Глава 4
«Надо понимать, - думала Вика, - что раз закладка уничтожена и нейтрализована, то на очереди другие проблемы. Жизнь длинная и человек за эти годы успевает натворить такого, что потом не знает не только, как это устранить, но и почему, в принципе, это было сделано. А сделать можно много чего. Даже без колдовства люди способны натворить такого…»
Вика отогнала эти мысли и углубилась в работу. Печальный опыт научил, что её могли оторвать в любую минуту. Поэтому каждую следующую работу она старалась выполнять сразу после получения. Конечно, ей давали время окончить начатую рукопись, но иногда они требовали таких затрат ума и труда, что приходилось выкладываться, что называется, досуха. Редко, но бывали случаи, когда она приходила к выводу, что сделать из этого «конфетку» не представляется возможным. Проще сесть и создать новый текст. Но Вика отказывалась: не хватало ещё ей стать литературной рабыней. Она, если сочтёт нужным, напишет собственную книгу. А не станет писать за кого-то. Желающих в рабы и так перебор.
Когда работа над очередной рукописью уже приближалась к завершению, возник посланец.
- Я так понимаю, пора?
- Почти пора. Есть некоторые проблемы, но очень скоро…
- Работу закончить дадите?
- Непременно!
- Так что там с графиней Натальей и бабушкой? Кстати, бабушка у нас кто? С титулом, конечно?
- Бабушка была женой одного из князей Воронцовых. В девичестве тоже графиня Боброва.
- И звали её?
- Княгиня Воронцова (в девичества графиня Боброва) Вера Андреевна.
- И что она натворила?
- Много чего. Но сначала графиня Наталья просит помощи.
- В чём именно?
- Ты же видела: Наталья – красавица. И, естественно, было много поклонников. А когда она приняла предложение графа Боброва, один из поклонников застрелился.
- Во дурак!
- Именно! Но грех самоубийства повисает не только на самоубийце, но и на том, кто спровоцировал человека на этот грех.
- Глупость какая! Тем более – зуб даю! – что этот придурок её и не любил, а просто хотел завладеть, как ценным призом.
- Считаешь?
- Просто уверена! Любящий думает только о том, чтобы ничем и никак не огорчить любимого человека. А этот!..
- Это верно. Но самоубийство состоялось. И с Натальи вину надо снять. Потому что вина её небольшая, но присутствует.
- Это если каждый второй будет стреляться из-за того, что выбрали не его, Земля обезлюдеет. Впрочем: дураки размножаться не должны!
Посланец не ответил, а просто исчез.
Вика же, в который уже раз, попыталась понять устройство мозга дурака. Конечно, бывают наследственные ограничения мозга (не переходящие в слабоумие), но ведь, если учиться... Если человек хочет учиться… Но беда-то в том, что многие – не хотят. А даже если хотят..
В общем, кому быть композитором, а кому слушать рэп.
Что, интересно, можно сделать, чтобы снять такую вину? Разве только поймать самоубийцу и заставить его простить того, кого он в своей смерти винит? А где его поймаешь?!!
Тут же Вике предстал молодой хлыщ.
- Это ты, что ли, застрелился?
Он кивнул.
- Ты хоть бы о Наталье подумал! Ведь она узнала и мучилась, небось, всю жизнь. Теперь-то ты уже понял, что никакой настоящей любовью и не пахло. А она, получается, виновата, что ты придурок? Немедленно заяви, что ни в чём её не обвиняешь!
- Она со мной флиртовала.
- Гляжу, ты не поумнел, а? А ты святой, что ли? У тебя сколько, скажем так, «дам» перебывало в постели? Скольких ты соблазнил и бросил? Не говорю уж, «наградил» отпрысками? Тебе у них предстоит просить прощения, кстати. А я тебе помогать не стану, если ты немедленно не сознаешься, что просто играл в страсти. И навесил якобы любимой камень на шею! Проси у неё прощения…- тут Вика чуть не навесила ему достойный эпитет, но спохватилась.
- Как?
- Да вот так, как все прощения просят. Ей передадут, не сомневайся. А ведь она из-за твоей дури не может обрести покоя по сей день!
- У меня тоже нет покоя.
- А ты чего хотел? Райские сады? Свои грехи пересчитай и старайся от них избавиться хоть теперь. А пока – проси прощения!
И он попросил. Причём встал на колени и был искренен. А потом вдруг исчез. Это означало, что прощение состоялось?
- Да, - сказал посланник, - состоялось. Осталось у тебя спросить: ему ты поможешь?
- Не уверена, что справлюсь. А во-вторых, неужели у Натальи теперь всё в порядке? А если да, то ведь ещё есть бабушка. Если только вы не подбросите мне ещё кого-то.
- Да, есть бабушка. И обязательно подбросим. А пока – живи.
Он издевается! Живи! Живут те, кто понятия не имеет об обитателях параллельных миров, которые могут явиться в любое мгновение!
- А проблемы Натальи решены?
- Пока да.
- Пока?!! Есть ещё что-то?
- Ну, как у всех: сплетни, клевета (на Алевтину, в частности), жестокость со слугами и разное прочее мелкое.
- Я в этом буду участвовать?
- Только если будет твоё желание.
Нет, они определённо издеваются: желание! Да кто когда из них спрашивал у Вики насчёт желаний!!!
Но ругайся, не ругайся, когда наступит время, она ведь не откажется… Тяжела ты, шапка Мономаха!
Полиция постоянно держала Георгия в курсе расследования, поскольку убили его родственницу. Но к концу этого расследования выяснилось, что подозреваемых – четверо. И все отказываются признать себя виновными.
- Остаётся мне туда поехать, - сказала Вика Егору. – Ты когда туда собираешься?
- Опознание состоится через два дня.
- А кто будет опознавать?
- Друзья, с которыми в тот, последний день своей жизни общалась убитая. Правда, прошло больше десяти лет, так что возможны ошибки. И вообще: шансов, что опознают, почти нет.
- Тем более мне следует ехать. Это проще, чем найти шкатулку.
Процесс опознания Виктория раньше видела только в кино. Но никакого интереса не испытывала. Зато включила на всю мощь свои способности и, опираясь на руку Егора, вошла в комнату, где не только сидели подозреваемые, но и присутствовали следователи. Не прошло и минуты, как она, с закрытыми глазами, упёрлась пальцем в грудь одного из присутствовавших.
- Вы убийца! – и открыла глаза. Народ был в полном шоке: она указала на одного из следователей. И на его лице был написан такой ужас, что ей осталось только потребовать:
- Сознайтесь!
И он сознался. Да, на момент убийства он в полиции не служил, а был не очень удачным бизнесменом. Но дело было не в этом, а в том, что Наташа Боброва напрочь отвергала его ухаживания! А он её хотел!
В день, когда Наталья с друзьями отправилась на экскурсию – большой группой, из шести человек – он последовал за ними. И когда Наташа ушла гулять по имению одна, он её подкараулил. Она, почему-то, ужасно испугалась. Но резко отвергла его притязания. И он её ударил. Избил так, что она превратилась буквально в безмолвный мешок с костями. Она была ещё жива, когда он её изнасиловал. А потом добил и сбросил под пол старинной беседки. Это было не сложно: там уже всё было на грани превращения в пыль. И замаскировал всё, не оставив никаких следов.
Закрыл бизнес и устроился в полицию: он жаждал иметь доступ к делам следователей, чтобы, при необходимости, изъять оттуда любое доказательство против себя. Но доказательств не было, потому что Наташу сочли просто исчезнувшей, пропавшей. А не убитой: нет тела, нет дела.
Пока он всё это мямлил, Вика, отчего-то, не смогла отключить своё вѝдение и, даже для себя – внезапно потребовала рассказать о прочих делишках. Пара изнасилований, ограбление домов людей, уехавших в отпуска и прочем. «Следователь» был настолько потрясён этими словами, что сознался ещё в семи преступлениях. Уж кому-кому, а работнику полиции скрыть свою незаконную деятельность легче-лёгкого.
Окончания всего этого Вика ждать не стала, а повернулась и вышла на улицу. Егор последовал за ней. И обнаружил её сидящей прямо на ступеньках, хотя скамейка была рядом, в трёх шагах.
- Ты как?
- Сам не видишь? Мерзость какая!
Сесть на скамейку Вика отказалась:
- Знал бы ты, кто тут сидел недавно!..
Усадив Вику в машину, Егор хотел уже ехать обратно.
- Почему бы тебе не навестить свою родню. Родителей бедной девочки, да и других. Раз уж ты здесь – когда ещё приедешь!
- А ты?
- А мне бы поспать. Здесь должны же быть гостиницы?
Когда они через день возвращались в Москву, Егор спросил:
- А почему ты не помогаешь полиции постоянно?
- Потому что у меня другие обязанности в этом мире. И, кроме того, тебе не кажется, что при моей обострённой чувствительности, вызванной способностями, я бы вскоре сама казнила преступников. Если бы ты только мог «услышать», что они излучают…
Сутки сна не очень помогли: лицом к лицу с закоренелым – а коли за десять лет не сознался, то именно закоренелый – хоть кого вгонят в ступор. А то, что Вика могла «видеть» всю его гнусную жизнь…
- Слышь, Виктория, а давай поженимся?
- Ты свихнулся?
- Ни разу. Ты отличная! А мне уже за тридцать.
- И что?
- Ты мне нравишься.
- Этого мало, чтобы жениться.
- Всё-таки обдумай, а?
Вика даже не стала отвечать: ещё один идиот! Господи, как она от них устала! Только собственные амбиции и никакого внимания к её проблемам. Ну, конечно, она же должна быть польщена!
- Ты неправа, - спокойно ответил на её не произнесённые слова Егор. – Я просто уверен, что у тебя трудная жизнь. А живёшь ты одна. Я бы тебе помогал. Когда ты выполнишь очередную задачу и будешь нуждаться в отдыхе, например. Возил бы тебя куда угодно, чтобы тебе не таскаться в общественном транспорте. Мало ли в чём…
- Ты что, из лиги добровольцев? Не знала, что они готовы даже на такое самопожертвование.
- Я сам по себе. И ты мне нравишься. А ещё я понял, во что тебе обходится твоя, так сказать, «вторая работа на невидимым фронте». И я перед тобой в долгу. Ты уже трём моим родственницам помогла. И я уверен, что и бабушке поможешь. Так почему бы тебе их не зачислить в собственную родню?
- Мне своей хватает.
- Чем больше родственников, тем лучше.
- Давай закроем эту тему. Худшей жены, чем я и придумать невозможно. В любой момент меня могут сорвать и отправить кому-то на помощь. А это съедает не только любое количество времени, но и моего здоровья. Думаешь, я просто так сплю потом по несколько суток?
- Я знаю.
- Всё, тема закрыта.
У своего дома Вика попрощалась довольно сухо. Потому что так и не смогла вспомнить что-то важное, что ей следовало сделать, но она не сделала, переключившись – совершенно непроизвольно – на разные совершенно не предусмотренные события.
Отсутствовали они недолго, благодаря выходным, всего один рабочий день. Так что Вика не стала заглядывать в почту, а сразу бухнулась спать: хотя бы немного! Потом встанет и просмотрит, что ей накидали в почту, но не теперь! И даже есть-пить не стала – не до того!
В этот раз ей понадобилось всего двое суток. И как только открыла глава, увидела посланника:
- У Натальи всё хорошо. Она поднялась почти на тот уровень (но оказалась в самом его низу), где прежде была Алевтина. Так что тут ты закончила. Остаётся бабушка.
- А что с ней?
- Удивишься – обычная жизнь. Но была весьма жестока со слугами и прочими ближними, включая мужа. Плюс, извини, куча любовников. То есть прелюбодеяние.
- А я тут при чём?
- Ни при чём. Но только ты можешь подать на богослужения за неё. Потому что даже близкие родственники её забыли.
- А ты в курсе, что это денег стоит?
- Конечно. Вот тебе деньги на это. - И на столе появилась стопка пятитысячных купюр, причём большая.
- Тут лет на двадцать.
- Нет. Будешь заказывать поминания по монастырям, а их в Москве полно. Неусыпаемую псалтырь на год – в каждом. А в обычных храмах заупокойные молебны, желательно тоже на год.
- И этого будет достаточно?
- Посмотрим. Если не будет, продолжишь.
- И когда это сделать?
- По возможности.
- А после этого я свободна хоть на время?
- Да.
Была бы свободна, если быть чуть не каждые три дня не названивал Егор. И каждый раз вроде как по делу. В первый раз он спросил, сделала ли она собственное генеалогическое древо. Она сообщила, что нет: не до себя ей, когда выполняет очередное поручение. Буквально через полторы недели он явился и принёс ей документ.
- Пришлось мне взять это на себя.
- Я тебя об этом не просила.
- Я в курсе, что и не попросишь. Но почему ты никогда не думала, что твоим родственникам тоже может понадобиться помощь? Ты ведь не считаешь их поголовно святыми?
Вика не считала. Зато была уверена, что ей показывают именно тех, чья судьба (участь?) должна и может быть изменена.
- А ты никогда не спрашивала, не требуется ли помощь твоей родне? Если ты внимательно посмотришь на древо, то у тебя их не меньше, чем у меня. А если посмотришь очень внимательно, то обнаружишь, что Алевтина ведь была права.
- В чём?
- Что и у тебя были титулованные родственники.
Ну что ж, посмотрим-поизучаем. И минут через пять она изумлённо вытаращилась на Георгия:
- Мы с тобой, оказывается, родственники. Но уж очень дальние.
- Что, и твоим помощь понадобилась?
- Пока не знаю. Но явно что-то намечается.
Однако, пока Вика не осталась одна, ей ничего не сказали. И только потом явился посланник:
- В твоём роду все младшие дочери отдавались Богу на служение, которое исполняешь и ты.
- То есть как? Со времён боярыни Морозовой?
- Раньше. И она, кстати, в твоей родне не состояла. Твоя фамилия в России всегда была весьма распространена.
- А тогда как?
И ей подробно, указывая на каждую из младших дочерей в каждом поколении – причём далеко не все они носили фамилию Морозовых – поведали длинную историю о том, кто, как и настолько успешно исполнял такую же, как и она деятельность. Помогая ушедшим, которые не смогли достичь высшей ступени покоя, ибо оставили на земле не самые светлые следы. А если эти следы можно было лишить негатива, то такие, как Виктория, служители это и делали.
- И кто из моих предшественниц нуждается в помощи?
- Пока никто. И не только из твоих родственниц, но и другие. Уже одно то, что они несли этот – сама знаешь, насколько тяжёлый – крест избавило их от последствий других ошибок. Да их и было не особенно много, потому что всегда рядом были мы.
- Одного не понимаю: если не все они были Морозовыми, то каким образом эта фамилия возвращалась?
- Это не сложно. Мы присмотрели за этим…
Но тут до Виктории дошёл страшный смысл его слов:
- То есть моя младшая дочь ТОЖЕ…
- Да. Она тоже будет служить, как ты и все твои родственницы.
- Но почему? За что нам это?
- За крепость в Вере.
О, Господи!
- У Бога нет других рук, кроме ваших. Рук верующих в Него.
- Я никогда не выйду замуж!
- Выйдешь. И родишь двух сыновей и дочь.
О, Господи!
- Это часть тяжести твоего креста.
Он немного помолчал, давая Вике время успокоиться и продолжил о совсем другом:
- За тобой начали охоту. – и показал пальцем вниз. – Им сильно не нравится, что с твоей помощью вытащено из их владений довольно много людей. И они решили тебя нейтрализовать. Если не чего хуже.
- Убить?
- Мы этого не допустим. Но атаки будут. И выглядеть они будут вполне по-земному. К тебе начнётся паломничество женихов. Ты им всем должна отказать. И особенно тем, которые проявят чрезвычайную осведомлённость о твоих способностях и возможностях. Как только услышишь просьбы помочь родственникам (что родственники – усопшие, они будут умалчивать), сразу отказывай. Не только в отношениях и, тем более, в браке, но и в просьбах о помощи. Потому что о твоём даре, кроме Георгия да твоей подруги Нелли, люди не знают. А они, неведомыми путями, будут знать.
- Да я замуж вообще не собираюсь! И даже любовных романов заводить не собираюсь: мне просто некогда!
- Это никого не интересует. Им потребуется втереться к тебе в доверие и выяснить, как именно ты действуешь.
- Я что, похожа на дуру, которая будет о таком ляпать на всех перекрёстках? Да ещё людям, которых вижу в первый и последний раз в жизни! Хорошего же они обо мне мнения! Ну что ж, они убедятся, что не на ту напали!
И «жених» попёр: поштучно, группками и косяками. Они ловили её везде: на обеде в офисной столовой, на выходе с работы, в транспорте, в магазинах (включая чисто дамские – там к Вике подкатывали дамы, рекламируя своих братьев и прочих родственников), на концертах и выставках, в гостях и на прогулках… И не обращали внимания на сопровождающих.
Вика не спрашивала у них о внезапно пробудившемся рвении заполучить в жёны именно её. Она их вообще ни о чём не спрашивала, да и в принципе редко вступала с ними в разговоры, никак не реагируя даже на просьбы о помощи.
- Обращайтесь в МЧС, - коротко бросала в ответ.
И обращаясь к своей компании, добавляла:
- До чего же мошенники дошли, пристают прямо в общественных местах. Их явно обманули, что я дочь миллиардера.
Георгий, обнаружив необъяснимую активность вокруг Виктории, выделил ей трёх охранников, разделив между ними часы суток. Был и четвёртый, который, в случае чего, должен был примчаться на помощь дежурному. А также раз в несколько суток менять того, кому полагался отдых. День-то ненормированный…
Вся эта катавасия длилась уже второй месяц, но, вместо стихать, только начинала набирать обороты и массовость.
- Уехать, что ли? – задумалась Вика.
«Не поможет! Здесь ты под защитой друзей и охраны, а в любом другом месте защитников у тебя станет явно меньше».
Посланник был прав.
- И что делать?
- Сиди дома как можно дольше. Возьми больничный.
- Так я же здорова!
- Это пока.
Через пару часов у Вики проявилась сильнейшая простуда и она вызвала врача. И намертво отказалась от переселения в больницу.
Минут через двадцать после того, как врач захлопнул за собой дверей Викиной квартиры, она вдруг осознала, что опять совершенно здорова. И перестала понимать, почему валяется в кровати.
- Как вы это делаете? То больна, то здорова?
- В эту тему вдаваться не будем. Освобождение ты получила, работы у тебя полным-полно, так что скучать не будешь. Из дому ни шагу!
- А если ко мне придут?
- С какой стати? Ты же никому не говорила – кроме как на работе – что больна. Следовательно, никто ничего не знает.
Вика заглянула в холодильник: недели две на запасах вполне можно прожить.
- Вот именно. Начнёшь заказывать продукты с доставкой, а курьер тоже окажется «женихом».
- Но не могу же я вечно сидеть дома!
- Пока посиди. А мы займёмся «женихами».
- Как?
- Очистим их от странных желаний.
- Желание жениться – странное?
- В случае, когда они видят тебя вторую минуту – очень!
- Понято!
Вика, для начала знатно выспалась. Телефон и прочие домофоны со звонками были отключены (Нелли и Георга она предупредила), компьютер отключен от сети, так что проснулась она только через полтора суток. Голодная, как стая бродячих собак…
А потом засела за работу. К моменту, когда она всё сделает и сможет отсылать, вполне естественно, что она перейдёт в ранг выздоравливающих. А то и вовсе здоровых.
Тут в дверь начали трезвонить так яростно, что временами переходили на стук чем-то вроде дубины. Вика пошла посмотреть, что происходит. И пока дошла до двери, опять была в жару и в поту.
Открыв дверь на длину цепочки, спросила:
- Кто и что надо?
Голос был хриплый, словно она сутки орала дикие лозунги.
- Я врач из поликлиники, вы почему на приём не приходите?
- Потому что не в состоянии. У меня есть всё, что мне прописали, я старательно всё принимаю и не вижу необходимости…
- А если бы вы тут умерли?
- Не дождётесь!
- Мне нужно вас осмотреть!
- Документы предъявите?
- Какие документы?
- Что вы именно врач из именно моей клиники.
В щель просунули удостоверение. Вика его просмотрела и вернула.
- Вас там сколько?
- Ещё полиция и понятые.
- Какие такие понятые. Меня что, в чём-то обвиняют? Ордер на обыск есть? Ордер на арест?
- Нет никаких ордеров, - буркнул второй мужской голос.
- В таком случае – до свидания! А вы, доктор, обождите минуту, я хоть халат наброшу, а в одной футболке.
Вика скоренько выключила комп, сбросила футболку, воняющую потом, надела чистую, а сверху халат. И впустила врача.
Обследовал он её досконально: начал с пульса, осмотра горла и закончил прослушиванием лёгких.
- А как так получается, что лечение не дало никаких результатов?
- Потому что я постоянно сплю и пропускаю приём лекарств. Но чувствую себя несколько лучше. И потом, есть же ваша же врачебная присказка: лечить простуду – неделя, не лечить – семь дней. А сегодня только четвёртый день. Выздоровлю!
- Хочется верить!
Продолжая ворчать, доктор достал из своего чемоданчика какие-то таблетки и велел принимать эти, вместо предписанных ранее. Вика молча согласилась. Не рассказывать же ему…
- И как обстоят дела с нейтрализацией «женихов»?
- Нормально. Скоро их ряды не просто поредеют, а исчезнут.
- Хорошо бы!
Вика вернулась к обычной жизни через неделю. И жила бы себе спокойно, но тут примчалась лучшая подруга Нелли с просьбой помочь ей бабушке.
- Вик, ты же знаешь – Юлия Ильинична добрейшей души человек! И вот стала жаловаться на кошмарные сны: будто бы она видит человека, упавшего на какой-то стройке в шахту для лифта. И он ещё жив, просит помощи. А чем она может ему помочь? Он же не говорит, где та стройка! Помоги!
Перед Викторией возник посланник и кивнул: соглашайся!
- Да я готова, - ответила Вика, - но придётся поехать к твоей бабушке. Я через постараюсь увидеть это место.
Поехали. Домашние были на работе, так что гостей бабушка встретила с большой радостью. А уж узнав о причине визита – вдвойне!
- Понимаешь, деточка, - обратилась она к Вике, - я не понимаю, почему мне снится этот человек: я ведь с ним незнакома. И почему именно мне, тоже не понимаю. Но снится уже который день!
- И который?
- Примерно пятый. То есть пятую ночь. Видимо, что-то сломал, раз не может сам выбраться…
- Вы расскажите мне свой, хорошо?
Юлия Ильинична рассказывала с такими мелкими подробностями, что было нетрудно практически воочию увидеть это место. Поэтому Вика напряглась, стараясь найти эту заброшенную стройку и нашла. Стройка оказалась практически рядом с домом бабушки. Но почему именно ей снился этот человек? Ведь многие плохо спят…
- Мне кажется, нам просто нужно обследовать стройки, расположенные рядом, - успокаивающе сказала Вика. – мы скоро вернёмся!
Они с Нелли вышли, но не стали ничего искать, а пошли прямо к тому полу-построенному дому, который «увидела» Вика. Заходить далеко не стали, а прямо двинулись к шахте лифта. Позвали. Тишина.
Пошли в другие подъезды. В третьем им отозвался слабый голос:
- Я здесь!
Милости просим!
