Актерам не рекомендуется ложиться в гроб, даже если это требуется по ходу сцены. Считается, что снятый в гробу исполнитель вскоре окажется в нем по ходу уже совсем иного сценария. Суеверные стараются подложить вместо себя двойника.

На съемках «Льва Толстого» Сергея Герасимова уговаривали отказаться от этой сцены. Но Герасимов был создателем фильма. Он вложил в него все. И стоял на своем, считая непорядочным и по отношению к творчеству, и просто по-человечески подстраховаться двойником. И тогда, может быть, впервые в его режиссерские установки вмешалась жена.

– Умоляю, не делай этого, – сказала Тамара Макарова, – сними общий план, сделай по-другому!

Герасимов помолчал... И пошел готовиться к съемкам в гробу.

Через полгода, измотанный долгими съемками и монтажом, он вернулся с какого-то конгресса. Чувствовал себя скверно, ощущал какую-то непривычную вялость. Побаливало сердце. С усмешкой говорил: «Снаряды ложатся все ближе».

В больницу они поехали с Тамарой Макаровой. Врач пообещал выпустить Сергея Аполлинариевича на следующий день: рутинное обследование, не более.

Ночью сообщили о его смерти...

В сейфе служебного кабинета Герасимова пораженная комиссия обнаружила только партбилет и негатив фильма Аскольдова «Комиссар», запрещенного ЦК и таким образом спасенного режиссером. В соседстве двух этих вещей был даже какой-то избыточный символ судьбы и характера Сергея Герасимова.

* * *

Это был союз равных. И познакомились они как равные – начинающий режиссер, начинающая актриса.

Сказка про Золушку, к которой подошли на улице и спросили: «Девочка, хочешь сниматься в кино?» – давно приелась. Но что делать, если именно так начинались многие звездные судьбы. Так случилось и у Тамары Макаровой. Ассистент режиссеров Козинцева и Трауберга на самом деле выхватила ее из толпы для роли машинистки в фильме «Чужой пиджак».

Впрочем, какая уж такая случайность...

В детстве она обожала петь в граммофонную трубу, подражая Вере Паниной. Потом увлеклась пантомимой, балетом. Когда домашние спектакли стали собирать зрителей, Тамару отдали в балетную школу, откуда она вынесла пожизненную осанку, отточенность жеста. У себя во дворе она организовала театр, на один из спектаклей которого зашла молодая писательница Александра Бронштейн. По ее рекомендации Тамару вызвали в отдел народного образования и предложили новые пьесы. Теперь юные актеры все чаще стали выступать перед взрослой аудиторией и даже получать за это вознаграждение хлебным пайком.

Случилось так, что в самое тяжелое время семья осталась без отца. Тамара была старшей сестрой. А быть старшей сестрой – это и приговор, и почти профессия, и уж, во всяком случае, обреченность тянуть за собой тех, кто слабее и младше. И главные роли в спектаклях Тамара отдавала младшей сестре Людмиле.

Нина Арбенина в «Маскараде», 1941 год

А потом, после трудовой школы второй степени, было поступление в мастерскую Форегера, спектакли у которого в ту пору ставили Эйзенштейн, Юткевич, Кторов. В мастерской много времени уделяли пластике, фантазировали на темы исторических и конструктивных танцев – актеры показывали, например, различные механизмы. В эффектном сером трико Макарова изображала трансмиссию. В соответствии с теорией психофизических действий на экзамене ей было поручено воспроизвести «гордость и презрение». Видимо, она вполне справилась с этим заданием – изогнутая бровь, высокий каблук, холодная улыбка: на некоторые время за ней закрепилось прозвище «американка». Такой Тамара и попала в «Чужой пиджак».

На вокзале ей встретился остроносый лысоватый человек с острыми глазами и усиками. Она уже знала его по фильмам Козинцева и Трауберга, где он исполнял самые невероятные роли: главаря притонов, фокусников, иностранца-индуса и прочее. Он прекрасно танцевал, умел убеждать, обладал напором.

Через некоторое время Герасимов пригласил семнадцатилетнюю дебютантку в ресторан. Она распорядилась по-своему. Живя на Лиговке – самом шпанистом районе Ленинграда, – знала весь уголовный сброд. Нашла самый опасный шалман и, сговорившись с местными «авторитетами», решила устроить Герасимову своего рода проверку.

– Проверьте, только без мордобоя, – предупредила она.

Ребятишки обрадовались развлечению.

Вечером, поеживаясь от соседства всевозможной «урлаты», Сергей Аполлинариевич, старался выглядеть молодцом. Внезапно почувствовал на плече тяжелую, но отнюдь не пролетарскую руку и услышал недвусмысленный шепот: «Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал...» Фраер побледнел, но снял с плеча руку, улыбнулся своей спутнице. И остался на месте.

Спустя пару минут Макарова сама вывела его из шалмана.

А через месяц они поженились.

Так начинался полувековой союз одной из самых именитых пар советского кино.

В мастерской Форегера к тому времени наметился раскол. Герасимов уходил в режиссуру, чувствуя зыбкость актерской профессии. Макарова осталась ей верна, поступив в Ленинградский техникум сценических искусств. Много и без особого успеха снималась. Что скажут теперь названия таких фильмов: «Счастливый Кент», «Толедо», «Дезертир»?

Герасимов ставит «Двадцать два несчастья» с Жеймо и Кузьминой. В титрах фамилии Макаровой не найти. Они шли параллельными курсами, словно доказывая друг другу свою независимость. И только в четвертой, уже звуковой картине Герасимова «Люблю ли тебя?» Макарова в главной роли.

В одном из интервью он говорил о ней в тот период так: «В силу своего характера она не обнаруживала склонности к «переживаниям» ни на площадке, ни в жизни. Из нее трудно было выжать слезу. И всевозможные фантасмагории, которыми мы тогда увлекались, оставляли ее почти равнодушной – это была трезвая голова. Но именно благодаря своей трезвости она принимала мир таким, каков он есть...»

В то время, в самом конце двадцатых, на улице Бассейной, 60, в Ленинграде создалось что-то вроде коммуны – прообраз будущей школы Герасимова: актеры Жаков, Соболевский, Алейников, драматурги, операторы.

Рассказывали, что Петр Алейников без памяти был влюблен в Макарову.

В фильме «Учитель», 1939 год

– И что же, Петр Мартынович? – допытывались любопытные.

– Что, что! Не судьба, – говорил он со смесью иронии и грусти. Там же был Аполлинариевич! О Макаровой он вспоминал в не свойственных ему тонах восторженности и почтения. Тем более что вскоре она доказала свое право на звание актрисы, а не просто красивой жены оборотистого режиссера.

* * *

Настоящий успех пришел к актрисе после выхода фильма «Семеро смелых», в котором она сыграла единственную женскую роль – Женю Охрименко. «Комсомольск», «Учитель» и «Маскарад» сделали ее одной из звезд тогдашнего кино и если и не возвели в сонм великих, то, по крайней мере, приблизили к ним. В отличие от других венценосных пар (Орлова -Александров, Ладынина – Пырьев), Макарова снималась не только у мужа – достаточно вспомнить «Каменный цветок» Александра Птушко или «Первоклассницу» Ильи Фрэза – и порой с не меньшим успехом. Иногда в актерском пасьянсе Герасимова для нее вообще не находилось роли, как, например, в «Тихом Доне». Или же это была роль второго плана. В «Молодой гвардии» Макарова сыграла мать Олега Кошевого – небольшая по объему работа. Но, по воспоминаниям многих и многих, она никогда не позволяла себе никаких истерик: работа Герасимова была для нее вне обсуждений. К тому же обязывало звание педагога во ВГИКе.

Именно там начинались репетиции «Молодой гвардии». Друживший с Герасимовым Фадеев приносил на курс черновики, и те тут же шли в работу. Когда роман опубликовали, в студии киноактера уже шел спектакль со студийцами, о которых сразу заговорила Москва: Юматов, Гурзо, Тихонов, Мордюкова, Инна Макарова. Успех был оглушительный.

Инна Макарова. Марк Донской даже говорил мне, что спектакль был выше фильма. Не знаю. Помню эти репетиции. Ребята наши были в основном бедные, вечно голодные, и вот Тамара Федоровна приносила на репетицию бутерброды, горячий чай из дома. А перестали играть спектакль по моей вине. Да! Я выкобенивалась, как могла, за кулисами. Однажды сделала мостик, а Жора Юматов выжимал стойку на моем животе! Можете представить?

– С трудом!

– Вот у меня и хрупнула рука. Я, естественно, тут же заорала, что я доиграю. Подходит моя сцена в тюрьме. И актер, который играл немца, не зная о случившемся, дернул меня именно за эту руку. После спектакля Герасимов сказал: «Так тебе и надо» и... повез меня в больницу. А на меня напал нервный смех – видимо, от шока. Он закричал: «Да ты хоть не смейся, а то не поверят!» Приехали в Склифосовского – кости оказались целы. Но разрыв связок. К утру рука стала совсем черной. А ведь через месяц съемки!

Спектакли прекратились на месяц. Герасимов распорядился готовить второй состав. Но Любкой для Макаровой могла быть только ее однофамилица и любимая ученица.

Инна Макарова. На эту роль, как я знаю, рвалась одна известная артистка, которую я не хочу называть. Она была старше меня на пятнадцать лет. Мы уже уехали в Краснодон, на съемки. В это время второй состав подготовил спектакль. Пригласили министра кино Большакова. Но ничего из этой затеи не вышло, уже вовсю шли съемки. Меня Герасимов с Тамарой Федоровной от всего этого уберегли. Я узнала обо всех этих событиях после съемок. Да и не до того было. Мы ведь к самому материалу, к истории этих ребят относились с невероятным энтузиазмом и чистотой. Это же все было. Помню, как приходили люди из соседних станиц, смотрели, как снимали сцену казни. Шурф забетонировали, лететь надо было метра два. Внизу подстелили маты. Но ребят падало много, порода торчала. Кто-то голову разбил, кто-то вывихнул руку. Четыре ночи снимали. Мы все по сцене в рваных платьях, босиком. А уже осень, холодно. Я еще кричала какой-то текст: «Прощай, мама, твоя Любка уходит в сырую землю!» Но Герасимов это убрал: выжимать из людей слезы до бесконечности невозможно.

– Герасимов деспотично работал?

– Ни в коем случае! Никакого тиранства. А уж о Тамаре Федоровне и говорить нечего. Никогда не слышала от них ни одного бранного или вульгарного слова. Даже в самые эмоциональные моменты.

Когда фильм вышел на экран, Иосиф Виссарионович разглядел в нем серьезные политические недочеты: влияние коммунистов на красногвардейцев прослеживалось слабовато. Заодно перечитал и книгу, обнаружив те же политические дефекты. Досталось обоим. Около года Герасимов коверкал свой фильм. Но при всем желании так и не смог угодить Вождю народов. Мастер был в нем все же сильнее.

Когда он чувствовал, что не может справиться со страхом, то мрачнел, шевелил усами, выглядел каким-то беспомощным – это было всегда очень заметно. Депутат, орденоносец и лауреат всего мыслимого, он не мог забыть, как Сталин походя скинул его с поста замминистра кино, после того как Герасимов нерасторопно снял историческую Ялтинскую конференцию. Точнее, по наводке бериевского особиста не снял приезд вождя на железнодорожном вокзале. Съемочная группа ждала его в аэропорту, но он не доверял самолетам.

Хозяйка Медной горы, 1946 год

* * *

Все знали о необыкновенной филантропии Герасимова и Макаровой, о том, что они помогали многим студентам – деньгами в том числе, – дом всегда был открытым. Михаил Ножкин писал о них песни – при жизни.

Десять курсов. Десять выпусков. Любимыми учениками всегда оставались Бондарчук, Ларионова, Рыбников, Болотова, Вадим Спиридонов. Но заботились обо всех. Если Герасимов не мог снимать выпускников в своих фильмах, пристраивали к другим режиссерам: сватали. Вообще считалось, что если окончил мастерскую Герасимова и Макаровой, то работа будет. Они влюблялись, болели за «своих» и не скрывали, что у них были любимчики.

Последней своей работой Тамара Макарова считала вечер, посвященный 85-летнему юбилею мужа. Она долго размышляла, советовалась, как сделать это, не превращая в заунывные поминки. Выстраивала монтаж из фильмов. Выглядело это достойно. Потом представила ученика из последнего выпуска – Юрия Карру, который дебютировал на вечере с фильмом «Завтра была война».

Какое-то время Тамара Федоровна еще преподавала во ВГИКе. Но недолго. Связано это было с тем, что она больше не могла содержать личного шофера на сравнительно небольшую пенсию, а ВГИК не нашел возможности дать его. Наступали другие времена, в которых Макарова не очень разбиралась. Пришлось уйти. Это был еще один удар.

Теперь она в полной мере понимала, что ученики – пусть и самые блестящие – это не собственные дети, которых у них с Герасимовым не было. Рядом оставались только самые преданные, отобранные жизнью: Инна Макарова, Алла Ларионова, Жанна Болотова и Николай Губенко, Николай Еременко, Ольга Маркина, Аким Салбеев (пусть простят меня те, кого я не назвал, – говорю лишь о том, что знаю точно).

Когда ее соседка по дому Валентина Майорова уезжала в загс, Раневская кричала ей вслед: «Валя, хорошее дело браком не назовешь!»

Когда Майорова родила сына, Макарова одной из первых поздравила ее, сказав, что она сделала главное в своей жизни.

Теперь это «главное» давало знать о себе в полной мере.

* * *

Жизнь с обычной жестокой подчеркнутостью разделила судьбу Тамары Федоровны на две неравнозначные части – счастливую и ужасную. Вторая, к счастью, оказалась короче.

Когда-то была одна большая семья: Герасимовы, сестра Макаровой с дочерью Эммой и сыном Артуром, усыновленным Герасимовыми. Любимец, талантливый баловень, человек, что называется, «широко известный в узких кругах». В «Калине красной» у Шукшина сыграл насупленного бандита в кожаной куртке и очках. Автор двух прозаических книг, множества сценариев, он в конце восьмидесятых ушел в бизнес, смысл которого Тамара Федоровна понимала еще меньше, чем причины, по которым он им занялся.

Тут мы вынуждены коснуться такой нудной, испортившей не одно поколение материи, как квартирный вопрос... Говоря коротко, в результате серии обменов он был решен. Племянница с мужем получила отдельную квартиру в Лаврушинском переулке. К несчастью, жить в ней Эмме долго не пришлось. Через три года после смерти Сергея Аполлинариевича она умерла. Это стало еще одним ударом для актрисы. Артур с женой Людмилой жил на даче Герасимовых в Песках, где у него была собственная псарня. Знаток и коллекционер оружия, он обожал медвежью охоту – благо возможности были. Его разнообразный и не поддающийся точному определению бизнес процветал. Он постоянно и с удовольствием помогал Тамаре Федоровне. А 3 октября 1995 года Артур Макаров был заколот огромным испанским клинком из его же коллекции. Убийство произошло ночью в квартире актрисы Жанны Прохоренко, как писали тогда газеты, «гражданской жены» покойного. Оставляя без комментариев ситуацию с женами сценариста и бизнесмена (все это нагромождение компромиссов и ужасов в свое время тщательно и небрезгливо отработала пресса), скажем только, что следствие бесповоротно зашло в тупик. Где пребывает доныне и, без сомнения, будет пребывать вечно. Типичный «глухарь» середины девяностых. Мотивы убийства находились на пересечении столь многих сюжетов и тем, что это требует отдельного разговора.

Беда, однако, в том, что с потерей Артура начался новый кошмар для уже очень больной Тамары Федоровны. Начались какие-то странные, вначале вкрадчивые, затем более определенные звонки с угрозами.

С Сергеем Герасимовым, 1970 год

Инна Макарова. Об этих звонках мне сначала сообщила Мила – вдова Артура. Она же сказала мне однажды, что кто-то грозится ее убить, если она не пойдет на какие-то уступки – в связи с чем, не знаю. Видимо, все же квартирный вопрос. Я не очень разобралась в этом, но звонки шли все последнее время. Квартира, наследство – и нет наследников. Я знаю, что ее последнее время опекал их давний поклонник и друг – Николай Ларин.

Николай Ларин. Смерть Артура стала для нее страшным ударом. Она просто свалилась. После этого справиться с собой уже не могла. У них были две квартиры в доме, где гостиница «Украина», на одной площадке. У Герасимовых четырехкомнатная, а в двухкомнатной жила сестра Тамары Федоровны с сыном Артуром и дочерью Эммой. Квартиры соединили между собой. Жили большой семьей. Артура она обожала. Они с Герасимовым даже усыновили его, квартиру ему купили...

Однажды Тамара Федоровна мне позвонила, просила срочно приехать – а у меня была компания друзей. Я говорю: «Не могу». Она: «Тогда я сейчас возьму стул, сяду в прихожей и буду тебя ждать». Я поехал. Приезжаю. Оказывается, дверь, которая соединяла две квартиры, замурована. Артур переехал жить на дачу – у него плохо со здоровьем. А здесь он хочет сделать офис. Чтобы Тамару не беспокоить, перекрыли дверь.

Я все время удивлялся, почему Артур не живет в доме. Она говорила: «Ой, они живут на даче, у них две собаки». «Что ж, им собаки дороже, чем вы?» Она уходила от этой темы.

Вообще-то Артур был мне очень симпатичен. Простой парень, широкий. Он окончил Литературный институт. Две книги написал. А в перестройку занялся бизнесом. Что за бизнес – не совсем ясно. Из серебра делали гвозди для антикварной мебели. Как будто бизнес шел хорошо. Я удивлялся...

К Тамаре Федоровне он был очень внимателен, фрукты приносил, продукты, радовался: «Коля здесь – я спокоен». Ценил то, что я помогал Макаровой. А потом она попросила меня пожить у нее какое-то время. Я, естественно, согласился. И жил три месяца. С ней у меня никогда не было проблем. Тамара Федоровна мягкий, умный человек. Я ей помогал, все делал по дому, ходил по магазинам, готовил. Я отлично помню эти звонки после смерти Артура. Звонили какие-то мужики: якобы Артур должен был им деньги, и теперь они требовали его долги с Тамары Федоровны. Она сказала: «Это ваши дела, у меня никаких денег нет. Я сижу на пенсии». Продолжалось это довольно долго. Потом она все-таки написала заявление в милицию. Но никого, как всегда, не нашли. Никто ей не помог.

Однажды мне нужно было уехать, и я решился спросить: «Ну а как с домработницей, Тамара Федоровна?» Через некоторое время ей нашли женщину – добрую, такую... деревенского толка. Она очень любила Тамару Федоровну, работала за символические деньги.

Инна Макарова. Когда я вернулась из очередной гастрольной поездки, Тамара Федоровна была уже в таком состоянии, что Мила просила не приходить, – это было несколько раз. Потом разрешение прийти все-таки дали. Мне говорили, что утром Макарова была еще в сознании, но когда я пришла, она меня уже не узнала.

Николай Ларин. Я часто звонил, хотел навестить ее. Мила говорила, что она плохо себя чувствует, плохо выглядит. Я на это отвечал: «Это же вполне естественно, она больна, как еще она может выглядеть?!» Потом вдруг Мила позвонила и сказала, что я могу прийти и посмотреть, в каком она состоянии. И я увидел, что Макарова практически без сознания. Ей мешали косы – она вертела головой. Но сказать уже ничего не могла. Я попросил расплести косу, которая давила на затылок.

После этого она буквально через неделю ушла из жизни. Ушла, не повидавшись с друзьями и близкими.

Инна Макарова. Конечно, из нее выжимали наследство. Но вот что еще: уже после смерти Тамары Федоровны я узнала, что погибла и ее домработница Зоя...

* * *

В самом начале своего пути Тамара Макарова снялась в нескольких детективах с иностранным колоритом. Это было время немого кино. Могла ли она представить, в какой детектив в худших традициях отечественного жанра втянет ее жизнь перед самым финалом...



Дмитрий ЩЕГЛОВ
“Совершенно секретно”

Биография http://www.liveinternet.ru/users/3166127/post132425902/