Терри Пратчетт умер. Ему так и не дали покончить с собой цивилизованным способом но, насколько я понимаю, альцгеймер сожрал его все-таки быстро –год назад сэр Теренс еще пытался работать с текстами.
Это так несправедливо. Я знаю столько замечательнейших кандидатов на болезнь Альцгеймера, ( в ряде случаев болезнь могла бы, полагаю, даже остаться нераспознанной), а он достается одному из самых тонких и насмешливых умов мира.
Конечно, уж кто-кто, а писатель-то, умирая, остается жить вполне неиллюзорно – когда миллионы людей потом веками сидят над его текстами и копируют игру огней его нейронов в собственной черепной коробке.
Из могилы он продолжает шутить, проповедовать, скандалить и давать ответы на вопросы – без всякого столоверчения его дух вызывается шелестом страниц и голосом, повторяющим строчки.
А уж Терри-то цитируют всюду и вряд ли скоро прекратят. Вот мои любимейшие цитаты из него.


«Тот, кто создавал человека, ( кто бы он ни был) , допустил в своей конструкции очень большую ошибку. У людей слишком легко сгибаются колени.»

 

«Вода была такая грязная, что, казалось,  река течет дном вверх».

 

«Хаос всегда побеждает порядок, потому что хаос лучше организован».

 

«Как ты думаешь, в этом лесу есть что-нибудь съедобное?
— Да, — горько отозвался волшебник. — Мы.»

 

«Как это всегда бывает в минуты смертельной опасности, вся жизнь пронеслась у Ринсвинда перед глазами. В последнее время это случалось с ним так часто, что он уже стал засыпать на самых скучных местах.

 

«Да, боги играют судьбами людей. В основном, в футбол»

 

«В Анк-Морпорке любопытство не только убило кошку, но и сбросило ее в реку, привязав к лапкам свинцовые чушки».

 

«Судя по бардаку, творящемуся вокруг, Вселенную в спешке создавала какая-то мелкая сошка, пока Высший Разум был занят более важными делами.»

 

«- Но ведь есть великие дела, за которые стоит отдать жизнь.
- Нет, нет таких дел! Потому что жизнь у тебя одна, а великих дел как собак нерезаных.
- О боги, да как же можно жить с такой философией?
- Долго!»

 

«Дождю, выпавшему в тот день над Анк-Мопорком, чудовищно не повезло. С водой в этом городе происходили страшные вещи. Во-первых, ее пили, но это еще не самое худшее»

 

«Необходимо сказать, что смеяться в подвалах инквизиции особо не над чем. Если у вас нормальное чувство юмора.»

 

"Библиотекарь посмотрел на него взглядом, который обычно приберегают для людей, задающих вопросы типа: «Что плохого в геноциде?»

 

«— Он утверждает, что ты говорил с ним из огненного столба, — добавил Брута.
— Ах, этот пророк Урн… — облегченно произнесла черепашка. — Из огненного столба. Ну да.
— И ты продиктовал ему Книгу Урна, — продолжал Брута, — которая содержит Указания, Введения, Отречения, и Наставления. Всего сто девяносто три главы.
— А вот этого я не припомню, — с сомнением откликнулась черепашка. — Если б я кому-то надиктовал сто девяносто три главы, то, думаю, всяк запомнил бы такое…
— Что же ты тогда сказал ему?
— Ну, просто крикнул: «Эй, смотри, как я умею!»