Глава первая.

Боль, Господи, какая боль! Сейчас у меня череп расколется.

Я вцепилась в голову мокрыми, вонючими руками, пытаясь удержаться от неизбежного и не потерять сознание.

Ничто не сравниться с агонией, которую причиняет мне приближение «Синсар Даб». Каждый раз, стоит мне подобраться ближе к ней, происходит одно и то же. Меня парализует постепенно нарастающей болью, и я падаю в обморок.

Бэрронс сказал, что так происходит потому, что Темная Книга и я - две полные противоположности. Она – само зло, а я – воплощение добра, поэтому книга яростно отталкивает меня. У него возникла теория, что каким-то образом меня можно «разбавить», сделать меня чуточку злой, и тогда я смогу подобраться к ней ближе. Не знаю что может быть хорошего в том, чтобы сделать меня плохой, лишь бы я смогла подобрать злобную книгу. Предполагаю, что с ней я начну творить зло.

- Нет, - простонала я, плюхаясь коленями в грязь.

- Пожалуйста… нет!

Только не здесь, и не сейчас! Раньше, каждый раз, когда я приближалась к Книге, Бэрронс был рядом, и я была спокойна, он не позволит ничему дурному произойти с моим бесчувственным телом. Может он и потаскает меня по окрестностям, как ищущий воду ивовый прутик, но это я переживу.

Сегодня вечером, я оказалась одна. Я ужаснулась, представив, что окажусь беззащитная перед кем-то или чем-то на улицах Дублина, пусть даже на несколько мгновений. А что если я потеряю сознание на целый час? Что если я упаду лицом в мерзкую грязную лужу в которой сейчас сижу, и утону в нескольких сантиметров этой…. Буе.
Я должна выбраться из грязи. Я не умру такой жалкой смертью.

Хлестнув между зданий, по улице пронесся зимний ветер, заморозив меня до костей.
Старые газеты пронеслись, как грязные и мокрые перекати-поле, над разбитыми бутылками, выброшенными обертками и стаканами.
Обламывая ногти, я цеплялась за край тротуара, кусочки ногтей оставались между булыжниками на мостовой.

Сантиметр за сантиметром я прокладывала себе путь к сухой земле.

Она была там, прямо впереди: Темная Книга. Я чувствовала ее, в полсотни метров от того места, где я выкарабкалась. Может даже ближе. И это была не просто Книга. О, нет. Все было совсем не так просто. Она пульсировала тьмой, обугливая мой разум по краю.

Почему я не потеряла сознание?

Почему не кончается эта боль?

Мне казалось, что я умираю. Рот наполнился слюной, превращаясь в пену на губах. Меня отчаянно тошнило, но я не могла вызвать рвоту. Даже желудок отключился от боли.

Стоная, я попыталась поднять голову. Я должна увидеть ее. Я и раньше была рядом с ней, но никогда ее не видела. Я всегда теряла сознание. Если я не собираюсь падать в обморок, то у меня были вопросы, на которые я хотела получить ответы. Я даже не знаю, как она выглядит. Кто владеет ею? Что они делают с ней? Почему я вечно сталкиваюсь с ней?

Дрожа, я встала на колени, откинула с лица прядь волос, воняющих чем-то кислым, и посмотрела вперед.

Улицу, которая лишь мгновение назад была заполнена туристами, с радостью выходившими из одного раскрытого паба в другой, теперь выдул темный, арктический ветер. Двери закрыты, музыка стихла.

Осталась только я.

И они.

Я совсем не ожидала увидеть то, что происходило прямо перед моими глазами.

Вооруженный преступник согнал кучку людей к стене дома; семья туристов, у них на шеях болтались фотоаппараты. Ствол полуавтоматического ружья мерцал в лунном свете. Отец и мать кричали, пытаясь обнять троих маленьких детей.

- Нет! – закричала я. По-крайней мере, так мне показалось. Не уверена, что мне удалось извлечь хотя бы один звук. Мои легкие были сдавлены болью.

Человек открыл огонь, заглушая их крики. Младшую из детей он убил последней – это была изящная светловолосая девочка, четырех или пяти лет, с огромными умоляющими глазами, которые до самой смерти будут преследовать меня. Глаза девочки, которую я не смогла спасти, потому что, черт подери, не могла двигаться. Парализованная болью, слабая в ногах, я могла только стоять на коленях, и мысленно кричать.

Почему это происходит? Где «Синсар Даб»? Почему я не вижу книгу?

Мужчина повернулся и я резко вздохнула.

Книга была зажата у него подмышкой.
Абсолютно невинная твердая обложка, толщиной примерно в 350 страниц, без суперобложки, светло-серого цвета, красный переплет. Такую зачитанную книжку вы можете найти в каждом магазине подержанной книги, в любом городе.

Я с изумлением смотрела на нее. Неужели я должна поверить, что это и есть миллионлетняя книга самой черной магии на свете, написанная Королем Невидимых? Это должно быть смешно? Ну и поворот. Ну и абсурд.

Убийца весело посмотрела на свое оружие. Потом его голова, как на шарнирах, повернулась к упавшим телам, кровь и плоть были разбрызганы по кирпичной стене.

Книга выпала у него из-под руки. Мне показалось, что она падала словно в замедленной съемке, меняясь, трансформируясь, кувыркнулась и упала на блестящий влажный кирпич. К тому времени как она с тяжелым звуком ударилась о мощенную мостовую, это уже не был простой переплет, это был массивный том, сантиметров тридцать толщиной, с выгравированными рунами, с замысловатыми стальными замками. Именно такой я ее и ожидала увидеть: древней и злобной.

Я еще раз втянула воздух.

Теперь толстый темный фолиант снова менялся, становился чем-то новым. Он крутился и вертелся, вытягивая вещество из ветра и тьмы.

На ее месте выросла… вещь… настолько… пронзительно ужасная. Оживленная тьмой… снова, я могу назвать ее лишь - вещь… для которой не было названия: злобное создание, явившееся откуда-то из нечеловеческих пределов изломанного разума и бессвязной речи.

И эта вещь была живая.

У меня нет слов, чтобы описать ЭТО, потому что в нашем мире нет ничего подобного, что может сравниться с ЭТИМ. Я рада, что в нашем мире ничего подобного не существует, если бы оно существовало, сомневаюсь, что наш мир был бы жив.

Я лишь могу назвать это Зверем.

Душа моя содрогнулась, словно понимая на каком-то внутреннем уровне восприятия, что мое тело не слишком надежная защита для нее. Только не от этого.

Убийца посмотрел на ЭТО, и ОНО посмотрело на убийцу, тот направил оружие на себя. Я вздрогнула от выстрела. Стрелок упал на тротуар и его оружие, загремев, откатилось прочь.
По улице пронесся еще один порыв ледяного ветра, и краем глаза я заметила движение.

Словно отвечая на призыв, из-за угла возникла женщина. Несколько мгновений она тупо смотрела на открывшуюся ей картину, затем направилась прямо к упавшей книге (присевший зверь с невероятными ногами и кровожадной мордой!), словно ее подвели к ней, ОНО внезапно изменило вид и было уже не грубым томом с древними замками, а снова прикидывалось невинной книжкой в твердой обложке.

- Не трогай! – крикнула я, мурашки побежали по телу от одной только мысли.

Она остановилась, подобрала ее, засунула подмышку и отвернулась прочь.

Хотелось бы мне сказать, что она ушла не обернувшись, но она посмотрела назад. Кинула взгляд через плечо, прямо на меня, и ее взгляд выбил воздух из моих легких.
Из ее глаз смотрело чистое зло, коварное, бездонное зло, которое узнало меня, которое знало обо мне все, чего даже я сама еще не знала, и никогда не захочу узнать. Зло, которое торжествовало каждый раз, принося хаос, разрушение и неуемную ярость.

Она улыбнулась, ужасной улыбкой, обнажая сотни мелких острых зубов.

И тут на меня снизошло озарение.

Я вспомнила как в последний раз подобралась близко к «Синсар Даб» и потеряла сознание, а на следующий день прочла в газете о человеке, который убил всю свою семью, а затем врезался в опору моста, чуть дальше того места где я потеряла сознание. Все говорили одно и тоже, что мужчина не мог этого сделать, это был не он, что последние несколько дней он вел себя словно одержимый. Я вспомнила обилие страшных новостей в последнее время, все они словно эхо вторили друг другу, повторяя одно и то же утверждение: неважно насколько жестоким было преступление – это был не он (она), он (она) не мог такого сделать. Я смотрела на женщину, которая больше не была собой, когда та свернула за угол и вышла на улицу. И тут я все поняла.

Не люди совершали эти ужасные преступления.

Теперь в ней был Зверь. И он не оставит ее пока не использует до конца, а потом выкинет ее и двинется к следующей жертве.

Мы так ошибались, и я и Бэрронс!
Мы думали, что «Синсар Даб» находится в чьих-то руках, и что владелец ее с каким-то смыслом переносит книгу из одного места в другое, что этот кто-то преследует какую-то цель или охраняет ее, пытаясь уберечь книгу от попадания в нехорошие руки.

Но книга ни была ни в чьих руках, никто ее не переносил, со смыслом или без оного.

Она двигалась сама.
Переходя из одних рук в другие, превращая каждую свою жертву в оружие насилия и уничтожения. Бэрронс рассказывал мне, что Эльфийские реликвии имеют особенность со временем начать жить своей собственной жизнью. Темной Книге миллион лет. Это очень много времени. Она однозначно зажила какой-то своей жизнью.
Женщина исчезла за углом, и я камнем грохнулась на тротуар. Глаза мои были закрыты, я хотела вдохнуть поглубже. Когда она (оно) уходило дальше, исчезая в ночи, где Бог весть что она (оно) может натворить, моя боль начала отступать.
Это была самая опасная из всех Священных Реликвий и теперь она свободно разгуливала в нашем мире.

Ужасно то, что до сегодняшней ночи, она не знала обо мне.

Теперь знала.

Она взглянула в меня, видела меня. Я не могла объяснить, но чувствовала что каким-то образом она отметила меня, окольцевала как голубя. Я посмотрела в бездну и бездна посмотрела на меня, как папа всегда и говорил: «Хочешь узнать жизнь, Мак? Все просто. Смотри на радуги, детка. Смотри на небо. Ты найдешь что ищешь. Если в мире ты будешь искать добро, ты найдешь его. Если пойдешь искать зло… ну, не нужно этого делать.»
«Какой идиот, - размышляла я, поднимаясь на ноги на тротуаре, - решил дать мне особенные силы?» Какой дурак решил, будто я смогу сделать что-то с проблемами такого масштаба? Как я могу не охотиться на зло, если я принадлежу к тем нескольким, кто его видит?
Туристы снова заполнили улицы. Двери пабов открылись. Тьма отступила. Заиграла музыка, и мир снова ожил. Смех запрыгал по камням. Интересно, в каком мире они живут? Уж точно, не в моем.
Не обращая ни на кого внимания, меня стошнило до полного опустошения, а потом выворачивало наизнанку пока даже желчи не осталось.
Я выпрямилась, утерла рот тыльной стороной ладони и посмотрела на свое отражение в окне паба. Я была грязная, мокрая и от меня пахло. Волосы превратились в мокрый беспорядок пропитанный пивом и… о! Подумать страшно, чем еще. Никогда не знаешь, что можно найти в канаве, в Дублинском районе развлечений. Я собрала волосы на затылке и закрепила их заколкой, чтобы они по возможности не падали на лицо.

Мое платье было разорвано, впереди не хватало пары пуговиц, я сломала каблук на правой туфле, и мои колени были поцарапаны и кровоточили.

- Вот девушка, которая вложила новое значение в слова «пьяна до упаду», а? – заржал проходящий мимо мужик. Его приятели поддержали его. Их была дюжина, одетые в джинсы и свитера в красных кушаках и галстуках-бабочках. Мальчишник, вышли отметить торжество тестостерона. Они обошли меня стороной.

Как много они не знали.

Неужели всего двадцать минут назад я улыбалась прохожим? Шла через Темпл Бар, чувствуя себя живой и привлекательной, готовая ко всему испытаниям, которые может подарить мне судьба? Двадцать минут назад, они кружили вокруг меня, флиртовали со мной.

Я сделала пару неровных шажков, пытаясь идти, будто каблук в восемь сантиметров под моей правой пяткой все еще был на месте. Это было не просто. Мне все болело. Несмотря на то, что боль от близости с Книгой проходила, после тисков в которых она меня держала, я с ног до головы казалась себе сплошным синяком. Если сегодняшняя ночь окажется такой же, как и мое прошлое свидание с ней, то голова будет раскалываться еще много часов, а тупо болеть - несколько дней. Мой визит к Кристиану МакКелтару, молодому шотландцу знавшему мою сестру, придется отложить. Я осмотрелась в поисках пропавшего каблука. Его нигде не было видно. Проклятье, я любила эти туфли! Я несколько месяцев откладывала деньги, чтобы купить их.

Я вздохнула про себя и подумала, что это можно и пережить. Сейчас мне нужно было обдумать проблемы поважнее…