Афоризмы, высказывания.
* * * * * * * * * * * * * * *

...Нарушающим обет В душе народа уваженья нет!
* * * * *
...Тайной не пребудет слово. Есть тайна двух, но тайны нет у трех, И всем известна тайна четырех.
* * * * *
Все в мире покроется пылью забвенья, Лишь двое не знают ни смерти, ни тленья: Лишь дело героя да речь мудреца Проходят столетья, не зная конца.

* * * * *
Где истина проступает сквозь туман, Там терпит поражение обман...
* * * * *
Дела переносить на завтра неумно; Что завтра может быть, нам ведать не дано.
* * * * *
Доблесть - достояние стремящихся к высокой цели.
* * * * *
Если дело достойно завершено, Вознесет и прославит тебя оно.
* * * * *
Если путь твой к познанию мира ведет, Как бы ни был он долог и труден - вперед!
* * * * *
Кто врага лелеет своего, Безумцем в мире назовут того.
* * * * *
Лишь в разуме счастье, беда без него, Лишь разум - богатство, нужда без него.
* * * * *
Лишь тот судьбою одарен счастливой, Тот радостен, чье сердце справедливо!
* * * * *
Не диво, что знаньем богаты сыны, Которые мудрым отцом взращены.
* * * * *
Не решай ничего опрометчиво, Не подумавши - действовать нечего.
* * * * *
Не уколовшись шипами, розы не сорвешь.
* * * * *
Не усердствуй некстати.
* * * * *
Пусть разум твои направляет дела. Он душу твою не допустит до зла.
* * * * *
Уж если оказал кому-нибудь услугу, Не поминай о ней ты ни врагу, ни другу.
* * * * *
Чтоб быть справедливым возмездье могло, Лишь злом воздавать подобает за зло.
* * * * *




Иосиф же отведен был в Египет, и купил его из рук Измаильтян, приведших его туда, Египтянин Потифар, царедворец фараонов, начальник телохранителей. И был Господь с Иосифом: он был успешен в делах и жил в доме господина своего, Египтянина. И увидел господин его, что Господь с ним и что всему, что он делает, Господь в руках его дает успех. И снискал Иосиф благоволение в очах его и служил ему. И он поставил его над домом своим, и все, что имел, отдал на руки его. И с того времени Господь благословил дом Египтянина ради Иосифа, и было благословение Господне на всём имении его. Иосиф же был красив станом и красив лицом. И возложила жена господина его очи свои на Иосифа.

Книга Бытия

В 1010 году от Рождества Христова Абулькасим Фирдоуси преподнёс султану Махмуду свою гениальную «Книгу Царей» – огромную эпическую поэму «Шахнаме». Одна из древних хроник сообщает, что он читал правителю несколько дней, после чего Махмуд изрёк:
- Всё «Шахнаме» - ничто, за исключением, разве, сказаний о Рустаме. Но в моем войске тысячи таких мужей».
- Да продлится жизнь падишаха! – ответил Абулькасим, – Не знаю, сколько в его войске таких мужей, как Рустам, но я знаю, что Всевышний Бог не создал другого такого человека.

С этими словами поэт поцеловал землю у ног своего могущественного заказчика и удалился. А султан вызвал визиря и сказал: «Этот мужлан назвал меня лжецом». По другой версии, Фирдоуси вознаградили так скромно, что, глубоко оскорблённый, он пошел в баню и отдал треть гонорара банщику, другую – носильщику, а на последнюю заказал шербет. И после этой неслыханной дерзости ему пришлось бежать. Как бы там ни было, известно, что Махмуд «Шахнаме» не принял, а Абулькасим, без гроша, покинул Иран и вскоре принялся за новую поэму под названием «Юсуф и Зулейха» – такое имя в народе носила на Востоке безымянная жена библейского Потифара.

И обратила взоры на Иосифа жена господина его и сказала: спи со мною. Но он отказался и сказал жене господина своего: вот, господин мой не знает при мне ничего в доме, и все, что имеет, отдал в мои руки; нет больше меня в доме сем; и он не запретил мне ничего, кроме тебя, потому что ты жена ему; как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом?
Книга Бытия

Со времён Вавилонского плена эта драматическая повесть была весьма популярна в Персии. Иосифом восхищались, к страданиям Зулейхи относились с пониманием, тем более что Библия называет Потифара евнухом. Возможно, в общем смысле – как представителя определенной категории придворных, но, может быть, и в прямом. А из Корана, куда переложенная история Юсуфа вошла одноименной пророческой сурой, можно сделать вывод, что у Потифара не было детей: он предлагал жене усыновить юношу и относился к нему, как к сыну.

Когда так она ежедневно говорила Иосифу, а он не слушался ее, чтобы спать с нею и быть с нею, случилось в один день, что он вошел в дом делать дело свое, а никого из домашних тут в доме не было; она схватила его за одежду его и сказала: ложись со мной. Но он, оставив одежду свою в руках ее, побежал и выбежал вон. Она же, увидев, что он оставил одежду свою в руках ее и побежал вон, кликнула домашних своих и сказала им так: посмотрите, он привел к нам Еврея ругаться над нами. Он пришел ко мне, чтобы лечь со мною, но я закричала громким голосом, и он, услышав, что я подняла вопль и закричала, оставил у меня одежду свою, и побежал, и выбежал вон.
Книга Бытия
Вечером, когда Потифар вернулся с работы, жена в самых ярких красках изложила ему свою версию, и прекрасный Иосиф попал в темницу. В Коране этот эпизод наполнен большим количеством подробностей, но праведник точно так же остается виноватым без вины. И Абулькасим, конечно, не мог не сосредоточить внимания на этой теме, не боясь, к тому же, что завистники снова обвинят его в ереси и мракобесии, как в случае с «Шахнаме».
У Махмуда был тяжкий нрав. Однажды он вызвал к себе главу придворной Академии наук, знаменитого Аль-Бируни, и сказал: «Ты, говорят, все знаешь, напиши через какую дверь я выйду из этой комнаты». В зале их было четыре. Учёный достал астролябию, смерил высоту солнца, что-то написал и положил записку под подушку. Султан кликнул слуг, приказал прорубить ещё один проход и победоносно покинул помещение. Стали читать записку, в ней было: «Ты не выйдешь ни через одну из четырех дверей, а сделаешь пятую». Бируни слишком хорошо изучил своего правителя, и за эти знания Махмуд приказал выкинуть ученого в окно. Мудреца спас тент, растянутый над двором. «Ты и это знал!» – вскричал султан и бросил беднягу в тюрьму.
Не удивительно, что Авиценна, получив приглашение к этому двору, бросился бежать на запад. А через два года к нему присоединился Фирдоуси. Правда, он был на сорок лет старше, и не мог в свои семьдесят скрыться так далеко. Он добрался до Табаристана, южного берега Каспия, где правил князь Шахрияр и предложил посвятить «Шахнаме» ему, поскольку он действительно был царского рода. «О, учитель! - воскликнул князь, прочитав поэму, - Махмуд, видно, не разобрался в этом деле, и недоброжелатели тебя оклеветали. Но пусть «Шахнаме» останется посвященной ему». И дабы не гневить султана, Шахрияр любезно попросил поэта покинуть свои владения.
Отчасти, Шахрияра можно понять. Махмуд был турком, и далеко не знатного происхождения. Захватив персидский трон, он, как всякий узурпатор, стал заботиться о том, чтобы его таковым не считали. Султан пообещал по золотому динарию за каждые две строчки «Шахнаме» в надежде увидеть себя законным преемником воспетых в ней шахов. Так что, предлагая «Книгу царей» князю Табаристана, Абулькасим фактически призывал его к национально-освободительной борьбе, что никак не входило в планы Шахрияра. По одним сведениям, поэт отправился в Багдад, по другим – просто пошел бродить по свету, изливая душу в песнях о Юсуфе.

Иосиф, семнадцати лет, пас скот отца своего вместе с братьями своими, будучи отроком. И доводил Иосиф худые о них слухи до отца их. Израиль любил Иосифа более всех сыновей своих, потому что он был сын старости его, и сделал ему разноцветную одежду. И увидели братья его, что отец их любит его более всех братьев его; и возненавидели его и не могли говорить с ним дружелюбно.
Книга Бытия

Однажды Иосиф рассказал свой сон: «Вот, мы вяжем снопы посреди поля; и вот, мой сноп встал и стал прямо; и вот, ваши снопы стали кругом и поклонились моему снопу». В другой раз ему приснились солнце и луна, поклонявшиеся ему. Он снова рассказал об этом, и братья окончательно возненавидели его. Однажды они далеко погнали стадо, и Израиль послал Иосифа их проведать.
Завидев его издали, братья сговорились убить гордеца, но потом по совету старшего, решили просто бросить сновидца в пустой ров. Так они и сделали. Сели есть и вдруг увидели арабский караван. И тогда, чтоб уж наверняка избавиться от любимчика, дети Израиля продали брата своего в рабство за 20 сребреников. Потом вымазали его разноцветную одежду козлиной кровью и показали отцу, и сказали, что нашли её.

Он узнал ее и сказал: это одежда сына моего; хищный зверь съел его; верно, растерзан Иосиф. И разодрал Иаков одежды свои, и возложил вретище на чресла свои, и оплакивал сына своего многие дни. И собрались все сыновья его и все дочери его, чтобы утешить его; но он не хотел утешиться и сказал: с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю. Так оплакивал его отец его.
Книга Бытия

О, как знакомы были Фирдоуси эти страдания! Пять лет назад он сам потерял сына, не дожившего до 37 лет. Холодной осенью они повздорили, сын хлопнул дверью. Вернулся – и слёг, чтобы на четвёртый день уйти навсегда.

Отцу о смерти сына думать надо,
И в этой думе будет мне отрада.
Спешу тебе навстречу, друг далёкий,
А встречусь – выскажу свои упрёки:
«Был мой черед, а ты в расцвете сил
Ушел и разрешенья не спросил.
Ты защищал от бед отца родного
Но ты ушел от спутника седого.
Прошу я милосердного Творца,
Насытившего чистые сердца,
Чтоб все твои грехи тебе простил Он,
И дух твой омраченный просветил Он».

Фирдоуси было не привыкать к трудностям. Он родился в семье обедневшего аристократа, какие-то средства ещё имел вначале, но, целиком отдавая себя поэзии, хозяйство быстро запустил и вскоре разорился окончательно.

Надвинулась туча, померкла луна,
И снег начал падать, и туча черна.
Ни гор не видать, ни реки – всюду мгла,
Впотьмах не увидишь воронья крыла.
Ни дров, ни соленого, ни ячменя –
До жатвы ни зёрнышка нет у меня.
Потёмки, поборы, крутая пора;
От снега земля – костяная гора.

Был даже случай, когда он встретил трех придворных поэтов, и те не узнали его, настолько бедна была его одежда. Чтоб посмеяться над простолюдином, назвавшимся сочинителем, они предложили ему сыграть в игру. Каждый из них, по очереди, придумал по строчке на рифму такую редкую, что четвертой, кажется, было не найти. А Абулькасим должен был продолжить. И он заставил-таки этих панегиристов признать собрата, продолжив строчкой из «Шахнаме».

Он через всё прошел, но на чужбине... Лишенный всего самого дорогого, отвергнутый, униженный, голодающий старик, Фирдоуси приходит к выводу, что бывают подвиги повыше рыцарских, и отказывается от «Книги царей».

Я петь о правителях больше не мог,
Не нужен сказителю царский порог.
Не буду слагать бесполезных стихов,
Не стану пустых я нанизывать слов.
Не буду я больше вражду воспевать.
Не буду рассказов любовных слагать!
Ведь эти рассказы – чистейшая ложь,
Пылинки за двести таких не возьмешь!

Так начинается «Юсуф и Зулейха» – не любовный рассказ, а исповедь. Для Фирдоуси - это не отречение от своего тридцатипятилетнего самоотверженного труда, ни от любви к родине, ни от Рустама и ни от кодекса рыцарской чести; но от претензий, высказанных некогда в «Шахнаме»: «Я сложил эту прекрасную книгу о давних событиях со слов правдивых мужей, чтобы в дни старости принесла она мне плоды, чтобы завоевала мне величие, богатство и венец». Поддавшись однажды искушению славы, он немножко возгордился и вверг себя в пучину несчастий. Как и прекрасный Иосиф, которого он воспевал теперь, в надежде пройти такое же очищение в своих испытаниях.

И Господь был с Иосифом, и простер к нему милость, и даровал ему благоволение в очах начальника темницы. И отдал начальник темницы в руки Иосифу всех узников, находившихся в темнице, и во всем, что они там ни делали, он был распорядителем. Начальник темницы и не смотрел ни за чем, что было у него в руках, потому что Господь был с Иосифом, и во всем, что он делал, Господь давал успех.
Книга Бытия

Устояв в искушении, пострадав за правду и не озлобившись при этом, Иосиф в тюрьме обретает пророческий дар. Как-то два царских евнуха, виночерпий и хлебодар, прогневили фараона и были отданы под стражу. И Потифар, в чьём доме и находилась темница, повелел приставить к ним Иосифа, чтобы он служил им. Однажды обоим высокопоставленным узникам приснились странные сны, и смущённые царедворцы поделились ими с еврейским юношей. Выслушав, он сказал, через три дня хлебодара повесят, а виночерпий будет прощён.

На третий день, день рождения фараонова, сделал он пир для всех слуг своих и вспомнил о главном виночерпии и главном хлебодаре среди слуг своих; и возвратил главного виночерпия на прежнее место, и он подал чашу в руку фараону, а главного хлебодара повесил на дереве, как истолковал им Иосиф. И не вспомнил главный виночерпий об Иосифе, но забыл его.

Через два года фараон тоже увидел судьбоносный сон, и когда никто из волхвов и мудрецов не смог объяснить его значения, виночерпий вспомнил Потифарова раба. Иосиф истолковал видение, крайне важное для страны, «и сказал фараон слугам своим: найдем ли мы такого, как он, человека, в котором был бы Дух Божий?» И сын Иакова стал правой рукой египетского царя, который дал ему имя Цафнаф-панеах, что значит «Спаситель жизни», потому что ему суждено было «сохранить жизнь великому числу людей». И всему Египту, и своему отцу, и братьям, и народу Божьему.

Так счастливо закончились мучения Иосифа, длившиеся 12 с лишним лет. Почти столько же скитался автор «Юсуфа и Зулейхи».

В конце жизни Фирдоуси решил вернуться домой. Султан к тому времени успел позабыть об опальном поэте, и, вообще, воевал в Индии. Возвращаясь из похода, Махмуд встретил сопротивление какого-то местного феодала. Замок был осажден. Защитникам послали требование сдаться. Наутро он с визирем поскакал к замку, а навстречу им из ворот крепости выехал гонец.
- Интересно, какой ответ он везет? – спросил султан. Визирь сказал стихами: «А если ответ не хорош – будет так: Я, сабля, открытое поле и враг».
- Чьи это строки? Они рождают мужество!
- Бедняги Абулькасима...
- Ты хорошо сделал, что напомнил о нем. Я перед ним виноват.

Вернувшись в столицу, султан велел послать поэту драгоценностей на 60 тысяч золотых динаров и извиниться перед ним. Но когда царский караван входил в одни ворота города, из других на носилках выносили тело умершего Фирдоуси. Дары хотели отдать единственной пережившей его дочери. Но она отказалась: «Отец перед смертью горевал, что не смог отблагодарить земляков, всегда помогавших ему. Теперь его нет. А мне это золото потерю не заменит». И тогда грозный Махмуд, привыкший бросать непокорных под ноги слонам, велел на эти деньги выстроить для всех скитальцев и путников большой странноприимный дом.

Нет, я не умру, буду вечно живой,
Я слов семена разбросал над землёй
И тот, в ком есть разум, и вера в ком есть,
Воздаст мне по смерти великую честь.

Абулькасим Фирдоуси

Чем может быть интересен Фирдоуси?

СЛОВО О РАЗУМЕ

О мудрый, не должно ль в начале пути
Достоинства разума превознести

О разуме мысли поведай свои,
Раздумий плоды от людей не таи.

Дар высший из всех, что послал нам Изед,
Наш разум, - достоин быть первым воспет.

Спасение в нём, утешение в нём
В земной нашей жизни и в мире ином.

Лишь в разуме счастье, беда без него,
Лишь разум – богатство, нужда без него.

Доколе рассудок во мраке, вовек
Отрады душе не найдёт человек.
…



Дела переносить на завтра неумно;

Что завтра может быть, нам ведать не дано.
***
Не усердствуй некстати.
***
Уж если оказал кому-нибудь услугу, не поминай о ней ты ни врагу, ни другу.
***
Тайной не пребудет слово.
Есть тайна двух, но тайны нет у трех,
И всем известна тайна четырех.
***
Не решай ничего опрометчиво,
Не подумавши — действовать нечего.
***
Доблесть — достояние стремящихся к высокой цели.
***
Все в мире покроется пылью забвенья,
Лишь двое не знают ни смерти, ни тленья:
Лишь дело героя да речь мудреца
Проходят столетья, не зная конца.
***
Лишь в разуме счастье, беда без него,
Лишь разум — богатство, нужда без него.
***
Пусть разум твои направляет дела.
Он душу твою не допустит до зла.
***
Если дело достойно завершено,
Вознесет и прославит тебя оно.
***
Если путь твой к познанию мира ведет,
Как бы ни был он долог и труден — вперед!
***
Где правда проступает сквозь туман,
Там терпит поражение обман...
***
... Нарушающим обет,
В душе народа уваженья нет!
***
Лишь тот судьбою одарен счастливой,
Тот радостен, чье сердце справедливо!
***
Кто врага лелеет своего,
Безумцем в мире назовут того.
***
Чтоб быть справедливым возмездье могло,
Лишь злом воздавать подобает за зло.
***
Не уколовшись шипами, розы не сорвешь.



Наталья