Снится, в общем, мне сегодня, что решила я, пока Олег спит, сплавать на нашем катере на Тихий океан, где прямо посреди его стоит на сваях деревянный сарай-домик каких-то местных аборигенов, но так как они давно там не живут, то он почти наш.

Приплыла я, села на доску, которая осталась от деревянного настила на пороге домика, ноги - в океан, сижу арбуз ем. Уронила арбуз в воду, лежит он там, просвечивает. Красиво. Ладно, думаю, потом приплыву ещё его понаблюдаю. Хорошо сидеть на доске ноги в океане, но домой пора, скоро Олег проснётся.

А катер-то мой тю-тю - уплыл, прокараулила. Вот Олег мне задаст. Пришлось вплавь плыть. Благо недалеко, другой берег видно. Пока плыла, технику плаванья отработала. Выхожу на том берегу, а там снег, сугробы. Посёлок какой-то незнакомый, деревянный, улицы по-нашему подписаны, Россия.

А я в купальнике, без катера и без копейки денег. Как домой добираться? Пошла по снегу босиком в местный сельсовет просить денег до Москвы, на дорогу.
Видимо, дали, потому как проснулась дома. Олегу всё рассказала, он даже за катер не поругал, так обрадовался, что я выплыла.

Потом ребёнку рассказала.
- Ну как сон? - спрашиваю.
- Да нормальный, - отвечает, - как у всех.
- Это я, - говорю, - нос Долфином промывала, морем пахнет.

Когда от нас уходили Коммунисты, они остановили часы на спасской башне и все вокруг окаменело.

И Коммунисты вошли мимо каменных солдат в Мавзолей и разбили Гроб Хрустальный. Они сняли с Ленина голову, вытрясли из нее ненужную солому и набили мозгами из свежих отрубей с иголками. Они вырезали ножницами дыру в чорном его пиджаке и поместили внутрь алое кумачовое сердце. И сердце забилось и встал Ленин и поднесли ему Смелость в бутылочке. Выпил Ленин Смелость и тут же стал как прежде приплясывать на мягких соломенных ножках и подмигивать сразу двумя нарисованными на голове глазами.

После этого вышли Коммунисты с Лениным подмышкой из Мавзолея и свистнули в два пальца. И вывел им Голый Мальчик из-за гума четырех Красных Коней. Вскочили Коммунисты в седла, достали из подсумков пыльные шлемы еще с египетских времен, и медленным шагом пошли их кони навстречу красному не нашему солнцу в полнеба.

И забили барабаны, и в посередине реки Яик всплыл на минуту Чапай облепленный раками, и в Трансильвании заскрежетал в могиле зубами товарищ Янош Кадар, и обнялись в земле Николае и Елена Чаушеску. И Лев Давидович Троцкий зашарил рукой в истлевшем гробу в поисках пенсне, но пенсне конечно пожалели сволочи в гроб положить, и он затих уже навсегда. И выкопались из земли Валя Котик и Зина Портнова, и Павлик Морозов, и Володя Дубинин и отдали последний пионерский салют. И молча встали Алексей Стаханов и Паша Ангелина, Сакко и Ванцетти, Че Гевара и Патрис Лумумба и все те, кого вы суки забыли или даже никогда и не слышали. И одновременно сели в своих американских кроватях и закричали толстая чорная Анжела Дэвис и навсегда голодный дедушка Хайдер.

А Коммунисты уходили все дальше и дальше: мимо каменной очереди в макдональдс и каменной ссущей за углом бляди, пока не превратились в точки. И погасла навсегда Красная Звезда, с которой они прилетели много тысяч лет назад, чтобы сделать нас счастливыми.

И снова пошли часы на спасской башне, и мы тоже пошли дальше, шмыгая носом. И нихуя мы ничего не заметили и не поняли.

Что не будет уже Будущего и никогда уже не дадут нам каждому по потребности, и не построят нам висячих дворцов и самодвижущихся дорог, не проведут нам в кухню пищепровод и никого из наших знакомых никогда уже не назовут Дар Ветер. Что и мы и дети наши и праправнуки так и будем вечно пять дней в неделю ходить на работу, два дня растить чорную редьку, потом на пенсию, потом сдохнем.

А не нужно было тогда, когда счастье было еще возможно, пиздить на заводе детали и перебрасывать через забор рулон рубероида, строить в сарае самогонный аппарат и слушать чужое радио. Тогда не обиделись бы Коммунисты и не ушли бы от нас.

Просрали, все просрали, долбоебы.

© Дмитрий Горчев, 2002-2010.

ИЗ ДЕТСТВА

Я - маленький, горло в ангине.
За окнами падает снег.
И папа поет мне: "Как ныне
Сбирается вещий Олег... "

Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.

Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.

ВЫЕЗД

Помню - папа еще молодой,
Помню выезд, какие-то сборы.
И извозчик лихой, завитой,
Конь, пролетка, и кнут, и рессоры.

А в Москве - допотопный трамвай,
Где прицепом - старинная конка.
А над Екатерининским - грай.
Все впечаталось в память ребенка.

Помню - мама еще молода,
Улыбается нашим соседям.
И куда-то мы едем. Куда?
Ах, куда-то, зачем-то мы едем...

А Москва высока и светла.
Суматоха Охотного ряда.
А потом - купола, купола.
И мы едем, все едем куда-то.

Звонко цокает кованый конь
О булыжник в каком-то проезде.
Куполов угасает огонь,
Зажигаются свечи созвездий.

Папа молод. И мать молода,
Конь горяч, и пролетка крылата.
И мы едем незнамо куда -
Всё мы едем и едем куда-то.

Ещё в начале перестройки приехал в один маленький городок один священник. Честь ему и хвала - практически на его энтузиазме была восстановлена и отреставрирована старинная церковь, памятник архитектуры, гордость города. Одна беда - любил поп закладывать за воротник. И веселые компании любил, далекие от церковных устоев. Как-то раз до утра отмечал праздник вместе с моей соседкой - водка текла рекой. А на утро - служба. Пришла в церковь и его недавняя собутыльница. Подходит и смиренным голосом пытается задать священнику какой-то вопрос, что-то там насчёт как поставить свечку. "Уйди, Валя, от тебя нечистым духом пахнет!!!" - громоподобно заявил отец Иван на весь храм.

А вот еще один случай, мне рассказали:
"До смешного - мой папа в начале 90-х (рабочий, обычный советский тогда ещё человек) зашёл в церковь узнать насчёт крестин внука и обратился к батюшке со словами:
- Добрый человек, не подскажите...
На что батюшка его отшил:
- Тут вам добрых людей нет!!!"
(Галина Старостина)

Сумка у меня. Матерчатая такая - из плащёвки. Много отделений. Я обычно паспорт с собой не ношу - но муж тип "надо, надо...", ну и положила в потаённый кармашек.
Первый раз я ету сумку просто замочила в тазике с порошком... Шок... Высушила. Паспорту хоть бы что. Тока покоробился немного. В паспорте был полис. Высушила. И хоть бы что!..
Но вчера я всё это дело долго крутила в машинке с порошком... Потом долго в машинке в воде энтой держала... закрутилась на кухне. Потом прополоскала тщательно. И НИЧЕГО!!! Ни паспорту, ни полису. Из чего же их зараза делают???

))))