Цитата сообщения Из_города_ангелов а вы?



Автор: Вадим Новак


. МАМА . ЛЕНИН . ГДЕ . НА . ЗЕМЛЕ .

Без мистики не обошлось. Все это уже было написано. Я вспоминал, набирал текст, исправлял... А потом навернулся жесткий диск и все пропало. Статья осталась где-то в тонких сферах,
так и не материализовавшись в газете...
Справедливости ради стоит отметить, эту же тему уже поднимали. Например, полгода назад была передача Елены Григорьевой
на 7 канале, где автор выступал в роли эксперта. Но было и еще одно событие: довелось поговорить с родственниками главного героя — Олега Митасова. Поговорил, и все стало намного сложнее. Одно дело — эдак с высоты птичьего полета рассматривать и комментировать творческое наследие этого человека, другое — прикоснуться к трагедии, пусть в масштабах одной семьи, но трагедии.

В любом уважающем себя городе должен быть городской сумасшедший. А иначе это не город, а населенный пункт. За последние 20 лет в Харькове было три культовые фигуры: Гитлеровна, Женщина-с-ведром и Олег Митасов. Была еще «Прудянка № 6», но это жалкое подражание мэтру.
Нет смысла рассказывать историю болезни Олега Митасова. Во-первых, из этических соображений, во-вторых, это тема для узких специалистов. Внешние проявления — вот материал, достойный докторской диссертации по постмодернизму. Харьковчане старше 35 лет должны помнить, как выглядел центр города в 80-е годы прошлого века. «Митасов», «. Век . Вак .», «. Где . На . Земле .» и множество других более сложных и длинных текстов украшали стены домов в Нагорном районе, в районе метро «Советская» и Благовещенского рынка. Попадались письмена Митасова и в других местах города, но значительно реже. Люди, не верить которым у меня нет оснований, утверждали, что видели знаменитое «. Век . Вак .» на дорожном знаке в районе Старого Салтова. Расписывал блаженный не только стены домов, но и собственную квартиру, и личные вещи. Основательно, не спеша. Сальвадор Дали сделал бы себе харакири, если б увидел стиральную машину или пианино Митасова.
Воспринималось это по-разному: продвинутая публика видела в текстах Олега нечто большее, чем просто буквы. Меня просто сразила фраза «. Сразу . Же . Сужение . Ума .»! Это было как авангардное кино, как абстракционизм в живописи, как стихи Гинзберга и проза Керуака. Особенно впечатляли надписи, сделанные на отвесной стене на уровне третьего этажа. Масляной краской. Без единого потека. И эти точки! Тогда, кажется, слова «интернет» вообще никто не знал, и Митасов не знал — откуда ему было знать! Но писал все через точку. Видать, не зря сильные мира сего любили послушать откровения блаженных.
Публика попроще не видела особой разницы между оригинальным митасовским текстом и классическим пролетарским «Х.Й» на классическом сарае с дровами.
Была идея сделать музей в квартире Митасова, наверняка были попытки выставить его вещи на аукционах и выставках. Все без особого успеха...
Возникает вопрос: а что, собственно, я втолковываю читателю? Что Митасов был гениальным художником? Нет. Гениальным писателем? Нет. А кем? Наверное, тем же, чем «Старый Томас» для Таллинна или «Писающий мальчик» для Брюсселя. Уникальным и неповторимым элементом большого города, чем-то таким, чего больше нигде нет. В идеале. Практика несколько иная. Краска и штукатурка закрыла почти все написанное Олегом на городских стенах. В доме Митасова на первом этаже обосновалась какая-то фирма. Они тоже все заштукатурили. Ну как же, евроремонт, блин! Остается квартира... Там живут родственники. Но и они потихоньку закрашивают стены и выбрасывают на помойку изрезанное ножом и раскрашенное масляной краской старье. Оно никому не нужно — всему свое время. Ветер перемен отшумел и трансформировался в слоган «Завжды кока-кола!» ...Шикарная фраза для окончания статьи, однако! Но продолжу...
Я два раза видел Митасова и один раз говорил с ним. Все помню — слово в слово.
Была весна. Конец апреля. Все уже подсохло, и все уже распускалось. В центре города встречаю двух шалопаев — студентов актерского отделения института искусств (ныне это известные фигуры харьковского телеэфира). Мы были молоды и энергичны, где-то даже развязны, хотелось если не приключений, то хотя бы впечатлений. — «А хотите, я вам покажу дом Митасова?» — «А кто это?» — «Пошли, сами все увидите...»
На улице Краснознаменной, прямо напротив худпрома, мы увидели его. «Ночной художник» держал в руках транспортир, шевелил губами... Явно готовился расписать еще одну стену. Неожиданно один из моих спутников кричит:
— Митасов!
Проходящая мимо гражданка сказала:
— Ребята, не трогайте его, он на днях одну женщину так толкнул, что она в лужу упала.
— Ну и? — спрашиваем мы.
— На следующий день извинился.
Тем временем Митасов подходит к нам. Здоровенный бородатый мужик в рваном ватнике. Мы напрягаемся, как электричество.
— Ребята, закурить не найдется? — попросил он вполне вменяемо.
— Пожалуйста. Как сейчас помню, это был «Космос».
Митасов берет сигарету, прикуривает, затягивается и говорит:
— Курить нельзя? Пожалуйста...
И уходя через плечо добавляет:
— Звезд с неба не срывать!
В Харькове мало архитектурных памятников. И вообще мало памятников. Как-то все серенько, экономно, местами просто по-габровски. Гостям показать просто нечего (ну не оперный театр же им показывать!) Есть, правда, улица Рымарская, и есть улица Дарвина... Ну, трущобы Москалевки... На любителя... Даю еще один адресок: переулок Краснознаменный, 18. Это дом Митасова.