"Видела я на британской сцене и Лоренса Оливье. Правда, это было до того, как он начал сниматься в рекламных роликах. Великий актер, снимающийся в рекламном фильме! Я понимаю, что он нуждается в деньгах, я знаю, что у него есть дети, которых он должен обеспечивать. Может быть, это и прозвучит старомодно, но я просто шокирована этим. Нельзя быть королем Лиром и одновременно заниматься рекламой каких-то товаров".

Цитирую по книге "Азбука моей жизни".





P.S. Создается впечатление, что современным отечественным актерам съемки в рекламе в сотни раз дороже хороших ролей в кино и театре.

Д. Доу. Портрет генерал-адъютанта князя А.С. Меншикова

Правнук знаменитого Александра Даниловича Меншикова, князь Александр Сергеевич, один из последних сподвижников императора Александра Благословенного, славился своим остроумием. Остроумие наделало ему множество врагов, но часто на него взваливали слова, каких он никогда не говорил. Воспитанник энциклопедистов XVIII века, он стыдился мягкосердия, скрывая его под личиной насмешки, между тем на деле был впечатлителен и сострадателен. Одному из близких ему лиц случилось как-то раз увидеть в глазах его слезу, которую тот не успел стереть. «Зачем скрываете вы добрые волнения души? - сказал он князю. - А то говорят про вас, что вы не способны ни к какому человеческому чувству». - «Когда вы доживете до моих лет, - отвечал князь, - вы убедитесь, что люди не стоят того, чтобы беспокоиться об их мнении».
Огласки своей благотворительности он опасался так, как будто она была делом позорным, придумывал способы, как бы лучше это уладить, беспокоился о том, не разгласилось ли его благотворение, и на замечание, что его опасения доходят до странности, он отвечал, смеясь: «Я имею репутацию скупца. Я дорожу этой репутацией и не хочу её портить».
Читать далее

Цитировалось по книге М. И. Пыляева "Замечательные чудаки и оригиналы".

Актуальности не теряет...

Скоморох-потешник
Осерчал Федот, созвал честной народ. Решили соседи пособить Феде. Фрол взял кол, Устин взял дрын, Игнат взял ухват. И все за Федотом к царевым воротам. Навстречу им генерал, черт бы его подрал! Подскочил бочком, посверкал зрачком, произвел догляд – и к царю на доклад!..

Генерал
Там собрался у ворот
Энтот… как его… народ!
В обчем, дело принимает
Социяльный оборот!
А всему виной Федот,
Энто он мутит народ, –
Подбивает населенье
Учинить переворот!..

Царь
Ну а ты у нас на кой,
С вострой саблею такой?
Мы ж за то тебя и держим,
Чтоб берег царев покой!
Опосля дождя в четверг
Дам ишо медальку сверх,
Только ты уж постарайся,
Чтоб народ меня не сверг!..

Генерал
Ишь, медаль!.. Большая честь!..
У меня наград не счесть:
Весь обвешанный, как елка,
На спине – и то их шесть!..
Охранять тебя от бед
Мне теперь резону нет!
Ты за собственную подлость
Сам должон держать ответ!..

Скоморох-потешник
Дурило из дурил, а как заговорил! Хоть и злится царь, – а попробуй вдарь! Не такое время, чтобы бить в темя. Вышел царь на крыльцо, сделал строгое лицо, а на площади народу – вся Расея налицо!
Читать далее

В 1890 году в журнале «Lippincott’s Monthly Magazine» был напечатан «Портрет Дориана Грея» - единственный роман Уайлда. Через год писатель издал существенно переработанный роман отдельной книгой. Тогда же Уайлд добавил к «Портрету…» предисловие, ставшее манифестом эстетизма:

Художник — тот, кто создает прекрасное.
Раскрыть людям себя и скрыть художника — вот к чему стремится искусство.
Критик — это тот, кто способен в новой форме или новыми средствами передать свое впечатление от прекрасного.
Высшая, как и низшая, форма критики — один из видов автобиографии.
Те, кто в прекрасном находят дурное, — люди испорченные, и притом испорченность не делает их привлекательными. Это большой грех.
Те, кто способны узреть в прекрасном его высокий смысл, — люди культурные. Они не безнадежны.
Но избранник — тот, кто в прекрасном видит лишь одно: Красоту.
Нет книг нравственных или безнравственных. Есть книги хорошо написанные или написанные плохо. Вот и все.
Читать далее

У Катулла есть знаменитое двустишие:

Odi et amo. Quare id faciam, fortasse requiris.
Nescio, sed fieri sentio et excrucior

Ненавижу и люблю. Почему это делаю, быть может спрашиваешь?
Не знаю, но чувствую что происходит и страдаю.

Ну и, разумеется, литературные переводы:

Читать далее

У Марциала есть не менее известная эпиграмма, которую в меру своей испорченности я просто обожаю:
Non amo te, Sabidi, nec possum dicere quare:
hoc tantum possum dicere, non amo te.

Литературные переводы следующие:

Читать далее

С институтских времен (моя преподавательница по латыни была большой поклонницей Марциала, именно от нее я впервые узнала, в каком контексте язвительный поэт употребил sit tibi terra levis) в голове засела мысль, что эпиграмма Марциала – пародия на Odi et amo Катулла.
Стала сейчас ради интереса искать подтверждения этому факту, но нигде, кроме Википедии (а к ней все же предпочитаю относиться со скептицизмом: доверяй, но проверяй), его не нашла.
Может, я ошибаюсь?

Malstrem: вопрос на потом - что такое "блогосфера"?
Farfarello: ты в курсе, что такое блог?
Malstrem: не-а, но щас посмотрю
Malstrem: понял - вариант дневника социального эксгибициониста.

(С) http://bash.org.ru

Есть над чем задуматься?

Кстати, в книге "Обитаемый остров", самой сильной и запоминающейся для меня сценой был диалог Максима Каммерера с Колдуном. Мне кажется, что в нем фактически отразилась основная идея романа:

"- Нетерпение потревоженной совести! - провозгласил Колдун. - Ваша
совесть избалована постоянным вниманием, она принимается стенать при
малейшем неудобстве, и разум ваш почтительно склоняется перед нею, вместо
того, чтобы прикрикнуть на нее и поставить ее на место. Ваша совесть
возмущена существующим порядком вещей, и ваш разум послушно и поспешно
ищет пути изменить этот порядок. Но у порядка есть свои законы. Эти законы
возникают из стремлений огромных человеческих масс, и меняться они могут
тоже только с изменением этих стремлений... Итак, с одной стороны -
стремления огромных человеческих масс, с другой стороны - ваша совесть,
воплощение ваших стремлений. Ваша совесть подвигает вас на изменение
существующего порядка, то-есть на изменение стремлений миллионных
человеческих масс по образу и подобию ваших стремлений. Это смешно и
антиисторично. Ваш отуманенный и оглушенный совестью разум утратил
способность отличать реальное благо масс от воображаемого, - это уже не
разум. Разум нужно держать в чистоте. Не хотите, не можете - что ж, тем
хуже для вас. И не только для вас. Вы скажете, что в том мире, откуда вы
пришли, люди не могут жить с нечистой совестью. Что ж, перестаньте жить.
Это тоже неплохой выход - и для вас, и для других.Читать далее

Интересно, как этот диалог воплотит на экране Бондарчук?

Интересно порой поразмышлять, в каком контексте употреблялась та или иная фраза. В данный момент вот на кладбищенскую тему потянуло.

S.T.T.L. - Sit tibi terra levis.

Ну русском мы привыкли ее произносить как «Да будет земля тебе пухом» или «Пусть земля тебе будет пухом».
Считается традиционной формой латинских эпитафий, восходящей к фразе из «Алкесты» Еврипида. На древнегреческом, увы, я ее не воспроизведу, но на русском в переводе Иннокентия Анненского звучит как «Да будет легка над тобою Земля, царица…».
Активно используется в надгробных речах и некрологах.
Более всего меня забавляет то, когда в некоторых словарях крылатых латинских фраз указывается, что Sit tibi terra levis встречается у Тибулла и Марциала.
Я плохо знакома с творчеством Тибулла, поэтому найти, в каком контексте ее употребляет Тибулл, опять же увы, не могу.
Но ни одному человеку не пожелаю, чтобы над его могилой эту фразу произнесли в том контексте, в которой ее употребил Марциал.

В оригинале знаменитая эпиграмма Марциала выглядит так:

Saecula Nestoreae permensa, Philaeni, senectae,
rapta es ad infernas tam cito Ditis aquas?
euboicae nondum numerabas longa Sibyllae
tempora: maior erat mensibus illa tribus.
heu quae lingua silet! non illam mille catastae
vincebant, nec quae turba Sarapin amat,
nec matutini cirrata caterva magistri,
nec quae Strymonio de grege ripa sonat.
quae nunc Thessalico lunam deducere rhombo,
quae sciet hos illos vendere lena toros?
sit tibi terra levis mollique tegaris harena,
ne tua non possint eruere ossa canes.

А вот замечательный перевод на русский, выполненный Ф. А. Петровским:
Читать далее

Говоря суммарно, в жестах и романах средневековья сам император, его родственники и близкие получили вторую жизнь. Все они приобрели новый облик и характер, сохранив при этом некоторые черты, засвидетельствованные историей, и изменив другие почти до неузнаваемости. Исторический Карл, носивший только усы, отпустил седую бороду и прожил вместо семидесяти двести лет, успев за это время слиться не только со своим дедом — Карлом Мартеллом, но и со своим внуком — Карлом Лысым, а его мать, Бертрада, в противовес своему «короткому» супругу, значительно «удлинилась» и стала «большеногой». Не менее деформировались сыновья и внуки Карла, хотя в главном из них, Людовике Благочестивом, точно сохранены его безволие и двоедушие. Из окружения Карла и Людовика «в живых» не осталось никого, за исключением Роланда да еще Гильома Тулузского; впрочем, и эти двое обзавелись и новым обликом, и новой родней: Роланд стал «племянником» Карла Великого, а Гильом получил не менее знаменитых предков. Зато вдруг «ожили» многочисленные герои, которых не знала или почти не знала подлинная история. Появился неугомонный Рено де Монтобан с тремя братьями, появился многострадальный Ожье Датчанин, чей героизм не раз спасал Карла, появились бешеный Рауль де Камбре, предатель Гуенелон и многие, многие другие.
Все они действуют вразброд, но при этом обязательно сходятся в одной точке, и точка эта — их сюзерен, непобедимый император. Недаром давно уже замечено, что даже в знаменитой «Песни о Роланде» подлинным героем является вовсе не Роланд, а его «дядя» — Карл Великий.
И вот что особенно знаменательно.
Внимательно приглядываясь, видишь: средневековая поэзия преувеличила, но вовсе не исказила реальные черты образа франкского императора. Борющийся с коварными вассалами, отправляющийся паломником в Святую землю или ведущий в крестовый поход христианских рыцарей, Карл, мощный седобородый великан, рассекающий ударом меча всадника вместе с конем, — это, в сущности, исторический Карл, но разросшийся в глазах потомства, подобно тому, как, по образному выражению историка, «заходящее солнце удлиняет тень предметов, не лишая возможности признать их действительные очертания».

Из книги А. Левандовского "Карл Великий"

Решила прочитать «Александрийский квартет» Лоренса Даррелла. Прочитала «Жюстин» и дочитываю «Бальтазара».
Странные ощущения от этого произведения. Не могу пока понять, нравится ли мне, или нет. Видимо, это станет понятно, когда будут прочитаны все четыре части, составляющие по замыслу автора единое целое.
Но определенно затягивает. И даже не сюжет или тема, а сама форма повествования. При этом вторая книга пошла у меня гораздо легче первой. Даже захотелось кое-что из нее выдрать на цитаты:

Дневник – последний источник, к которому стоит прибегать, если хочешь узнать о человеке правду.

Если у тебя уже не получается с тем, кто под рукой, - ну что ж, закрой глаза и представь того, кто для тебя недосягаем. Почему бы нет? Законов ты не нарушишь, и – тайна гарантирована.

…боги – это люди, а люди – это боги; и те и другие вторгаются в жизнь друг друга, пытаясь друг через друга выразить себя, - отсюда и смешение людских умов, и наше знание о силах, которые выше нас либо внутри нас…

…никто и никогда не говорит ни единого слова, никто даже не перешептывается, пока акробат на канате; они просто сидят и смотря спектакль, и ждут, и надеются быть мудрыми, когда случится то, что должно случится.

Если ты влюбился в маску, будучи в маске сам… у кого из вас первого достанет смелости ее снять? Может, таким влюбленным имеет смысл навсегда остаться в масках?


P.S. Одним из главных героев «Александрийского квартета» (если не самым главным) является город. А мне сложно прочувствовать город, в котором я ни разу не была и поэтому вынуждена полностью полагаться на честность автора. Наверное, это обстоятельство в какой-то степени мешает пока составить четкое мнение о том, что я читаю.
Вот когда закончу «Клеа», последнюю часть, тогда уже буду знать, хочу ли знакомиться с другими книгами Лоренса Даррелла.
Кстати, очаровательную сказочную повесть «Говорящий сверток», написанную знаменитым братом писателя, я в детстве очень любила перечитывать.

Никто не знает столько, сколько не знаю я...

А кофе на клавиатypy тоже виpyс пролил?

Дорога к успеху всегда закрыта на ремонт.

Источник нашей мудрости - наш опыт. Источник нашего опыта - наша глупость.

Хуже, чем вчера может быть только завтра.

То, что для гусеницы — конец света, для бабочки — день рождения.

Не стоит растить крылья, если не знаешь, куда лететь.

Правило звонка. Телефон, на который вы смотрите, никогда не звонит.

Все девушки от природы ангелы, но когда им обламывают крылья, им приходится летать на метле.

Никогда не ешьте последнюю котлету со сковороды: одной котлетой не наешься, а пустую сковородку придется мыть.


Источник

Марионетки-атеисты сомневаются в существовании кукловода.(С)

Графомания, это когда читаешь свои написанные несколько строчек много лет назад постоянно находишь что-то новое.(С)


Чем сильнее чего-то хочется, тем ниже скорость закачки. (С)

- Ну и что вы решили по поводу Нового года?
- Мы решили - пусть наступает. ©

Вот и у меня настроения аналогичные. Никаких планов по поводу того, как, с кем и где отмечать нет. Хотя есть желание встретить праздник в тихой семейной обстановке, культурно посидеть за столом, посмотреть глупые новогодние передачи и лечь спать…
Хочется спокойствия и уюта.

Зато на праздничные дни я уже успела настроить планов. И нужно как-то умудриться попасть в «Ленком» на «Юнону» и «Авось», пробежаться по Пушкинскому музею и ознакомиться с обновленной экспозицией, досмотреть четвертый сезон «Дживса и Вустера», наконец-то целиком посмотреть сериал «Рим», встретиться с одногруппниками и погостить у бабушки.
Интересно, получится ли?

Двери счастья отворяются, к сожалению, не внутрь тогда их можно было бы растворить бурным напором, а изнутри, и потому ничего не поделаешь!
(С)С. Кьеркегор

Каким-то образом увлечение Кьеркегором в свое время прошло мимо меня.
Под соответствующее настроение я зачитывалась Сенекой, Марком Аврелием и Монтенем. Потом – Шопенгауэром. Еще позже – Бердяевым и Розановым.
А вот сейчас время от времени люблю перелистать именно «Афоризмы эстетика» Кьеркегора.

«Кое-кто решил, что я рекламирую ЕдРо, кое-кто решил, что я агитирую против ЕдРа, многие повторяют, что "голосовать смысла нет вообще, все равно победит ЕдРо"...

Дорогие вы мои!

Выборы я рекламирую! Прийти на выборы я агитирую!

Я ведь не зря недавно писал пост "про демократию". И ведь почти все были, как ни странно, единодушны: "Блин, как демократии-то хочется, ведь идея неплохая, но не работает..."

А знаете, почему не работает? Злой начальник всем велел прийти на участок и проголосовать, как ему нравится? Не смешите меня такими страшилками. Начальник не будет стоять за спиной и смотреть, в какой галочке вы поставили крестик. Выслушайте и проголосуйте как вы считаете правильным.

В отличие от многих из вас я хожу на выборы. Знаете, мне на прошлых выборах наблюдатели от наших же партий (не от европарламента или госдепа США) не позволили жене, стоящей рядом, слово сказать - набросились "это незаконно, влиять на волеизъявление!" И на этих, проведите натурный эксперимент: изобразите начальственную рожу и попробуйте своим же друзьям, изображающим подчиненных, в бюллетени заглядывать и советы давать...

Демократия не работает потому, что вы все очень умные. Все как профессор из анекдота, который не пойдет голосовать, потому что по статистике его голос ничего не решает. Потому на выборы и приходит треть избирателей, что все остальные лучше потратят потом четыре года вздыхая о неправильных выборах, чем один час на сами выборы. Вы не пойдете голосовать, потому что ваша партия не пройдет? Путаете причину и следствие, это она не пройдет, потому что вы не пошли голосовать.

Нет идеальных партий, которые вас устраивают? Нет, конечно. Идеальная партия - та, в которой вы будете лидером, а ваша супруга - казначеем. Сколько у нас было партий на первых постсоветских выборах? Штук сто? Можно было бюллетень читать как книжку? И что, это меняло реальный расклад в парламенте?

Демократические выборы - дурацкая, неудобная, плохо работающая система. Но только дурак отказывается от плохо работающего утюга, потому что у него нет нового. Дурак, который потом будет ходить в мятых штанах...

Представьте себе больного, который знает, что он болен. Ему надо принимать лекарства. Ходить на обследования. Но он не пойдет, потому что врачи не нравятся - у одного морда больно сытая, у другого глаза вороватые, третий горькие лекарства прописывает, четвертый предлагает терапию еловыми шишками. Лучше вообще не лечиться, да?

Ну что вы как дети, ей-Богу... Назло мамке уши отморожу... :(
P.S. И вообще. Я этот пост начал писать, желая подвести к одному тезису. Но увлекся, и тезис забыл… Человек, не пошедший на выборы, вряд ли имеет моральное право следующие четыре года ругать власть. Он не воспользовался своим правом хоть как-то на нее повлиять».

Отсюда

Собственно, непосредственно по теме.
Как человек думающий я могла бы подписаться под каждым словом. Но как человек чувствующий не могу не порадоваться, что такое мероприятие как выборы пока еще не превратилось у нас в добровольно-обязательно-принудительное. Потому что в данном случае все 50 на 50. И от бездействия теоретически много вреда, и от действия.
Можно бы было еще очень много рассуждать о выборе между «большим и меньшим злом», идеях голоса за оппозицию (осталось только ее найти), патриотическо-гражданскую сознательность и т. п.
Только какой в этом смысл, если выбор уже сделан в сторону бездействия. И не мной одной.

Непосредственно о Лукьяненко.

Мне записи в его ЖЖ намного интереснее периодически читать, чем его книги. Хотя трилогию об острове Русь весьма-таки люблю.

Интеллигентный человек - это такая редкая порода людей, которые никогда не видели никакого Ночного Дозора, кроме как от Рембрандта. (C)

Читаю сейчас роман "Были и небыли", второй из серии Бориса Васильева про Олексиных. Попался вот такой отрывок о Толстом и Достоевском:

Как то зашла речь о графе Льве Николаевиче. Василий Иванович читал почти все, что было опубликовано, высоко отзывался о Толстом как о писателе, но не верил ему как человеку. Усмехался скептически:
— Граф мастерски потрошит человека, Мария Ивановна. Мастерски, но — постороннего. А вот господин Достоевский ставит опыты на себе. Себя потрошит, и ему больно. Больно ему, а его сиятельству не больно. Один блистательный патологоанатом, а второй сам у себя вырезает аппендикс. Или того страшнее — язву из сердца.
— Полно, Василий Иванович. Сомневаться в огромном таланте Льва Николаевича даже не модно.
— А я и не сомневаюсь в его таланте, а может быть, и в гениальности. Но зло у графа теоретическое. А у нас практического зла — девать некуда. Практического — и во фраках, и в мундирах, и в армяках.

А ведь в этом определенно что-то есть.