Написано под впечатлением от очередного показа "Моонзунда"

Одному Фильму посвящается

«Россия одна. И любить ее надо всякую. И слава Богу, что устав запрещает офицерам заниматься политикой»
Старший лейтенант Артеньев

Рассветом веяло с земли,
Бросались волны на ладони,
Потухшим серебром цвели
Канат и якорь на шевроне.

Косые брызги стылых искр
Стремились выше, с небом споря,
И влажно, нисходя на свист,-
«Зюйд-вест!», - в лицо дышало море.

Он ждал. Далёко от земли.
Дремал форпост в ночном тумане.
Он ждал. Но вражьи корабли
За горизонт не уплывали.

Он ждал зари. Погасших глаз
Морская ширь не занимала.
В треклятом шторме он не раз
Искал покой музейных залов.

Ценитель книг, интеллигент,
Он выбрал бы архив музейный,
Но соцстране как рудимент
Искусство мира без идеи.

Дворянства оттиск заклеймил
В нем слово «Честь», любовь к отчизне.
Ей присягал, ей верным жил,
Бесчинство видя в большевизме.

Он ждал рассвета. Сутки, ночь
Стояли молча батареи.
Но немцы не уплыли прочь,
Издалека щерясь, глядели.

Парламентер унес к ним весть
О том, что Церель будет драться.
Артеньев погибал за Честь.
Он, офицер, не мог сдаваться.

Осталось девять душ живых.
Вторые сутки форт без связи.
Он ждал подмоги, ждал своих,
Эсминцев, самолетной вязи.

Артеньев ждал. В рассветной мгле
Не показались эскадрильи.
В ней чайки, плача по земле,
Раскинули седые крылья.

Повымирало все вокруг,
Позарасло осокой скорбной.
Сей край не ценит своих слуг
И ненавидит непокорных.

Россия по горло в крови,
Не захлебнуться бы отчизне!
Жизнь человека на мели -
Мельчайший винтик в механизме.

Он понял сам - он погибал.
Но сердце болью не заныло.
Иной он смерти не желал,
Чем за Страну полечь в могилу.

И в заострившемся лице,
Давно забывшем след улыбки,
Читал зюйд-вест о злом конце,
Трепля на кителе нашивки.

Вдруг из кармана на песок
Случайно выпала картинка -
Миниатюра. Целый полк
Засыпало носком ботинка.

25.02. - 01.03.06г.