Наполеон и ночные горшки. Исторический курьез
Политическая карикатура – давний способ борьбы, как с внутренними, так и внешними врагами государства. И побеждает в этой борьбе самый изобретательный, самый оригинальный.
В Российском государственном историческом архиве хранится одно небольшое малопримечательное дело, не удостоившееся внимания исследователей. Полагаем, что напрасно.
Осень 1806 года. Наполеон уже одержал блистательные победы в Европе на суше, хотя и потерпел поражение от Англии в морской Трафальгарской битве. Пруссия отступает перед сокрушительными ударами его армии.
В это время в Россию, воевавшую в коалиции с Англией и другими европейскими державами против Франции, в Санкт-Петербургский порт приходит очень странный товар. Предоставим слово архивным документам.
«Его Сиятельству, Господину действительному тайному Советнику, члену совета, сенатору, Министру коммерции, департамента водяных коммуникаций и комиссии о устроении в Государстве дорог главному директору и разных орденов кавалеру, графу Николаю Петровичу Румянцову
От советника государственной Коммерц коллегии, надзирающего за Санктпетербургскою и Кронштадтскою таможнями и кавалера Литке.
Рапорт.
Между фаянцевой посудой из Ливерпуля купцу Лембке высланной, находятся тысяча восемьсот шесть ночных горшков, внутри коих на дне изображен портрет с надписью “Наполеон Бонапарт, император французской и король Италианской”, и хотя сосуды сии по тарифу пропустить и можно бы было, но поелику тут ругательное намерение на известное лицо чересчур ощутительно, то я и не велел их выпускать без особого на то от Вашего Сиятельства разрешения.
О сем покорнейше доношу.
Петр Литке.
Сентября 24 дня 1806 года».
Предусмотрительный чиновник не прогадал. От начальства он тотчас получает краткий и столь же категорический ответ:
«Милостивый Государь мой, Петр Иванович!
Известные ночные горшки с портретами, о которых Ваше Превосходительство писали ко мне в рапорте вашем от 24 сентября под №624м, я поручаю вам, Милостивый государь мой, с высочайшей воли выслать без промедления обратно за границу».
Проходит еще около двух недель, и советник коммерц коллегии Литке, сообщив начальнику о сделанных им по сему вопросу распоряжениях, считает долгом изложить некоторые дополнительные сведения:
«Носится слух, что будто такие же горшки здесь в городе кем-то показываемы были; буде сей слух неложный, то недолжно ли по многим причинам употребить все способы к открытию такового показчика, и тех людей, кои доставили ему горшок на толь непозволительной показ».
Расторопный чиновник осмеливается даже дать совет, высказав свои соображения по делу:
«Объявленные купцом Лембке горшки, как выше донесено, уложены уже в бочки перешнурованные, и с обеих днищ запломбированные; но пройдет может быть до отправления их за брантвахту еще несколько дней – между тем осмеливаюсь поднесть прозорливому Вашего Сиятельства рассмотрению, возникшего во мне по сему предмету идею: Всякие пасквили везде истребляются публично рукою палача, поелику оные горшки суть ничто иное как пасквили, следовательно вместо отправления их за границу, ближе бы было к принятым в подобных случаях правилам приказать истребить их публично чрез полицию, после чего можно увериться, что уже ни один из сих горшков здесь ни у кого в руках не появится».
Однако этот совет был оставлен без последствий. Впрочем, и приказ начальства выполнять не торопились. Как следует из документов, из-за прекращения навигации и других обстоятельств отправка горшков была задержана. Наконец, год спустя, Кронштадтская таможня 14 сентября 1807 г. донесла Румянцеву, что ночные горшки отправлены на шведском судне.
Любопытно, что отправка странного груза произошла только после заключения Тильзитского мира с Францией. Возможно, русские власти предпочли сохранить за собой это идеологическое оружие на случай продолжения войны. Но история пошла другим путем. Пять лет мира были прерваны войной 1812 года, расставившей все точки над “i”.
Источник
