков-то конских, но дело уже не в том – два взгляда, потом – знакомство, а после – с коня, и в дом. А дом полыхает жарко от страсти и чистоты, и ты для него – служанка, и девушка из мечты, что надо, с умом подбрито, ну просто три раза ах, у трона и у корыта, и всюду – на каблуках. А он копошится мелко под грузом твоих надежд, угрюмо глядит в тарелку – «Ну что ты, родной, не ешь?», испуган почти до колик безумством твоей души, и вот он – блудливый котик из дому навек бежит. Ну что тут - пожар потушишь, коня на скаку схватив - ах, сволочь, он плюнул в душу, развод и аперитив.
Потом ты выходишь в поле, походка твоя легка, ты кошка, и ты на воле, и в поиске мужика. И бедра твои округлы, и очи твои с искрой, ну что вы, какая кухня, безумие, домострой! Из карточной рассыпухи ты вытащишь даму пик, на лавке рядком старухи считают – тебе кирдык, совсем загуляла девка, пропащая, что сказать, и, словно плевок, припевка – плешивое слово "блядь". Тебе наплевать на это, ты греешь холодный дом, подружки дают советы, но чаще ты спишь с котом.
Но сказано – время лечит, не угли уже, зола, и ноги на чьи-то плечи – для радости, не со зла, и вот он – герой романа, в руках номерок зажат, глядишь на его изъяны, и дринькаешь оранжад. Ну что там у нас по списку – храпит по ночам с тоски, мечтает о Жанне Фриске и прячет в диван носки. Все это портрет с натуры, Чапаев и пустота, известно, все бабы – дуры, но ты-то уже не та! Где нынче отыщешь принца, спасибо, он был уже, и ты воздвигаешь в принцип пристрастие к неглиже. Свободны, бесспорно, оба, спокойна от а до я, но душит ночами злоба – где шляешься ты, свинья? Однажды (и это странно!), поставишь ему на вид, и вот уж герой романа не пишет, и не звонит.
Бесстрастно поставишь точку, и выйдешь на белый свет, но снится ночами дочка, которой все нет и нет. Работа, друзья, карьера, подводка, помада, тушь, и очередь кавалеров, но капает в ванной душ. Все это, пожалуй, глупо, что делать, такая жизнь, украдкой кусаешь губы, когда говорят «ложись!». Однажды, устав до колик от шума и от кальсон, решишь, что отныне в койке ты ищешь здоровый сон.
И вот ты живешь – не тужишь, такая Карден-Диор, подруги давно при муже, зато у тебя – декор, готовишь себе лазанью, калорий отсыпав горсть, но звезды уже сказали, что будет нежданный гость. Ух, ты бы по этим звездам – в упор, из дробовика, но поздно, родная, поздно, куда ты без мужика? Ты помнишь – твердила мама, что надо терпеть, как вол, и папа, приняв сто граммов, стучал кулаками в стол, дурная, лихая сила его волокла до дна... Потом, у его могилы, не плакала ты одна. Но память – такая штука, она норовит предать, и мама все просит внука, чтоб отчество передать. Ну всё, отвлеклись, довольно, пока мы болтали здесь, подъехал клиент на "Вольво", и денежки тоже есть. «Хватай, – поддержали с тыла подруги, – не то уйдет!»... Ну, в общем, ты с ним крутила, не сделав потом аборт. Сказала ему без крика – спасибо, на этом все, а он улыбался дико, почувствовав, что спасен.
«Зачем, почему, ты дура!» – кричали ей вслед глаза, живот, округлив фигуру – единственный, кто был за. Плевать на слова и сплетни, не им за тебя решить, а дочка родится летом, но надо еще дожить.
...Сгорает в кастрюле каша, в игрушках царит бардак (а дочку назвали Машей, без умысла, просто так). Глядишь на нее украдкой, не веря в свою судьбу, а дочка мусолит пятку, и мрачно кривит губу. Растет, головенкой вертит, конфету зажав в руке, а ты, улыбаясь, чертишь зарубки на косяке. Конфета, потом – помада, с подружкой глоток вина, и «Мамочка, ну не надо, я просто пройдусь – луна, ты, знаешь, а он хороший...», и роза на стебельке. Паршивца зовут Сережей, и ты с ним накоротке. Свои вспоминая роли, волнуясь, сходя с ума, ты, вместо «Рехнулась, что ли?!», ей скажешь: «Решай сама. Подумай, чего ты хочешь, дорог на земле полно...», и будешь потом полночи бездумно курить в окно. Как сделать, чтоб ей, малышке, зажегся другой маяк, твои не достались шишки, колдобины, острия? Прикрыть бы, укутать, спрятать... чтоб жизнь не открылась ей, и стала дешевым ядом, как выдохшийся портвейн.
Дождавшись свою пропажу, увидишь, как в первый раз, и все про себя расскажешь, без вымысла и прикрас. Про то, как дрожат ресницы, когда за душой – беда, и первый, зараза, снится, пусть изредка, иногда, и третий, четвертый, пятый... любовь, понимаешь, Маш? «И твой заезжает папа, впадая в семейный раж, и Коля звонит, и Гриша, ну, помнишь, такой, в пальто? Все это, родная, слышишь, должно быть, совсем не то. Но я не жалею, дочка, себя на куски разбив...» И скажешь, поставив точку: «Не бойся. Живи. Люби».
Затянешься, глядя прямо, и грянет – из темноты: «Какое ты чудо, мама! Я тоже хочу – как ты!»


© mousss (Мария Хамзина)

Настроение сейчас - вымотанное...

Отшумело время свадеб и разводов.
И устав против течения грести,
Пожилой паромщик - ветеран ОСВОДа -
Не спешит нас, утопающих, спасти.
В глубине, как за кулисами театра,
Свет мелькнул, да только сразу же исчез:
Наблюдает Бог глазами Ихтиандра
Суету млекопитающих веществ.

И снова иней на троллеях,
И от троллейбусов бьет током в эти дни.
А мы - на разных параллелях,
Пересекающихся на краю земли.
Мы свет насмешливого Бога
Каждый по-своему тихонечко несем,
И нам уже не нужно много:
Раз в два-три месяца увидеться - и все.

А когда-то друг без друга не могли мы,
Все казалось нам и проще, и острей.
Мы себя лепили из непрочной глины
И фигурки обжигали на костре.
А наутро эти маленькие люди
Рассыпались, разбегались кто куда.
И с таких вот незначительных прелюдий
Начиналась настоящая беда...

И голос в трубке телефона
Внезапно рвался, как скрипичная струна,
И так до одури знакомо
Гудками вторила ночная тишина.
И скорый поезд на край света
Летел, и в путь его спешил сопровождать
Не знак вопроса - знак ответа
В конце короткого письма: "Я буду ждать!"

Разменяли времена мы, как квартиры,
Но на той же кухне пьем зеленый чай.
Усмехаются с подсвешника сатиры,
Оплавляется бессонница-свеча.
Время Века - неприкаянная осень,
Истекает ночь, бездонная на вид,
И как будто бы река паром относит,
И паромщик папироскою дымит...

(с) Земсков

Роза ветров

Не суди, не ряди в свой обряд, мой языческий ветер,
Не скули над душой, сделай милость, бездарный пророк.
У небесного снайпера я так давно на примете,
Что при случае он не замедлит нажать на курок, -
И я лягу, как все те, кто метко отмечены свыше,
На границе времен облетевшею розой ветров.
В этом мире никто наших песен, конечно, не слышит:
Кто-то здорово болен, а кто-то уж больно здоров.

Я попал в переплет словаря запредельных наречий,
Я пою для данайцев, несущих астральную снедь.
Изменяется все, лишь нельзя изменить место встречи
С неизбежным прозреньем, названье которому - смерть.
Строгий снайпер откроет обратную сторону света, -
И охотничий сокол вернется к нему на плечо.
Моя кровь есть во всем, что когда-либо мной было спето,
И не стоит искать в этих песнях чего-то еще.

Не суди, не ряди в свой обряд, мой языческий ветер.
Время смотрит с холстов, говорит с уцелевших страниц,
А любовь бьется в стекла подобно отчаянной ведьме
И пьет горькую воду с усталых ликующих лиц.
А меня изнутри разрывает безвыходность песен
Раскаленною медью расколотых колоколов.
В тесноте - не в обиде, но мир до обидного тесен,
И магнетизмом Земли размагничена Магия Слов...

© Андрей Земсков, январь 1996