АВТОР: scoradh
ПЕРЕВОДЧИК: windsor_tie
ОРИГИНАЛ: http://community.livejournal.com/slashfest/24550.html
РАЗРЕШЕНИЕ НА ПЕРЕВОД: получено.

ГЛАВНЫЕ ГЕРОИ/ПЕЙРИНГ: Гарри Поттер, Рон Уизли
РЕЙТИНГ: PG-13
КАТЕГОРИЯ: slash
ЖАНР: romance

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: Спустя несколько лет после внезапного отъезда Гарри возвращается в Англию.



People will tell you where they’ve gone
They’ll tell you where to go
But till you get there yourself, you never really know

-- JONI MITCHELL

Тем утром облака ошибочно возомнили себя частью земли, и потому стремились прижаться к ней как можно ближе. Линия горизонта была скрыта завесой не то дождя, не то снега, страдающего комплексом неполноценности.

Рон смотрел в окно, прикусив губу и сражаясь с манжетами своей рубашки. Для такой погоды лучше всего подошла бы непромокаемая мантия с меховой подкладкой, но зато у легкой шерстяной мантии был капюшон. Обе они были разных оттенков зеленого, как и большая часть его гардероба. Когда-то он был уверен, что этот цвет придает ему сходство с перевернутой вверх тормашками морковкой, но Гермиона убедила его в обратном и Рону оставалось только довериться ее бесконечной мудрости.

Решив предоставить ей право окончательного выбора, он достал обе мантии из шкафа и разложил их на узорчатом покрывале, старательно разгладив складки. Тем временем запах овсянки и диетических тостов прошествовал вверх по лестнице, дабы поприветствовать его.

По сравнению с его холостяцкими деньками, когда одуряющий запах жареной ветчины, бекона и кровяной колбасы a la Гарри обнимал его с утра, словно довольный любовник, кухня Гермионы была как холодный душ. В самом начале своей семейной жизни Рон понял, что у него есть два пути – либо спорить с Гермионой по каждому поводу, либо позволить ей делать все, что ей угодно. Он выбрал последнее. В основном, по той причине, что лучшая пончиковая магического Лондона находилась в двух шагах от «Ужастиков умников Уизли».

- Доброе утро, дорогой, - сказала Гермиона, когда он вошел в кухню. Она взмахивала палочкой изящно, как балерина. Кресло выдвинулось из-за стола, приветливо взбивая подушки. Молоко само налилось в чашку с овсянкой, туда же последовал сахар – не больше одной ложки, а пара едва подрумяненных тостов опустилась на тарелку.

- Доброе утро, любимая, - Рон наклонился, чтобы поцеловать жену в щечку, но ей срочно понадобилось заглянуть в свой портфель, и оттого он промахнулся на несколько дюймов.

- Как ты себя чувствуешь? – спросила Гермиона. Она подняла руку, чтобы похлопать свернутый пучок на затылке, как бы сомневаясь, что ее волосы поддадутся регламентации, которую она старалась внести во все аспекты своей жизни. Даже теперь крохотные локоны боролись за свое право свободно завиваться вдоль линии волос. Рон надеялся, что она их не заметит – ему-то они нравились.

- Хорошо, спасибо, любимая, а ты? – Рон надкусил тост, который был полон питательных веществ и витаминов, и на вкус мало чем отличался от промасленного картона.

- Жаловаться не на что, - Гермиона мимолетно улыбнулась ему. – Я буду очень занята на этой неделе, так что на случай если не получится вернуться домой вовремя, я попросила Джинни прийти и приготовится что-нибудь для тебя.

- Гермиона, - попытался протестовать Рон, но тут же подавился крошками. – Я и сам прекрасно могу готовить…

- Здоровое питание, Рон, - между бровями Гермионы уже сейчас залегла сердитая морщинка. Когда-нибудь она доиграется, и лоб у нее станет как гофрированное железо. – Я знаю, что именно ты подразумеваешь под готовкой – насквозь прожаренные полуфабрикаты. Ты хотя бы представляешь, что происходит с твоими артериями, когда ты ешь такие вещи.

Рон хотел было сказать «нет, не знаю, и в этом весь смысл», но после такого Гермиона скорее всего целый день не стала бы с ним разговаривать. Вместо этого он пожал плечами и выдавил укоризненную улыбку – жест, к которому он обычно прибегал при общении с Гермионой, когда та переключалась в режим «священная война».

- Погода ужасная, - сказала Гермиона, отдернув тяжелую штору с оборками и задумчиво посмотрев в окно. – Какую мантию ты собираешься надеть?

Рон видел, что про себя она уже все решила, но не хотела указывать ему, что делать. Она предпочитала советовать, и тут был его черед внести посильную лепту.

- Наверное, шерстяную с капюшоном…, - начал было он, но Гермиона покачала головой.

- Нет, там слишком холодно, лучше надень ту, что с меховой подкладкой, - сказала она. – В такую погоду надо как следует закутаться. Вот, возьми шарф и зонт.

Рон подавил вздох. На их первую годовщину Гермиона связала ему шарф. По сути это было беспорядочное переплетение порванных ниток и узелков, которое заставляло близнецов валяться от смеха каждый раз, когда Рон его надевал. Но Гермиона обиделась бы, если бы он купил себе другой. Потому он жил надеждой, что однажды до кого-нибудь из родственников дойдут его не слишком тонкие намеки, и на Рождество он получит новый шарф из магазина.

- Мне пора, - Гермиона накинула бархатную мантию на свои аккуратные плечи. – Увидимся вечером, дорогой.

Она быстро поцеловала его в щеку, на которой оставались крошки, и дезаппарировала.

Рон вздохнул с облегчением. Он любил Гермиону всем сердцем, но иногда – часто – ему было комфортней, когда она просто… отсутствовала. Он добавил еще пару ложек сахара в овсянку, так что теперь у нее был вкус именно сахара, а не того, что он ел сначала, и запил все кружкой чая с тем же запретным веществом.

Гермиона держала в доме немного чая для гостей, однако не одобряла потребление кофеина членами семьи. Но так как Рон приходил домой после работы на три-четыре часа раньше Гермионы, ему не составляло труда заменить использованные пакетики чая новыми до ее возвращения.

В девять Рон подумал, что пора бы собираться на работу. Близнецы не проявляли излишней строгости к персоналу. Персонал, в основном, состоял из молодых привлекательных ведьмочек, которых Фред и Джордж попеременно пытались соблазнить, и потому смотрели сквозь пальцы на то, что большую часть времени девушки занимались своим маникюром. Кроме того, в штате наблюдались «идейные» молодые люди – эти фанатики согласились бы работать бесплатно, если бы близнецы попросили. К Рону – как к родственнику – отношение было особое: в его обязанности входило раскладывать весь товар по полкам и заниматься счетами. Все остальные были либо слишком бестолковы, либо слишком заняты для подобных поручений.

Когда они с Гермионой бывали на министерских вечеринках, она представляла его как старшего продавца-консультанта. У Рона сложилось впечатление, что она стесняется его работы, но Гермиона – будучи политиком – ни за что не признала бы это. Пару раз на раннем этапе она намекала, что он мог бы найти работу, которая помогла бы ему расширить кругозор, но Рон полагал, что одной совместной жизни с Гермионой достаточно, чтобы расширить кругозор кому угодно так, что мало не покажется, и потому проигнорировал ее подколки.

Рон воображал, что как только Гермиона достигнет своей цели и станет новым Министром Магии, он тоже продвинется вверх по карьерной лестнице, и будет работать ее мужем на полную ставку. Как-то раз она мимоходом упомянула о двух детях в долгосрочном прогнозе и Рон решил, что было бы неплохо целый день сидеть дома и присматривать за ними. В конце концов, это вряд ли будет сильно отличаться от работы в магазине приколов, да и запаха наверняка поменьше.

Он как раз убирал шерстяную мантию обратно в шкаф, когда раздался яростный стук в окно. Рон резко обернулся, и сердце у него подпрыгнуло при виде совы, которая била о стекло промокшими крыльями, глядя на него с явной неприязнью.

Рон впустил птицу, но в его сознании Хэдвиг никак не вязалась с доставкой писем, даже после того, как она едва не оставила его без глаза, заехав по нему свернутым пергаментом. Вероятность получить весточку от Гарри примерно равнялась вероятности дождаться визита на дом от Иисуса. Он попытался припомнить, когда же он последний раз получал письмо. Кажется, это была короткая записка, в которой Гарри извинялся за то, что не сможет прийти на свадьбу. Или было еще что-то с тех пор? Гарри точно присылал открытку Джинни, когда та обручилась с Оливером Вудом, но их свадьбы разделяло не более месяца, и он не мог вспомнить, какое послание пришло первым.

Рон бросил мантию и поспешил налить Хэдвиг воды в стаканчик для полоскания зубов. Как могла, она дала понять, что оскорблена таким вульгарным обхождением, а что еще ему оставалось делать, если у них в доме не было совы с тех самых пор, как Гермиона поняла, что они «чрезвычайно негигиеничны». Рон поймал себя на том, что едва не начал извиняться перед птицей, но потом решил, что нет – так просто его не запугаешь.

Письмо было как обычно коротким, но Рону пришлось перечитать его несколько раз, прежде чем до него дошел смысл написанного.

Рон,

Я буду на Диагон аллее сегодня в четыре. Было бы здорово увидеться.

Гарри

Глупо улыбаясь, он решил не слушаться совета Гермионы и все-таки надеть шерстяную мантию. А просто так.

* * *

- Нет, серьезно? – Фред даже отвлекся от своего отражения в чайной ложке, глядя в которую он пытался пригладить челку. – Это ж здорово!

- Ты смотри, скажи ему, что мы тоже хотим встретиться, если у него будет время, - добавил Джордж, игнорируя новенькую продавщицу, которая – исключительно ради него – наклонилась, чтобы поднять с пола упавшее перо. – Спорим, маму от радости удар хватит, если он к ней заглянет.

Про себя Рон уже начинал тихо беситься. «Доброе утро», сказанное мимоходом около полудня раз в неделю – вот, что он, если повезет, обычно слышал от близнецов. И только когда дело касалось Гарри, на него начинали обращать внимание. Его охватило такое чувство, будто ему снова четырнадцать.

- Скорее всего, он будет занят, - процедил Рон, хотя на самом деле был уверен в обратном.

Гарри какое-то время работал Аврором, но, как оказалось, это не слишком подходящая профессия для человека его уровня. Потом был скандал с Малфоем, а потом он исчез. Рон так и не выяснил, чем он занимался все это время. Хотя и сомневался, что тому пришлось мыть посуду в двух ресторанах, чтобы платить за квартиру. А вот Рону пришлось, когда из-за внезапного отъезда Гарри он оказался в не самой простой ситуации.

Если верить дошедшим до Англии слухам, Гарри теперь был миллионером, кочующим с вечеринки на вечеринку, проводящим время на яхтах и в роскошных особняках по всему миру. Это совсем не было похоже на Гарри, которого он знал, но Рон уже начинал спрашивать себя, существовал ли тот Гарри вообще.

- А он до сих пор… ну, ты понимаешь? – Фред прокашлялся, и помахал рукой, будто дирижируя невидимым оркестром. Это еще больше вывело Рона из себя. Вот именно из-за таких реакций, Гарри бросил все и сбежал, после того как «Дейли Профит» разоблачил его на первой полосе.

- Гей? – громко уточнил Рон. Несколько человек оглянулись на них, кто-то захихикал, но мир не спешил рушиться и солнце упорно светило на небе. И это его считали тупым и бесчувственным. Да ради всего святого, он понял все, когда им обоим было по двенадцать.

- Вообще-то я собирался сказать «с Малфоем», - Фред неодобрительно посмотрел на младшего брата. Было очевидно, что скорее уж он собирался процитировать псалом, воспевающий Аллаха, но Рон был слишком расстроен, чтобы препираться.

- Не знаю, - ответил он. – Думаю, нет. Ведь по идее Гарри последнее время был в Перу, а Малфоя минимум дважды в месяц вызывают в комитет по злоупотреблению магией.

- Одно другого не исключает, - заметил Джордж, который наконец-то обратил внимание продавщицу, поронявшую к тому времени столько перьев, что хватило бы на небольшое чучело. Он ухмыльнулся и томно подмигнул ей.

- А вот и исключает, - огрызнулся Рон. Во всяком случае, он так считал. В конце концов, если представить, что у человека есть выбор: либо заниматься сексом с Гарри, либо заколдовывать вилки, чтобы они нападали на любого, кто к ним прикоснется, то вряд ли кто-то, будучи в здравом уме, выберет второе. Не то чтобы Малфой пребывал в здравом уме…

В этой мысли было что-то не так, но Рон не успел додумать, так как приметил, что какой-то пацаненок стоит у огромной стопки «Симулянтских Сладостей» и пытается вытащить самую нижнюю. Долг обязывал его спасать неразумных от преждевременной гибели.

* * *

К четырем часам дождь перешел в легкую изморось. Рон плотнее натянул капюшон на лоб, чувствуя, как некоторые особо настойчивые капельки просачиваются сквозь ткань. Гермиона как всегда оказалась права.

Он понятия не имел, где именно на Диагон Аллее появится Гарри, и беспокоился из-за этого больше, чем следовало бы. Ему было двадцать восемь лет, он был совершеннолетним в течение одиннадцати из них, и женатым в течение трех, и при этом волновался как первокурсник на пороге Хогвартса.

«Это всего лишь Гарри» повторял он про себя. Не помогало. Он нервничал.

Пройдясь не менее семи раз от бывшего кафе-мороженого Фортескью до аптеки, что, по крайней мере, позволило ему сжечь все калории от глазированного пончика, он уже почти собрался отправиться домой, когда Гарри, наконец, появился, вызвав по старой традиции всеобщее волнение.

Он аппарировал прямо посреди улицы, по которой двигался серый поток людей. Впечатление было такое, будто на гравийной дорожке расцвел крокус. Несмотря на пасмурную погоду, на глазах у Гарри были солнечные очки, а одет он был растянутую «вареную» футболку, которую при желании можно было бы носить как платье, и джинсы – настолько рваные и потрепанные, что, кажется, кроме швов от них ничего и не осталось. Рон, чьи представления о Гарри были столь же обрывочными как и нынешнее одеяние последнего, не мог понять, был ли это намеренный эффект или случайность.

- Рон! – радостно заорал Гарри, направляясь к нему, а Рон стоял, не в состоянии пошевелиться – капюшон и промокшие волосы прилипли ко лбу – и пытался понять, как это Гарри сумел разглядеть его в такой толпе. Зато теперь не только Гарри, но и несколько сотен людей с любопытством пялились на него.

Рон прокашлялся, собираясь что-нибудь сказать, но Гарри тут же обнял его, и ему ничего не оставалось, кроме как обнять того в ответ – это было все равно, что сжимать в руках необычных размеров хворостинку. До этого он обнимался только со своей матерью, сестрой и женой, и все они были куда более рельефными, чем Гарри, но все-таки никто не обнимал его крепче.

Когда Гарри, наконец, отпустил его, обнаружилось, что вокруг них уже собралась немалая публика, явно привлеченная зрелищем. Гарри сдвинул очки на волосы, открывая взгляду загорелое лицо со здоровым румянцем на щеках и россыпью коричневых веснушек на носу. Рон был слегка поражен – последний раз, когда он видел Гарри, тот был еще подростком, а сейчас перед ним стоял взрослый мужчина, и харизма, чьи признаки проглядывали еще в детстве, теперь была налицо.

- Я так рад тебя видеть! - сказал Гарри голосом теплым, как растаявшая карамель.

Сочетание раздражающих факторов – начиная с глазеющей толпы и заканчивая промокшими волосам – заставило Рона ответить язвительнее, чем он собирался:

- В самом деле? Кто бы мог подумать. Сколько там прошло – шесть лет? Семь?

Гарри ущипнул себя за переносицу и виновато поглядел на него исподлобья – Рон очень хорошо знал этот взгляд.

- Думаю, я могу объяснить.

- Отлично, - заметил Рон. – А то не хотелось бы думать, что ты просто забыл о нас. Может, мы все-таки найдем более тихое местечко?

Не успел он договорить, как понял, что сморозил глупость. Он ведь хотел всего лишь убраться с глаз любопытных прохожих, но в мире Гарри подобное приглашение, скорее всего, предполагало целый комплекс других, куда более сложных действий.

Однако Гарри, казалось, не заметил его оплошности и ответил с явным энтузиазмом:

- Да! Пройдемся по маггловскому Лондону. Найдем какой-нибудь подвальчик и просидим там до закрытия как в старые времена.

Рон помнил те времена. Помнил, как умолял братьев взять его на работу, когда влез в долги – а все из-за нежелания отставать от Гарри в расточительности. Пакетики чая, которые он должен был заменить, проплыли перед его внутренним взором.

Он кивнул.

* * *

Их разделял покрытый царапинами и пятнами стол. На столе лежали очки Гарри, которые тот без конца вертел в руках. Рон удивлялся, как это он видит без них, но не спрашивал, потому что не хотел прерывать и без того запинающегося друга.

- Наверное, я был просто в шоке, - его глаза поблескивали в полумраке паба. – Я не ожидал, что это всех так заинтересует или… разочарует. Вот я и сбежал.

Он замолчал, плотно сжатые губы нервно дернулись.

Рон попытался сфокусировать взгляд на их асимметричных линиях, чтобы не окосеть окончательно. Были времена, когда он мог выпить восемь пинт без последствий для координации, но те времена миновали.

- Кстати, с Малфоем я был совсем недолго, - добавил Гарри. – Он был всего лишь частью моего бунта. Я хотел опробовать это на ком-то, кто не имел для меня особого значения, если ты понимаешь, о чем я. Для меня это был просто секс.

Рон поерзал на стуле. Алкоголь начинал действовать, от слов Гарри у него тепло защекотало внизу живота.

- … да и для него тоже.

Рон моргнул, не отрывая взгляда от губ Гарри, в то время как тот продолжал:

- Ведь не любили же мы друг друга, в конце концов. Мне просто нужно было время, чтобы, ну не знаю, примириться со всем этим. И потом, чем дольше я оставался вдали от вас, тем легче мне становилось. Я жалею, что не был на твоей свадьбе. Это было плохо с моей стороны. Но я подумал, что в любом случае так будет лучше.

- Нам тебя не хватало, - просто сказал Рон. Он не осуждал Гарри, с этим он покончил три года назад. Но даже если бы он семьдесят раз по семь простил его, он никогда не смог бы забыть, что Гарри не был рядом в тот день, чтобы подать ему кольцо.

Гарри прикусил губу.

- Я не хотел, чтобы люди говорили, будто ты… ты и я… только не на твоей свадьбе.

- Но Гарри, - возразил Рон, - ничего и не было. Мы никогда…Я хочу сказать, я, конечно, понимал, но…

- Понимал? – Гарри изумленно открыл рот. – Но я никогда не говорил тебе!

- А я, по-твоему, совсем тупой? – огрызнулся Рон. – Ты же Гарри Поттер. Ты никому ничего не говоришь. Только так уж получилось, что я был твоим лучшим другом дольше всех, забыл?

- Репортеры оторвались бы по полной, - голос Гарри был таким же сухим как его мартини. За время отсутствия у него развились занятные пристрастия в напитках.

- Тебя напугали подельники Риты Скитер? – Рон чувствовал, как пьяная ярость закипает у него в крови, - Черт, такого я от тебя не ожидал, Гарри.

Гарри принялся раздирать салфетку на мелкие кусочки.

- Прости. Если честно, я тогда плохо соображал. Было время, когда я… но, в общем, да.

Он покачал головой. Волосы у него теперь были длиннее и лохматее, чем раньше, и так здорово подчеркивали лицо, что не по себе становилось.

- Ты надолго здесь останешься? – спросил Рон. Он и словом не упомянул всех тех, кто хотел бы повидаться с Гарри. В данный момент он думал только о себе.

Гарри одарил светильник над головой Рона загадочным взглядом.

- А ты бы этого хотел?

* * *

Маленький дом был погружен в темноту. Сначала Рон удивился, но через секунду сквозь алкогольные пары пробилось воспоминание о том, что Гермиона будет допоздна работать над своей новой кампанией.

- Так вот где ты живешь, - Гарри стоял, засунув руки в карманы джинсов, с интересом оглядываясь по сторонам. В отличие от Рона, которого шатало как матроса в качку, Гарри твердо держался на ногах и говорил без проблем. – Мило.

После нескольких попыток Рон, наконец, открыл калитку.

- Ага, - икнул он. – Гермионе нравится.

Ему показалось, что Гарри нахмурился, но возможно, это была всего лишь причудливая игра света от уличных фонарей. В любом случае, Гарри обхватил его одной рукой за талию и без труда помог восстановить равновесие, прямо как в старые времена. Он даже выудил ключ из кармана Рона.

Во время недолгого совместного проживания они всегда держали ключ в одном и том же кармане, так чтобы наиболее трезвый всегда мог отыскать его с первой попытки. Когда много лет спустя Рон рассказал об этом Гермионе, она спросила ужасно раздраженно:

- Но почему вы не сделали дубликат?

Он не знал, что ответить.

Рон, спотыкаясь, пересек гостиную и свалился на диван, опрокинув близстоящую вазу с сухоцветами. Шедший вслед за ним Гарри поставил ее обратно и зажег свечи в канделябрах одним взмахом палочки.

- Очень стильно, - сказал он.

И это была абсолютная правда. Приглушенные серые и песочные тона, едва заметный орнамент в полосочку были просто воплощением стиля. Интерьер полностью отражал происхождение Гермионы из приемной дантиста, но в нем совершенно не было задорного хаоса, присущего штаб-квартире Уизли.

- Можете опустить таблички с оценками, - проворчал Рон. – Господи, у нас ведь даже похмельного зелья нет. Гермиона выпивает от силы бокал вина в неделю…

- А ты? – спросил Гарри.

- А я не люблю вино, - ответил Рон. – Ты бы сел, а? У меня шея затекла на тебя смотреть.

- И то верно.

Гарри опустился на диван. Предлагая ему присесть, Рон вовсе не имел в виду «на мои ноги», но его так тошнило, что он оставил комментарии при себе.

- Где Гермиона?

- На работе. Если просидим допоздна, то застанем ее. Однажды она станет Министром Магии, точно тебе говорю, - просиял Рон.

- Не сомневаюсь, - отозвался Гарри. – Учитывая степень идиотизма тех, кто занимал этот пост раньше, она получит его без труда.

Рон чувствовал, что комментарий был несколько двусмысленным, но с другой стороны, с ним нельзя было не согласиться. В животе у него громко заурчало.

- Можем поесть. Джинни вроде должна была что-то приготовить

Он подошвами ботинок почувствовал, как подскочил Гарри. Гермиона его убьет, если узнает, что он забрался на диван в обуви.

- Джинни? Она здесь?

- Сейчас – нет. Х’тя, знаешь, ты должен с ней повидаться. Потому что… ну, так надо.

Рон понимал, что это далеко не самый убедительный аргумент, но бразды правления в данный момент принадлежали последней выпитой им пинте, а она с негодованием отвергала всяческие ученые дебаты.

- Обязательно, - заверил его Гарри.

Рон всего на секунду закрыл глаза, чтобы дать им отдых, а когда открыл их снова, соблазнительный запах искушал его обоняние как опытная кокетка. Он едва не застонал от удовольствия.

- Вареные яйца, омлет, поджаренные сосиски, бекон и море кетчупа, - Гарри поставил тарелку на пол рядом с Роном и аккуратно положил нож с вилкой ему колени. – Там на кухне была какая-та вегетарианская стряпня, но я бы такое даже собаке не предложил.

- Но откуда ты взял все это? - спросил Рон, что было довольно непросто, так как он пытался есть все одновременно. - В кладовке даже близко ничего подобного нет. Единственное, что в нашем доме по вкусу хоть как-то напоминает сосиски – это фаршированные помидоры.

- Я так и понял, - Гарри примостился на стеклянной крышке журнального столика, задрав ноги в кедах на диванные подушки. У Гермионы бы точно сердечный приступ случился, но Рона сейчас больше интересовало то, как коленки Гарри – гладкие и блестящие, как свежая краска – проглядывали сквозь прорези в джинсах.

- Я сходил за покупками, пока ты спал.

- Спал? – Рон посмотрел на часы. На них было 12.15. – Ты должен был меня разбудить. Мне с утра на работу.

- А ты не можешь позвонить и сказать, что заболел? – спросил Гарри. – И вообще, где ты работаешь?

- У близнецов, - пробормотал Рон, избегая взгляда Гарри. За этим последовало долгое молчание, во время которого Рон уплетал омлет и старался не думать ни о чем, кроме невероятно вкусной еды, которой, как ему казалось, он был лишен навеки; во всяком случае, с тех пор, как Гермиона и Джинни на пару начали кампанию за здоровый образ жизни.

- У близнецов, значит, - без всякой интонации проговорил Гарри. – Ты ведь собирался открыть собственный паб. Что случилось с твоими планами?

- Не знаю. Может, заблудились по дороге.

Этот легкомысленный камешек глухо ударился о стену неодобрения, и Рон занял оборонительную позицию:

- У меня не было выбора, Гарри. Я – не ты.

- По-твоему, у меня всегда есть выбор? – голос у него был напряженный. Рон раздраженно заворчал, накалывая на вилку сосиску, подобно охотнику, пронзающему копьем резвую газель.

- Конечно, есть. У тебя полно денег, полно свободного времени, всемирная слава и… - Рон собирался сказать «потрясающая внешность», и это было правдой, но, скорее всего его бы неправильно поняли, даже несмотря на то, что в комнате не было никого, кто мог бы неправильно его понять, - … ты – герой, - закончил он невпопад.

- Я бы тебя поддержал.

- Твои деньги мне были ни к чему. Я хотел, чтобы мы вместе его открыли.

Боль давно прошла, осталась только память, которая сейчас предупреждала его, даже не думать о том, чтобы Гарри остался. Потому что однажды он может проснуться и обнаружить, что Гарри снова пропал, как в прошлый раз. Их взаимное доверие строилось годами, но оказалось, что достаточно какой-то сплетни, чтобы Гарри бросил все, включая это самое доверие.

- Мы можем поговорить об этом утром, - мягко сказал Гарри.

- Гостевая комната…, - начал было Рон, но Гарри прервал его, широко улыбаясь:

- Уже нашел. Я всегда подозревал, что ты питаешь тайную страсть к ситцу в цветочек. Даже не пытайся свалить всю вину на Гермиону.

- Признаю, ты меня разоблачил, - Рон притворно вскинул руки в знак поражения. – И… Гарри?

Гарри остановился, держась рукой за притолоку.

- Да?

- Я скажу близнецам, что заболел.

* * *

Проснувшись около полудня, Рон обнаружил записку от жены. Голова раскалывалась так, будто туда пересилили целую колонию мелких бесов, и не сказать, чтобы они были довольны своим новым местожительством.

Дорогой Рон,

Когда я пришла, ты спал как убитый. Ты выглядел таким умиротворенным, что я не решилась тебя разбудить. Сегодня мне надо пораньше быть в офисе, чтобы встретиться с некоторыми людьми до начала рабочего дня. Увидимся вечером, если будет не слишком поздно.

С любовью,

Гермиона

Рон отшвырнул записку и схватился за голову. От безупречной, ледяной белизны комнаты у него заслезились глаза. Он и забыл, каким жестоким может быть похмелье. Или все дело в приближении среднего возраста? Рон как раз лихорадочно искал первые признаки характерного брюшка, когда в комнату вошел Гарри, держа в руке стакан отвратительной на вид оранжевой жидкости. На нем были солнечные очки и более ничего, заслуживающего упоминания.

- Гарри, - прохрипел Рон, - Бога ради надень что-нибудь. Ты в набедренной повязке – это не то зрелище, к которому я сейчас морально готов.

- Больше я ничего не нашел, - объяснил Гарри, устроившись на прикроватной тумбочке.

- Кажется, это лицевое полотенце Гермионы, - пробормотал Рон, укладываясь обратно в надежде, что это усмирит чертей у него в голове. Эффект, однако, получился обратным.

- Держи, - Гарри протянул ему стакан. - Сделано по рецепту одного бразильского шамана. Лучшее антипохмельное зелье в мире.

Рон с подозрением посмотрел на жидкость.

- Больше похоже на то, чем стоит опрыскать сорняки, если хочешь обеспечить им быструю и безболезненную смерть.

- В общем-то, разница не большая, - признал Гарри. - Просто попробуй. Доверься мне.

Рон взглянул на собственное отражение в темных очках и понял, что доверяет Гарри практически по умолчанию. Так всегда получается с людьми, которые спасают мир, вне зависимости от того, как они поступают лично с тобой. Он взялся за стакан – Гарри при этом руку не убрал – и сделал глоток.

Эффект был мгновенным. Дилетанты обычно наблюдают такой эффект, когда случайно роняют в воду нечто кислотное. Рон вскочил с постели – глаза распахнулись так резко, что веки наверняка обветрились – и предпринял энергичную попытку прорваться сквозь стену, но тут действие зелья окончилось, и он остался с носом, впечатанным в безукоризненные обои.

Гарри валялся на спине и хохотал. Оскорбленный такой реакцией, Рон расправил свою полосатую пижаму и постарался убедить себя в том, что Гарри выглядит еще более нелепо – распластавшийся на кровати, солнечные очки и розовое полотенце как последняя преграда между ним и потерей собственного достоинства. Бесполезно. В данный момент Гарри выглядел как то, что древние греки обычно ваяли, когда их либидо разыгрывалось не на шутку.

Наконец отсмеявшись, Гарри помахал смятой запиской и заметил:

- Я так понимаю, мы с Гермионой опять разминулись.

- Вряд ли она вообще поняла, что ты был здесь, - ответил Рон. Он как раз обратил внимание на свое отражение в зеркале, хотя по этому поводу у него оставались некоторые сомнения – обычно его лицо не выглядело так, будто он тер его проволочной щеткой до тех пор, пока не сойдет верхний слой кожи, а волосы не носили сходства с дохлым скунсом.

- Мы тоже можем оставить ей записку, - предложил Гарри.

На губах у него играла дьявольски невинная улыбка.

Но Рона так просто не проведешь. Слова Гарри мгновенно напомнили ему о том, как, будучи в школе, они постоянно жаловались друг другу на Гермиону, что приносило им обоим облегчение, хотя и оставляло смутное чувство вины. Да, между Роном и Гермионой было больше разногласий, чем между Роном и Гарри, но теперь, когда Гермиона была его женой, коэффициент вины вырос вдвое. Кроме того, делать такие замечания это вовсе не то же самое, что стенать о ненормальности конспектов, написанных разноцветными чернилами. Говоря так, он практически подрывал самую основу его, Рона, семейной жизни.

Другими словами – Гарри не имел никакого права отпускать подобные комментарии.

Рон видел перед собой только два варианта ответа. Первый: ехидно поинтересоваться, как Гарри общался с Малфоем – случайно не при помощи боевых барабанов? Второй: признать, что в чем-то Гарри прав. Когда у Гермионы было много дел в министерстве, они почти не бывали вместе, разве что проходили мимо, случайно сталкиваясь в холле или на кухне, когда она уже уходила, а он только приходил. Просто так получалось. Ни тот, ни другой вариант его не устраивали.

- Эй, Рон, бездельник ты этакий, ты что, заболел? Близнецы там рвут и мечут!

- Джинни, - выдохнул Рон. Он быстро посмотрел на Гарри. Гарри под влиянием какого-то условного рефлекса вскочил с кровати и немедленно попытался спрятаться за занавеской. Полотенце он сжимал так, будто теперь от этого зависела его жизнь. Рону вовсе необязательно было видеть его глаза за темными стеклами очков, чтобы понять – Гарри боялся новой встречи с его сестрой. В конце концов, из-за его поступка их с Роном дружба дала серьезную трещину, но вот сердце Джинни было попросту разбито вдребезги.

Рон не сводил с него глаз, а на лестнице уже послышались тяжелые шаги. Гарри едва заметно покачал головой, одними губами произнеся что-то вроде «Пожалуйста».

Ему даже не пришлось раздумывать. Он вылетел из комнаты, так громко хлопнув дверью, что элегантные приглушенных тонов картины, развешанные по стенам, подскочили на своих гвоздиках, и это стало для них наибольшим потрясением, начиная со дня их создания.

- Господи, Рон, ну и паршиво же ты выглядишь, - мило, как и полагается любящей сестре, отметила Джинни.

- И тебе привет, - отозвался Рон, поморщившись. – Ты что здесь делаешь? Тебе разве на работу не надо?

Джинни покачала головой.

- Я в декретном отпуске, забыл? Еще целый месяц. Не отставай от жизни, Ронни.

- Тогда ладно, - вздохнул Рон, изо всех сил стараясь оттеснить Джинни от двери в спальню, делая вид, что ему срочно нужно в туалет. – А где Руфус?

- Мама забрала его к себе на весь день. Ты же знаешь, как она любит детей.

Ее взгляд, словно золотом, отливал радиоактивным укором, но именно сейчас ему не особенно хотелось обсуждать категорический отказ Гермионы заводить детей, пока ей не исполниться тридцать. Только не тогда, когда Гарри, возможно, слышал каждое слово.

- Я вижу, ты съел все, что я приготовила, - продолжала Джинни, увязавшись за ним на пути в ванную. Рон слушал вполуха. Выдавливая на щетку экологически чистую зубную пасту, он сосредоточенно разглядывал свои руки. Чего-то явно не хватало, хотя все пальцы вроде бы были на месте.

- Что? А, да, точно, - Рон начал чистить зубы, надеясь, что это пресечет попытки Джинни возродить испанскую инквизицию. Она посмотрела на него неодобрительно.

- Где твое обручальное кольцо? Только не говори, что ты его потерял. Гермиона с ума сойдет. Она специально заказывала их одному гному-ювелиру из Кельна.

Рон чувствовал, что будет не очень хорошо с его стороны, если он скажет «В самом деле?» Кроме того, сейчас в его мыслях царил ужас.

Кольца не было. А хуже всего было то, что он не мог припомнить, когда видел его в последний раз. Он часто снимал кольцо, когда убирал в лаборатории у близнецов, но потом всегда надевал обратно. Всегда…

Джинни, видимо, решила, что Рон просто где-то оставил его, потому что она уже зашла в комнату и занялась осмотром солей для ванны. Какое-то время назад она, Гермиона, Флер и жена Чарли, Марта, вроде как вступили в неофициальное соревнование на звание Лучшей Матери, Жены и Хозяйки. А так как Гермиона и Джинни были лучшими подругами, разыгравшаяся между ними борьба, была особенно ожесточенной.

- Эти совсем недурны, - признала Джинни – с таким выражением люди обычно поглаживают ядовитых змей. - Цветок яблони. Немного банально, не правда ли? Я всегда думала, что Гермиона предпочитает имбирь и пачули.

- Даже не знаю, - пробормотал Рон.

Нехотя он выплюнул пену изо рта и тем самым лишился последнего оправдания своему нежеланию говорить с сестрой. Он швырнул щетку в раковину, так что она громко клацнула по фаянсу, и этот звук как нельзя лучше соответствовал его настроению на данный момент.

- Ты и правда неважно выглядишь, - заметила Джинни, приподняв брови в ответ на этот мятежный жест. - Может, ты переутомился? Если ты собираешься уйти в отпуск, ты должен заранее сказать близнецам…

- Джинни, - сказал Рон. Говорить было трудно, скорее всего, из-за намертво сжатых зубов. – Я знаю.

- Да уж, извини, что я так волнуюсь, - шмыгнула Джинни.

- За меня или за них? Впрочем, можешь не отвечать. Тебе, кажется, не терпится пойти и посплетничать обо мне, так что можешь сама сказать им, что я беру отпуск на полгода. А тем временем товар пускай раскладывают Полли, Синди или Таффи, или как их там зовут.

Рон сорвал с крючка на двери свой халат и потопал вниз по лестнице. Джинни следовала за ним по пятам.

- Они, в самом деле, наняли кого-то по имени Таффи?

Рон посмотрел на нее взглядом, который мог бы расплавить железо с пятидесяти шагов. Кажется, на секунду это усмирило ее рвение, потому что она остановилась и неуверенно кашлянула. Его решимость пошатнулась.

- По-моему, ее зовут Тамми, но это почти одно и то же.

С минуту она пристально смотрела на него, брови сошлись на переносице как две маленькие пушистые гусеницы.

- Тебе следует взять выходной, - произнесла она, наконец. – Съезди куда-нибудь. Возьми с собой Гермиону.

- Она слишком занята, - ответил Рон без всякой горечи, просто констатируя факт.

На лице у Джинни промелькнуло таинственное выражение, но она только пожала плечами.

- Нет такого закона, который запрещал бы тебе поехать одному. Слушай, я тебе приготовила вегетарианскую лазанью, так что от голода ты не умрешь.

То, что стояло на столе напоминало ад для молодых побегов, которые много грешили при жизни. Рон выдавил улыбку.

- Спасибо, Джин, - сказал он. – Я, правда, это ценю.

- Да знаю я, болван. Я забегу к тебе завтра… может, стоит привести Руфуса? Оливер на соревнованиях в Югославии и я рассчитываю на то, что меня будешь развлекать ты.

По крайней мере, она не пытается это скрыть, угрюмо подумал Рон. Вслух он сказал:

- Было бы отлично.

Когда она ушла, Рон остался стоять посреди кухни, чувствуя, как острые иголочки холода от гранитных плит пола проникают под кожу. Через некоторое время он в порядке эксперимента ткнул вилкой лазанью и готов был поклясться, что она спружинила.

Ему почудилось, будто сам воздух стал другим, когда Гарри вошел в комнату – словно он был центром вселенной, а она вращалась вокруг него. Ну и, конечно, ни с чем не сравнимый перечный запах, от которого приятно щекотало в носу, также выдавал его с головой.

- Я так понимаю, она ушла?

- Ты бы не спустился, если бы не был в этом уверен, - заметил Рон, наблюдая за тем, как дождь сеет хаос на идеально расчерченном песке сада камней.

- Верно.

Его шаги приблизились.

- Я просто…

Рон остановил его, чуть пожав плечами. Как ни странно, это сработало – Гарри не стал продолжать.

- Если бы знать, что мне все сойдет с рук, я бы тоже это сделал, - сказал он.

Вот оно – то, что ранило глубже и больнее всего: это Рон мечтал о бархатных коврах, сверкающих канделябрах, прекрасных женщинах в дерзких нарядах, о блюдах, названия которых он не смог бы выговорить. А Гарри хотел, чтобы у него была жена, дом и два с половиной ребенка. Однажды он даже прямо так и сказал, что было для него редкостью, но Рон и сам все понимал. Только слепой мог не заметить ту жажду семейного тепла, которой исходил Гарри всякий раз, когда гостил в Норе.

- Что, стал бы избегать встречи с собственной сестрой? – Гарри произнес это шутливым тоном, хотя в данной ситуации был бы уместней греческий хор.

- Оставил бы все позади, вообще-то, но и это тоже, да. Иногда. Джинни и Гермиона, они обе пытаются превратиться в мою мать…, - Рон прикусил язык, понимая, что сказал нечто непростительное. К счастью, слышал его только Гарри.

Одетый в поношенный уизлевский свитер и вчерашние джинсы, он сидел на столе, болтая босыми ногами.

- Все женщины становятся похожими на своих матерей. В этом их трагедия, - произнес Гарри, едва сдерживая улыбку. – Оскар Уайльд, - поспешно добавил он, увидев выражение лица Рона. – Это вроде как обязательное чтение для…

- Геев? – подсказал Рон. Кто бы мог подумать, что одно это слово заставит Гарри покраснеть и смешаться. Рон был уверен, что уж для него-то это давно пройденный этап.

Однажды в приступе любознательности, который – что удивительно – не могли удовлетворить даже энциклопедические познания Гермионы, Рон выяснил, что именно мужчины делали друг с другом. Насколько он мог судить, парням с хрупким телосложением в этой среде приходилось нелегко, хотя если не отступать от цели, вознаграждение выглядело вполне достойно.

- Ага, - лицо у него было цвета пионов, которые Гермиона поставила в вазу на окне. – У каждого мужчины, с которым я когда-либо, кхм… спал, было его полное собрание сочинений. Он, правда, довольно забавный.

- В женщинах, во всяком случае, хорошо разбирался.

Накатила тоска – мертвый маггл-гей знал о причинах поведения его жены больше, чем он сам.

- Может нам стоит самим зайти к Гермионе? – спросил Гарри. – Как я понимаю, шансы застать ее дома довольно призрачны.

- Это все из-за ее кампании в защиту прав кентавров, - объяснил Рон. – Она тратит много времени на то, чтобы убедить людей принять ее сторону.

- По крайней мере, она занята тем, что у нее получается, - сказал Гарри, широко улыбаясь. В самом деле, он не повзрослел ни на один день. Нет, внешне он изменился, но его улыбке по-прежнему нельзя было дать больше пятнадцати. Несмотря на все испытания, выпавшие на его долю, Гарри упорно оставался до смешного уравновешенным.

- Неплохая идея, - отозвался Рон, удивляясь, как он сам до этого не додумался. Не хотелось признаваться самому себе, что когда рядом не было Гарри, за которым он мог бы следовать, он уже не знал, что делать. Появилось противное чувство, что так оно и есть.

- Отлично! Мы можем подкрепиться чем-нибудь хорошо прожаренным в Котле. Том все еще готовит свои знаменитые завтраки, так ведь?

- Том умер два года назад, - ответил Рон. – И Мег, его дочка, устроила там диетическое кафе.

- Боже, они что, пытаются захватить мировое господство? – воскликнул Гарри. Проследив за его взглядом, Рон понял, что Гарри увидел лазанью.

- Гермиона тоже в этом замешана, так что я бы не стал исключать такую возможность.

Направляясь к двери, он случайно задел Гарри и, несмотря на окоченевшие ноги, почувствовал, как его захлестнула теплая волна.

- У тебя есть что надеть?

- Только это, - ответил Гарри, раскинув руки. Надетый на нем свитер принадлежал Рону, но пару лет назад значительно сел от неудачного сушильного заклинания. Будучи скромным одеянием, свитер вряд ли был призван открывать взору столько участков тела, сколько демонстрировал в данный момент Гарри.

Рон собирался было сказать, что он нарушит правила, войдя в Министерство в таком виде, но вовремя напомнил себе, что его друг – Гарри Поттер, в конце концов. Это только таким как Рон приходилось надевать лучшую одежду и мыть голову, чтобы просто пройти в кабинет к собственной жене.

- Отлично, - сказал он. – Я пойду приму душ. Угощайся лазаньей.

- Если честно, я скорее подпалю себе голову. Эта штука выглядит отвратительно.

- Ну, так сделай с ней что-нибудь, а то Джинни узнает, что ее не съел, - пробормотал Рон, пытаясь припомнить, есть ли у него чистая одежда.

Гарри направил палочку на блюдо, что-то прошептал и секунду спустя на месте лазаньи лежал большой квафл.

- Лови, - Гарри бросил ему мяч. Рон поймал. – Неплохо. Скоро мы вернем тебя в форму.

Он направился вверх по лестнице, что-то насвистывая, оставив Рона размышлять на тему «кто это мы?».

В конце концов, то, что Рон так и не нашел себе нового лучшего друга, не означало, что этого не сделал Гарри.

* * *

Вспоминая обо всем этом позже, Рон не мог сказать с уверенностью, что у него совсем не было подозрений. При желании – и даже при его отсутствии – можно было заметить множество разных признаков. Вот только он почему-то думал, что Гермиона не против жить так же непутево, как и он. Рон просто не осознавал, насколько больше у нее возможностей изменить свою жизнь, сделать ее такой, как ей хотелось бы.

И потом, он не винил ее. Она поступила по-умному. Умные поступки других людей по отношению к Рону обычно заканчивались тем, что он оставался за скобками уравнения.

Благодаря влиянию Гарри они без проблем миновали проходной пункт. И как только они оказались на верхних этажах, которые Рон называл про себя не иначе как Верховное Командование, люди по умолчанию считали, что у них есть право там находиться, даже несмотря на наряд Гарри. Хотя пару раз Рон слышал за спиной шепот: «Я думал, что свободная форма одежды разрешена только по пятницам»

И вот они зашли в офис Гермионы, где Рон был всего раз, когда помогал ей с переездом. Будучи ее мужем, он проигнорировал опущенные жалюзи и блестящую табличку «Не входить». Увидев, что Гарри с сомнением наблюдает за его действиями, он начал объяснять, что имеет на это право, и тут же открыл дверь. Мантия Гермионы была задрана до талии, а сама она опиралась на письменный стол и стонала что-то ободряющее, в то время как некто, сильно напоминающий министра иностранных дел, пыхтел ей в шею.

На секунду картина застыла. Потом Гарри пробормотал «Господи», дернул Рона за руку и вытащил его в коридор.

- Это была Гермиона, - без всякого выражение проговорил Рон.

- Ага, - отозвался Гарри. Рон не видел его таким мрачным со дня, когда тот убил Снейпа. – Я думаю, нам лучше уйти отсюда.

Рон не был согласен. Он хотел вернуться в кабинет и убить сначала этого типа, потом Гермиону, а потом спросить, какого черта она так с ним поступила. Но его голосовые связки и ноги объявили забастовку, оправдываясь испытанным шоком. Он перестал воспринимать окружающую действительность, за исключением полоски кожи на запястье – там, где Гарри держал его мертвой хваткой. Как в тумане промелькнули удивленные лица в приемной, послышались выкрики «Поттер!», но Рон не видел и не чувствовал ничего кроме, горячих пальцев, сурово сдавливающих его кости.

Очнулся Рон на стоянке поддержанных машин. Он сидел, согнувшись, за маленьким Фольксвагеном – «Всего лишь три предыдущих владельца!» – и никак не мог понять, как он там оказался.

Гарри не было. Рон прислонился к покрышке и вытянул ноги, проскоблив подошвами по бетону. Он решил, что все произошедшее, начиная с письма Гарри, ему просто приснилось. Чистой воды кошмар. Может, пару дней назад его жизнь и не была идеальной, может, он и скучал по своему лучшему другу и думал, что в реальности брак не совсем соответствовал его прежним представлениям о нем. Но все равно, это было в сто раз лучше, чем испытывать ту смесь злости и сожалений, что всколыхнул в нем визит этого самого друга. Лучше, чем вдруг выяснить, что жена изменяет ему с типом, который с виду вылитый морж, только жирнее и противнее.

Гарри возник перед ним, держа в руках два бумажных стаканчика. Он протянул один из них Рону, тот сделал большой глоток в тщетной надежде, что содержимое окажется быстродействующим ядом. Ядом оно не было, хотя и попыталось прожечь его пищевод вплоть до желудка.

- Какая, - отплевываясь, выдавил Рон, - гадость. Только не говори, что эта жидкость прикидывалась кофе.

- Хорошо, - Гарри опустился на корточки и теперь смотрел на него, склонив голову на бок. Свой стаканчик он поставил на землю. – По крайней мере, ты снова говоришь.

- Ха, - прохрипел Рон. Горло саднило от раскаленной лавы, проникшей в его организм под видом кофе.

- Прости, - сказал Гарри.

- За что? Ты не изменял мне с Гермионой, - заметил Рон со смертельным спокойствием.

- Нет, но извиниться все-таки должен, - сказал Гарри. – Поверь мне, я поступил гораздо хуже.

- И как же это? – Рону очень хотелось, чтобы хоть кто-то обошел Гермиону на пути греха.

- Я любил одного человека, но так и не признался в этом, - Гарри напряженно смотрел на стаканчик в руке Рона притом, что его собственный полный стаканчик спокойно стоял рядом.

- Ничего особенного, - по его тону было ясно, насколько жалко выглядел поступок Гарри по сравнению с поступком его жены. А, учитывая то, что, скорее всего он говорил о Малфое, все это было просто отвратительно, но никак не ужасно.

- Точно, - Гарри взял его за руку и поставил на ноги. – Ничего не было. Что-то было у вас с Гермионой. А теперь у тебя есть выбор.

- Выбор? – сдавленно переспросил он. – У меня нет выбора. Гермиона выбрала другого.

- Ты можешь сделать выбор, - тихо сказал Гарри. – Ты можешь или вернуться и попытаться спасти свой брак, или…

- Или что? – Рон вскинул голову навстречу новой возможности.

- Или ты можешь поехать вместе со мной, - Гарри посмотрел на их сплетенные руки. Рука Рона была усыпана веснушками, иначе он не смог бы их различить. – Я собирался сразу тебе предложить, но… ты выглядел таким счастливым с Гермионой, со своей семьей. Мне не хотелось отбирать у тебя все это. Я-то привык быть один.

- А Малфой, получается, был развлечением на ночь? – спросил Рон, вздернув бровь.

- В общем, да, можно и так сказать, - холодно ответил Гарри. – Я так понимаю, это значит «нет»?

Руку он не убрал.

- А мне не придется, ну, так же развлекать тебя? – спросил Рон, чуть пошевелив пальцами, зажатыми в ладони Гарри.

- Боже, нет, конечно! – Гарри кашлянул, - Я хочу сказать, без обид, но я ни в коем случае не рассчитываю, что ты…

- Это хорошо. Потому что мне до смерти надоело угождать другим, - Рон задумчиво провел большим пальцем по костяшкам руки Гарри. - Я хочу, чтобы кто-нибудь попытался угодить мне. Для разнообразия.

- Думаю, с этим я справлюсь, - по его голосу нельзя было сказать, что подобная перспектива представлялась ему такой уж устрашающей.

- Все места, где ты бывал… - мечтательно проговорил Рон. – Ты должен показать мне их.

- Мне кажется, некоторые из них не слишком подходят…, - начал было Гарри, но Рон нетерпеливо помотал головой.

Он не знал, почему Гермиона называла его «бесчувственным чурбаном», когда злилась на него. Принимая во внимание нынешние обстоятельства, это было крайне лицемерно, и возможно и было правдой, но только для нее. Рон всегда понимал, что происходило с Гарри, даже когда пытался отрицать то, что знал.

И все-таки, думал он, глядя в глаза лучшему другу, рано или поздно наступает такой момент, когда все становится настолько, черт подери, очевидно, что никто не может этого отрицать.

Он вспомнил, как его мать заливалась горько-счастливыми слезами на свадьбах своих сыновей. Как она объяснила – это оттого, что они нашли человека, который для них важнее всего в жизни, включая их собственную мать. Вот почему ей было грустно, но Молли умела справляться со своими переживаниями.

- Тогда нам лучше всем рассказать, - он не отводил искрящегося взгляда от глаз Рона.

- Не-а, - ответил Рон. – Мы можем вернуться через несколько лет. Может, на следующую свадьбу Гермионы.

- Ты, кажется, уже… примирился с этим, - рискнул заметить Гарри.

- Нет, на самом деле, не особенно, - вслух размышлял Рон. – Поверить не могу, что Гермиона трахалась с этим уродом. Забавно, конечно, но гораздо хуже было, когда я узнал про тебя и Малфоя.

Он задержал дыхание. Всего несколько раз в его жизни бывали моменты, когда он четко осознавал: что бы ни произошло дальше, обратного пути не будет. На самом деле, такие моменты случаются постоянно, но когда ты осознаешь это, вот тогда становиться до чертей страшно.

- Но ты был женат, - Гарри решил упорствовать в своей непроходимой глупости до самого конца. – Ты был влюблен в нее с четвертого курса.

Да, Рон помнил, что Гарри всегда плохо соображал, когда дело касалось таких вещей. Он, кажется, не понимал, что его внезапный отъезд по праву завоевал звание «Самого худшего события» в жизни Рона, обойдя серьезных конкурентов – все случаи, когда Гарри едва не погиб и тот момент, когда его собственная зависть чуть не погубила их дружбу навсегда.

- Да, это так, - признал Рон. Гарри снова прикусил губу. – Но только потому, что я не мог быть с тобой.

Сдавленные зубами губы растянулись в улыбке.

- И это ты мне сейчас говоришь, да? – сказал он.

- Гарри, извини, конечно, но вообще-то это ты держишь меня за руку.

- Это что-то доказывает?

- Не знаю, - Рон наклонился вперед – на долю секунду задумавшись, сильно ли по-другому это будет с мужчиной – и поцеловал Гарри.

Гарри вздрогнул – едва заметно, но этого было достаточно. Рон выпрямился, победно глядя на него.

- Но очень может быть, - добавил он.

* * *

Они уехали и посмотрели весь мир. Гарри купил тот Фольксваген – он был ярко-зеленого цвета, и имел привычку ломаться через каждые три мили и еще всякий раз, когда стрелка спидометра доходила до цифры сорок. Это уж как получится. Рона это раздражало гораздо меньше, чем он мог бы предположить, потому что Гарри оказался настоящим экспертом по магоавтомеханике. А там, где было рискованно применять заклинания, они просто отправлялись бродить по окрестным полям, прихватив стратегический запас пива и сосисок, и любовались овощами: как они лежат нетронутые в грязи фермерских огородов – так, как и было задумано природой.

Когда им надоедало вытряхивать грязь из одежды, они просто оставались в машине и проводили важные эксперименты – например, сколько времени уйдет на то, чтобы как следует «задышать» все окна. Гарри нравилось оставлять на них отпечатки ладонями, что, по мнению Рона, как-то не соответствовало конечной цели. Хотя он и не возражал.

Несколько месяцев спустя они отправились во Францию. Потом в Италию, в Швейцарию, в Египет, в Сибирь, в Иран, в Турцию, на Канарские острова, на Ибицу, в Австралию и даже в Америку, после того, как Гарри убедил Рона, что это вовсе не так уж страшно. Там они остались надолго, потому что Рон открыл для себя пончики, по сравнению с которыми британские были все равно, что серные спички по сравнению с молнией. Гарри умело скрывал от него существование различных вкусов мороженого, иначе они бы никогда оттуда не уехали.

Однажды они все-таки вернулись в Англию и потом заезжали еще несколько раз. Гермиона вышла замуж за того моржа и произвела на свет нескольких детей, которые – вопреки всем законам природы – были похожи на императорских пингвинов. Никто не мог понять, почему Рон так поступил, все злились и чувствовали себя обманутыми, но, в общем, неплохо справлялись без него. Рон и Гарри обещали писать письма. Однако, прибыв домой несколько месяцев спустя и обнаружив целый ворох проштампованных и вскрытых писем с фотографиями, отвечать не стали.

Рон, наконец-то, был свободен.

* * *

В один прекрасный день Гарри сознался в своем обмане насчет мороженого.

И с тех пор они уже никогда не покидали Сан-Франциско.