… Иногда, кажется, что в этом городе можно потеряться. В величественном городе из площадей, фонтанов… Городе, подкупающим бесконечным безумием ночных фонарей. Теряясь по вечерам в «венозных скрещениях» тропинок, я умудряюсь наслаждаться единственным явлением, оставшимся в моей власти – тихой печали. Я облачаю ею волосы и низко наклоня голову, молча бреду навстречу будущим жизненным парадоксам…

Я здесь родился. Среди черно-белой зелени берез, обернувшейся зеленью денежных знаков, среди вечно просторных полей, превратившихся в пустошь души, среди хрустальной утренней росы на листьях мать-и-мачехи, росы, ставшей чьими-то до боли близкими, и до боли ужасными, слезами…

… Говорят, если человек не плачет, значит, он сильный. Кто знает, - возможно. Но иногда, он не плачет, потому что в его пустой душе нет места даже слезам…

… Как много бульваров. Вот бульвар «Первой встречи». Бульвар «Жгучей страсти». А здесь, бульвар «Вечной надежды»… Еще один – бульвар «Ненависти»… Мы любили здесь бывать. Почти одновременно мы выхватывали револьвер из кобуры и целились в самый лоб друг другу. Впрочем, это могли быть и мушкеты, какая разница? О да, с мушкетами мы обращались солиднее. И разброс сердечного мяса был куда более сдержан. В любом случае, у меня была самая быстрая рука на всём Диком Западе. Нашем Диком Западе, разумеется. Иногда мы нажимали курок и тогда случалось самое страшное… На сердце появлялась зарубка. Потом еще одна. И еще. Когда зарубок стало слишком много, мы покинули этот бульвар… Ты помнишь?! Мы так тихо прощались, что даже ветер не слышал нас. Онемевшие от будущего счастья губы были смертельно неподвижны, не выпуская не единого звука канонады бушующего сердца…

Сегодня я гуляю по этому городу и мечтаю, на манер Нерона, спалить к чертям собачьим все эти бульвары. Я мечтаю поджечь весь город и, под гитарные звуки и водку, льющуюся из горлА мне в рот, грязной матершиной поливать все эти мерзко-убогие улочки, смердящие прошлыми горечами и радостями…