-А где радистка Кэт? – шепотом спрашивали девчонки, придя ко мне домой на чашечку кофе.
-На месте. Передает последние сводки. – заговорщицки отвечала я.

«Радисткой Кэт» мои подруги называли моего бывшего мужа. Он увлекся компьютером настолько, что стал с ним единым целым. И под видом работы над своими книгами перекидывался милыми сообщениями с одинокими тетеньками с сайта знакомств.
Дорогой мой перодряп! Ты одинок не потому, что я недодала тебе любви или тепла, а потому что ты о д и н о к в принципе, и для твоего счастья женщина не нужна, а нужно лишь признание тебя, как автора твоих гениальных произведений. Я несказанно благодарна тебе за то, что ты купил компьютер. Теперь мы свободны друг от друга, теперь я стала пианисткой, мои пальцы легко и вдохновенно порхают над клавиатурой. Я обрела роскошь общения и привлекла в свою жизнь деньги, которые ты так и не смог заработать своими книгами.

Вообще-то мужчин я жалею и все им прощаю. Как говорит моя кума: «Не мужики, а опЭздалы.» Что такое «опэздало» я не могу сказать точно, да и кума не знает определения. Но все-таки, если говорить о нонешних мужчинах, то подходят эпитеты – жадный, неприкаянный, озабоченный. Это лучшие эпитеты, а худшие я не напишу, потому что жалею «сильный» пол.

Зная такое дело, я решила обратиться за океан, по крайней мере безопасно, далеко очень, даст бог не доедет, а если и доедет, то ненадолго. И вот в начале прошлого года я поставила анкету на американский сайт знакомств. Анкета была обо мне, но фотография была фотомодели – очаровательной блондинки на берегу моря, вполне приличная фотка – в джинсах и футболке, но что-то было в этой женщине, в ее лице, весь ее облик отражал мой, именно мой внутренний мир! Нет, я вовсе не аферистка, я просто хотела пообщаться и ничего больше, без продолжения и без марша Мендельсона. А для общения ведь важен не столько внешний образ, сколько внутренний. Я так думала всегда и в этот раз не ошиблась, ведь Инет – это наше улучшенное или ухудшенное отражение, в зависимости от того, какую роль мы хотим сыграть.

Среди множества малозначительных сообщений мое внимание обратил на себя некий Андре из Денвера. Он был не хуже и не лучше других, просто он сразу попросил телефон и, получив его, сразу же и позвонил. Для меня это было немного неожиданно, не потому что я была еще при муже, а потому, что я не знала о чем с ним разговаривать. И он не знал о чем, паузы были длинными, мы молчали или что-то мычали, но он не прощался и не придумывал темы для разговоров. Мне показалось, что он цепляется за каждое мое слово, чтобы удержать эту тонкую нить нашего общения, чтобы задать мне любой вопрос и просто слышать голос. Я уже говорила, что жалею мужчин. И вот… мне стало его жалко… Я вдруг так четко осознала его вселенское одиночество, его маленькую квартирку в огромном мегаполисе, его оторванность от родных, от языка, его депрессию и потерю смысла жизни. И я начала говорить…Я говорила обо всем – о себе, о друзьях, о ценах, о собаках, о любви, о сексе….Мы говорили по пять часов день, вскоре стал говорить Андре… За две недели такого общения мы узнали и полюбили друг друга, как друзья.

Однажды Андре предложил перейти общаться на скайп, мол, так дешевле, да и видеть можно друг друга. Я сказала правду. Что мой муж все время работает на компе и вообще, как-то мне будет неудобно в его присутствии болтать по нескольку часов с мужчиной. «А почему ты не купишь себе ноутбук, чтобы был твой личный» - удивлялся Андре. Я смеялась – «На мою зарплату я могу купить только видеокамеру без ноутбука». Андре сказал – «Ну так напиши мне Фамилию и Имя, я тебе пришлю деньги.» Я написала, но в душе улыбнулась, сколько он там мне пришлет, все равно хороший ноут 600дол. стоит, а мой на это денег не даст.»

На следующий день я пошла в отделение WU, заполнила квитанцию и девушка бесстрастно выдала мне 1000 дол. Я долго стояла у кассы, тупо глядя на новенькие купюры. Мой лоб покрылся испариной, а энергия «зеленой капусты» требовала выхода!

Наконец-то, дрожащими руками я засунула деньги в кошелек и вышла на улицу. Недалеко, в магазине одежды работала моя близкая подруга и я на дрожащих ногах направилась к ней, все еще не веря в случившееся. Подруга знала, что я должна была получить деньги, в магазине никого не было и она весело спросила меня:

- Ну, что, получила?
-Получила.
-Хватит на ноутбук?
-Даже еще на шампанское останется.
-Не верю. Покажи. Пока не пощупаю, не поверю.

Я с гордостью достала десять хрустящих стодолларовых купюр.

Подруга щупала их так, как будто сомневалась в их подлинности, понюхала и посмотерла на свет, потом посмотрела на меня горящими глазами и сказала:

-Спасибо тебе, дорогая. Ты вселила в меня надежду, мне теперь хочется жить! Оказывается, не перевелись еще мужики...

Что делать женщине элегантного возраста, если она целыми днями то на работе, то редактирует тексты для мужа, а муж видит в ней лишь соратника по борьбе за свое дело. Где взять чувства, где взять эмоции? Девчонки, здоровый авантюризм – это вовсе не грех, это только на пользу. Однажды я редактировала очередной текст об отношениях Пушкина и Керн и очень разозлилась на гения за то, что он написал в своем дневнике, когда добился Керн: «С божьей помощью я ее уеб.» В досаде я отложила работу и решила пошариться в сети, мое внимание привлек альбом «Гламур». Уж не знаю, чем меня тронула фотка этой женщины, судите сами – сухонькая, загорелая женщина лет 40-45 сидит у бассейна в пол оборота, густые русые волосы до пояса, чувственные губы и загадочный взгляд, устремленный вдаль, а ноги свешены в бассейн и кажется, что вместо них должен быть хвост… Еще рядом стоит бокал мартини и лежит пачка сигарет. Я подумала, что у нее должен быть низкий голос с хрипотцой и любовник-миллионер, и вообще, что она знает, как доставить мужчине удовольствие. Короче, злоебучая она. Извините, если оскорбила вашу невинность, но если уж Пушкин позволяет себе писать такое в своем дневнике, который потом отдаст княгине Вяземской, а та раструбит о нем всему Санкт-Петербургу… То что уж мне с ним равняться, мне и подавно все можно. Да…Женщина эта была полной моей противоположностью. Но могу я хоть ненадолго стать ею? Имею право? И вообще, как это почувствовать себя такой дамочкой? Я вздохнула и поставила фото на американский сайт знакомств.


Господи! Они что, караулят и ночью?! Уже через 10 минут пришло 15 сообщений. Вот это успех! Я была горда собой, довольна, как слон, мои глаза заблестели и я начала легкий, ни к чему не обязывающий виртуальный флирт. Среди множества сотрясений пространства, типа – «Я тебя хочу немедленно!» - появился некий Фрэнк из Нью-Йорка. Он писал совсем мало, он был конкретен – «Дай телефон». Я дала. А что? Опыт имеется. Я теперь знаю, как разговаривать с заморскими прынцами. Единственная загвоздка была в том, что накануне у меня вытащили в троллейбусе мобильный и мне пришлось дать домашний. Ну да ладно, трубка у нас переносная, можно уйти в другую комнату. Ну а если меня не будет дома и он позвонит, думала я, мой все-равно ничего не поймет, да и не до меня ему сейчас, впрочем, как всегда.
Фрэнк позвонил рано утром, ему удобно – у них вечер. А я спросоня вышла на кухню, соображая, как построить разговор. Но ничего строить было не нужно, Фрэнк оказался веселым, легким человеком с неиссякаемым юмором. Мы с первого слова стали общаться, как старые знакомые, он рассказывал десятки смешных анекдотов и слушал мой смех, говоря: «Для того, чтобы услышать твой смех, можно звонить даже на Марс.» Фрэнк стал звонить мне каждое утро, мы разговаривали час до работы и это было счастливое время. Я летела по утренним улицам на крыльях и хоть мои скулы болели от смеха,а у глаз прорезались тысячи морщинок, в моей душе был праздник! Однажды Фрэнк спросил:
-Почему ты мне не дала свой мобильный, я бы позвонил тебе еще днем, да и ты могла бы позвонить. Или ты не скучаешь по мне, Русалка?
-Я скучаю, но мобильного пока нет, украли.
-У тебя что, нет денег?
-Есть на дешевый, но я хочу получше, соберу деньги и куплю через пару месяцев.
-Дай мне свои данные, я вышлю деньги на мобилку.
Данные свои я дала, но в моей душе шипел коктейль из мыслей, чувств и эмоций. Нет, совесть тут ни при чем. Скорее, это было сожаление… сожаление, что я не Русалка… И я, горько вздохнув, пошла писать письмо Фрэнку, где рассказала всю правду и о себе, и о фотке, и о причине, побудившей меня на эту авантюру. Написала и мысленно стала прощаться с Фрэнком, не забыв поблагодарить его за минуты радости.
Фрэнк позвонил на следующий день:
-Наташа, я послал деньги, сходи в WU.
-А ты письмо получил?!
-Получил. Да я уже давно догадался, что на фотке не ты.
-Почему ты догадался?
-Та женщина не может бегать каждый день на работу, она должна сидеть в золотой клетке и есть с рук…
-А почему ты не спросил, какая я ? Тебе все-равно?
-Ну, во-первых, я представляю, какая ты. Могу описать, если хочешь. А во-вторых, мне не важно, какая оболочка будет встречать меня в аэропорту, мне важно, чтобы меня встречала эта душа…
- А если я некрасивая?
-Женщина, которая владеет таким голосом, не может быть некрасивой. Ну…только бы не 120 кг…

Пауза…Это мое самое больное место. Я собралась с мыслями и духом, и сказала:

-А у меня 100…
-Ну, 100 еще ничего, 100 кг я поднимаю . Ты - особенная и ты всегда будешь для меня Русалкой…

Мы долго смеялись, мы были, как дети, мы говорили всякие глупости, подкалывали друг друга и не заметили, как наступил вечер, Фрэнк сказал:
-Иди уже деньги получай и сразу же купи мобилку, и позвони мне.

Я пошла в WU, заполнила анкету и девушка бесстрастно выдала мне 500 долларов. Эх, жаль, что сегодня у моей подружки выходной, а энергия «зеленой капусты» требовала выхода! И срочно. Я купила шампанского и к нему еще кой-чего, и поехала к Нинульке домой.
А говорят, что перевелись настоящие мужики. Не верьте!! Одного из них я знаю, он живет в Нью-Йорке – он настоящий, он прекрасный отец, он классный специалист в своем деле и, я уверена, любовник – супер! И, возможно, в этом мне еще предстоит убедиться. Но если и нет, все равно спасибо!

Редактировала я как-то материал о двух великих русских художниках – Михаиле Ивановиче Врубеле и Николае Николаевиче Ге. Были они женаты на двоюродных сестрах – Анне Петровне Забеле и Надежде Ивановне Забеле, известной оперной певице. Мужики своих жен боготворили, устраивали для них пикники с фейерверками. И если Надежда Ивановна была хороша, то Анна Петровна(жена Ге) была, мягко говоря, не красавица, ну, вообщем, страшнаяяяяя…. Художник Мясоедов писал о Ге:»В своей жене, не смотря на то, что она была далеко не из красавиц, он видел все совершенства, с нее писал и Магдалину и Петра Великого»
Я задумалась – «Он видел в ней все совершенства….» Мне стало грустно, я подумала – почему никто не видит во мне все совершенства? Если нас сравнить с Анной Забелой, то меня сразу можно выпускать на подиум или причислять к сотне самых красивых женщин планеты. И почему я прячусь за спины этих тощих моделей, чем я хуже? Вот щас подфотошоплю пару хороших фоток: грудь оставлю, талию сделаю, щеки уберу и … будь что будет! И я загрузила две фотки на свой любимый сайт знакомств, «место жительство» поставила – Нью-Йорк, в разделе «о себе» написала – «Целуй меня медленно… прощай меня быстро… люби меня вечно….»


Господи, Господи… Я и так свою карму знаю, зачем ты меня опять тыкаешь в нее… По-моему, все старые и нудные евреи всея Америки захотели меня добить. Дядьки писали скучные письма – что да почему, да зачем, да как? Просили высылать побольше фоток и писать свою полную автобиографию с психоанализом. Но сами свои фотки высылать не спешили… О звонках не было и речи. Я еще раз посмотрела на свои фото, чтобы убедиться, что у меня нет ослиных ушей, да нет – милая, привлекательная, фигуристая, веселая женщина в шляпке, на другой – в очках, похожа на аспирантку или на доктора, а может на училку? Ужас! Вот, значит, кто на меня клюет… Я уже хотела убрать и фотку и анкету, зашла в аккаунт в последний раз и вдруг прочитала нечто, что меня развеселило: "Целуй меня медленно" ... бандерлоги ближе, еще ближе...
Мы с друзьями ездили на Изобелла лэйк Кёрн ривер, я обожаю рафтинг, у меня на шляпе на лысине прошито ... ничего что я по-английски!? Я слышал, что на Брайтоне так тоже разговаривают. Я не знаю, зачем все это пишу, просто увидел тебя и не мог не написать.»
Я прочитала это и поняла – мой человек. Это был Виталик из Лос-Анджелеса. Сначала мы переписывались короткими, прикольными письмами, а потом он стал мне звонить. Можно ли по голосу судить о характере, внешности человека? Можно, но я не пыталась, а как говорит моя подруга Луиза – «Я б ему дала» Такого голоса я еще не слышала – бархатный баритон с какими-то завораживающе сексуальными интонациями, совершенно правильная речь, грамотное построение предложений – все это говорило о его самом верхнем образовании, но не это было главное, все это говорило о его незаурядном мышлении и высоком интеллекте. И я сидела часами, открыв рот, и слушала его рассказы о работе, об увлечениях и о жизни в Лос-Анджелесе. А когда я увидела его фотки в кругу друзей, то поняла – это отец местной мафии, дон Витя Корлеоне…
Виталик подарил мне богатство… Богатство – это не только ценный мех… А если серьезно – богатство – это не только деньги, это и интересные идеи, и верные друзья, и хорошее настроение, и все то, что наполняет нашу жизнь смыслом.
Так вот, Виталик подарил мне ЖЖ. Он дал мне ссылку на свой журнал и попросил посмотреть. Я была так далека от этого всего, даже не предполагала, что можно самой писать, даже в самом дурном сне мне не снилось быть графоманкой. Но, каким-то непостижимым образом он вдохновил меня на мои первые строчки, за что я ему очень благодарна. Виталик единственный поддерживал меня, когда я писала свою «Лебедушку» и если бы не его одобрение и хорошие отзывы его друзей, вряд ли бы я ее дописала.
Не все те ценности, что в виде «зеленой капусты», существует что-то более ценное, что нельзя измерить в цифрах – это благодать и благодарность…Спасибо, Виталька, я тебя никогда не забуду! Вот такие люди в Голливуде и рядом с ним, а говорят, что нет настоящих мужиков. Есть!!

Рыбачили мы в северо-западной Атлантике. Промысел шел спокойно, времени было достаточно и я два раза в неделю принимала ванны из забортной воды. В изоляторе стояла большая чугунная ванна с приспособлением для забора морской воды, потом нужно было подогреть воду электрическим кипятильником. После процедуры я ложилась на кровать, открывала иллюминатор и наслаждалась воздушной ванной. В этот день все шло, как обычно, но когда я легла, что-то стало меня тревожить. Я почувствовала чье-то присутствие.

Быть этого не могло, потому что в изолятор снаружи войти невозможно. Я привстала с постели и в ту же секунду увидела глаза напротив. В углу сидела большая серая крыса, глаза ее были оливкового цвета и в них не было страха. В них было явное присутствие интеллекта и ожидание моего дальнейшего поведения. Я замерла. Что-то тяжелое, похожее на первобытный страх подступило к грудине. Но я не из тех дамочек, которые боятся мышей. Я вспомнила, что ребята рассказывали о судовых крысах, которых здесь огромное количество. И если их гонять и травить, то в конце рейса увидишь свою береговую одежду и свои ценные бумаги разорванными в клочья. Крыса была крупная, с блестящей темно-серой шерстью и широко расставленными передними лапами. Она была свиду незграбная и кремезная, и я сразу нарекла ее Чуней. Прошло минут пять, пока я решилась начать разговор : "Да, дорогуша, тебе здесь неплохо живется, с виду ты не худая, да и не пуганая, видать." Крыса не пошевелилась. Ее глаза охватили всю комнату, оценили обстановку и спокойно сфокусировались на мне. Я продолжала: "Слушай, Чуня, а ты любишь салями? У меня и цукаты есть. Сейчас принесу, подожди." Я с опаской поставила ноги на пол, но крыса - не собака, не кинется же она на мои ноги. Не глядя в угол я встала и пошла в амбулаторию к холодильнику. Нарезала колбасы, взяла горсть цукатов и немного хлеба. Но крысы уже не было. Я поставила в уголке угощение и ушла.
На следующий день, заглянув в изолятор, приманку я не увидела. Но меня удивили разбросанные по полу лоскутки ярких тканей. Откуда они здесь взялись? Вдруг по моей коже "поползли мурашки" - это был подарок от благодарной крысы! Она не училась в школе и не читала умных книг, но она точно знала законы Мироздания. С тех пор мы с моей Чуней стали закадычными подругами. Встречались через 4-5 дней, я приносила ей еду, а она мне различные палочки, фантики, лоскутки, обрывки журналов и судовых документов. Я всегда выражала ей свою благодарность, глядя в умные всепонимающие глаза.
До захода оставалось несколько дней, мы подошли к Канарам. Судно поставили на рейде в нескольких милях от порта и командир предупредил, чтобы мы не раскатывали губу - скорей всего до Нового года нас в порт не поставят. Как же не хотелось отмечать праздник на корабле, тем более, что вожделенная земля была совсем рядом! У нас с Чуней был очередной сеанс связи и я жаловалась: "Чунь, представляешь, 5 месяцев болтались в море и теперь места не дают в порту! А тебе не надоело? Небось тоже бы по земле побегала, да и знакомые у тебя есть в Санта-Крусе, наверняка. Ну что делать, не добираться же до берега вплавь."
Вдруг Чуня развернулась, просунула свое толстенькое тельце между перегородкой и плинтусом и исчезла. Я удивилась, никогда раньше она первой не уходила. На следующий день, 30 декабря, я услышала шум и смех на мостике. Поднялась, чтобы узнать о причине радости и 2-й штурман сообщил, сверкая стальной улыбкой:"Лоцман на борту!" А это значит - сейчас нас поведут в порт!
Я и сейчас уверена, что стать в порту перед Новым годом нам помогла Чуня!! Праздник закрутил нас, мы увидели карнавалы, салюты, фейерверки, мы насладились настоящим праздничным Чудом теплого острова. Чуню я больше не видела, может быть ей надоела морская жизнь и она решила остаться в этом райском уголке.

Подходили мы к Исландии, было лето, но остров почти всегда в туманах и долго ничего не было видно. Я стояла на шлюпочной палубе, на своем любимом месте и всматривалась, в надежде вот-вот увидеть очертания острова. Он появился сразу, как будто кто-то всесильный резко отдернул белую шелковую занавеску. Зрелище было настолько сказочное, что трудно передать его словами. Только представьте горные пастбища, такие ровные, словно начерченные под линейку, а по ним неспеша двигаются беленькие пушистые овечки. А местами поднимается пар от гейзеров, на какой-то момент он застывает в воздухе, становится похожим на лед с причудливыми рисунками, а потом устремляется ввысь и сливается с низкими облаками. И пока не видно города, картина получается библейская....

Акюрейри - город второй по величине в Исландии, вроде и ничего особенного, чистенькие улицы, одноэтажные частные дома, дети на прогулке, держащиеся за длинную веревочку, окна домов без занавесок даже вечером и видно, как большие семьи отдыхают у каминов и за столом, пьют свой бесконечный кофе. В городе не видно полицейских, правда есть два рокера - добродушных мордатых парня, да одна проститутка, якобы. Но это так, для виду, чтобы как у всех было. Больше всего меня поразило отсутствие порта, то есть не порта, как портала для захода судов, а ограждения и охраны. Мы причалили недалеко от центра города, вышли на берег, метров через 30-40 было трасса, а за ней дома, магазины. Не надо было никаких пропусков, даже охрану на трапе не выставляли.
Я любила ходить в город одна, одевалась всегда не как обычная морячка-рыбачка, а как леди, по крайней мере, мне так казалось. Я брала с собой в рейс свою лучшую одежду, купленную на чеки в "Альбатросе". Вот и сейчас я надела длинный белый плащ, туфли на каблуке в тон и захватила изумительную маленькую, кожаную сумочку с серебряной цепочкой. Ребята улюлюкали мне вслед и кричали: "Доктор, возьмите охрану! Здесь нет преступности, но вы можете спровоцировать и будет международный скандал!!" Я ходила по маленьким магазинчикам, приценивалась, выбирала сувениры, мне было приятно разговаривать на английском и казалось, что никто и не поймет, что я не местная.
Потом я заглянула в маленькое уютное кафе, там почти никого не было, взяла кофе, горячий бутерброд и села за столик. В баре был только крупный мужчина, лет 45, волосы с проседью, на вид приятный и добродушный, он был немного навеселе от пары бокалов пива. Мужчина наблюдал за мной. Я выпила кофе и решила, что пришло время коктейля, подошла к бармену , заказала в бокал - коньяк, апельсиновый ликер, апельсиновый сок и побольше льда. Взгляд незнакомца жег мне щеку, я все же немного смутилась и быстро пошла к столику. Отпив немного чудного напитка, я вдруг поняла, что сумочка осталась в баре. Но было поздно, незнакомец держал ее в руках. В этих больших, грубых руках, созданных для гаечного ключа, этот предмет смотрелся совсем неуместно и я улыбнулась. А человек посмотрел на меня так призывно, так нежно, бережно поднес сумочку к губам и стал ее целовать!! Я вздрогнула...В этом не было никакой двусмысленности - он целовал меня и я это чувствовала. Смотреть на это было невозможно, я отвернулась к окну и засмеялась. Смеялся и бармен и еще пара посетителей кафе. Потом бармен вышел, взял у мужика сумочку, подошел ко мне и молча, без улыбки, бережно положил ее на стол. Свой коктейль я допила залпом, вышла на улицу, было хорошо.... Сначала я хотела взять такси, чтобы сразу поехать в порт, но погода была чудесная, был разгар короткого исландского лета....и я пошла пешком.
Я шла не спеша и не оглядываясь. Я не боялась, ведь это был не Буэнос Айрес, где могли в одну секунду вырвать сумочку и исчезнуть, или посадить в машину - испугаться не успеешь. Через некоторое время я увидела большой парк, в центре которого был открытый искусственный водоем с трамплинами и вышками. Народу было много, особенно детей, люди сидели на полянках, раскладывали еду или просто загорали. Я пожалела, что нет купальника, купила газету и уселась рядом с бассейном. Солнышко припекало и впору было искупаться. Вскоре я услышала гомон, обернулась и увидела наших ребят под предводительством супруга, который озабоченно крутил головой, наверное, искал меня.

-Я так и знал, что ты здесь.
-Ты случайно купальник мой не захватил?
-Купайся в белье, тут никто ни на кого не смотрит.
- Ага, не смотрит...Давай твою рубашку!

Я переоделась в рубашку и мы пошли купаться, вода в бассейне была подогретой и мы долго дурачились, скатываясь в воду с высоты. Потом "накрыли стол", ребята достали бутылочки кока-колы, наполненные по вкусу: кому - виски, кому - коньяк, кому - ликер, кому - самогон. Отдыхать стало еще веселей и я даже не удивилась, когда появился George. Так звали любителя женских сумочек. Оказывается он уже познакомился с нашими моряками, да и вообще всегда приезжал в порт, когда там стояли советские корабли. George сел с нами, договорился с ребятами, что завтра заберет несколько коробок рыбы, потом постепенно рассказал, что работает водителем, что родом из Швеции, женат, трое детей. По-моему, мы слишком развеселились, потому что люди стали собираться и отходить от нас подальше, и у кого-то хватило ума уговорить всех ехать на корабль.
Мы с благоверным взяли такси. Его language был в ступоре, он махнул таксисту рукой и невнятно что-то промычал, но его tongue был очень даже активный и я чувствовала его на своей шее. Но когда tongue залез в ухо, я рассердилась и закрыла доступ сумочкой, а губы мужа страстно прикладывались к ее нежной и душистой коже. Я громко засмеялась - далась же им моя сумочка! А водитель часто с любопытством поглядывал на нас в зеркало. Да....мы были моряками загранплавания на заходе и не было в целом мире людей, счастливее нас!
На следующий день приехал George, он привез мне в подарок серебряные чашку и ложку с гербом и флагом Исландии. Я продала ему расписной самовар и подарила комплект матрешек, а ребята бросили в багажник три коробки рыбы-капитана. Потом он пригласил нас с мужем к себе в гости, потом вместе с его сыновьями мы ездили на экскурсию по городу и в горы.Перед отходом мы обменялись адресами и я с ностальгией смотрела, как становятся все меньше и меньше фигурки наших провожающих.

Продолжение следует...

Звали его Микола Балтыков, он был боцманом на БМРТ Мурманского Тралфлота, бороздившим вместе с нами моря и океаны. Микола был калмыком по национальности, мужчиной крупным, высоким, с головой, как сковородка, узкими глазами и густыми вьющимися волосами. На первый взгляд он производил пугающее впечатление, особенно на меня в первом рейсе - такой грубый морской волк, непонятный сленг и одежда вся какая-то драная и мешковатая. Но это только первое впечатление. Стоило Коле подойти ко мне чуть ближе, как я физически ощущала его силу и температуру тела. Мы быстро подружились, да и невозможно было с ним по другому, он заходил в любую каюту в любое время суток и это было нормально, весь его облик, и внешний и внутренний говорил: "Я свой, я - ваш".


Он был хозяином на судне, ничто и никогда не происходило без него. Каждое утро Николай приходил ко мне в медпункт, чтобы сделать УВЧ на какую-то шишку у него на руке, которая сидела там много лет и рассасываться не собиралась. Многие ребята ходили ко мне "лечиться", нуждаясь в самом деле лишь в психотерапии или в простом женском внимании. После процедуры мы шли пить кофе, потом мой друг немного медлил, не уходил и с нетерпением произносил: "Наташа, ну набивай уже свой бамбук, а то мне бежать надо." Надо сказать, что за пару недель до захода на судне заканчивались сигареты, но не для Коли и, естественно, не для меня. У него всегда было "трошки для себе". Сейчас мы подходили к Канарам, все приличное курево закончилось, остались только без фильтра. Без фильтра я курить не хотела, поэтому Коля раздобыл мне эбонитовый муншдтук. И теперь каждое утро он с вожделением ждал, когда я достану сигарету, разомну ее в пальцах, вставлю в муншдтук и с наслаждением закурю после утреннего кофе. Я проводила эту процедуру в удовольствие и себе и ему, а он говорил: "Ты моя Муза, после кофе с тобой я знаю - день не пройдет даром, а завтра опять наступит утро." Он не мог без меня, а я без него. Мой муж сутками находился на фабрике, общаясь со мной или в кают-компании во время еды, или в коротких перерывах между сном и работой. Коля же всегда был рядом, он неожиданно появлялся, как джин из бутылки, если слышал по радио:"Доктору спуститься в пищеблок", если начинало штормить, если ребята ставили хороший фильм, если в трале было что-то экзотическое, например омары. Коля сам мне делал салат из омаров и ничего вкуснее я не ела ни до того, ни после. А однажды он притащил мне живого омара, метра полтора длиной, мы напустили забортной воды в ванную изолятора и омар там жил пару суток. Он был такой забавный: глаза,как пуговки настороженно следили за мной, а мощными клешнями он держался за линейку, смешно переваливаясь. Сначала мы хотели его съесть, но потом передумали. Я боялась, что Коля однажды заберет его и пошкерит, а он первый спросил:"Может за борт его?" Я обрадовалась! Боцман без страха взял омара, мы спустились на промысловую палубу, чтобы ниже было и отпустили его домой.
Коля любил женщин, но он не был бабником. Вернее, бабником он был, как и все нормальные мужики, только не таскался за каждой юбкой. Он любил только тех женщин, которых любил. У него было три жены - одна настоящая, а две бывшие. Но бывшие - они лишь формально бывшие, в самом деле Коля их тоже любил и всегда помогал. Прихожу, говорит, домой, а моя(настоящая) говорит:"Звонила твоя первая, сходи к ней - карнизы надо повесить." Коля брал все, что нужно, в смысле, выпивку и закуску, а также подарок обязательно, шел, вешал карнизы, говорил по душам....Только приду от первой,моя опять - "Сходи ко второй, плачет, чего-то случилось, помощь нужна." Коля думает недолго, ведь на берегу он редкий гость и надо успеть всем помочь. Фотографии всех своих жен и детей он всегда брал с собой, рассматривал время от времени и я удостоилась доверия видеть их. Все жены были русские, все блондинки с голубыми или серыми глазами, все красавицы! А все дети яркого восточного типа, копии папы - чудо, как хороши! И за пять месяцев рейса я стала обожать его детей, его жен и его самого!
А вот и Санта Крус, как хочется ступить на землю, да еще и на канарскую! Нас поставили на рейде, потому что места в порту пока не было.Было 30 декабря и все опасались, что до Нового года мы так и просидим на судне. Вскоре приехали таможенники, ко мне даже не заглянули. Потом полиция - привезли паспорта, пообещали. что лоцман буде уже сегодня к ночи. А это значит, что скоро нас поставят в порт! Скоро-то скоро, но до ночи еще долго, а мочи уже не было! И мужики начали пить самогонку, которую выгнали в аккурат к заходу. Когда дождались лоцмана, трезвыми были только 2-й штурман и матрос-впередсмотрящий. Вночь с 30 на 31 декабря нас поставили в порт Санта Крус четвертым бортом. А это значит, что мы от причала были уже четвертым судном, стоявшим борт за бортом. Но разве это беда? И мы компанией человек 20 стали собираться "на заход", да что там собираться? Одели джинсы и футболки фирменные, взяли паспорта и деньги, некоторые взяли с собой пляшки с самогонкой, ну вообщем видно, что русские моряки в городе. Только вышла на шлюпочную палубу - остановилась, открыв рот. Я увидела нашего боцмана, собравшегося на берег. Нет, он не был моряком, тем более советским, он вообще не был похож на себя. На Миколе был белый костюм и кремовые кожаные летние туфли, волосы блестели и были распущены по плечам.....Он был похож на миллионера с Филиппин, который сошел с прогулочного катера, стоявшего, кстати, неподалеку от нас. Я вернулась в каюту, достала голубой костюмчик, надела туфли на коблуках и снова вышла - я тоже хотела идти на заход красивой. Лицо Балтыкова не дрогнуло, только щелочки глаз стали еще уже, а это значит, что он улыбался. Между нашим и третьим кораблем был хороший мостик, между третьим и вторым - нормальный, между вторым и первым - одна не широкая доска. Если бы я была выпивши, я бы перескочила по ней, не задумываясь, но, увы, самогонку я не пила. Мой благоверный перескочил и тянул ко мне руки - "Давай, я тебя держу!" - но, до рук было не близко. Борта то угрожающе расходились в стороны, открывая невидимую ночью, но шумящую пучину, то стремительно начинали сходиться, с грохотом ударяясь о подушки. И я никак не могла найти момент, чтобы пробежаться по ненадежной доске. Я с надеждой посмотрела вокруг....боцмана нигде не было. Тогда я поставила ногу на доску и стала ждать, когда сойдутся борта. "Стойте" - с той стороны стоял Микола, в его руках был широкий подмосток, такой, как у нас в судовой бане. Ребята перекинули его и я, как королева, не спеша прошествовала на другую сторону. "Молодец, Балтыков!" - хлопал по плечу боцмана мой муж. Коля ничего не ответил, мимика его не изменилась, только щелочки глаз стали еще уже, но это была не улыбка, это было что-то другое. Это было выражение щелочек, которое я еще не знала....
Наконец-то спустились на землю! Вышли из порта, взяли такси и поехали по трассе вдоль берега, остановились около кафе, рядом с пляжем. Ребята дружно захотели искупаться, стали раздеваться, а матрос Кора был сильно накушаный и пошел в кусты "звать Ихтиандра"(его рвало). Вода была очень холодной и все немного отрезвели, стали звать Кору. Он вышел из воды подальше от всех и, прикрываясь ладошками, что-то бормотал. Сначала мы ничего не поняли, но потом выяснилось, что Кора потерял трусы. Что делать? Надо было идти в кафе, тем более, что призывно звучала ламбада. Вернулись, чтобы сказать водителю такси, что останемся здесь, а он показывает на капот - там лежали Корины трусы. Потом сколько ни думали, не могли понять, как они там могли оказаться.
В Санта Крусе стояли три дня. Помню только состояние праздника, безмерного восхищения и любви ко всем живущим. День начинался кофе и ламбадой, и заканчивался ламбадой и мартини. Ламбаду слушали и танцевали все - старики и дети, причем и днем и ночью, до самого позднего утра, пока уже не валились с ног. На второй день мы пошли погулять в город вчетвером - мы с мужем, буфетчица и боцман, пошли очень рано, боясь, что все раздуплятся и увяжутся за нами. Зашли выпить кофе в центре, сидели молча, просто наслаждались тишиной и ароматом кофе со свежими круассанами. Потом мужики взяли пиво, как без него? А барменша была восхитительна - лет 48 на вид, стройна, кареглаза и главное, коса у нее была своя, золотая и до пояса! Мы все загляделись, обменялись громкими впечатлениями, а мадам и говорит на чистом русском языке:"Вы русские? Я думала, что вы немцы-туристы,
вчера пришвартовался их корабль." Так мы познакомились с Хеленой, она была из Москвы, потом переехала в Польшу, а потом оказалась здесь. Был 1992 год, разваливался СССР и Хелена рассказала, что много советских моряков остаются, что их принимают, дают политическое убежище. Оказывается, такие специалисты сейчас востребованы, да и медики тоже нужны. Вообщем, хоть иди - собирай сумку, да оставайся в этом раю, тем более, что дамочка предлагала всяческую помощь и содействие. Глаза у моего мужа загорелись, да и я начала фантазировать, мы развеселились и просидели в кафе целый день: здесь же пообедали. поужинали и неоднократно станцевали ламбаду. Все, пора было идти собирать чемоданы.
Планировали остаться втроем - я, мой супруг и буфетчица Люда. Мы пили мартини, закусывали говядиной с кровью по португальски и строили планы на будущее, глядя друг на друга горящими глазами. Я вдруг вспомнила, что рядом нет Балтыкова, а он сидел за барной стойкой и пил пиво, я видела только его профиль. Хотела его позвать, но вдруг услышала:" Намучаешся ты...." Он не открыл рот, даже не повернулся, но он это сказал. Вернее, я услышала то, что он хотел сказать. Мне стало смешно, да и вообще я устала, много выпила и объелась всего. "Идемте уже, сколько можно бредить, дурень думкой богатеет - так и мы с вами" - я встала и пошла к выходу. Все облегченно вздохнули и пошли за мной - домой, на родную ржавую "этажерку", частичку своего несчастного, разрушающегося мира.
После рейса у нас был отпуск около двух месяцев. Мы были дома, в Украине. Отдыхать было тяжело, мой муж отдыхать не умел и я ждала момента, когда мы начнем принимать новое судно. Вернувшись в Мурманск, мы пошли пообедать в популярный ресторан "Дары моря", там я встретила знакомую морячку, разговорились о том - о сем, как всегда и о бренности жизни нашей, а она и говорит:"Это с вами Коля Балтыков ходил? Вот недавно похоронили... Ехал на своей машине друга встречать в аэропорт и разбился...." Наверное, я побледнела или что? Я уже не помню....Помню муж подошел, потом ребята.....И такая тишина вдруг стала в ресторане, а потом кто-то тихо сказал:"Помянем."
А жизнь, как магма.....шипит и лезет во все щели. Она лавиной накрывает нас, а под этой лавой ничего не пропадает, под ней отпечатывается все до мелочей, даже, говорят, каждая морщинка на лице человека. Коля....Коля.....а ты уж тем более отпечатался в наших душах и пока мы еще дышим, мы помним о тебе, а значит - ты живой.

Было жаркое лето, мы рыбачили где-то в Атлантике, промысел удался, трюмы ломились от рыбы и вскоре мы должны были идти в Антверпен. Все было спокойно, больные выздоровели, все травмы зашиты, а моряк с аппендицитом сдан оперироваться на плавбазу. Все ожидали «золотого» захода в Бельгию, чтобы накупить кожи, загрузиться подержанными автомобилями и вообще погулять и попить хороших напитков, потому что корабельная самогонка надоела :)

А пока тянули тралы, шкерили рыбу, играли в карты и смотрели да пересматривали полюбившиеся фильмы. А мы с Надюшкой еще и загорали. Надюшка – буфетчица, то есть официантка кают-компании и по совместительству любимая морская жена командира. Маленькая, крепенькая, ладная сибирячка цепко держала в своих нежных ручках видавшее виды сердце нашего капитана. Мы с Надюшкой дружили, да и что нам было не дружить – обе любимы, счастливы, любящие свою работу и море :) Загорали мы топлес, вернее топлес только Надюшка, да и то когда на мостике был командир. Из рубки в боковое окно было видно пеленгаторную палубу и он при первой возможности выглядывал и любовался ее почти кустодиевскими формами. Правда мы на рыбной диете и без сладостей немножко исхудались, поэтому до этих божественных форм не дотягивали :)
Пеленгаторная палуба – самая верхняя, диаметром метров 10, над ней радиолокационная установка. Но мы были молоды и беспечны и не думали ни о каких вредностях. За то какие виды открывались нам!! Это фантастическое ощущение – стоять на пеленгаторной палубе во время движения корабля в океане.С обеих бортов нас сопровождали дельфины, они прыгали и кувыркались, зазывно кричали, но никогда не попадали в трал вместе с рыбой. А киты! Они не подплывали близко к кораблю, но сверху их большие блестящие тела видны, как на ладони, а брызги фонтанов в лучах солнца напоминают праздничные фейерверки!
Был обычный день, после обеда Надя управилась в кают-компании и мы пошли загорать. Я задремала, когда услышала звон пожарного колокола и сирену. Сначала ничего не поняла, а потом услышала запах и увидела дым, валивший из жилого отсека шлюпочной палубы, оттуда, где была каюта капитана, моя каюта и амбулатория, изолятор и лазарет. Там же каюта 2-го штурмана и радиорубка. Матросы суетились на баке, боцман с двумя матросами уже надевали огнеупорные костюмы и собирались заходить в зону огня. Я смотрела на пожар, как на кино. Мой мозг не готов был принять это, кто-то сочувственно обнимал меня, что-то говорили, пытались поддержать, Влад принес горячего чаю, меня знобило, он увел меня вниз, в каюту к своим фабрикантам(он был пом.капитана по производству). Горящие каюты проверили, людей там не оказалось, все моряки были на открытых палубах. Боцман Коля с двумя матросами зашли внутрь и за ними задраили двери. Пожар удалось погасить своими силами, хотя вокруг нас кружили несколько пароходов, предлагая помощь.
Я не помню, когда мы смогли войти на место пожара – в этот день или уже утром… Зрелище выгоревших помещений ужасно… Все мы, кто жил на этой палубе, остались в том, в чем были в момент тревоги, выгорело 4 каюты и амбулатория с лазаретом. Но главное – все были живы! Никакая жизненноважная аппаратура не была повреждена и нам разрешили завершить промысел и все-таки зайти в Антверпен! Вот за это спасибо портовому начальству, могли бы сразу отозвать в Мурманск. Ведь нужно было разбираться в случившемся. Как потом выяснилось, якобы причина была банальной – короткое замыкание, где-то была повреждена изоляция и случилось возгорание. Все знали, что судно аварийное и давно пора его в резку. Кстати, это был последний рейс нашего БМРТ(большой морозильный траулер).
Я зашла в свою каюту и ничего не узнала, выгорело все, а что не выгорело – оплавилось до неузнаваемости. Стала разгребать палкой в надежде найти свои золотые колечки – да где там, все в пепле и саже. И вдруг – я не поверила своим глазам! Я и сейчас пишу, а у меня мурашки по коже – в месте, где был стол, под останками магнитофона я увидела бабушкину иконку Божьей Матери! Она была в пластмассовой рамочке, которая полностью оплавилась. А сама иконка целехонька, лишь по краям чуть тронута пламенем. Как такое могло произойти? Я взяла ее, вытерла пепел и заплакала. Никогда я раньше не плакала на корабле, как бы тяжело мне не было. А тут слезы ручьями полились из глаз, слезы
А потом мы зашли в Антверпен, накупили одежды, радио и видеоаппаратуры, подарков друзьям и родителям, и провели пять счастливых дней в этом сказочном городе.

Продолжение следует...

Тем летом мы отправлялись из Мурманска своим ходом в Лиссабон на МРТО(мелкий ремонт технического оборудования).Это значит, что на нашем корабле мы должны были преодолеть двухнедельный переход, потом месяц простоять в ремонте в Лиссабоне.

Тогда Тралфлоту еще было выгодней ремонтировать наши БМРТ-шки в Португалии, чем в перегруженном Мурманском порту. В самом деле наша этажерка требовала самого что ни на есть капитального ремонта, но порт выжимал из нас все, а дал деньги только на мелкий ремонт. Мы выполняли и перевыполняли план, а наша безопасность никого не волновала.Но на свой страх и риск командир пошел в рейс, видимо полагаясь на русский авось и профессионализм своей команды. Я ничего не знала об этих проблемах, да и зачем мне лезть не в свое дело, если меня перед рейсом мутызгала по всем правилам санстанция, эпиднадзор, медсанчасть и еще все, кому не лень. Все моряки были больные и прогнившие до мозга костей и мне приходилось отбивать их у портовых врачей, возлагая на себя ответственность и обязуясь проводить в море противорецидивное лечение язв, простатитов, холециститов, стенокардий, гипертоний и множества посталкогольных неврозов и манечек.
Ну и вот счастливый момент – мы уже на рейде! Значит почти в море, остались пограничники и таможня, но это быстро, а потом вперед! Свобода! Двухнедельный переход - это безделье, преферанс, коньяк, водка и всякие деликатесы, увезенные из Мурманска.Это счастье моряков и мой кошмарррр. Не так-то просто работать психотерапевтом :) попробуй всех выслушай, заживи словами душевные раны, обиды. Ведь все моряки жуткие распиздяи, они много раз женятся и разводятся, имеют женщин во всех портах, а хотят, чтобы жены их верно ждали и пылали страстью к моменту возвращения. Хотя сами от длительного воздержания и хронических простатитов почти все имеют проблемы с потенцией. Но своим ребятам я говорила совершенно другое и они чувствовали себя героями! :))
Не успели и 100 миль от Мурманска отойти, как остановились. А мы как раз только в преферанс сели играть, расслабились, кофеек с коньячком потягиваем. Первым напрягся дед(стармех). Пьяный-не пьяный, а корабль чувствует, лучше чем свое сердце. Позвонил в машинное и сразу убежал, за ним разошлись и все остальные. Корабль мелко дрожал и бестолково качался на волне. Оказывается, рулевое управление отказало. Хорошо, что не далеко отошли и шторма не было, а то бы был гаплык. Не знаю, кто помог нам в этом рейсе выжить – Божья Матерь, иконку которой дала мне с собой бабушка, или Миколин Ихтиандр, или Варварушка, к которой я неоднократно обращалась, но я была уверена – ничего страшного с нами не может произойти. А пока шел ремонт, ребята решили сходить на берег. Я уже писала об этом случае, но я не могу отказать себе в удовольствии повториться ) Уж не знаю, кто был инициатором этой вылазки, но спустили шлюпку и 4 человека - мой муж, 2-й пом. капитана и два матроса собрались в путь. До берега было 5 миль, потом поле, за ним деревня, а там сельмаг. Ждали их очень напряженно и часа через три шлюпка, наконец-то, пришвартовалась к кораблю. Ребята несли что-то в сумках, а на плече у моего был большой мешок. Все моряки, стоявшие на палубах, ржали и когда посланцы стали подниматься по канатному трапу, я тоже "засмеялась" - все они были "готовы". Я ушла к себе, вскоре дверь каюты распахнулась - на пороге стоял мой супруг. Он поднял мешок и вытряхнул к моим ногам его содержимое. Я стояла по пояс в северных полевых цветах - летних, ярких и пахнущих особым, заполярным ароматом!
Запустив рулевое, мы бодро двинулись в плавание и через пару недель были уже в р-не СЗА(северо-западной Атлантики). Там мы попали в сильный шторм. Положение было серьезное, командир даже шлюпки приспустил, повернул корабль на волну и машину на полный ход, только в этом спасение. Представьте: бак(нос) ныряет глубоко в волну и такая тишина вдруг, что сердце останавливается.Это длится несколько секунд, которые кажутся вечностью.Потом корабль начинает мелко дрожать, появляется вибрация, потом лязг, скрежет и бак медленно выходит из волны. Потом корабль резко опрокидывает нос вверх, но это уже не так страшно.Я поднялась на мостик, чтобы во всей красе видеть мощь океана.И когда в очередной раз нос нырнул глубоко в волну, даже немножко глубже обычного и штурман выругался, я поняла – мне страшно. И ушла в каюту. Мое воображение рисовало картины крушения и это меня пугало до дрожи в теле, тем более, что в такой шторм выжить практически невозможно.
В этот момент я чувствовала себя не просто песчинкой, я чувствала себя просто болтающимся никому не нужным опЭздалом в черной дыре Вселенной. Я хотела прочитать молитву, но ничего не могла вспомнить, ничего! Тогда я обратилась к святой великомученице Варварушке – «Неужели это все? Это конец? Так глупо…Я хочу жить…Варварушка, милая, любимая, ты пострадала за веру, тебя били кнутами и родной отец предал тебя, он смотрел, как ты утопаешь в собственной крови.Я плАчу, когда вспоминаю об этом. Ты была красавицей и любила жизнь, ты как никто знаешь ей цену. Помоги нам избежать внезапной смерти» Ответа не было. Я легла в люльку, вцепилась в поручни и подумала – вот бы музыку послушать. А у меня была только попса и шансон, но мне хотелось другой музыки, той, что постоянно доносилась из каюты помполита. «Надо взять у него» - подумала я. Все были по вахтам и по каютам, а помполит делал обход, зашел и ко мне – «Ты как?» Я говорю: "Дай послушать Армстронга.» Принес. Я опять ложусь в койку, включаю кассету на всю громкость, хватаюсь за поручни и закрываю глаза. Вначале я не слышала музыку, я слушала только корабль, я была с ним одним целым. Но через некоторое время поняла, что улыбаюсь и слушаю джаз!Я улыбалась и понимала, что какая-то радость зарождается в моей душе, радость и знание – все будет хорошо! Это и был ответ Варварушки. А через несколько часов мы благополучно вышли из зоны шторма. Усталые, бледные,с красными глазами, ребята тянулись в столовую смотреть кино, а комсостав начал собираться в кают-компании. Старший электромеханик сказал – «А я весь шторм порнуху смотрел, думал - хоть в последний раз оторвусь»:))

Продолжение следует...

Несколько случаев, произошедших со мной в разное время, убедили меня в том, что человек лишь песчинка в океане бытия и почти не имеет влияния на свою судьбу. Но в тоже время он не беспризорная песчинка, что всегда с нами рядом есть сущности, готовые прийти на помощь и в материальном мире, и проводить(правильно проводить) человека в другой мир, чтобы он не болтался где-то в пустоте неопределенное время. Вот в этом случае все и зависит от человека, от его настроя, от его любви к миру и от его веры.


Однажды мы рыбачили около берегов Марокко. Командир погнался за косяком селедки и заскочил на пару миль в погранзону. Потом он конечно отпирался, как мог, но мы-то знали, что зашел, зашел, хотел хапнуть побольше.Однако их погранцы не дремали. Как-то рано утром я проснулась и не услышала машину, а если машинное отделение не работает в открытом море – это беда. Корабль становится как щепочка. Я выглянула в люмик и увидела картину – напротив пограничный марокканский корабль с пушками и негры расчехляют эти самые пушки. Не успела ничего и подумать, как прилетел мой муж и стал тянуть меня в нижние отсеки (чтобы спрятать) А следом прибежал помполит и велел принимать какие-то меры, если будет обстрел. А какие меры? Единственно,нужно было развернуть госпиталь,а все хирургические инструменты и перевязочный материал у меня были всегда наготове.Я выселила второго штурмана, старпома, деда и радиста из своих кают, принесла туда все необходимое и стала ждать.
Они бы не стреляли, если бы капитан согласился следовать за ними в порт, чтобы поставить нас под арест.Вы представляете, что это такое. И командир решил рискнуть – вызвал наших погранцов,которые при СССР имели влияние в морях и океанах, и с ними считались. До прихода наших было несколько часов и кэп морочил голову их капитану, разговаривая на плохом английском и неся всякий бред. Вобщем негры начали стрелять по воде – то за кормой, то за баком, то за баком, то за кормой… И нашу этажерку колыкало, как ржавое корыто, и всякие мысли лезли в голову. Я вспоминала своих родителей и бабушку, думала – хоть бы глазком еще на них глянуть. Муж прибежал тянуть меня в машинное отделение, где сидели буфетчица и прачка, мол, там безопаснее,а наверху переборки тонкие и пуля пробивает их насквозь. Я уйти не могла, лежала на полу в амбулатории, муж лег со мной рядом. Говорит, если с тобой что-то случится, мне не жить. Так мы и лежали, пока не почувствовали – что-то изменилось,моряки начали бегать по трапам, оживленно разговаривать.
Мы выскочили на шлюпочную палубу, прямо под нами качался на волнах наш пограничный катер и такие родные русские лица дружелюбно и весело смотрели на нас и махали нам автоматами. Уж не знаю, как они договорились, но негры свернулись и стали уходить. А пограничники еще несколько миль провожали нас в безопасную зону. Во время обстрела в укрытии были все, кроме капитана, начальника радиостанции, меня, мужа и боцмана. Мы-то понятно почему не спустились, а вот почему боцман сидел у себя в кандейке да еще на баке(на носу)?? Мужики подкалывали – хотел здаться первым :) Только потом я узнала почему. Так вот, у него был свой личный покровитель и помощник, которого он сам выбрал – Ихтиандр.Во все трудные жизненные минуты Коля обращался к нему с вопросом – это уже гаплык и ли так, шутка?? И Ихтиандр посылал Коле знание, всегда. В этот раз Коля тоже спросил и узнал – это была шутка…
С тех пор я тоже выбрала себе покровительницу – святую Варварушку, она спасает именно от внезапной смерти и охраняет, чтобы человек не ушел в мир иной без покаяния и причастия. И в трудные минуты всегда обращаюсь к ней с вопросом – это уже гаплык и ли шутка? И знание приходит – иногда сразу, иногда погодя, а бывает так внезапно озаряет, что диву даюсь.

Продолжение следует...

Paroles...paroles... По-французски звучит очень точно, слова - они, как пароли, открывающие любую дверь, будь она из прочного металла или из тонкой паутины наших чувств. Слова западают нам в душу, рождая мечту, а потом притягивают из Вселенной нужные события и нужных людей, чтобы эту мечту осуществить. Это не философия, это закон, изменить который невозможно.

Тогда я не могла знать этих законов, я просто верила Феде. Федя - племянник наших бывших соседей. Мы жили в маленьком дворике, где было несколько одноэтажных домов, построенных еще в конце 50-х. Федор наведывался к своим родственникам два раза в год, он был моряк - рыбак Мурманского Тралфлота. Мне он казался сказочным принцем - высокий, черноволосый, черноглазый, улыбчивый, щедрый. А особенно, мне, пятилетней девочке, нравились его подарки, они были сокровищем - ароматные жвачки, цветные наклейки, вкусные-превкусные конфеты в ярких железных коробках! Эти коробочки я хранила много лет. Я была безумно влюблена в Федора, трепетно ждала его приездов и писала ему письма в море. Да! Из-за своей первой любви я научилась писать и читать в 5 лет, меня даже хотели сразу взять во второй или даже в третий класс, но кто-то там не разрешил. Когда Федя приезжал, я ужасно смущалась и пряталась под стол, где у меня был свой мир - своя больница, свои больные и где я была главврачом. Федя находил меня в этом убежище, вытаскивал всю красную, как рак, подбрасывал высоко вверх и говорил:"Ох, Наташка, вот подрастешь немного, я на тебе женюсь и увезу тебя за тридевять земель, заберу с собой в море! Хочешь?" Я закрывала лицо ручками и хохотала до колик в животе. Да, я хотела! Как я мечтала об этом! Эти слова запали мне в душу, крепко прицепились к моему маленькому сердечку. Но еще я очень хотела быть врачом, поэтому с тревогой спрашивала у папы:" А можно и врачом, и на корабле работать, как Федя?" Папа почему-то отвечал:"Нет, женщин на корабль не берут." Но я не верила, я знала - берут! И когда я вырасту, меня возьмут!
Прошло много лет, о море я забыла, жизнь шла своим чередом. Но мое подсознание помнило о детской мечте. Слова моего друга, породившие эту мечту, потихоньку творили реальность. Когда-то запущенный во Вселенную пароль, открыл нужные каналы и притянул те события и тех людей, которые должны были ее осуществить. И уже ничего не зависело от меня, все было решено Свыше.
Я работала на скорой помощи и однажды, 9 мая, после работы пойти было некуда, потому что все компании погуляли уже с утра. Идти никуда и не хотелось, но что-то внутри тревожило и требовало каких-то действий. Я позвонила приятельнице и уговорила ее поужинать в ресторане. Зал был почти пустой, занято всего 3-4 столика, мы вошли без особого фурора - смотреть было некому, хотя смотреть было на что. Мой красный кожаный пиджак, черное шелковое платье и копну волос цвета спелой пшеницы не заметить было невозможно. Но это я поняла потом, а пока мы с подружкой уныло сделали свой скромный заказ. Я увидела Влада, когда заиграла музыка, просто почувствовала спиной, что меня идут приглашать и обернулась. Он был высокий, худощавый, темно-каштановые волосы и темно-карие, почти черные глаза. Я вздрогнула - он был очень похож на Федора.
С тех пор мы с Владом не расставались, провели три дня вместе, а потом он уехал в Мурманск - он был моряком, рыбаком. Влад говорил мне :"Я увезу тебя за тридевять земель, я заберу тебя с собой в море, я не отпущу тебя ни на шаг." И я верила ему. Разлука наших тел ничего не значила, все было уже решено, мы были вместе каждую минуту - летели радиограммы, раздавались телефонные звонки из разных частей света. Потом я уехала к нему. Мы были вместе пять лет - я стала настоящей женщиной, я увидела мир и научилась его любить, я увидела смерть и перестала ее бояться. Было все. А потом мы расстались. Никто не был виноват, просто мы уже ничего не могли дать друг другу и каждый пошел своей дорогой. Тогда я еще не знала, что это не было трагедией, да и вообще от нашего желания ничего не зависело, закончился определенный период в жизни и с этим ничего нельзя было поделать.

Продолжение следует...

Какая она милая! Ну что значит - как поеду без трусиков? Разве мы в автобусе поедем? Надо ее поцеловать еще раз. Нежнее, нежнее. Как сплющиваются ее груди, когда прижмешь ее к себе. А рука сама тянется поднять ей дурацкую юбку сзади - оттуда просто идет магнитное поле. До чего же я ее хочу. Но пусть будет что-то необычное. В этом наверно что-то есть - сдерживать желание как можно дольше. Отпустил. Оправляет юбку, обдергивает ее пониже. Как будто сантиметр имеет значение! Покраснела и смеется. Какая она хорошая…

Какое-то дежавю…Опять дорога, машина, мужчина опять рядом. Опять пустая дорога, мужчина, но не тот мужчина, другой. Не тот, как его? А, Николай... Иванович. А этого уж не забудешь! Никак не забудешь. И музыка в салоне не орет, а мурлычет. Только голова опять кружится. Олег не так смотрит. Он тоже хочет меня, но не так. Тот хотел. А этот любуется. Не заигрывает, а любуется. По руке погладил. Просто по кисти. Он не лапает, а ласкает. Я знаю, что всегда лапают, а Олег ласкает. Он даже колено ласкает. Не старается поразить. Напором. Напереть и схватить. Знает, что я сама этого хочу, ему важно заставить меня хотеть его до НеМогуТерпеть.

Пустая дорога. Приятная рука у нее. Странно, всего рука, но тоже возбуждает меня. Чем? Твою мать, почему меня возбуждают просто ее пальцы? И колено, прохладное. И эта кожа с внутренней стороны, что есть нежнее? Она же тянет туда. Мизинец задел нежную припухшую складку. Смотри как вздрогнула. Так и я вздрогнул. Тянет туда, раздвинуть, утонуть и чтобы стонать стала...

Вот сейчас будут посадки и он съедет туда, как раз и трусиков нет, все будет еще быстрее,чем с Николашей... А потом я сделаю ему минет. Ему сделаю точно. Мне хочется разглядеть то, что я у него не видела, его орудие, ствол, член, я никогда так не скажу ему, но мне нужно поцеловать его, хочется прикасаться всеми клеточками, руками и губами. Ладонь его жжет, обжигает...вот она выше, выше, еще...я уже раздвинула ноги! Когда, о боже, когда я их раздвинула, но мне так хорошо! Его пальцы во мне, во мне, во мне..., я хочу их чувствовать в себе... А потом я оближу каждый палец, и пусть он смотрит как безумный, ловя каждое движение...

Накрыл всю ее, всю, всю! Как мой, мой-то уперся мне в брюки! Как каменный! Стальной инструмент. А она - мягкая, туда, туда-туда раздвинуть складки и глубже. Ищи по середке клитор, она вздрогнет. Вот он, вот. Как она изгибается, как я люблю, когда женщина так извивается под моими пальцами. Палец провалился в нее. В нее. В ней. Клитор и снова внутрь. Как быстро она влажнеет! У нее внутри сжимается! Она стискивает даже пальцы. Мне мало пальца, двух, трех. Я же трахаю ее пальцами и ей хорошо, но я терплю. Я не дам ей сосать меня, лучше я высосу ее всю до капли.

Нет...не буду облизывать, нет я буду облизывать его пальцы, когда он остановится, потому что столб нам обеспечен.
Он уже в складочках, вот один палец уже вонзился...чей это голос, кто стонет? кажется я стону... пусть.
Я сегодня буду стонать, кричать и плакать. И ничего мне не будет стыдно, я буду такой, какой не была ни с кем за всю свою жизнь. Почему он убрал руку и притормозил прямо на дороге? Теперь целуется в губы, до боли, голова плывет.
Какие у него густые и жесткие волосы. Если он сейчас не перестанет меня так целовать, я потеряю сознание. Я не хочу терять сознание, я буду держаться, я не хочу пропустить ни одного мгновения, ни одного слова, ни одного его вздоха.

Стонет, стонет, крикни, вот тебе, я еще сильнее, а ты стони, кричи. Не надо щипать ей ляжки, не надо ей делать больно. Пусть стонет от нетерпения, когда мои пальцы трепыхаются в ней. Еще слаще ей станет, когда я войду в нее членом, чтобы она вся содрогнулась! Чтобы вскрикивала при каждой фрикции, а я буду ею любоваться. Ее жадным лицом, а ее глаза будут прикрыты и ничего не видеть. Не могу дотянутся до ее сердцевинки ртом. Не извернуться в этих модных машинах.




Ниссан ехал странно - то очень медленно, то быстрее, то виляя, то съезжая на обочину. И водители машин оборачивались, с любопытством заглядывая в салон.Но окна были тонированы и ничего разглядеть было невозможно. Вдруг Олег резко затормозил, засмеялся - поворот проехали - сдал назад и они свернули на асфальтовую дорогу в лес.Потом проехали еще немного и Верочка увидела небольшой поселок, огороженный кирпичной стеной с фонариками на верху и охраной у центрального въезда. Олег открыл окно, парень увидел его лицо, кивнул и ворота плавно открылись. На территории были огромные сосны, домиков двадцать, окруженных лужайками и дорожками. Все дома небольшие, но двухэтажные с открытыми террасами. На территории почти никого не было, только таджик средних лет чистил дорожки у дома, где остановился Олег. Олег выключил двигатель и улыбнулся Верочке:
-Ну вот мы и дома..
-Красивый у тебя дом...
-Он может быть и твой, если пожелаешь...
-Все в руках Божьих...
-Но ты в моих руках
-Похоже,что твои руки божественны...
-Тогда пойдем в Рай?
-Пойдем...


Его Дом вкусно пах деревом, свежей краской, хвоей и еще чем-то едва уловимым, названия которому Верочка не знала. Она вошла и Дом улыбнулся ей огромными окнами, блестящим деревом паркета и потолка, какой-то девственной чистотой. Ее сердце сжалось от восторга победы и даже некоторой власти - женщиной здесь не пахло! Мебели еще не было, в гостиной был большой камин, столик и кресло, и огромный бежевый пушистый ковер. Пока Вера любовалась гостиной, Олег вышел и она услышала откуда-то его голос:
-Вера, иди сюда!
Она оглянулась, вышла в коридор, прошла еще одну пустую комнату и слева увидела кухню. Кухня еще тоже была почти пустая, только огромный холодильник, плита и круглый стол с красивыми резными стульями вокруг.
-Верочка, смотри, все есть, но нужно порезать или приготовить. Здесь полно всяких полуфабрикатов. Я давно тут не был, сама смотри, если что-то не понравится - выбрасывай.
-Олежка, можно мне сначала в душ...

Олег подошел, положил голову ей на плечо, потом чмокнул в грудь и сказал:
-А я хотел тебя сразу накормить-напоить, чтобы ты расслабилась и успокоилась
-Вот я в душе и успокоюсь под струйками теплой воды…
-Нет, милая, в дУше я не дам тебе успокоиться....Пойдем..
Он проводил ее в большую ванную комнату и Верочка удивилась, что там было окно почти от пола и до потолка, в которое была видна кирпичная дорожка, усаженная маленькими елочками. Их было видно даже, если бы она лежала в джакузи. Немножко знобило. Олег подошел, обнял:

-Сейчас ты расслабишься, подожди…
Он включил душ, сделал воду потеплее – «Ну смелее!» - и сам вышел.

Вера не испытывала неловкости и это было странно. Даже с Витьком она почему-то стеснялась ходить в душ. Пару раз они пробовали в душе, но он так неловко ее поворачивал, так теребил грудь, что кроме раздражения и боли в позвоночнике, она ничего не чувствовала. И чтобы он отстал и отпустил ее в постель, приходилось немного поахать, изображая оргазм. А сейчас ей хотелось вымыть Олега, вымыть как ребенка, везде, исследовать все его тело и он пусть исследует ее. И это было так естественно, что уже не думалось об изъянах фигуры, о своей неопытности и прочей ерунде. Она сбросила одежду на пол и шагнула в джакузи. Пришел Олег, он нес большое полотенце, плед и два бокала, наполненных каким-то напитком, похожим на вино. Он поставил бокалы на столик, стал медленно раздеваться и Вера чувствовала, что он смотрит, как она подставила лицо, грудь, живот под водопад душа. Вот он рядом. Хочется открыть глаза и страшно.
-Верочка, посмотри на меня…Какая ты хорошая, ты такая родная…я никогда не встречал такой женщины… Даже мысль о тебе сносит мою башку, уже дошло до того, что я, глядя на пациенток, думаю о тебе и мне хочется их целовать…И вот ты здесь, даже не верится. Ну посмотри на меня, не закрывай глаза….Не молчи, только не молчи…Ты же думала обо мне? Расскажи, что ты думала обо мне? Или как ты думала обо мне…
Он взял гель с полочки и капнул ей на плечо, потом себе на грудь. Капелька покатилась ниже и он подхватил ее уже на соске. Они стали гладить тела друг друга, водопад смывал ароматную пену, а они снова наносили ее и снова гладили друг друга.
- Я ласкала себя твоими руками, я помню их и они уже знают меня. Представляешь, я узнаю твои руки, они были везде, везде…И у меня был оргазм, представляешь?? А потом я засыпала счастливая, потому что я знала, что это были именно твои руки…
И теперь было так естественно чувствовать эти знакомые руки на своем теле, она не боялась, когда они скользнули вниз и поставили одну ее ногу на край ванны, когда заскользили по складочкам, раздвинули половинки, потом поднимали каждую ступню и мыли каждый пальчик. Она смеялась и держалась за его спину и вдруг так ярко увидела картинку – мама нагрела горячей воды в корыто, заботливо разбавила ее холодной и окунула маленькую Верочку в теплую воду. А Верочка засмеялась и захлопала ручками по воде.
Потом Олег выпрямился и посмотрел на нее, очень глубоко посмотрел. Она знала этот взгляд. Верочка опустила глаза и увидела его ствол. Как ей хотелось принять его в себя – всего, без остатка, выцеловать, высосать, проглотить все его соки. И это будет невероятно вкусно и только от одной мысли начало подкатывать сладострастное головокружение. Верочка хотела опуститься, она обняла Олега за ягодицы и начала приседать. Но он удержал, его глаза стали неожиданно темными, стальными и немного жесткими. Он сказал, почти не шевеля губами:
-Дай лучше тебя пососу…
Он вышел из ванной, взял полотенце и подал руку Вере, они лихорадочно вытирали друг друга. Потом Олег поднял ее и посадил на стол, резко развел ноги и развел руками складочки. Верочке и раньше делали куни, она знала, что сначала мужчина ласкает нежно, потом все настойчивее, потом подбирается к клитору и уже не отпускает его, надеясь на скорый оргазм. И это часто раздражало ее. Но оргазм наступал далеко не всегда. Ведь дело было не в механическом трении языка, а в чем-то, не поддающемся простому объяснению.
Но Олег не ласкал ее обычно, он целовал. Он целовал так, что она истекала соками, а он пил их…
-Какая ты сладенькая…такой маленький и нежный клиторок…мммм…я уже пьяный….я тебя съем…такая спелая вишенка, такая вкусная….
Верочка не сдерживалась, как обычно. Это было неуместно сдерживаться, она видела насколько искренен мужчина, насколько он любит любить…И такое ощущение счастья было в ней в это мгновение, что она не заметила, как слезы текли из глаз. И что-то новое, совсем новое вдруг накрыло ее, когда он прикасался языком к тугому колечку ануса, потом вверх к промежности, потом к вишенке. Это были такие разные, но такие яркие и контрастные ощущения, что она застонала и вдруг почувствовала, как напрягся клитор, как засаднили соски, как что-то могучей лавиной стало накрывать сознание….Она схватилась одной рукой за край стола, а другой вцепилась в волосы Олега. Инстинктивно Верочка хотела сжать ноги, но не смогла. Он захватил губами все ее складочки, сжал их, всосал и надавил языком на клитор. Теперь Верочка поняла, что значит куни, что значит съесть женщину.
Время потеряло определенность, она не помнила сколько минут была в нирване, но сейчас ей хотелось лечь в теплую постель и свернуться клубочком на груди своего Мужчины. Он взял ее за руки, резко поднял и по его невидящим глазам она поняла – до постели еще далеко. Олег резко повернул ее и положил грудью на стол. Он вошел в нее с силой, было немножко больно, но она хотела этой боли. Верочка схватилась руками за край стола и каждое его движение стало догонять предыдущее и опять становилось все горячее…еще…еще…еще… Иногда он ложился ей на спину, поворачивал к себе лицо и наслаждался ее страстью, ее стонами, потом закрывал рот поцелуем. Вот и горячая магма опять накрывает сознание и вдруг крик или стон-крик …это стон Мужчины. Она никогда не слышала, чтобы так кто-то кончал. В этом крике было и торжество, и подчинение, и благодарность, и мольба, и просьба, и приказ – еще!еще!Хочу жить!Хочу любить!Вечно и бесконечно!


Олег не сразу понял, что в Вере органично соединились и открытость к острым сексуальным удовольствиям, таким, что сулит немало интересного в их интимной жизни, и к ним добавилась некая нотка стыдливости. Не той дурацкой стыдливости, когда женщина боится посмотреть ниже пояса мужчины или сжимает бедра, а той стыдливости, при которой каждая ласка кажется совсем новой и волнующей. И ему теперь тоже казалось, что он впервые видит как розовеют ее внутренние складки, как набухают губы вагины, как все чувствительнее становится каждая клетка ее кожи, как сладострастно она изгибается, когда его язык замыкает спираль ласк вокруг клитора, а палец все сильнее и требовательнее ищет внутри нее цель.
Теперь он уже мог не скрывать нетерпение и жажду власти над ее телом, потому что знал - она готова к этому и ждет. Он грубо положил ее на стол грудью, сдавил ладонью влажное влагалище и туго, очень туго, приятно туго вошел в нее, отметив,что даже ее диаметр идеален для него! Он понял это не только по своим ощущениям, но и по тому, как вздрогнуло ее тело, как ее непроизвольное долгое "О-о-оо" растяло в воздухе.
Олег держал ее за бедра, но ему скоро захотелось видеть и ее лицо, и он поднял ее голову за волосы, повернул к себе лицо с полузакрытыми глазами и эти глаза возбудили его еще больше. Он подавил приближающийся оргазм, расстелил на полу плед и положил Веру на спину. Согнул ее вдвое, прижав ноги вокруг головы и ее сладкое дышащее отверстие смотрело почти прямо вверх и он видел его. Теперь он видел ее всю - жадное и ждущее милое лицо, торчащие соски, открытый вход внутрь нее и опять туго вошел в нее почти сверху. Так глубоко, что она вздрогнула - он легко достал до затрепетавшей матки. Но с каждой фрикцией он доставал все глубже и глубже и сам от нетерпения и от желания добиться одновременного оргазма, то ускорял, то замедлял их. Перестав тискать упругие груди он дотянулся до клитора и прижал его твердым большим пальцем руки.
Она забилась под ним оргазме - длинном и бурном, и он, выдернув из нее дрожащий ствол, и рыча, облил ее мутной белой жидкостью от подбородка до промежности повторяя толчками, а затем упал на нее, влажную и тяжело дышащую и замер в пароксизме нежности и благодарности. А когда смог говорить шепнул ей: "Это наш Первый!"



Когда Вера открыла глаза, было уже темно. И первое, что она почувствовала – Принадлежность. И эта принадлежность была такой всеобъемлющей, она включала в себя и любовь, и счастье, и радость, и бытие. Она принадлежала этому Дому, этому Мужчине, этому времени. Да, время приобрело определенность, а жизнь приобрела смысл.
Они лежали в гостиной на пушистом теплом ковре, закутанные в полотенца и плед. Мужчина спал. Верочка встала, было так тепло, тихо…за окном качали верхушками ели, а где-то за их кронами пряталось красное солнце заката. Она пошла на кухню и стала думать, что приготовить – вечная дума и вечная женская доля.
Она нашла пельмени, поискала и нашла перец, и еще нужен был уксус. Но уксуса нигде не было и она понюхала соевый соус. Он приятно пах чесночком и еще какой-то загадочной восточной травкой. Вот! Еще помидоры, грибы маринованные, еще огурчики, а это что такое? Она выкладывала все запасы, очень хотелось есть, очень! Она уже поставила на плиту кастрюлю с водой, когда услышала крик:
-Вера!Вераааааааа!!

Сердце тревожно застучало и она побежала в гостиную. Олег сидел голый и лохматый, по-детски сложив руки на коленях.
-Ты что кричишь так?? Я испугалась!
-А уж как я испугался! Я думал, ты меня бросила здесь одного.
-И куда мне было идти – в лес?
-В лес не надо, там волки…Иди лучше ко мне.


9 1/2 часть. Эпилог.



И они целовались, пили вино и целовались опять, ели пельмени и опять целовались. А потом хотели выпить кофе и Верочка заметила, что уже утро. Им нужно было собираться по делам. Олег предложил:
-Верочка, я поеду на работу, а ты похозяйничай. Я позвоню и сегодня привезут кухню, установят. Приготовь что-то и жди меня, я постараюсь сегодня быть раньше.
-Олег, мне нужно домой…Я хотела заехать в издательство и другие дела…
-Вера, не говори так…А то у меня аж сердце сжалось. Не хватало, чтобы любимая женщина довела меня до инфаркта.
-Олежек, я…
-Верочка, я хочу, чтобы этот дом стал и твоим. Даже не представляешь, как я этого хочу
-Может быть мы торопимся…
-Вера, если тебе нужно документальное подтверждение моих слов, то подадим заявление
-Нет, я не это хотела сказать…Я не могу так сразу остаться, мне нужно взять свои вещи и…
-Хорошо, сегодня после работы мы заедем к тебе и заберем все твое приданное, ОК?
-Ну,хорошо, но что я буду здесь делать целый день?
-Пиши свой роман
-Детектив…
-Прости, детектив. На втором этаже кабинет, там комп, вобщем, будь дома…
-Олег, ты не сказал мне, что любишь меня. Но я скажу первая – я тебя люблю..
-Спасибо. Я так долго ждал этих слов. И сам произносил их мысленно, а теперь могу сказать, нет, крикнуть – Я тебя люблю!!!!!!!

Он приедет через час....Через час! Верочка быстро сбросила одежду, приняла душ, вымыла голову, высушила и уложила феном. Достала из шкафа несколько платьев, выгребла из трюмо всю имеющуюся косметику и голая села на пуфик перед зеркалом. Так-так...грудь хороша, шея хороша...талия есть, но задница! Куда ее деть? Как говорит Витек - "Это ж твоя задница, родная")))) Верочка улыбнулась своему отражению и подумала - "Вот нос вздернутый, жаль, Элка говорит, что буквально тут работы на час и носик будет точно, как у Катрин Денев и ты сама на нее похожа немножко. И сумма как раз такая есть. Может рискнуть? А книги опять в долг издавать? Или Николашу потрясти? Но отработка у него требует немалых усилий, а все силы уходят в роман, а теперь еще Олег..."
Верочка нанесла на кожу немного тонального крема, освежила скулы чуть заметными пастельными румянами. Подкрасила ресницы. Внешне была вроде бы спокойна, но внутри что-то клокотало и готово было разразиться нервным взрывом."Чего я нервничаю" - успокаивала она себя - "Я же не обязана ему ни чем, никто не просил его покупать мои книги. И что теперь, я непременно должна ему отдаться в благодарность? И кто будет платить в ресторане? Смешно же будет предлагать заплатить за себя, если у него денег до фига и ему это ничего не стоит. А строить из себя феминистку глупо. И вообще я странная...И дура набитая. Мне безумно нравится этот человек и он хочет меня, даже добивается, а я строю преграды вместо того, чтобы просто отдаться и получить удовольствие."


Раздумья прервал звонок мобильного. Вера посмотрела на часы, у нее было еще около получаса, но звонил Олег:
-Верочка, простите ради бога. У меня возникли не предвиденные обстоятельства. Вызывают на экстренную консультацию. Наверное, сегодня я задержусь в клинике допоздна. Простите...
- Ну что вы, Олег Петрович, не стоит извинений. Работа есть работа, тем более ваша работа...
-Давайте перенесем ужин на завтра. Вы не против?
-Конечно, не против
-Тогда до свидания, я позвоню в 17 часов, завтра..
-Я буду ждать
-Я уже и с нетерпением жду.

Вера с облегчением вздохнула, но тут же и огорчилась...Как-то сами по себе опустились уголки рта и над глазами нависли мешочки, малюсенькие, но все таки есть. А у Элки были вообще страшные, ей подрезали кожу и убрали их. Теперь глаза большие и лицо намного свежее стало. Она решила позвонить подруге:
-Эл, привет! Я тут надумалась к твоей знакомой в клинику обратиться с носом. Если конечно, ты не передумаешь занять мне денег на книгу.
-А что твой воздыхатель? Может он тебе и проплатит?
-Я не знаю, мы сегодня хотели в ресторан ехать - отметить это дело, но его вызвали на консультацию. Поэтому до завтра отложили. Я вообще не понимаю, зачем он сделал такой широкий жест, неужели только, чтобы переспать со мной? Да у него таких, как я...
-Верка, я тебя умоляю, не начинай. Таких, да не таких. Слушай, я тут с документацией парюсь, давай завтра поболтаем.
-Я завтра хочу съездить в клинику, может ты позвонишь этой Дарине Васильевне и поговоришь?
-Хорошо, Вер, позвоню с самого утра, и если она не занята,то примет тебя.
-Спасибо, целую, долго не работай..
-Спокойной ночи, Верунчик, я еще часа три поработаю и спать.

На следующий день в полдень Верочка уже стояла под кабинетом Дарины. Она несколько раз видела эту женщину на корпоративах, куда Элка таскала ее для души и надеясь, что любимая подружка найдет состоятельного любовника. Вера старалась брать пример с ухоженности Дарины Васильевны, с ее светского лоска, деловой хватки, энергии, которая так и сквозила в ее взглядах, жестах, словах. Вся одежда сидела на Дарине безупречно, обувь была самая дорогая и всегда под цвет сумочки.
Поэтому, собираясь на прием, Верочка перебрала гардероб и, из явно не карденовских вещей, нашла кожаную черную юбку, которая уж слишком обтягивала ее крупную попу, но зато стройнила ноги. Верочка решила надеть длинный двойной блузон, имитировавший салатовую кофточку под черным верхом. Получилось эффектно. Зеленый цвет очень шел ей и она надела свой серебряный амулетик с крупным кошачьим глазом.Он всегда оберегал ее и приносил покой, и мудрые решения. Вера расстегнула две пуговки и амулет сверкнул зеленым глазом из соблазнительной ложбинки на груди.
Вера стояла у окна в роскошной приемной клиники пластической хирургии и совсем не волновалась. Она и верила и не верила, что решается на это. Если быть честной перед собой, то она в шутку болтала с Элкой про свой нос. Конечно, чисто теоретически ей бы хотелось его поправить, но идти на операцию она не собиралась.Так что же поменялось? Верочка боялась себе признаться в этом, но от себя же не скроешь. Ей хотелось быть безупречной для него. Для Мужчины. И этот мужчина об этом вообще не подозревает, он живет своей жизнью, да, он обратил на нее свое внимание, он ее добьется, он насладится ей в полной мере и она им. И все.
Они разойдутся по своим жизням. Но пусть даже так, пусть на миг, на день, на неделю, но ей хочется быть безупречной для него. А потом еще долго жить воспоминаниями и черпать вдохновение для своих книг. И Верочка решительно посмотрела на дверь Дарьи. В этот момент она встретилась с внимательными глазами. Это был Мужчина.


До вечера было еще далеко, а при всем при том с точки зрения бизнеса контракт с Имре бросать было нельзя и Олег позвонил Дряни.
- Наконец-то ты позвонил, наш чистый Олег! - заворковала Дрянь. - Вот уж никогда не думала, что ты сбежишь с банальной групповушки!
- Не расстраивайся, как-нибудь ты сама научишь Жужжу, как это делается!
- А ты сомневаешься?
- Только не в тебе! Но я-то звоню насчет контракта, если он у тебя, то я готов его подписать.
- У меня, у меня и контракт, и Имре. И даже Жужу здесь. Можем начать с того же места - она засмеялась, но нотка огорчения прозвучала довольно явно.
Олег пообещал быть в офисе Дряни через полчаса и успел вовремя. За полгода, что он не бывал здесь, офис обзавелся новой мебелью, новыми рамками многочисленных сертификатов, на этот раз увеличенных, чтобы легче читалось.
Он заметил даже, что Дрянь сменила младший персонал - вместо эффектных красоток теперь были скромные, подтянутые женщины. Дрянь извлекла урок, мгновенно смекнув в чем дело, только разок побывав у него! Все-таки она способная и красивая баба, надо отдать ей в этом должное. Даже жалко, что она - Дрянь.
Держа себя подчеркнуто официально, Олег Петрович подписал нужные бумаги (две неточности заставил устранить), Дрянь и Имре даже не спорили, хотя именно там и был подвох, все трое подписали заново и Олег откланялся. Но в приемном офисе он внезапно увидел Веру Борисовну. Она стояла у окна, против солнца, в профиль. Ни лица, ни одежды нельзя было толком рассмотреть и он узнал ее только по линии безупречной груди.
- Значит все же ей Дрянь грудь делала! - подумал он, но как-то не особенно и огорчившись: уж очень радостно вспыхнуло лицо Веры и осветилось той самой милой улыбкой.
- А вы здесь, оказывается, работаете? - спросила Вера после приветствий.
- Нет, не здесь, у меня своя клиника, я здесь просто по делу. А вы какими судьбами? Что вас сюда привело?
Вера не ответила, ей не хотелось делиться с Олегом своими планами, но он не отступал.
- Фигура у вас уже безупречная, - он непроизвольно выделил голосом слово "уже" и обругал себя за это, - так что вы здесь наверняка с целью сделать свой нос более общепринятым. Так? Я угадал?
Вере пришлось согласиться и она неожиданно для себя покраснела, что сделало ее особенно милой и трогательной. Олег подумал, как приятно она отличается от его женщин, которых он трахал в последнее время. Она, наверное, и в постели такая же беззащитная и трогательная, хотя, конечно, и не новичок.
- Вера, - сказал он, стараясь быть особенно убедительным, - вы видимо не поняли кто я. А я пластический хирург и моя специальность - именно носы, морщины, груди (Верочка едва не покраснела, хотя Олег должен был сказать "молочные железы", но удержался). Давайте я вас по знакомству отвезу к себе в клинику и покажу на месте. Сделаю полную, исчерпывающую экскурсию, а уж потом вы будете решать что, как и где делать со своим носом. Но поверьте взгляду мужчины - вы это сделаете зря!
И вот уже минут сорок он водил ее по своей клинике, не замечая любопытных глаз сотрудников, которых к счастью вечером было уже не много. Наконец, поняв, что она устала, привел ее в кабинет. Открыл незаметную дверь и пропустил вперед...


Вера остановилась от неожиданности, когда увидела, что скрывается за дверью, ведущей из кабинета Олега Петровича. Она ожидала увидеть маленький приватный кабинетик с диваном, баром и журнальным столиком, но увидела "святая святых" клинки. Это была небольшая, но со вкусом обставленная спальня-гостиная с английским камином, гобеленовыми обоями, и большой софой. Сбоку стояла мини-стеночка с телевизором и баром, наполненным напитками и красивой посудой."Вот так обслуживают клиенток в клинике, при чем сам директор...Молодец он..." - думала Вера, но в ее мыслях не было ни доли цинизма, она видела его в деле, она видела творение его рук - лучшую клинику в городе.
"Вот сейчас он сделает то, что давно планировал, и я не буду сопротивляться. Я выпью коньяка, расслаблюсь, и сама возьму то, что мне принадлежит, что мне будет принадлежать в течении часа или двух. Я не буду давалкой-скромницей, не хочу. А потом оденусь и уйду, и попрошу не звонить. Потому что я не хочу быть одной из многих. Я хочу быть единственной из всех. Но мне это не дано, значит, я хочу насладиться им так, как в последний раз."
Вера села в кресло, а Олег подошел к бару, налил в бокалы что-то янтарно-желтое и поставил на столик перед ней. Верочке показалось, что он внимательно посмотрел на нее, задержал взгляд, но она не подняла глаза. Олег подошел к холодильнику и достал что-то в красивых пиалах:
-Это салат из лобстеров, обалденно вкусно
-Никогда не ела салат из лобстеров
-А ты приходи ко мне почаще, еще и не то попробуешь
-Да как-то неуместно приходить к вам почаще
-Вера, я ждал, что ты перейдешь на "ты" и вот решился сам...
-Я не против...
Олег поставил салат и вышел в ванную. А потом она почувствовала, что он рядом, стоит сзади, неподвижно и смотрит на нее....Она не знала, что нужно делать. Если бы он подошел, обнял и поцеловал, она бы не сопротивлялась. Но он стоял совсем рядом и молчал, и ничего не делал. Тогда Верочка взяла бокал, отпила глоточек, совершенно не почувствовав вкус, и медленно встала, не оборачиваясь. Было немного зябко. И почти сразу ее накрыли мягким пуховым покрывалом его руки. Он не облокотился, не навис тяжестью, а накрыл...Взял из рук бокал, поставил на стол, и не поворачивая ее к себе, прикоснулся губами к шее.
Верочка почувствовала, как запульсировала сонная артерия, как напряглись соски, как потянуло живот. Останавливаться было невозможно и не нужно. Она хотела поднять руки и обнять его голову сзади, но он удержал, и совсем незаметно, как-то естественно и легко, ее грудь оказалась в его ладони. Она улыбнулась - ловкость рук хирурга. И как ни странно, ее большая грудь неожиданно уместилась в его ладони, расположилась очень комфортно и не хотелось сказать, как всегда - "Если грудь не влезает в ладонь, нужно менять ладонь". Ладонь менять не хотелось. Хотелось продолжения, потому что выскочка-сосок уже давно царапал нежную ладонь доктора.

Олег обнимал ее сзади очень бережно, он не помнил, когда вот так домогался женщину, когда тратил на нее столько времени и усилий. Ну, что грудки берем, да? Смотри-ка, какие крепенькие. Где там у лифчика застежка-то? Спереди, надеюсь? Опа. Вот они, с сосками. И соски уже с эрекцией, тверденькие. А она кажется не рожала. Или не кормила. Так... грудь-то у нее натуральная! Вот это самородок! Ей за сорок, а грудь как в 25! "Хороши крепыши" - еще с подростков помню. Надо будет нацеловать ей грудь как следует...
Сейчас бы ее снизу потрогать, да? Погоди, не торопись. Еще потрогаем. Не пугай, ее надо ласково. Да и мне с ней нравится ласково... А ей, похоже, нравится не на шутку, что в нее уперся мой ствол. Как славно она задом шевельнула!
Проклятая кожаная юбка! Что за педик ее придумал? Умница, она втянула животик, чтобы рука влезла под пояс юбки. И под резинку трусиков. Тугая резинка трусиков жмет. Все же лопнула, кажется, подлая резинка! Вот оно, под пальцами - нежное, горячее. Как она отдается, как закрывает глаза, смотрел бы и смотрел на нее.Ах, славная какая, эта Верочка! Так бы и смял. Там такие будут новости, нежности, стеснительности - чует мое сердце. Ох, не пришлось бы полчаса с нее трусы стаскивать. Ладно, такого не бывает теперь. Ну поломается, конечно. Но хороша, да? Сексуальная прелесть. И славная да? А что? Славная. Ладно, давай ее за плечики помягче возьму. Какие плечи, тугие. Все же приятная шея. Как она славно дышит под поцелуями. Уже ствол встал и в нее уперся. Пусть чувствует... Она уже гладит меня, а что она там шепчет, интересно? Не хочется сейчас все закончить, так банально и очень просто. Хочется разложить ее на пушистом ковре и любоваться не ожидая ни стука в дверь, ни телефонного звонка.
-Вера...Верочка…Я все слышу, я все понимаю. Я был бы последним идиотом, если бы трахнул тебе здесь и сейчас. Для тебя это не место и не время...У меня есть новенький дом за городом. Мы едем туда прямо сейчас - подожди, не возражай! - мы едем туда, но ты едешь в качестве не гостьи, а хозяйки. Поняла?

Каждую неделю, никого не предупреждая, Олег Петрович приезжал в свою клинику с проверкой вечером, а иногда и ночью, дабы держать свой персонал в тонусе. В этот раз дежурила медсестра Лена. Он прошел в ее комнату, проверил шкафы, выслушал доклад. Лена, заметно волнуясь, докладывала. Была она только из училища, взял ее Олег за старательность, умеренную миловидность (клиенток раздражали красавицы) и отсутствие претензий. И еще, в чем он не признавался даже себе, Лена была выбрана за восхищенный взгляд, которым она смотрела на него. Но Олег знал, что никогда не тронет девушку – его персонал был для него недоступен. У Лены все было в полном порядке, но он все-таки нашел к чему придраться: не в том порядке лежали препараты в шкафу. Леночка вспыхнула и похорошела в ответ на замечание. Все же иногда ему становилось жалко, что он так строг к себе (приключение с Аленой шло по другой категории). Уходя, Олег взглянул на книжку, которую она читает – детективами увлекается девочка. Механически перевернул книгу и… вытаращил глаза. Взял книгу в руки и с удивлением узнал на фотографии автора. Он узнал «Веру-с-улыбкой». Вера Антонова, автор детектива.


- Так она детективы пишет! – почему-то радостно отметил про себя Олег. Это сразу много объясняло – и отсутствие начальства и службы, о чем она дала понять на первой же встрече, и ее интеллигентная начитанность, и некоторая скромность в поведении, в сочетании с пусть скромной, но финансовой независимостью. Он узнал у Лены, где она купила книгу и на следующий день съездил туда в обеденный перерыв. Расспросил у продавцов об авторе, о продажах книги. Оказывается тираж был смешной – 1000 экз. И хоть Олег плохо себе представлял издательское дело, но судя по количеству проданных книг и по тому, что это была вообще первая книга Веры Антоновой, он понял – деньги на пластику ее груди были из других источников. Сам еще точно не представляя, для чего это ему нужно, Олег Петрович договорился о покупке всего тиража этого издания со скидкой и обещал перевести деньги не сегодня-завтра. Он оставил визитку заведующей магазином с просьбой передать ее автору книг, если та захочет с ним пообщаться. Кроме чисто профессиональной тревоги о неизвестном хирурге, сделавшем ей прекрасную грудь, Олег знал, что она ему чем-то нравится. Чем-то особым, чего нет ни Алены, ни у Ольги, ни, если быть честным, и у бывшей жены. Улыбка? Да, конечно, улыбка. Но не одна только улыбка, а еще что-то неуловимое и не поддающееся простому определению. Мысленно сравнил «Веру-с-улыбкой», юную, свежую медсестричку Лену, многоопытную Алену, изящную Ольгу. А ведь Вера и старше их всех, и вовсе не красавица, но видимо женское обаяние берет свое.

«Деловой» мобильник показал, что звонит Дрянь. Он немного выждал, постарался придать голосу самые воркующие интонации. Любой человек, услышавший их, сказал бы, что он говорит если не с давней любовницей, то с близким другом и уж во всяком случае не с давним врагом.
- Дорогая, как я рад тебя слышать!
- Извини, Олежек, что не могла позвонить тебе раньше, совсем дела заебали, просто как целку!
Дрянь материлась редко, в особых случаях, но при этом тонко учитывала, что Олег мат терпеть не мог, особенно из женских уст и без повода, так что это всегда выводило его из себя.

- Ну, преувеличивай, детка, все утрясется. Может тебе чем-нибудь помочь? Хочешь, замолвлю за тебя словечко в Минздраве?
- Только если оттрахаешь Кузьминичну, - засмеялась Дрянь.
Кузьминича работала в Минздраве и была старухой редкого безобразия и огромных знаний, и провести ее было невозможно.
- Если ты лично попросишь меня об этом, и выдашь соответствующую компенсацию, то почему нет?-Компенсацию ты, конечно, возьмешь натурой?
- Непременно!
Ритуально-шутливый разговор, с которого, с теми или иными вариациями, начиналась каждая их беседа, подошел к концу и Олег ждал, когда Дрянь перейдет к деловой части разговора.
- Олег, ты за шовный материал платишь не меньше дюжины за упаковку, точно?
- А что это тебя волнует?
- Вот ты, Олег, меня не любишь, я знаю, не спорь! Ты даже ни разу не позвал меня в постель, а я как раз тебя люблю. Вот сейчас ты оценишь. Тут приехал коммерческий директор венгерской фирмы. Они готовы поставить шовный материал не хуже, чем немцы, то на 30% дешевле. Олег напрягся. Тут был некий подвох. - А какой тебе с этого профит?
- Олежек, ты все меряешь профитом! Ты просто не веришь в настоящую бескорыстную любовь.
- И все же, детка?
- Они дают скидку только за огромную партию, мне одной это не потянуть.
- Ну, так немного понятнее…
- Олежек, приезжай прямо ко мне, этот сэр Имре Петрошан, со своей блядью, будет у меня к семи. Я тебя жду. Запиши адрес.
Имре оказался бойким парнем, прекрасно знающим русский, если не считать ударений, которые он ставил совершенно невпопад. Зато Жужа удивила даже Олега – долговязая худая девица, ни слова не знавшая ни на каком языке, кроме родного и отличавшаяся огромным, ярко накрашенным ртом и ультра-короткой юбкой. По сравнению с элегантной Дрянью она действительно выглядела по-блядски. Имре толково и без лишних слов рассказал о продукции, выложил заверенные копии сертификатов испытаний, сертификаты комиссии ЕЭС, у него даже был образец контракта. Не без труда, но договорились и о поставке пробной партии. Но переговоры еще не кончились, когда Жужа принесла бокалы с шампанским. Олег заметил, что глаза Дряни заблестели, но он не успел даже допить свой бокал, как Жужа вдруг наклонилась и расстегнула молнию на его брюках. Дрянь аж через стол перевалилась, чтобы лучше видеть, и этот ее жест, исполненный самого искреннего любопытства, вдруг возымел обратное действие. «Как мне надоели эти алчные шлюхи! Я уже смотреть на них не могу» - и Олег резко отстранил Жужу, застегнул ширинку и не попрощавшись вышел.

Продолжение "ОНА" читать здесь http://muzika-dogdia.livejournal.com/87089.html

В большом зеркале холла Олег увидел отражение спины Алены, свое лицо с горящими глазами, ладонь, задирающую юбку сзади. "Трусиков даже нет",- отметил голос внутри. Легко поднял ее и понес к софе, рука оказалась под юбкой. Беречь ее стыдливость надо было не больше, чем с тогдашними девочками. Или даже меньше. Положив ее на софу, дал ей расстегнуть молнию на брюках.
- Дай мне презик! - попросила она, но он уже достал ей на выбор несколько разных - она засмеялась. Раскатала она презик умело, ртом, пока он нащупывал в ней лакомый бугорок. Мрак желания сгущался вокруг Олега все сильнее по мере того, как требовательнее становился ее рот и его пальцы. Алена вдруг вывернулась, легла поперек софы и, широко раскинув перед ним ноги, попросила - потребовала:
- Поцелуй меня в губы!
И провела пальцем, показывая где именно губы, которые надо поцеловать
Он раскрыл ее привычно, как устрицу, и на мгновенье вспомнил сегодняшний день. Операция, замзав, Дрянь, "Вера-с-улыбкой".
Приник губами к розовому, прошелся языком по мягкому нежному... Радостно почувствовал, как встрепенулось ее тело, когда язык нащупал крохотный бугорок и жадно запустил внутрь нее пальцы. Алена извивалась, постанывала все громче и он, вытянув руку, сжал ее грудь. Ориентируясь на движения бедер, на звуки, быстро поймал нужный ей ритм, наиболее возбуждающую ее траекторию движений языка, раскрывал устричку то сильнее, то наоборот сжимал ее. Ему всегда нравилось доводить женщину до исступления, до того, что бы она вскрикнула от нетерпения, чтобы сама грубо и откровенно попросила, наконец войти в нее: "Ну выеби же меня!". Бедра Алены в чулках иногда сжимались и тогда застежка чулка больно давила ему ухо, и ему приходилось ладонью отодвигать ее.
Клекот дверного звонка он распознал не сразу, только когда Алена решительно принялась выдираться из его рук. Олег встревожился - Алена пошла к двери, как ни в чем не бывало, нельзя было и подумать, что еще секунду назад она лежала с задранной юбкой, но он был в одних носках и одеться за минуту не было никакой возможности. Но Алена успокоительно махнула ему рукой:
- Это соседка, подожди, - и прикрыла дверь в комнату. Действительно, из прихожей зазвучали женские голоса. Потом голоса ушли куда-то. Олег терпеливо ждал. Эрекция медленно проходила и он стащил ставший нелепым презик. Прошелся по незнакомой комнате. Посмотрел библиотеку. Немного подумал - не стоит ли одеться? Или хотя бы брюки?

Дверь неожиданно распахнулась и с подносом вошла Алена, а за ней незнакомая хорошенькая девушка в изящном домашнем халате модной хозяйки.
- Это Оля, моя подружка и соседка, - как само собой разумеющееся сообщила Алена, как будто не было ничего удивительного, что у нее сидит мужчина в одних носках, и ловко поставила на стол ликер, рюмки и кофейник.
- Да вы не стесняйтесь, профессор, Оля тоже врач и не в первый раз замужем. - чуть насмешливо представила Алена. Оля, невысокая, изящная с симпатичным лицом и длинной шеей, едва не смеялась, глядя на его смущение.
Олег начал злиться, он не любил, когда его ставят в смешные ситуации.
- Разливайте, Олег Петрович! - продолжала тараторить Алена, - Со знакомством вас с Олей!
Открывая бутылку, он видел, что обе женщины наслаждаются его смущением. Они переглядывались, улыбались друг другу, Оля шепнула что-то на ухо Алене и та коротко рассмеялась.
- А на брудершафт выпьем? - спросила она с лукавым выражением лица и, глядя на Олега, обняла Ольгу за шею, стала поглаживать ее небольшую грудь, ее ладонь скользнула в вырез халатика. Мелькнул и исчез в ее пальцах розовый сосок…
Он понял, что они хотят от него и знал, что даст им это сполна.
Жгучее чувство поднималось в нем, когда он смотрел на женщин. Он разлил ликер по рюмкам и, когда обе девушки стоя выпили по глотку, смочил палец в ликере и капнул густую каплю в вырез халата Ольги. Она засмеялась и медленно распахнула халатик перед стекающей каплей. Олег наклонившись, смочил ликером маленький сосок на небольшой груди и эрекция соска, и его собственная шли одновременно. Слизывая эту каплю он знал, что Алена сейчас сделает тоже самое и с ним.
Да, вот потекла по его стволу липкая прохлада; да, вот уже язык слизывает сладкую жидкость.
- Вкусно, - раздался смешок.
Под халатом у Ольги тоже был только пояс, только не со светлыми, а с темными чулками. Она была стройнее и изящнее Алены и соски с темным кружком вокруг были меньше. Олег скинул с нее халат и пригнул голову вниз.
-На брудершафт, Олечка, - сказал он, - на брудершафт!
Посмотрел, как приникли к нему две прелестные женские головки, и раздражение стало проходить.
-Почему нет? - подумал он, - почему нет? Если они этого хотят? Я же не заставляю их, и не покупаю. Я даже не уговариваю их, они сами хотят этого. Он видел, как Ольга расстегнула блузку подруги и стала ласкать ее грудь.
Олегу стало завидно, что это не он ласкает Алену, и поднял обеих - они прильнули к нему с двух сторон. Он дал им опрокинуть себя на софу, дал самим разделить его - ему казалось, что так честнее и никто из них не будет в претензии. По мере того как исчезали его раздражение и злость, им на смену приходили чувственность и жажда ласкать, а лаская - властвовать.
Дальше он входил в одну, а другая подставляла себя под его ласки, или жадно смотрела на происходящее, стараясь подобраться поближе и даже помогая подруге получить более острое наслаждение. И еще он понял, что необходим им как источник радости, потому что без него у них ничего подобного не было бы. Но он понял и зачем они нужны друг другу - чтобы передавать другой умноженную, а не разделенную страсть. Та, в которой он не был в какой-то момент, вовсе не оказывалась обиженной, выбирая для получения интимных ласк любой из двух языков и четырех рук и получая не меньше, чем подруга.
Олег ставил перед собой два аппетитных женских зада и гладил их оба, пока женщины целовались. Он входил в одну со всей силы, а в другую просовывал пальцы, но постанывали обе. Он клал их друг на друга и смотрел внутрь, прежде чем входить то в одну, то в другую.
Он смотрел, как одна, облизав его ствол, вставляет его в подругу. Он любовался их телами, но не меньше любовался и их страстными лицами.
Им овладевало чувство торжества, что он может делать с ними все и его ствол работает безотказно. И после второго своего оргазма, когда все снова пошли в джакузи, он уже от первого прикосновения легких женских ручек снова стал расти, и вновь пламя желания поглощало его. Он смачно шлепал их мокрые попки, он пригибал их вниз, и выпрямлял, стоя сзади, а подруга прижималась к его спине, или тянула в себя его руку.
В короткие паузы они пили ликер, обливали им друг друга и слизывали; девушки чокались с его стволом, а он чокался с каждой грудью отдельно и пытался чокнуться с их бугорками. Стало совсем просто и весело.
Только вечером, засыпая и перебирая в памяти весь этот день, Олег вспомнил и удачно проведенную операцию, и Дрянь, и исходящую от нее угрозу делу, и "Веру-с-улыбкой", из-за которой эта опасность возникла, и страстных богачек, которых он ублажал. Олег встал и выпил немного виски, чтобы уснуть, и вдруг подумал:» Определенно, эта "Вера-с-улыбкой" несет с собой что-то новое - не то неприятное, не то, напротив, что-то особенно приятное для меня». С этой мыслью он и уснул, улыбаясь, как довольный ребенок.

Продолжение "ОНА" читать здесь http://muzika-dogdia.livejournal.com/85977.html

Поездки в мэрию Олег Петрович не любил, несмотря на пользу, которую они приносили клинике - так и не мог преодолеть сложившееся с молодости презрительное отношение к чиновникам как к людям, не сумевшим добиться успеха в профессии. Впрочем, толковые люди встречались и там, на верхних этажах, но тогда их мотивы действий были непонятны - могли быть и разумными, но могли быть и чисто интриганскими. В мэрии, у кабинета замзавуправления Олег внезапно заулыбался так, что проходившая мимо чиновница заморгала глазами от удивления, не сразу поняв, что улыбка адресована не ей. На самом деле он радостно улыбался Ольге Петровне - заклятому врагу, красавице, сволочи и конкуренту №1, которую он про себя называл не иначе как Дрянь. Олег настолько терпеть не мог Дрянь, что даже представить не мог себя, ласкающего эту красивую женщину, хотя и понимал, что это романтизм чистой воды, чистоплюйство на романтической подкладке и так не полагается у настоящих мачо.

Но со стороны казалось, что встретились если не любовники, то лучшие друзья - так радостно они расцеловались в подставленные щеки, так весело принялись болтать о новостях. Треклятого замзава, к которому тоже явилась Дрянь не было и в ближайший час он не ожидался, так что пришлось долго и весело с ней разговаривать. Решили выпить кофе неподалеку от мэрии, рассчитывая узнать хоть что-то из разговора, полного намеков, ложных ходов, жалоб на конъюнктуру и ядовитых крючков. С видом влюбленной парочки деловых людей, они уселись за столик и тут, делая заказ мгновенно появившемуся официанту, Олег Петрович увидел памятные глаза - на него смотрела та самая Вера Борисовна, из-за которой он несколько раз обедал надоевшей немецкой кухней и которая исчезла непонятно почему. Впрочем понятно почему исчезла - рядом с Верой сидел мужичонка невзрачного вида, но зато он благоговейно держал Веру за руку. Единственно что утешало, так это довольно холодное отношение Веры к своему спутнику, но нет, показалось. Вера принялась его слушать и даже один раз улыбнулась ему. Вот эта улыбка, делающая ее такой милой, но обращенная к другому, почему-то обидела Олега, точнее того романтичного мальчишку, который прятался внутри него, сильнее, чем чтобы то ни было.
Поймав взгляд Веры он привстал и поклонился. Вера ответила коротким кивком.
Дрянь коротко взглянула на Веру и спросила:
- А ты, Олег Петрович, отлично бюсты делаешь! Лучше даже чем раньше. Что-то опять новое придумал?
Олег Петрович улыбнулся неопределенно и встревожился. Дрянь теперь начнет переманивать к себе кого-то из его "гвардейцев". При муже олигархе денег она не жалела.
Настроение у него испортилось окончательно, так что говорить он стал так тихо, что Дрянь несколько раз переспрашивала и стала тоже злиться. Пришлось быстренько свернуть разговор и, расцеловавшись еще раз на парковке у мэрии, Олег и Дрянь разошлись по своим машинам.
День уже заканчивался и он позвонил в клинику. Помощница ЗояВанна рассказала о текучке и добавила, что Климук просит дать номер его личного мобильника.
- Какой еще Климук? - не вспомнил сразу.
- Клиентка, которую вы вчера в конце дня принимали, Алена Игоревна.
Олег Петрович выругался на себя последними словами, самым мягким из которых было "старый блядун". Мало того, что нарушил первую заповедь - трахнул клиентку (!), да еще и на рабочем месте (!!), так не запомнил даже ни имени, ни фамилии!
- А что ей нужно?
- Не говорит. Но просит, чтобы вы ей позвонили.
- Пришлите мне СМС-ку с ее телефоном, - распорядился он, - я позвоню, она клиент перспективный.
Из разговора, из тембра голоса, Олегу сразу же стало понятно, что Алена хочет продолжения.
- Я так рада, что вы позвонили! Мы вчера о подробностях так и не договорились..., - она хихикнула. После сухого кивка Веры в кафе, после ее улыбки, обращенной к другому, после налета, который явно затеет теперь Дрянь, доктор решил, что отвлечься ему надо. Придавая голосу развязность, спросил:
- Да, Алена Игоревна, мне тоже кажется, что много подробностей мы вчера упустили, - слово "подробности" выделил игривым голосом, - не хотите ли обсудить их повнимательнее и не спеша?
- Думаю это просто необходимо. Вы могли бы подъехать ко мне домой, скажем прямо сегодня?
- С удовольствием познакомлюсь и с вашим мужем, и с детишками.
- Очень жаль, но познакомиться не получится. Муж по делам на Кипре, а дочка на даче, с няней. Запишите мой адрес.
- На чашку кофе я могу рассчитывать?
- И не только, - засмеялась она и повесила трубку.

Поднимаясь в лифте дорого дома, Олег Петрович загадал в чем она его встретит - в одежде посексуальнее? в домашних джинсах? в халатике на голое тело? в нарядном платье?
А ему чего бы хотелось? Подумал, что ему-то как раз все равно, важен не наряд, а естественность поведения в нем. Хотя конечно - чулочки делают ноги стройнее, пояс подтягивает живот, лифчик поднимает грудь - для женщины приятно сознавать, что мелкие недостатки припрятаны. Да и сама подготовка для женщины очень важна. Тщательнее подготовка, более волнующее ожидание - дольше и острее удовольствие. А что его самого сильнее заводит?
Припомнил и решил, что наверно его как раз сильнее всего заводит беспорядок в одежде женщины. Какая-нибудь расстегнутая блузка, из-под которой то и дело показывается грудь, вздернутая на коленях юбка, полоска кожи над чулком, но главное - приспущенные от удовольствия веки женщины с невидящими глазами.
Усмехнулся собственным мыслям - а причем здесь одежда? Приспущенные веки и невидящие глаза - это уже не одежда, но это как раз и означает, что он как мужчина дает женщине именно то, что ей нужно в сексе. Понятно, что до секса, и после секса ей нужна любовь, влюбленность или хотя бы желание. Но во время секса?
Она уже ждала его в раскрытой двери. Он не угадал - Алена опять была в блузке и юбке.И хотя дверь квартиры рядом тоже была приоткрыта, Алена поцеловала его. Он показал глазами на эту дверь, но Алена только отмахнулась. В квартире обнял ее, принялся целовать в губы, в шею, как будто любил. Лифчика на ней не было, но зато ладонь обнаружила через тонкую ткань юбки и чулки и пояс. Мелькнула мысль - значит не совсем не угадал.
Надо было что-то говорить, но он не знал что - слишком быстро знакомство перешло в секс, но и "девочкой - профессионалкой" она не была. А знакомых слов на такой случай не было. Стал бормотать: "Ждала меня? Да? Хотела? На, получай", удивившись собственной изобретательности. Стал ласкать требовательнее, сильнее, стиснул грудь. Она пискнула и стала расстегивать ему рубашку.
В большом зеркале холла увидел отражение ее спины, свое лицо с горящими глазами, ладонь, задирающую юбку сзади. "Трусиков даже нет", отметил голос внутри. Легко поднял ее и понес к софе, рука оказалась под юбкой. Беречь ее стыдливость надо было не больше, чем с тогдашними девочками. Или даже меньше. Положив ее на софу дал ей расстегнуть молнию на брюках.
- Дай мне презик! - попросила она, но он уже достал ей на выбор несколько разных - она засмеялась. Раскатала она презик умело, ртом, пока он нащупывал в ней лакомый бугорок. Мрак желания сгущался вокруг Олега все сильнее по мере того как требовательнее становился ее рот и его пальцы.

Продолжение "ОНА" читать здесь http://muzika-dogdia.livejournal.com/85106.html

Верочка Борисовна вышла из издательства не в лучшем расположении духа. Поговорив с главным, она поняла, что рассчитывать на нищее издательство не имеет смысла, что нужно думать самой, как пробиться. Она знала, что ее первый детектив сырой, наивный, и покупается только из-за красивой обложки и цветных иллюстраций, из-за которых себестоимость книги невероятно выросла. Но Верочка пошла на это, потому что не хотела остаться совсем уж незамеченной. Из тысячи экземпляров продались 200, но за довольно короткий срок, и это вселяло надежду. Она надеялась, что в случае успеха, может рассчитывать на финансовую помощь издательства для второй книги. Но главный сказал однозначно – денег нет, будь ты хоть Донцова, печатайся только за твой счет да еще и с предоплатой. А из этой тысячи 90% - отдать долг, а 10% - прожрать и все. Значит опять лезть в долги.
Но Верочка уже не могла остановиться. Сюжет новой книги настолько захватил ее, что она думала о нем везде – в маршрутке, в магазине, на кухне. Она даже немного забыла про Олега Петровича. И лишь поздно вечером, перед сном пыталась установить контакт с его образом. И Олег очень быстро входил в контакт, он любил Верочку в ее мечтах, он целовал ее нежно и страстно во все мыслимые и не мыслимые места. Его руки, его невидимые, но сильные объятия охватывали все ее существо, они скользили по телу и не было на нем места без эрогенных зон. Разрядка наступала неожиданно быстро, после чего Верочка прогоняла образ Олега, начинала думать про книгу и вскоре засыпала.

Сюжет детектива «Обман» получался замысловатым. Сначала она хотела по-другому, но в процессе написания возникали все новые и новые подробности, подключались персонажи один интереснее другого и нужно было хорошо думать, чтобы не запутаться самой. Эти три мужика, три приятеля и партнера по бизнесу были людьми в принципе не плохими. Каждый имел надежный тыл, преданных жен, детей, хобби. Вобщем, жизнь у всех удалась. Но кто-то из них оказался жадным, он стал сливать информацию конкурирующей корпорации. И в конце концов доигрался, что его решили убрать. Все три друга имели одну общую слабость – свинг. В клуб они ходить не решались и устраивали оргии в загородном доме общего знакомого. В день такого «концерта» должны были убрать одного из них. Убрать должны были просто – девица подсыпает в бокал с виски яд, заманивает парня в ванную и дает выпить перед сексом. И все было по плану, из трех женщин парень предпочитает ее и идет с ней в ванную, чтобы уединиться. Она протягивает виски с ядом, но он понимает, что если еще выпьет, то потеряет остроту чувств. А девушка ему очень нравится и парень выливает виски в раковину, чтобы насладиться телом женщины без наркоза.
Верочка никогда не участвовала в оргиях и даже не читала об этом. Если ей попадалась подобная литература, она брезгливо пролистывала, никогда не углубляясь в чтение. А вот ведь вынесло сейчас на эту тему, совершенно неожиданно для себя. И что писать? Как добиться правдоподобности, но без пошлости, без вульгарности. Ведь существуют же свинг-клубы и туда же не подонки ходят, не отморозки, а может быть те, с кем приходится встречаться, общаться. Обычные люди. Наверное, нужно найти литературу об этом, потому что незнайкой будет описано нелепо и смешно.
Так вот. Парень случайно остается жив, пока. Но случается непредвиденное – умирает от сердечного приступа другой. Шок. Огласка. Пресса. Это конец всему. Надо что-то делать, чтобы избежать всего этого, но в деле замешано много людей. Все переплелось – страх, месть, амбиции, похоть, ненависть и, конечно же, любовь. Она настигает человека не только в парке или в ресторане, когда мужчина замечает женщину и уже не может оторвать от нее глаз. Она настигает и в свинг-клубе, когда женщина стонет от двойного вхождения, а у мужика сносит крышу. И непонятно от чего – от ревности или от неимоверного блаженства. Верочке не дано было понять такие переживания. Она привыкла знать: это хорошо – это плохо, это правильно – это не правильно, так можно – а так не должно быть. Но видимо пришло время разобраться во всем этом, а заодно и в себе.


Продолжение "ОН" читать здесь http://muzika-dogdia.livejournal.com/84895.html

Женщина вздрогнула, когда выходя из туалета, едва не натолкнулась на него. Олег Петрович вежливо сделал шаг назад:
— Извините, что напугал невольно. Никак не ожидал, что помешаю. Но еще немного и вы поставили бы мне на лбу хорошенькую памятную шишку. И я ходил бы с этой шишкой, рассказывая знакомым, что спас красивую женщину из лап обнаглевшего хама….
Он трещал без умолка, зная, что важны не слова сами по себе, хотя глупостей говорить все же не следует, сколько тембр голоса, подбор слов и фраз, умение «держать лицо». Да и женщине придется отвечать уже собеседнику, а не просто встречному человеку, и ей будет легче пойти на знакомство с ним. Риск показаться при этом трепачом, разумеется, был, но его легко можно будет потом исправить, а пока важно, чтобы ей было с ним просто и легко.

Она, поняв его шутки, вдруг улыбнулась ему, глядя снизу вверх, и его неожиданно тронула эта улыбка — открытая и даже чуть беспомощная, но радостная и искренняя. И засветились глаза.
Оп знал это за собой. Знал, что романтичный парень до сих пор живет в нем, неожиданно возникая в неподходящих местах.
Этот романтичный парень выглядывал то во время операции, когда ловко прижав, внезапно закровивший сосуд, он победно оглядывал свою бригаду, ожидая похвалы; или во время беседы с чиновниками, когда он лениво бросал им: «Наша беда, что у нас чиновники честные. Другие бы деньги получали и ни хрена не делали - к всеобщему счастью»; или как вчера, когда он стал вытаскивать ту девчонку, зажатую между двумя сопящими хамами; и вот теперь, когда увидел эту улыбку.
Как же мало есть женщин, умеющих вот так улыбаться — и широко, и не одним ртом, а еще и глазами, и легким наклоном головы, и даже чуть покрасневшей шеей. В девятом классе так улыбалась Нинка. Жена так улыбалась, но потом оказалось, что ее глаза в этом не участвовали. На том он ее и оставил, не говоря никому об истинной причине.
Увидев вновь улыбку новой знакомой, Олег даже слегка сбился в своем непрерывном трепе, но взял себя в руки. Когда вернулись к столу, он представился. И не фамильярно – «Олег», а полностью «Олег Петрович». Показал, что уважает и собеседницу, и себя. Не вчерашние девчонки, для тех он был «Олежка».
Дал понять, что у него частная клиника, но не стал говорить какая. Кто эта Вера Борисовна по профессии, кем работает, Олег Петрович не очень и понял, но не стал уточнять. Всему свое время. Но ближе к концу обеда, уже плавно меняя тон с трепливого на более серьезный, сказал:
— Вы знаете, Вера Борисовна, что я знаю, что вам не 18 лет?
Встретил удивленный взгляд.
— Я имею в виду, что вы не станете удивляться, если я попрошу вас встретиться здесь завтра и пообедать еще раз, но уже от начала до конца и без шишек на лбу.
— Но я плачу сама!
— Да ради бога! – легко согласился Олег, — Можно даже проще – неделю я плачу, а потом вы! Или по месяцам. Хотите?
Поняла и засмеялась.
Романтичный мальчишка вновь полюбовался ее улыбкой и осветившимися глазами. И даже ложбинка на груди показалась не молочными железами, которые надо изучить, а местом, которое приятно погладить… И сразу представилось, как он целует ее обнаженную грудь и, подняв голову видит, что она встречает его взгляд вот именно такой улыбкой, только глаза ее будут темнее от подступающей волны желания. И повинуясь это волне, его руки скользят ниже, к выпуклости живота, а через нее и дальше, сдирая вдруг ставшую ненавистной тонкую ткань. Он отвел глаза.
— Какая же она славная! — пробормотал внутри него романтический мальчик, но Олег прогнал его.
— Ну что, обедаем завтра? Надеюсь, за пару кружек пива вас с работы не выгонят?
— Могут и выгнать, тем более я сама себе начальник, друг и сватья.
— Свое дело? Что-то торговое? - в голосе Олега Петровича едва слышно прозвучало недоверие, уж очень она не походила на крепких торговых женщин.

Часть "ОНА" читать здесь http://muzika-dogdia.livejournal.com/84675.html

Верочка Борисовна вышла из книжного магазина вся раскрасневшаяся, берет немного сполз набок и сквозь разошедшийся шарфик был виден изящный амулетик, который когда-то давно она купила в Грузии. В руке Верочка держала сумму денег. Это была не та сумма, из-за которой нужно нанимать охрану, но Верочка внимательно посмотрела по сторонам и не стала класть деньги в сумочку, а покрепче зажала в кулачке, надела варежку из серой ангорки и пошла по улице. Получается, что это был ее первый гонорар! Черт, как приятно! Она даже не ожидала, что уже через неделю после того, как отнесла 50 экземпляров своего детектива в книжный магазин, ей позвонят, уважительно попросят прийти и принести еще 50. Это была удача, это была победа! «Вот дура – корила себя Вера уж в который раз – и надо было мне издавать книгу на украинском, ни одного экземпляра не купили» Ей пришлось пораздарить прошлое издание знакомым, в библиотеки, часть в издательстве оставить. А остальные книги пылились в кладовке дома.»Вот козел, этот редактор! Ему надо издавать книги на украинском для отчетности, что ли, а я столько денег потеряла…»

Верочке пришлось занять у друзей и переиздать свой детектив на русском, всего-то 1000 экземпляров. И вот! Не прошло и недели, как продалось 50 книг. Верочка хотела отметить первый гонорар, но не дома. Она решила зайти в дорогое кафе или ресторан, заказать что-нибудь невероятно вкусное, и чтобы ее, как принцессу, обхаживали услужливые официанты. А она бы сидела и мечтала, как люди из-за соседних столиков буду шушукаться и посматривать на нее, а самые смелые подходить и брать автограф.
Вера шла по центральной улице и чуть не прошла «Премиум», потом вернулась и, волнуясь, открыла тяжелую деревянную дверь. Она всегда мечтала сюда сходить, только не одна. Они все собирались с Элкой, но та сейчас в командировке и Верочка решила зайти сама. Спустилась по ступенькам вниз, увидела роскошное зеркало и два входа в туалет, потом бар и дальше обеденный зал, в котором не было ни души. Ресторан был в немецком стиле, дорогая мебель под мореный дуб, вышколенные официанты в старинных немецких костюмах. Ей сразу же предложили места на выбор. Она не подумала и села посередине, хотя всегда любила сидеть у стенки, чтобы наблюдать за входящими. Вера заказала пиво, капусту со свининой, кофе и яблочный штрудель со сливками. И только приготовилась насладиться трапезой, как в зал вошел мужчина. Он сел с боку от нее и Верочка могла видеть лишь его руки и носки ботинок, и слышать запах приятного парфума. Она поддела вилкой кусочек свинины и вдруг почувствовала, что мужчина смотрит на нее. Рука ее привычно опустилась и одернула короткую кофточку.»Вот, блин, - думала она – ну почему я не надела длинный свитер, как я теперь в туалет пойду?» Верочка ужасно комплексовала из-за своей фигуры – у нее был изящный верх и круглая большая попа на полных ножках-бутылочках.»Вот и в туалет уже хочется, пива напилась, ну как я встану? Этот же точно подумает – ну и жопа! Ладно, подожду, может он первый уйдет».
Верочка приступила к десерту, но ужасно хотелось в туалет и она не смогла сделать ни одного глотка кофе. Она покосилась на руки мужчины, руки были красивые, большие, сильные. На них хотелось смотреть не отрываясь, они жили своей жизнью, иногда перекликаясь с темно-коричневыми кожаными ботинками – если правая рука уходила, то выдвигался правый ботинок. Господин курил.
Верочка сделала вид, что рассматривает картину на стене и боковым зрением увидела лицо мужчины. Он смотрел на нее. Но Вере больше не за что было беспокоиться в своей внешности. У нее был милый, вздернутый носик, волосы спелой пшеницы, стриженные под каре, длинная нежная шейка, изящные руки. Ее смущало одно – собственная попа. «Нет, надо встать и идти! Сейчас встаю и иду в туалет! В конце концов, какая мне разница, что он про меня подумает! Я его вижу в первый и последний раз!» Верочка вспотела, вытерла лоб салфеткой, одернула в десятый раз кофточку и уверенно встала. В тот же миг нож упал на пол. Вера испуганно глянула на мужика, а тот быстро отвел взгляд от ее попы! Она подняла нож, взяла сумочку и выскочила из зала.
В туалете она привела себя в порядок, умылась и даже вымыла под мышками, нанесла немного тонального крема на пылающие щеки, подкрасила губы и смело вышла из туалета, в надежде спокойно закончить свой праздничный обед. И вдруг Верочке преградила путь невидимая воздушная волна, сердце выдало экстрасистолу и тело отшатнулось. Он стоял у зеркала, их глаза встретились.

Часть ОН читать здесь http://muzika-dogdia.livejournal.com/84353.html

Дюбеля забиты, ручки мебели прикручены, сантехника отремонтирована – можно и по пивку. Сидим мы с папой друг против друга на кухне, папа в трусах и в тёмных очках, и на ноге у него сидит Чикита, без очков, естесственно. Она улыбается во всю пасть и ждёт сырка. Папа ест мало, он всегда говорит: «Жрать – это свинячее дело» И я с ним вполне согласна. Я говорю:

-Папа, чё ты очки не снимешь?
-А они мне и не мешают.
-Скажи честно, ты может с кем-то подрался и у тебя там синяк?

Папа смеется, поднимает очки, а под ними два чистых глаза без синяков. Чикита начинает громко дышать и папа отправляет ей в ротик кусочек сыра. На столе молодая картошечка, помидорчики, огурчики, селедочка, колбаска копчёная и российский сыр. Но папа берёт лишь сыр, отрезая его тонкими-тонкими ломтиками и через один даёт Чиките.
После обсуждения сделанной работы и планов на дальнейший ремонт, мы переходим к излюбленной папиной песне. Он говорит:

-Доченька, когда я умру, ты мою квартиру не продавай. Мы с мамой столько в нее вложили, там вся наша жизнь.
-Папа, ну зачем мне такая большая квартира? Я ее продам и поменяю на меньшую.

Папа наливает пивка, залпом выпивает и покряхтывая, утирается полотенцем:

- Неееет! Тогда я и умирать не буду!

Мы хохочем, а Чикита заливисто лает. Папа дает ей отхлебнуть из бокала пивка. Чикита нюхает пиво и начинает носиться по квартире, подбрасывая задние лапы.

Папа говорит:
-Она с запаха пьянеет! Везет же ей!

Мы опять смеемся. Папа, папа…Ты никогда не умирай. Если ты умрёшь, то и меня не будет. Я, конечно, останусь все тем же физическим телом, но это буду уже не я. Это буду уже совсем не я - та девочка, которую ты целуешь и балуешь.

Так вы думаете, что деньги — корень зла? А вы не задумывались над тем, что является корнем денег? Деньги — инструмент обмена, который может существовать, только если есть производимые товары и люди, способные их производить. Деньги — материальное выражение того принципа, что люди могут взаимодействовать при помощи торговли и платить ценностью за ценность. Деньги — довод не попрошаек, которые со слезами клянчат ваш товар, или грабителей, которые забирают его силой. Деньги делают только те, кто производят. И это вы называете злом?

Когда вы получаете деньги в уплату за труды, вы делаете это в убеждении, что обменяете их на продукт чужого труда. Цену деньгам дают не попрошайки и грабители. Ни океан слез, ни все оружие в мире не превратят кусочки бумаги в вашем портмоне в хлеб, который вам нужен, чтобы дожить до завтра. Эти кусочки бумаги, как и золото, содержат энергию людей, производящих ценности. Ваш бумажник означает надежду на то, что где-то рядом с вами есть люди, не поступающиеся моральным принципом, который является корнем денег. И это вы называете злом?

Пытались ли вы отыскать корень производства? Посмотрите на электрогенератор и попробуйте убедить себя, что он создан лишь мышечными усилиями неразумных животных. Попытайтесь вырастить пшеничное зерно, не руководствуясь знаниями, оставленными нам людьми, впервые сумевшими этого добиться. Попытайтесь добыть пищу, не совершая ничего, кроме физического движения, и вы уразумеете, что человеческий разум — корень всех ценностей и всего богатства, что существовали на Земле.

Но вы утверждаете, что деньги сделаны сильными за счет слабых? О какой силе вы говорите? Это не сила оружия или мускулов. Богатство-продукт мыслительных способностей человека. Разве деньги, сделанные человеком, создавшим двигатель, сделаны за счет тех, кто его не создавал? Разве деньги интеллектуалов сделаны за счет дураков? Деньги способных — за счет невежественных? Деньги амбициозных — за счет ленивых? Деньги, прежде чем их могли бы украсть или выпросить, сделаны усилиями всех честных людей, каждым в меру его способностей. Честный человек-тот, кто знает, что не может потребить больше, чем произвел.

Производство и торговля для получения денег — вот пароль честных людей. Деньги опираются на аксиому, что каждый человек-хозяин своего разума и своих усилий. Деньги постановили, что только сознательный выбор человека, решавшего продать вам свои усилия, оценивает их стоимость. Деньги разрешают вам получать товары и труд, только поэтому они имеют цену для людей. Деньги разрешают только честные сделки ради взаимной пользы, без принуждения, для приумножения, а не для оскудения. Для того чтобы осознать, что люди не тягловый скот, обреченный влачить свою ношу, ты предлагаешь им ценности, а не раны, доказывая, что связи между людьми — не обмен страданиями, а обмен товарами.

Деньги требуют, чтобы ты продавал не свою слабость на потребу человеческой глупости, а свой талант - нуждам людей. Они требуют, чтобы ты покупал не низкопробщину, которую тебе предлагают, а лучшее, что могут дать тебе деньги. А когда человек живет торговлей, руководствуясь умом, как высшим судьей, а не силой, — это лучший продукт, человек с высочайшими способностями. И уровень человеческой продуктивности — уровень его вознаграждения. В этом состоит смысл существования, чьим инструментом и символом являются деньги. И это вы называете злом?

Но деньги — всего лишь инструмент. Они дадут вам все, чего вы пожелаете, но не заменят вас как человека, идущего к цели. Они дадут вам средства для удовлетворения ваших сегодняшних желаний, но не породят новых. Деньги наказывают тех людей, которые пытаются повернуть вспять закон причинности — тех, кто хочет заменить разум продуктами разума.

Деньги не принесут счастья человеку, который не имеет понятия, чего он хочет. Если он отрицает знание о том, что нужно ценить, если он избегает выбора в том, что ценно, деньги не дадут ему законов определения ценности. Дурак не купит за деньги интеллект, трус — отвагу, некомпетентный — уважение. Тот, кто за деньги пытается купить мозги тех, кто находится ниже него, поставив во главу угла деньги, в итоге становится жертвой нижестоящих. Интеллектуалы избегают его, а мошенники и обманщики льнут к нему, привлеченные законом, который ему не дано понять: никому не позволено быть меньше, чем его деньги. По этой причине вы называете их злом?

Только человек, который в нем не нуждается, способен унаследовать богатство. Человеку, который сам способен заработать состояние, неважно, с чего он начнет. Если наследник достоин своих денег, они станут ему служить. Если же нет, они его разрушат. А вы кричите, что деньги развращают его. Так ли это? Или это он развращает деньги? Не завидуйте негодному наследнику, его богатство — не ваше, и вы не стали бы лучше, получив его. Не думайте, что его должно распределить между вами; наплодить пятьдесят паразитов вместо одного значит рассеять состояние. Деньги — жизненная сила, которая гибнет без своих корней. Деньги не служат разуму, который их не достоин. По этой причине вы называете их злом?

Деньги — ваше выживание. Вердикт, вынесенный вами источнику средств вашего существования, вы выносите своей жизни. Если источник прогнил, вы проклинаете собственную жизнь. Вы получили ваши деньги обманным путем? Пользуясь человеческими пороками или человеческой глупостью? Обслуживая дураков, в надежде получить больше, чем позволяют вам ваши возможности? Снижая ваши собственные стандарты? Выполняя работу, которую презираете? Если так, ваши деньги не принесут вам радости ни на грош. Тогда все те вещи, что вы покупаете, будут вам не на пользу, а в убыток; станут не достижением, а источником позора. Тогда вы закричите, что деньги — зло. Зло, потому что разрушают уважение к вам? Зло, потому что не дают вам наслаждаться своей порочностью? Не в этом ли корни вашей ненависти к деньгам?

Деньги всегда остаются результатом вашей деятельности и отказываются становиться на ваше место. Деньги — продукт добродетели. Но они не рождают в вас добродетель и не уменьшают ваших пороков. Деньги не принесут вам того, чего вы не заслуживаете — ни в материальном смысле, ни в духовном. Не в этом ли корни вашей ненависти к деньгам?

Или вы говорите, что корень зла — любовь к деньгам? Любить вещь значит знать и любить ее суть. Любить деньги значит знать и любить тот факт, что деньги — порождение лучшей силы в вас самих и ваше разрешение на продажу ваших усилий за усилия лучших среди людей. Это тот, кто продал душу за грош, громче всех провозглашает свою ненависть к деньгам, и у него есть на это веская причина. Те, кто любит деньги, хотят ради них работать. Они знают, что способны их заслужить.Позвольте мне дать вам ключ к пониманию характера человека: человек, проклинающий деньги, получил их нечестным путем, тот, кто уважает деньги, достоин их.

Бегите прочь от человека, который скажет вам, что деньги — зло. Эта сентенция, как колокольчик прокаженного, предупреждает нас о приближении грабителя. Пока люди на Земле живут вместе, и у них есть причины взаимодействовать, их единственным доводом, если они отринут деньги, станет ружейный ствол.

Но, если вы хотите делать или хранить деньги, они потребуют от вас высших добродетелей. Люди, не имеющие отваги, гордости или самоуважения, люди, не имеющего морального права на деньги и не желающие защищать их, как они защищают свою жизнь, люди, которые просят прощение за то, что они богаты, недолго останутся богатыми. Они — настоящая приманка для толп мародеров, толпящихся у подножия горы и пытающихся вскарабкаться на нее при первом возникновении страха у человека, который виновато просит прощения за то, что он обладает богатством. Они поспешат освободить его от сей вины, а заодно и от жизни, потому что он этого заслуживает.

И вот тогда вы увидите, как поднимутся люди двойных стандартов, те, кто живет по принципу силы, но рассчитывают на тех, кто живет, создавая деньги, которых они грабят, попутчики добродетели. В нравственном обществе они — преступники, и законы написаны для того, чтобы защитить вас от них. Но когда общество создает «преступников-по-праву» и «грабителей-по-закону», которые используют силу, чтобы завладеть деньгами беззащитных жертв, тогда деньги становятся мстителем своих создателей. Такие грабители уверены в своей безопасности, когда грабят беззащитных людей, закон их не разоружит. Но их добыча становится магнитом для других грабителей, которые отбирают ее. Начинается гонка не среди лучших производителей, а среди самых отъявленных ворюг. Когда сила становится главным законом, убийца одерживает верх над карманным воришкой. И тогда общество исчезает во мраке руин и кровавой бойни.

Вы хотите узнать, близок ли этот день? Следите за деньгами. Деньги — барометр общественной добродетели. Когда вы видите, что торговля ведется не по согласию, а по принуждению, когда для того, чтобы производить, вы должны получать разрешение от тех людей, кто ничего не производит, когда деньги уплывают к дельцам не за товары, а за преимущества, когда вы видите, что люди становятся богаче за взятку или по протекции, а не за работу, и ваши законы защищают не вас от них, а их — от вас, когда коррупция приносит доход, а честность становится самопожертвованием, знайте, что ваше общество обречено. Деньги — благородная материя. Что не противостоит оружию, то не выступает против жестокости. Они не позволят стране выжить в виде полусобственности, полудобычи.

Когда бы разрушители ни появились среди людей, они начинают с разрушения денег, потому что деньги — защита людей и база их нравственного существования. Разрушители завладевают золотом, оставляя его хозяевам кипы обесцененных бумаг. Они убивают все объективные стандарты и отдают людей под деспотичную власть тех, кто произвольно устанавливает ценности. Золото было материальной ценностью, эквивалентом произведенного богатства. Бумага — закладная расписка за несуществующие ценности, обеспеченная лишь угрозами расправы с теми, кто откажется созидать. Бумага — это чек, выписанный легальными грабителями на счет, который им не принадлежит, на счет добродетели жертв. Ждите, и настанет день, когда чек вернется с пометкой «ваш счет превышен».

Сделав зло условием выживания, вы не можете ожидать, что люди останутся хорошими. Не ожидайте от них того, что они останутся нравственными и пожертвуют жизнями, чтобы стать пищей для безнравственных. Не ожидайте, что они будут создавать, когда производство наказывается, а грабеж вознаграждается. Не спрашивайте, кто разрушил сей мир. Это вы его разрушили.

Вас окружают величайшие достижения высочайшей производящей цивилизации, а вы удивляетесь, почему она рассыпается в прах вокруг вас, если вы проклинаете ее жизнь и кровь -деньги. Вы смотрите поверх денег, как это делали до вас дикари, и недоумеваете, почему джунгли наступают на ваши города. На протяжении всей истории человечества деньги всегда крали грабители всех сортов, их имена изменялись, но метод оставался прежним: захватывать богатство силой и держать производителей связанными, униженными, бесславными, бесправными. Эта ваша фраза о том, что деньги — зло, которую вы так церемонно и многозначительно произносите, пришла к нам из времен, когда богатство создавалось руками рабов, повторявших движения, некогда изобретенные чьим-то умом и столетиями остававшиеся неизменными. Когда производство управляется силой, а богатство добывается завоеваниями, возможности для конкуренции минимальные. И все же сквозь все столетия стагнации и голода люди возносили грабителей, как аристократов меча, аристократов по рождению, аристократов письменного стола, и презирали производителей, рабов, торгашей и лавочников, фабрикантов.

К вящей славе человечества существует первая и единственная за всю историю страна денег — и у меня нет выше и почтеннее дани, которую я отдаю Америке: это страна разума, справедливости, свободы, производства, достижений. Впервые разум человеческий и деньги освобождены, и нет уже состояний, добытых завоеваниями, но есть только состояния заработанные, и вместо меченосцев и рабов появился настоящий создатель богатства, величайший работник, высочайший тип человека — человек, который сделал себя сам — американский промышленник. Если вы попросите меня назвать важнейшую отличительную черту американцев, я скажу — и это определяет все прочее, — что они — люди, давшие миру фразу «делать деньги». Ни один другой язык или нация никогда не использовали это словосочетание. Люди всегда думали о богатстве как о постоянном количестве, его захватывали, выпрашивали, наследовали, делили, грабили или получали за счет преимущества. Американцы были первыми, кто поняли, что богатство должно создавать. Слова «делать деньги» содержат квинтэссенцию человеческой морали.

И все-таки за эти слова американцев осуждают загнивающие культуры континентов-грабителей. Сейчас кредо грабителей заставляет вас защищать ваши высочайшие достижения как позорное клеймо, ваше процветание как вину, самых великих ваших людей, промышленников, как мерзавцев, а ваши великолепные заводы как продукт и собственность мускульного труда, труда подневольных, управляемых кнутом рабов, как те, что строили египетские пирамиды. Этим подлецы, которые с самодовольной ухмылкой заявляют, что не видят разницы между властью доллара и властью кнута, следовало бы испытать ее на собственной шкуре. Я думаю, так и случится.

Если вы не откроете для себя той истины, что деньги — корень всего доброго, что есть в мире, вы придете к собственному разрушению. Когда деньги станут инструментом отношений между людьми, человек станет инструментом человека. Выбирайте: кровь, кнут и оружие или доллары, другого не дано, и ваше время истекает.

Автор: Айн Рэнд, «Атлант расправил плечи». Монолог о деньгах, 1957 год.