Если вы чувствуете, что вам чего-то не хватает, жаждете перемен в жизни и нового самоощущения, но думаете, что на это нет ни материальных, ни моральных возможностей, то вы зря так думаете. Начните коллекционировать скрепки.

Вернувшись на службу после отпуска, Стояков не узнал своей комнаты: на том месте, где он привык видеть яркий плакат с изображением Аллы Пугачевой, висела икона. Перед ликом Христовым, как и полагается, горела лампадка.

К Ленке, моей бывшей однокласснице, домой лучше не заходить: сын и дочка всё время воюют, что-то друг у друга отбирают; родители Ленкины тоже между собой препираются, какие-то старые грехи припоминают. А про мужа вообще разговор особый – он теории всякие несусветные изобретает и пытается их вдалбливать всем подряд. И всё это в двухкомнатной квартире, где и спрятаться некуда.
А вчера Ленка говорит: «Заходи, у меня теперь тишь, да гладь, да Божья благодать».
Прихожу, дома никого, кроме самой Ленки, нет. «Сейчас, – говорит, – дети придут, поужинай с нами».
И действительно, вскоре появляется ее двенадцатилетний сын:
– Будь благословенна женщина, дающая мне еду и питье! – обращается он к матери.
Я прямо обалдела, а он и мне говорит:
– Будь благословенна, подруга моей матери, украсившая наше жилище своей беседой.
Во сказанул! А так, ничего, мальчик с виду нормальный, даже подрос, поздоровел за последнее время. «Что это с ними?» – думаю, а спросить боязно.
Тут и дочка Ленкина явилась, той десять лет. Вошла молча, но как-то странно поклонилась и до материного тапка рукой дотронулась.
А в остальном дети, как дети. Что ж за беда такая?
Оказалось, что сын играет теперь в хоккей. Он всегда мечтал, но вход на каток платный, а у Ленки денег на это не было, а на коньки и клюшку тем более. Вдруг этот каток приобрела африканская религиозная секта «Молодой крокодил» и пригласила совершенно бесплатно всех окрестных мальчишек играть в хоккей, даже всю амуницию им выдали. Кроме хоккея их там ещё чему-то учат, но это не важно. Ленка очень довольна, что мальчик не болтается где-то без дела, а увлекается хорошим спортом.
Дочка Лены занимается в танцевальном кружке «Харе Рама», тоже бесплатно.
Бабушка, Ленкина мама, теперь к Ленке по каждому пустяку не цепляется, за каждым шагом не следит. Она ходит в клуб общения пожилых дам. В этом клубе они не просто общаются, а ещё и японский язык учат и что-то ещё, так что бабуля всегда при деле, дома никому не надоедает.
– А дедушка у вас чему учится? – спрашиваю.
– Дедушка не учится, он сам преподает. Ведёт кружок рисования для детей.
– В школе?
– Да нет, в школе ему не разрешили. У него ведь образования специального нет, художник-самоучка. А тут языческая церковь открылась, туда его и позвали.
В это время раздался телефонный звонок, и юный хоккеист побежал к телефону. Вернувшись он сказал:
– Папа звонил из Парижа. Говорит, ещё на три дня задержится, из Парижа в Лондон полетит. Там тоже его просят лекцию прочесть. Круто, да?
– Что за лекции? – удивилась я.
– Теорию свою излагает. Человек произошел от компьютера. Потом в результате техногенной катастрофы исчезли искусственные источники энергии. В этих условиях смогли выжить только самовоспроизводящиеся устройства, питающиеся от естественных источников. То есть люди.
– А кто же его по заграницам возит?
– Секта такая нашлась, кто же ещё!
– Слушай, у тебя все по разным сектам, а ты так спокойно об этом говоришь? – спрашиваю Ленку.
– А мы, – отвечает, – «Сиреневые сёстры», не боремся за власть над душами наших близких, у каждой души свой путь к единому свету.

Если вы чувствуете, что вам чего-то не хватает, жаждете перемен в жизни и нового самоощущения, но думаете, что на это нет ни материальных, ни моральных возможностей, то вы зря так думаете. Начните коллекционировать скрепки.
Чтобы считать себя начинающим коллекционером достаточно иметь хотя бы шесть скрепок. Почти каждый сможет найти у себя дома или на работе полдюжины скрепок, отличающихся по форме, цвету или материалу. Вот вам и коллекция. Труднее решиться сказать себе: «С сегодняшнего дня я коллекционирую скрепки!» Но, если вы сможете произнести эту фразу, ваша жизнь потечет дальше по другому руслу.
Например, коллекционируя скрепки, вы сможете запросто узнать, кто как к вам относится. Если человек принёс вам самую примитивную, самую расхожую скрепку и с надеждой в голосе сказал: «На вот, посмотри, может у тебя такой ещё нет?», значит, вы ему дороги, он думает о вас, хочет сделать вам приятное. Или другой человек получил посылку чуть ли не с Марса, а сопроводительные бумаги к ней были скреплены марсианской скрепкой, но он и не вспомнил о вас и вашей коллекции, а выкинул в мусор настоящую марсианскую скрепку. Пусть потом говорит, что угодно, веры ему уже не будет.
Или вы услышали по телевизору об очередной причуде миллионера, коллекционирующего подводные лодки. И понимаете, что вы ему не чужой, не в стороне находитесь, а где-то совсем рядом. «Да, мы, коллекционеры, такие, – думаете вы, – не без причуд, знаете ли…»
Коллекционируя скрепки, вы станете интересным собеседником. Вы всегда сможете рассказать где, когда и кем были изобретены скрепки, как они делаются и на каких предприятиях. Сведения, конечно, не сенсационные, но большинству людей неизвестные.
Услышав вопрос «Как дела?», вы не будете нервно решать: стоит ли говорить о неприятностях на работе или, наоборот, о больших доходах. Вдруг позлорадствуют или попросят в долг? Вашим ответом будет сообщение о новой скрепке, пополнившей вашу коллекцию. Услышавшему будет приятно, что он через вас приобщается к таинственному миру коллекционеров.
Что может быть проще и дешевле, и вместе с тем интересней и престижней, чем коллекционирование канцелярских скрепок!

И вот я принесла его к двери, возле которой собираюсь оставить. Я пришла поздно вечером, чтобы меня никто не видел, а утром они его найдут. Надо развернуть, подумала я, чтобы сразу увидели, какой он хорошенький, а то, глядя на сверток, могут вообще не понять, что это такое, и пнуть ногой, не приведи бог.
Я оставила его на крыльце и решительно ухожу. Пусть он живёт в другой семье, пусть его там полюбят так, как любила я.
Он – это не ребёнок, а будильник. Он много лет показывал время и звенел по утрам, а потом у него лопнула пружина. В мастерской его ремонт оценили в сто пятьдесят рублей, а новый такой можно купить в магазине за сто тридцать. Я и не устояла, купила новый будильник – точно такой же – кругленький, жёлтенький, с черненькими стрелочками, показывающими время, и красной стрелочкой для установки звонка.
А этот, с лопнувшей пружиной, не выбрасывать же в мусорное ведро? Не могу я его выбросить, рука не поднимается! Он и выглядит как новый, да и поломка у него ерундовая.
Я принесла его вечером на крыльцо часовой мастерской. Даже, если ночью будет дождь, он там под навесом не промокнет. А утром его найдёт кто-нибудь из часовщиков, идущих на работу. Или нет, первой, наверно, придет уборщица, поднимет будильник, попросит часовщика посмотреть, в чём дело. Часовщик за две минуты сменит пружину, и денег с уборщицы не возьмет. А она этот будильник оставит себе или подарит кому-нибудь, если ей самой не нужен. И будет он жить дальше – не у нас, а в другой семье, и там его полюбят так, как любила я.