В колонках играет - Тишь
Название: О том, что бывает если мучает бессонница, а на улице дождь.

Фэндом: FMA

Автор: Naryshca

Бета: Demonic

Рейтинг: PG-13

Пейринг: Эд\Уинри

Дискламер: Отказываюсь и бла-бла-бла.

Саммари: Ночь. А Эдварду не спится… XD

Размещение: Ссылку киньте куда запихнули…





Эдварду не спалось.
Он переворачивался с одного бока на другой, на спину, на живот и никак не мог найти удобного положения, в котором бы захотелось уснуть.

Уже давно перевалило за полночь, последние огни в доме погасли, смолкли хихиканья и шепот девчонок за стенкой, все наполнилось миром и покоем. Все погрузилось в ночь.

Где-то недалеко, в этих же стенах, спал совсем недавно появившийся человечек и его мать, а еще счастливый отец и дед. А в его комнате, прислонившись спиной к стене, сидит Ал и наверняка думает о чем-то своем.
Интересно, о чем он думает?

Эд поморщился оттого, что затекло плечо, и рывком перевернулся. Черт, какая длинная ночь! Страшно подумать, что Ал делает ночами. А ведь что-то делает.

«Я бы сошел с ума!» – подумал юноша, крепко сжимая веки.

Он попытался успокоиться и, вообразив овец и перекладину, начал считать: «один, два, три...»

На долго юного алхимика не хватило. Вместо желанной сонливости, овцы стали раздражать, а потом и вовсе сменились странными мыслями. Странными для Эдварда разумеется.

Нет ну надо же, он присутствовал при рождении ребенка! Увидеть появление новой жизни – это ли не чудо? И хотя он весь процесс его рождения провел за дверью, дрожа от благоговейного ужаса, Эд всерьез считал, что уже познал истинную блажь – он увидел!

Уинри, конечно, увидела много больше, чем он сам, но Эд вряд ли бы и хотел видеть то, что видела девушка. Он бы, наверное, грохнулся в обморок. А она ничего, все вытерпела, все снесла и прямо-таки поменялась на глазах. А в глазах Эда – выросла.

Удивительно, столько лет знакомы, почти как брат с сестрой, а он только сейчас заметил какая она, их Уинри. А ведь она и правда выросла, повзрослела. И хотя до сих пор махает на него гаечным ключом, Эд знал, что она все понимает. Все-все, но просто не говорит об этом... как и он сам.

А сегодня Эд неожиданно разглядел, что Уинри непросто его подруга детства, замечательный механик и друг, он увидел в ней женщину! Именно женщину. Ту, которая когда-нибудь тоже станет матерью. Она, должно быть, будет замечательной матерью, прямо как их с Алом.

Как у нее глаза блестели, когда она на ребенка смотрела! И взмокшие пряди волос, когда упали ей на лицо, и она так мило отмахнула их назад. И ее просьба о помощи... Все это, казалось бы, обычно, но он-то разглядел это только сейчас!

Кажется, не только Уинри повзрослела за сегодняшний вечер?

«Я схожу с ума?»

Эд перевернулся на спину и распахнул глаза. Не спалось. Ну, ни в какую!

В комнате было темно, хоть глаз выкали. Даже потолка не разглядишь. Теряется где-то в мороке и ощущение, словно глядишь в пустоту!

Что-то неуловимо изменилось, пока он пытался сосчитать этих долбанных овец. Что-то незначительное, но это что-то совершенно изменило обстановку. Обернувшись к темно-фиолетовому проему окна, он нашел причину.

Дождь стучал по-другому. Кончился. Раньше он барабанил по крышам и мостовой так: «капкапкапкапкапкап», а теперь: «кап.... кап-кап... кап.... кап». Неравномерные постукивания капель воды раздражали, и Эд с полной ясностью понял, что он не сможет заснуть.

Поднявшись с кровати, он протяжно вздохнул.

- Дождь закончился, – глухо пробормотал он.

- Ты чего не спишь? – Послышался голос из дальнего угла комнаты.

- Не могу уснуть. Хочу чаю, может, тогда усну. – Эд спрыгнул с постели. – Пойду спущусь на кухню. Ты со мной?

- Нет. Перебужу весь дом еще.

Эд помрачнел, но промолчал, признав правоту брата, и быстро вышел из комнаты.

Чувство вины как черная склизкая жижа затягивала в себя, накрывала с головой, душила как самая крепкая петля. И сил вырваться из нахлынувших мыслей, практически нет. Всегда не было. Эдвард поежился как от сквозняка и тяжко вздохнул.

«Нашел время бичеваться!»

На ощупь пробравшись по узкому коридору до лестницы ведущей на нижний этаж, он удивился, что откуда-то снизу пробивался свет.

«Кто-то тоже не спит. Надеюсь, это не мистер Томми, а то не видать мне чаю как своих ушей».

Но к еще большему удивлению Эда и, пожалуй, радости, это был не м-р Томми, а всего лишь полу спящая на столе Уинри.

Уже на подходе к кухне Эдвард уловил кипения чайника на плите, а мягкость и тусклость света объяснялась тем, что девушка не стала включать лампу, а воспользовалась обыкновенной парафиновой свечкой.

- Вот дура, – пробормотал Эд, снимая чайник с плиты и доставая две кружки с полки.

- Эд? – Уинри потерла глаза и зевнула, сонно наблюдая за действиями парня. – Ты что не спишь?

- Не могу уснуть. А ты что тут делаешь?

Эд поставил на стол две кружки, уже наполненные ароматным чаем, и сахарницу.
Смешно причмокивая губами и скорбно сведя брови, Уинри пододвинула себе кружку и рассеянно помешала жидкость ложкой.

- Да я тоже не могла уснуть. Решила чаю попить и... уснула, – она неровно улыбнулась, словно извиняясь, и снова зевнула.

Эд медленно потягивая горячий напиток, искоса смотрел на девушку поверх кружки.
В пижаме сползшей с одного острого плеча, с растрепанными и еще влажными волосами, с сонливой бледностью, она совсем не казалась ему взрослой, как показалась всего несколько часов назад. Обычная 15летняя девчонка.

Взгляд Эдварда против его воли задержался на ее оголенном плече. Оно казалось таким хрупким, ему его механической рукой его раздавить не стоит большого труда. И как только она управляется со всеми этими тяжеленными запчастями с такими руками?

Протянув руку через стол, он сам не соображая, что делает и главное – зачем, ухватился за тонкую ткань ее рубашки и молча натянул ей на плечо.

- Замерзнешь, – аргументировал он, ловя ее растерянный взгляд.

Уинри стыдливо покраснела и отвернулась в сторону. Сон у нее как рукой сняло.

- Спасибо, – глухо пробормотала она, на инстинкте кладя руку к тому самому месту, где еще мгновение назад чувствовалось тепло чужих пальцев.

- Ты же вечно меня укрывала, когда я засыпал на веранде, – Эд ухмыльнулся и забросил руку за голову. – И Ала тоже.

- Да уж. И все равно вы все время болели. Бабушка все время ругалась. Говорила, какие из вас мальчишки, раз вы все время болеете. – Она смущенно повертела в ладонях еще теплую кружку. – Столько лет уже прошло...

- Пять лет, – отстраненно ответил Эд, словно она задала вопрос.

Уинри улыбнулась.
- Точно.

И повисла гнетущая тишина. Не то чтобы хотелось тишины, даже у Эдварда было настроение как раз наоборот – говорить о чем-нибудь. Хоть о чем, лишь бы не слушать этот неритмичный барабанный стук по камням на улице.
Но говорить было не о чем.

Уинри тоже как-то сразу тему для разговора не нашла. Говорить о прошлом не очень хотелось. Воспоминая хоть и светлые и счастливые, но они всегда оставляли какой-то мрачный и зыбкий осадок у нее на душе. А Эд, после ностальгических выпадов в астрал, так вообще замыкался в себе.

Они по очереди вздыхали и все пили и пили уже остывший чай. Его оставалось в обоих кружках совсем немного и оба едва-едва цедили напиток, чтобы не закончился так быстро, и была причина оставаться на месте.

У Эда чай закончился все же быстрее, а спать по-прежнему не тянуло. Даже наоборот, на него вдруг навалился такой бодряк, что хоть прям сейчас собирайся и иди на вокзал. Но по телу разливалось расслабляющее тепло, на улице было сыро и промозгло, да и рано, в общем-то, поэтому он, постучав кружкой по столу, встал и вопросительно взглянул на Уинри.

- Еще будешь?

- Буду.

Девушка допила остатки и подала кружку с вымученной и сонной улыбкой.
Эд пристально вглядывался в ее лицо, на котором играли красные и желтые блики от свечи, и понимал, что она едва-едва не спит. Но почему-то не идет наверх.

- Честно сказать, – нарушил он снова повисшее молчание, пока наливал чай, – я думал, что ты так устала, что дрыхнешь сейчас без задних ног. Все-таки три часа там простоять.

- Три часа? – Уинри выглядела удивленной. – Роды длились три часа? Мне показалось, что целую вечность.

Она устало рассмеялась и обожглась горячим напитком. Приложив тонкую ладонь к губам, она болезненно скривилась, но ничего не сказала.
Раньше бы завопила на весь дом...

- Осторожнее, – запоздало посоветовал Эд.

Они опять замолчали, и снова начал заканчиваться чай, и все так же монотонно тикали на стене часы, и так же нестройно капало с крыши. Свеча медленно плавилась, и тонкий и стройный лепесток пламени порой вздрагивал от их «соревнований» по вздыханию. Тогда темные, уплотняющиеся вдали от источника света, тени дрожали, и в кухне сразу становилось как-то жутко и неуютно.
Эд поймал себя на мысли, что, пожалуй, если бы не Уинри, сидевшая напротив, ему было бы жутко одному здесь.
Смотря на девушку, он отчетливо понимал, что она держит глаза открытыми только усилием воли. Он уже несколько раз порывался сказать ей, чтобы она шла спать, а не сидела здесь с ним, но почему-то каждый раз обрывал себя и молчал. Ведь если скажет, то Уинри уйдет, а он не хотел, чтобы она уходила.

Эду даже самому поплохело от этой мысли. Ему нравится ее общество? Этой сумасшедшей, съехавшей с катушек по автоброне истерички?

«Да!» – твердо ответил внутренний голос, и Эд, не имея обыкновения к нему прислушиваться, неожиданно согласился. Он успокоил себя тем, что Уинри не из воспитанных леди, и если бы она хотела уже уйти, она бы ушла, не задумываясь.

- Ты все еще сердишься на меня?

Эд так сильно выпал из реальности, что не сразу сообразил, что это заговорила Уинри.

- Что? А... ты про что? – Спохватился он.

В ее взгляде что-то неуловимо изменилось, но от этого «чего-то» стало дико просто невозможно стыдно.

- Часы... Я посмотрела, – выдавила Уинри, отводя глаза в сторону.
Эд мгновенно помрачнел и нахмурился. Нашла, о чем говорить!

- Да не то чтобы... хотя злюсь, конечно! – пробормотал он. Хотел помягче, но вышло довольно агрессивно.
Уинри даже как-то вся сжалась в комок, упавшая на лицо челка, скрыла ее глаза.

- Извини, – прошептала она очень тихо.

Эд только фыркнул.
- Просто не суй нос не в свои дела, – проворчал он, ненавидя себя за свою несдержанность. И почему он никогда не может сдержать эту рвущуюся наружу злобу? Даже в такие моменты он всегда умудряется все испортить. Ведь ничего бы не было, если бы он просто сказал, что не злится уже. Но с другой стороны, зная Уинри, если ей так просто сойдет это с рук, нет гарантии, что подобное не повторится.

- Не в свои дела значит, – с нервным и неприятным смешком повторила девушка и, со стуком куда более громким, чем нужно, поставила кружку на стол. – Вот значит как...
Ясно!

Эдвард в растерянности наблюдал за тем, как девушка встала, отодвигая тяжелый стул и раздраженно перекинув мешавшую прядь за спину, молча направилась к лестнице.
А Эду вдруг стало так одиноко и неприятно, что захотелось заорать, чтобы она немедленно остановилась. Но он как будто окаменел и просто смотрел, как она идет наискосок к зияющему чернотой лестничному проему.
Мгновение, еще одно.

Сколько оно длится это мгновение? Это такая маленькая временная единица, но, сколько может случиться в это самое мгновение! Может вспомниться брат, который как-то сказал, что он, конечно, гений, но в некоторых ситуациях полный идиот. И в это же самое мгновение осознать, о чем именно говорил его младший, но куда больше понимающий, брат. Может разбиться кружка, которую он смахнул не специально, когда перепрыгивал через стол.
Еще мгновение и уже можно ухватиться за хрупкое острое плечико, резко развернуть к себе и утонуть в испуганно-удивленных глазах. Синих-синих, почти черных с крошечным алым пламенем на самом дне.

- Не уходи, – быстро выпалил Эд, скорее, чем разум бы заставил его выпустить из хватки прохладное плечо и сделать равнодушный вид.
Злость Уинри как корова языком слизала. Что-то было в обычно непроницаемых и занавешенных вуалью недоверчивости и циничности, янтарных глазах. Такое чистое, беззащитное, трогательное, совсем не свойственное Эдварду. Скорее это было похоже на Ала. Взгляд Альфонса на лице Эдварда. Уинри захлестнул безотчетный страх в тесном сплетении с нежностью и с еще более глубоким и сильным чувством, природу которого она так плохо понимала. Сердце в груди пропустило несколько ударов и пустилось в пляс с удвоенным усердием, дыхание перехватило где-то в горле.

- Эд...? – голос ей показался чужим и очень хриплым. Она хотела спросить, не ударялся ли он головой и не заболел ли, но тут же поняла, как бы неуместно прозвучали ее слова. Поэтому она закусила язык и просто кивнула.
Эд все-таки убрал руку, но с места не сдвинулся и они так и стояли посреди коридора, рассматривая друг на друга, словно видели впервые. Полумрак скрыл выражения их лиц, когда огонек свечи неожиданно рванул и почти потух, лишь голубоватое пламя, похожее на алхимическую реакцию, сиротливо защядило на почти полностью сгоревшем фитиле.
Но оба подумали, что хорошо бы, если бы он потух полностью.

Уинри чувствовала себя не в своей тарелке. Эд тоже понимал, что происходящее каким-то образом вырвалось за рамки его самим поставленных условий. Темнота бы скрыла их чувства и, пожалуй, разницу в росте тоже.
Молчание затягивалось, и стоять вот так становилось просто глупостью. И по ногам откуда-то дуло, а на Уинри, как успел заметить Эдвард, кроме ее рубашки-то и нет ничего. Простудится еще чего доброго.

«Ал, чтобы ты сделал на моем месте?» – невольно вопрошал Эд и нервно облизал пересохшие губы.

Озарение – что бы сделал в этой ситуации брат так и не пришло, но вот то, что он не стал бы вот так тупо стоять возле лестницы, не отрываясь смотря на подругу детства, он бы не стал точно. Это Эд понимал.

Уинри тоже уже было не в кайф стоять прямо напротив входной двери. Уйти она не смела по одной очень простой причине – не хотела. Вернее, она не хотела, чтобы наступало завтра, когда Эд и Ал снова сядут на поезд и пропадут на месяц, а то и больше. И узнавать о них новости она сможет только из слухов. А пока он здесь рядом, очень близко и смотрит на нее растерянно, и как будто что-то задумал, но не решается сделать. Этот оттенок пакостливости в его глазах она хорошо знала. Ох, сколько кровушки он попил из них с Алом когда-то давно! И сейчас ей казалось, что вот-вот, и Эд расплывется в не менее мерзопакостной улыбке и, нагнувшись к ее уху, предложит жутко запретную вещь. Но Эд молчал, и на губах у него улыбки не было, и в глазах все же что-то не то...

Она бы хотела ему помочь решиться, но не стоило забывать, что перед ней не спокойный и ласковый Ал, а импульсивный и в чем-то даже злой Эдвард, с которым ни в чем нельзя быть уверенной. А Уинри не была уверена, что правильно расценивает его взгляд.

Единственное, что понимала она со всей ясностью – это то, что таких глаз она у него еще не видела. И второе – она замерзла! Да и стоять на одном месте как придуркам уже обламывало.

Чтобы согреться хоть как-то, она обхватила себя руками и переместилась чуть правее, ближе к лестнице – там дуло не так сильно.
Движение девушки от Эда не укрылось, и он ухватился за этот шанс как утопающий за протянутую соломинку.

- Ты замерзла? – Спросил он, беря ее за запястье и потянув на себя.

- Немного, – растерянно тихо, почти шепотом вторила Уинри, поддаваясь давлению и к великому удивлению понимая, что Эд не просто хочет втянуть ее на кухню и налить горячего чая. Он хочет ее обнять.

Сердце забилось в реберной клетке как раненая птица – вот-вот выпрыгнет, а руки парня робко обхватили ее так, что настоящая легла на плечи, а холод хромированной стали, она ощутила, даже через фланелевую рубашку, у себя на талии.

Уинри была так потрясена, что забыла все, что только что хотела ему сказать. Просто замерла, чувствуя, как и он сам застыл мраморным изваянием и, думая, что, вероятно, он сам офигел от своего поступка.

Она была ох как права. Эд решил, что, наверное, повредился умом. Правда, когда именно – он не помнил, но это, в данном случае, уже не имело никакого значения. Обнимать Уинри оказалось даже очень приятно. Но его не оставляло ощущение, словно он что-то забыл. Что-то очень-очень важное, но вспомнить – ну никак. Казалось бы, вот-вот ухватишь воспоминание за хвост, а оно по-змеиному проползает сквозь пальцы, и только ты его и видел.

- По ногам тянет, – он кашлянул, чтобы прочистить горло. – Ты простудишься.

- Тогда пойдем на кухню.

«Логично» – подумал Эд, но вслух только угукнул.

Но с места, по-прежнему, не двинулся не один.

От Уинри пахло яблоками и ванилью, так всегда пахло от мамы...

Эдвард похолодел. Неужели на него так повлияло сегодняшнее событие, что у него мозги свело набекрень?! Неужели он Уинри сейчас рассматривает как ту, которая тоже станет матерью когда-то, и именно это – желание почувствовать материнскую ласку - влечет его к ней?

Но, прислушавшись к себе, он понял, что – нет, не то чувство. Не такое сильное и тоскливое не такое горькое и в то же самое время сладкое. Не такое, но похожее. Очень похожее. И запах Уинри все же отличался – к аромату яблок, едва заметно, примешивался запах стали и машинного масла.

«Я точно свихнулся» – обреченно подумал Эд.

Он сделал шаг назад, обратно на кухню, по-прежнему не разрывая своих объятий, увлекая за собой ойкнувшую от неожиданности Уинри. Ей тоже пришлось схватиться за его плечи, чтобы не потерять равновесие и не отдавить ему ноги. Хотя, о левой речь не шла.

Они так и шагали: Эд назад, а Уинри за ним – вперед, пока юный алхимик не уперся в край стола. Уинри все еще не зная, как ей быть в такой щекотливой ситуации, неловко улыбнулась и отвела взгляд. Не могла она спокойно смотреть в эти янтарные глазища, и свеча как назло опять разгорелась, выхватывая из темноты все больше и больше темных участков.

Отблеск света от чего-то на полу, привлекло ее внимание и, всмотревшись, она разглядела осколки кружки и вспомнила, что слышала звон, прежде чем ощутить, как цепкие пальцы ухватились за ее плечо.

- Эд, эта кружка мистера Томми, ты знаешь, – произнесла она шепотом, пересиливая себя. Говорить было необыкновенно трудно.

Эд обернулся через плечо.
- А это? Я потом починю все, – отмахнулся он и, легко оттолкнувшись от края, чуть ушел вправо и... Уинри теперь оказалась на его месте, упираясь поясницей в край столешницы, а руками ему в плечи, словно отталкивая.

Было приятно, чувствовать как тебя решительно и в то же самое время мягко прижимают к столу. И самое главное – это то, что это был не «кто-то», а Эдвард. Бестолковый хулиган, занявший в ее сердце почетное место. Но беспокойство все же назойливо не оставляло ее. Эд ничего не говорил и не улыбался. Хотя если чуть приподнятые уголки губ можно было считать за улыбку...

Она не шевелилась, позволяя обнять себя крепче, его левая рука незаметно переместилась ей на затылок, зарылась в шелковые пряди. От такого движения Уинри охватила сладкая, доселе неведомая ей истома. Захотелось закрыть глаза, откинуться назад и полностью отдаться его рукам, позабыв об осторожности. Но природная настороженность не давала расслабиться. Она судорожно втянула в себя воздух сквозь стиснутые зубы и застыла изваянием, смотря как радуга танцует в потемневших глазах.

В первые секунды она было решила, что Эд решится ее поцеловать – так близко было его лицо и таким томным казался его взгляд. Но когда прошла целая минута, а Эд просто рассматривал ее с каким-то отстраненным интересом, ей стало неуютно в его объятиях, и она почувствовала себя полной дурой.

Может это он так шутит? В конце концов, Эд никогда даже не смотрел на нее как на девушку, а тут вдруг воспылал...

Последней каплей стало, когда Эд отпустив ее волосы, проследил линию ее подбородка и, надавив большим пальцем ей на щеку заставил чуть повернуть голову – словно хотел рассмотреть повнимательней заинтересовавшую его игрушку.

- Эд, что происходит? – голос против воли дрогнул. Ей вдруг подумалось, а вдруг это не Эдвард? Эд никогда не вел себя подобно тому, как он ведет себя сейчас.
Эд как очнулся от транса. Действительно, что он делает? Уинри выглядела рассерженной и напуганной.

- Ну, так же теплее, – выкрутился он, наконец.

- Н-ну, да. Просто ты как-то странно себя ведешь. Рассматриваешь меня как корову на рынке! – В окрепшем голосе девушки ясно чувствовалась обида.

Эд моргнул, прогоняя морок, и нахмурился. От тепла, что чувствовал он еще минуту назад, не осталось и следа. От Уинри теперь веяло холодом и недружелюбием – глаза как две льдинки. Стало больно отчего-то. И отчего-то злостно.

- Что правда что ли? Ну, извини, – обиделся он, и резко отстранившись, сел на стул и отвернулся.

После таких тесных и, чего уж кривить душой, желанных объятий, Уинри почувствовала себя ужасно одинокой и несчастной. Она тяжело вздохнула. Ну вот, она так и знала, что получится именно так. Кто ее тянул за язык?!

- Эд, я ничего такого не имела в виду, просто это так неожиданно... – неловко пробормотала она.

- Что неожиданно? – парень не смотрел в ее сторону и с упрямством ишака пытался разглядеть что-нибудь в противоположном углу комнаты.

- Ну... – Уинри покраснела как вареный рак. – Объятия эти...

Светлая бровь Эдварда, отливавшая медью в неровном свете свечи, дернулась вверх, а губы искривились в знакомой и малоприятной усмешке. У Уинри сердце упало к пяткам и, прежде чем Эд открыл рот, она уже знала, что он сейчас произнесет.

- Какие объятия?

Глаза Уинри стали темнее грозовых туч. Она так крепко сжала кулаки, что побелели костяшки и пожалела, что сейчас в руках нет чего-нибудь потяжелее, чтобы влепить этому идиоту хорошую оплеуху.

Эд же не получив на свою «язву» ответа занервничал. Что-то она притихла. Он сам не знал, чего добивается, но ее недавние слова почему-то обидели его очень сильно. Хотя, чего именно он от нее ждал, он тоже не понимал.

- Уинри?...

Но как только он повернулся, на его щеку обрушилась такая пощечина, что в глазах запрыгали розовые зайчики, и почему-то вспомнился майор Амстронг.

- Ты что!? – В бешенстве зарычал он, едва сдерживаясь, чтобы не заорать на весь дом. Щеку жгло как будто к ней раскаленный утюг прислюнили.

- Заслужил! – Не менее яростно зашипела в ответ Уинри – точь-в-точь рассерженная кошка – и замахнулась для очередного удара.

Но Эд был не намерен получать второй раз, поэтому уклонился от очередной оплеухи, вот только заплясали в золотых глазах бесовые, прямо-таки дикие искры. Но Уинри было все равно. Ее сжигала такая обида, что она была готова забить его прямо здесь до смерти.

Как он смеет играть с ее чувствами!? Совсем обнаглел, думает, что ему все с рук сойдет что ли? Она вот возьмет в следующий раз и испортит что-нибудь специально у него в протезах, чтобы не показалось сладко в следующей заварушке, в которую он попадет непременно! Может, тогда его и убьют вообще! Будет знать, как играть на ее нервах!

Перед глазами девушки как на слайдах замелькали кадры из прошлого, причудливо смешиваясь с ее собственными страхами.

Эд окровавленный на руках Ала, Эд сгорающий от лихорадки на ослепительно-белой постели, и он сам такой же белый, и только несколько нестерпимо ярко-красных пятен на бинтах. Слезы на его щеках и редкие всхлипы ночами, которые она тайком подслушивала, сидя у его двери, но ни разу так и не решилась войти. Эд мертвый, с распахнутыми в ужасе глазами, а вокруг валяются обломки протезов и собственных костей вперемешку с отвратительным месивом внутренностей.

Уинри даже вздрогнула от такой картины. Почему-то она, словно застывшая из кошмара, часто приходила к ней во сне и вдруг вспомнилась сейчас.

Проследив цепь своих мыслей, она похолодела – она только что пожелала ему смерти!

Глаза защипало, слезы рвались на свободу, но она только сильнее стиснув зубы, сделала еще одну попытку его ударить, скорее от злости на саму себя, чем на него, и потерпела поражение.

Эд быстро проскользнул под ее рукой и ребром ладони несильно ударил ее в область локтя. Руку обожгло болью, не такой сильной, чтобы кричать, но достаточной, чтобы рука онемела.

- Дурак! – В сжигавшей ее обиде и ярости прорычала девушка и, не глядя на парня, оттолкнула его в сторону и кинулась, сломя голову, к лестнице, кулаками растирая по щекам хлынувшие потоком слезы.

Прозвучали ее шаги по ступенькам и стихли, только и остались тикающие часы на стене и все так же нестройным хором срывались с крыши дождевые капли.

Эд так и застыл посреди кухни, судорожно пытаясь осознать, что же здесь произошло. Злость прошла так же внезапно, как и появилась, и парень почувствовал себя ужасно виноватым. На душе стало так противно, что хоть вешайся.

Но он только вздохнул, потер виски и, опустившись на колени, сгреб в одну кучу фарфоровые осколки.

Всего один хлопок в ладоши, и осколки, охваченные голубым, слишком ярким светом для обычного, медленно взмыли над полом и через мгновение перед ним стояло целое изделие.

«Папе от Сейдилы и Мейсона» – Прочитал Эд на глянцевой поверхности. – «Уинри была права...»

Положив обе кружки в раковину, юноша в нерешительности постоял – спать не тянуло по-прежнему, но оставаться здесь больше не хотелось – и, взяв свечу, медленно поплелся наверх.

Да, натворил он сегодня глупостей. Обидел Уинри почем зря, впрочем – он потер щеку, на которой остался весьма ощутимый след – она уже отомстила за это. Вроде бы должны быть они квиты, но Эда не покидало ощущение, что он и правда забыл что-то необыкновенно важное сделать или, может, просто сказать.

«Ладно, лучше об этом не думать, уверен завтра уже все будет в порядке» – решил он, прежде чем разглядеть, что в узком коридоре открывается дверь.

«Кто-то нас услышал?» – помрачнел он, но нет. Это оказалась Уинри, которая по всей видимости тоже не ожидала увидеть его в коридоре.

Смотрели они друг на друга всего пару секунд, потом Уинри демонстративно повернулась, намереваясь зайти обратно, чтобы переждать пока пройдет Эд, но парень оказался проворнее и задержал дверь, чтобы она не закрылась совсем.

- Уинри...

- Сдурел!? – зло зашелестела девушка, оборачиваясь, и в колышущемся и почти потухшем свете, Эд успел различить следы слез на ее щеках. Стало совсем паршиво на душе. Опять она ревела, только сейчас он хорошо понимал причину, но лучше от этого не становилось.

- Хочешь разбудить тут всех!?

- Да нет, я просто... Извини. – Последнее слово он произнес совсем тихо и неловко покраснел.

Уинри показалось, что она ослышалась или уже спит и видит сон. Эд попросил прощения? Завтра пойдет снег, не меньше! Она даже не нашлась, что ему ответить вот так с ходу.

- Я не хотел тебя обидеть, – добавил юноша, когда молчание затянулось.

В груди потеплело от чего-то, словно разлилось теплое молоко, смягчило шероховатости и углы.
Уинри даже стало стыдно оттого, что она ударила его внизу. Ну правда, она же знала какой Эд, надо было все просто пустить на самотек, и уж как-нибудь она б и поняла, чего он хочет. Ну раз он сам уж пришел и просит прощения, стоит воспользоваться случаем. Когда еще такая возможность представится?

- Да.. ничего.. все в порядке, – пролепетала она и, посмотрев на него, улыбнулась. – Просто не делай так больше, ладно?

Эд яростно закивал головой, и на лохматой челке калейдоскопом заиграли разноцветные блики.

- Ладно-ладно, обещаю, больше никогда не стану тебя обнимать! – Он клятвенно поднял левую руку и сделал серьезное лицо, словно отдавал честь генералу.

Уинри аж обомлела, щеки залил яркий румянец, а в горле запершил крик. От ощущения словно по голове ударили кувалдой, еще никто не чувствовал себя хорошо. А Уинри чувствовала себя именно так – размазанной по стенке кляксой. Тут же снова захотелось влепить ему пощечину от души. Остановило только то, что могла проснуться Бани.

- Ч-что?! Т-ты!! Идиот. – выдавила она со всей злостью, которую можно было вложить в шепот и в следующее мгновение, перед носом офигевшего Эда захлопнулась дверь, потушив и так едва-едва цеплявшийся за жизнь огонек свечи. Все вокруг погрузилось во тьму, и соображаловка Эда тоже.

Он ничего, совсем ничего, не понимал! Что он опять сделал не так?

Он только что попросил прощения, он пообещал то, что она просила, и в итоге опять остался в чем-то виноват! Хрен поймешь этих девчонок!

Он со злости пнул косяк и прорычал на дверь: «Дура!» – словно она была в чем-то виновата, и уже не думая о том, что может кого-то разбудить, пыхтя от ярости, на ощупь направился в комнату, в которую их с Алом определили.

- Ты долго пил чай, – этими словами его встретил Ал.

Эд кинул на брата мрачный взгляд и плашмя упал на кровать, раскинув руки в стороны.

- Чай был вкусный, – зло бросил он.

- Что-то случилось? – Ал сразу отметил нервное поведение Эдварда, но что-то вытягивать из него, пока он сам не расскажет, было бесполезно, так что он пошел в обход. Хотя последний разговор между ним и Уинри, слышал весь.

- Ничего не случилось, – отмахнулся Эд, переворачиваясь на бок и натягивая на себя одеяло.

Ал вздохнул и больше не стал задавать вопросов. В конце концов, это была личная тема, а кому как не ему знать, как к подобным вещам относится Эдвард?

Прошло уже не мало времени, и юноша думал, что Эд в действительности заснул – он не пошевелился ни разу – как Эд неожиданно заговорил.

- Ал, знаешь что, – с нервным смешком произнес он в темноту. – Я сегодня сделал что-то, чего сам не понял. Нет, ну все-таки странные они – женщины. Да они могут выносить и родить ребенка, но их же хрен поймешь! Вот взять хотя бы учителя. Никогда не знаешь, что она сделает в следующий момент. – Он вздохнул. – Я думал, она одна такая, а оказывается – нет. И у меня подозрение, что они такие все.

- С чего это ты вдруг заговорил об этом? – Ал, если бы мог, улыбался бы сейчас во весь рот.

- Да я... – Эд осекся, и если бы Альфонс видел чуточку лучше в темноте, он бы разглядел, что брат красный как помидор. – Да ничего. Сам не знаю. Спокойной ночи, Ал.

- Спокойной ночи, братец. – Понимающе откликнулся грозный доспех мальчишеским голосом.

А небо на улице неожиданно очнулось от транса и низвергла на итак уже порядком потрепанную и измученную землю очередной ливень. А в двух разных комнатах под барабанную дробь дождя засыпали двое, и эти двое улыбались, обещая себе, что в следующий раз они... Да, обязательно!

А то, что этот следующий раз наступит, не сомневался никто. Ни Эд, медленно проваливавшийся в дрему, ни Уинри, уже видевшая десятый сон, ни Ал…