Афродита дарит счастье тому, кто верно служит ей.

Но кто не чтит златую Афродиту, кто отвергает дары ее, кто противится ее власти,
того немилосердно карает богиня любви. Так покарала она сына речного бога
Кефиса и нимфы Лавриопы, прекрасного, но холодного, гордого Нарцисса.
Всеми, кто хоть раз видел красивого юношу, овладевала любовь к нему, так был он прекрасен.
Читать далее

Был проездом в одном селе: симпатичные деревянно-соломенные строения, природа,
кони, люди со всеми своими забавами и неурядицами - весна и лето выдались чрезвычайно жаркими, без дождей, посевам грозила погибель. И так уж случилось, что вынужден был остаться на ночь на постоялом дворе ввиду поломки колеса своей
телеги о местного петуха. Сижу в комнате – за окном еще светло, читать нечего, делать нечего, спать не хочется, хоть сейчас помирай – никто не заметит, такая тишина повсюду.
Постепенно назрело решение сходить в местный бар, или харчевню, или как тут оно называется, неважно, лишь бы наливали да веселый переклик кругом.
Кабак – он кабак и есть. Двухъярусное помещение, хозяин объемами в три меня, сидящий на толстой бочке с пивом, пухлые дочки в роли разносчиц, множество жбанов с содержимым и людей, постепенно переливающих это самое содержимое из деревянных
емкостей в емкости природные. Шум, гам, жизнь бьет ключом, пиво бьет фонтанами, хозяин бьет палкой тех, кто чем-либо ему не угодил, никого, впрочем, не калеча и лишь напоминая о той или иной задолженности. И тут посреди всего этого бедлама из-за столика в углу встает сухонький старичок в замызганном фраке и торчащими во все стороны космами волос.
Он достает скрипку и начинает водить смычком по струнам. Звуки перекрывают общий фон, и люди бросают в ту сторону недоуменные взгляды. А на улице...

Взмах смычком – другой взмах – с первыми аккордами на пыльной улице появляются первые капли дождя. Музыка летит из окон, проникает сквозь балки, рвется наружу, к влажнеющему воздуху, на волю. Старичок, сначала незаметный, а теперь, кажется,
выросший на фоне пляшущих свечек, ускоряет темп. Скрипка сначала плачет, но сразу же смеется, хохочет, и снова плачет. Руки, живущие отдельной жизнью, бегают взад и вперед, поглаживая и пощипывая струны смычком. Эти руки подобны вихрю, который бушует снаружи, за, теперь уже кажущейся непрочной, дверью. Дождь летит над полями, роняя мириады капель на гибнущие посевы. Дождь барабанит по крышам домов. Дождь разверзает топи, и делает дорогу абсолютно непригодной к дальнейшим путешествиям. Дождь танцует...
А скрипка плачет, уже абсолютно владея залом. И вот – первая слеза скатывается по щеке.
Сердца наполнены абсолютным торжеством того, что открывается здесь и сейчас перед ними. Волшебством звука, музыки и природы...

Ритм затихает. Тучи, прилетевшие по зову, утекают прочь. Последние капли орошают землю.
Старик опускает скрипку, и руки его как будто умирают, неторопливо складывая скрипку в потертый чехол. В полной тишине он кладет на столик несколько медных монет, и тихо-тихо закрывает за собою дверь.

Я так никогда и не узнал, кто он такой - Человек, приведший за собою дождь...