На столе Передонова на видном месте был оставлен  т. 10 полного собрания сочинений А.С. Пушкина, из которого торчали три пожелтевшие закладки. Отмеченные письма оказались настолько интересными, что было решено тут же их переписать в дневник. Конечно, не целиком. Только отрывки.

Из письма А.С. брату

21 июля 1822 г. Из Кишинева в Петербург

<...>Пиши мне новости литературные; что мой "Руслан"? Не продается? Не запретила ли его цензура? Дай знать... Если же Слёнин купил его, то где же деньги? а мне в них нужда <...>

Из письма брату, Л. С. ПУШКИНУ

25 августа 1823 г. Из Одессы в Петербург

<...>Изъясни отцу моему, что я без его денег жить не могу. Жить пером мне невозможно при нынешней цензуре; ремеслу же столярному я не обучался; в учителя не могу идти; хоть я знаю закон божий и 4 первые правила — но служу и не по своей воле — и в отставку идти невозможно. — Всё и все меня обманывают <...>

И, наконец, последнее письмо *на полях пометка NB! карандашом*

Из письма брату, Л. С. ПУШКИНУ

Около (не позднее) 20 декабря 1824 г. Из Михайловского в Петербург

Христом и богом прошу скорее вытащить «Онегина» из-под цензуры — слава <еб ее мать>, — деньги нужны. Долго не торгуйся за стихи — режь, рви, кромсай хоть все 54 строфы, но денег, ради бога, денег!

* Считать приходилось не только стопы в ямбических строфах...