Афоня был стар. Провисшая спина и потухший взор. Шерсть, за которой он старался тщательно ухаживать, уже не лежала волосок к волоску, а выглядела клочковато и неряшливо. Зубы были все, но часть из них уже шаталась в воспаленных дёснах и очень часто от некоторой найденной еды приходилось отказываться – уж очень она была тверда. Улица была совсем недружелюбна к немолодому коту, и он не вызывал умилительных улыбок на лицах прохожих, как какой-нибудь милый котёнок.

Но так было не всегда… Афоня жил когда-то в древнем двухэтажном домике, в большой квартире на две семьи и был весьма уважаемым жильцом, ловил часто забредавших туда мышей и даже тараканов. Хозяйка любила вычёсывать его и добавлять его шерсть в носки – почему-то они считались лечебными и хорошо снимали усталость. Ей даже удавалось продавать их и Афоня гордился – он не был бесполезным нахлебником.
А как он любил ласку! Забравшись к хозяину на колени, он утыкался ему в живот своей большой головой и тарахтел, заглушая телевизор. Мужчина гладил его, почёсывал за ушком, щекотал живот и подушечки на лапках. Афоня был самым счастливым котом и думал, что так будет всегда, но дом готовили к сносу, и его семья получила новую квартиру.

Началась подготовка к переезду.
Кот был обеспокоен и одновременно обрадован: он проверил все коробки, проконтролировал грузчиков, а потом уселся возле переноски – чтоб наверняка, чтоб не забыли. Но всё же почувствовал неладное – весь его нехитрый скарб почему-то остался в квартире.

Старенькая лежанка, самодельная когтеточка, лоток и две мисочки сиротливо остались на старом деревянном полу, вместе с ними оставалась только старая продавленная софа.
— Прости Фонька, но ты остаёшься, – виновато сказал хозяин, а хозяйка молчала, пряча глаза от отчаянно-вопросительного взгляда Афони.

Дом опустел, кот остался единственным жильцом. Корм, щедро насыпанный в миску, закончился быстро, но дом густо населили мыши, и Афоня не голодал. Ночами он запрыгивал на старую софу, ещё слабо пахнущую хозяевами, и дремал, вздрагивая от каждого шороха.

Через три месяца дом снесли и кот оказался на улице. Он сразу сдал – всю жизнь домашний, он не был приспособлен вести бродячий образ жизни. Котик всё чаще поглядывал в сторону леса, и ждал только сигнала – когда… Он всем своим существом чувствовал, что это время придёт, холод вечности уже рядом.

Афоня запрыгнул на бетонную площадку и ловил последние лучи заходящего солнца, подставив бок уходящему теплу. Закрыв глаза, он отключился от действительности и вздрогнул, когда на его голову опустилась чья-то ладонь.
— Греешься, приятель?
Пожилой мужчина участливо смотрел на него. Кот, сам того не ожидая, плавно перетёк к нему на колени и привычно уткнулся в район живота, замурчал...
Он уже забыл, что умеет это, поэтому сам захлебнулся в своём мурчании. Этот звук больше походил на рыдание, которое так долго сидело внутри и вот наконец, вырвалось наружу.

— Милок, да что это ты… — мужчина был растерян и растроган. Он достал из кармана, завёрнутый в салфетку бутерброд, и положил перед Афоней кусочек ветчины, но больные дёсны не удержали деликатес и ветчина упала на землю.

Борис Иванович не знал, что и думать. Кота было жалко. Мужчина, всю жизнь проработавший фельдшером на «скорой» и видевший в своей жизни немало, почувствовал, что глаза становятся мокрыми. Он смотрел на кота, который был явно голоден, но не бросился за едой, а так и продолжал сидеть на его коленях, прижимаясь всё сильнее.
Борису Ивановичу уже надо было уходить, дома ждала жена. Он вздохнул и поднялся. Медленно прошёл несколько метров, но не выдержал и вернулся.
— Пенсионерам надо держаться вместе, – произнёс он и подхватил на руки удивлённого Афоню.

Через полгода кота было не узнать. Блестящая шерсть, яркие глаза, гордо поднятый хвост – кот просто помолодел. Только вот зубы пришлось частично оставить у ветеринара. Но это ему нисколько не мешало – его новая хозяйка, ласково ворча, перемалывала ему мясо в блендере, решив, что производственные корма не пойдут ему на пользу.

И снова каждый вечер Афоня тарахтел, заглушая звук телевизора. Вечность отступила и больше не морозила его сердце, наоборот, кот делился своим теплом с новыми хозяевами. Его с лихвой хватало на троих.
(=^‥^=)

1.

1.