Начинать – самое сложное. Особенно, когда начала нет. Когда не помнишь, та же ли это ночь, когда меня гоняли по корявому лесу посреди города, словно с картин Эдварда Мунка. Когда не помнишь, тот ли это район, где на перекрестке стоит сельский двухэтажный магазин, с облупившейся краской на почерневшей древесине, с одной комнатой на торговую площадь и накрепко закрытыми остальными. Когда не знаешь, от кого и какого хрена мы бежим. И вообще черт нас дернул с ним связаться. Когда мы все-таки вскрыли машину в каком-то дворе, надо было самому садиться за руль. Как мы гоняли по узким боковым улочкам, петляли между высотками, рассекая снег! Несколько раз на поворотах этого придурка заносило – и он боком вписывался в чью-то припаркованную тачку…
Встали. Тихо. Где они там, посмотри, не видно? Вроде чисто. Ага. Впереди пригорок, потом резко вниз, где гаражи и город уже кончается. Туда. Из ночи в день, по траве, в больном свете белого солнца. Между гаражами кучка китайцев и еще какие-то люди. Стравливают бульдога и ребенка, последний выигрывает.
Назад не оборачиваться, не бежать, спокойно…
Старый китаец что-то мне говорит на своем птичьем. Бля-а-а, только этого не хватало. Сейчас придет начальница местного управления, нас всех тут без суда и следствия. Собаки вне закона, надо всех быстро убрать. Я вкладываю в ответную тарабарщину всю силу внушения, и люди начинают в спешке прятать собаку с ребенком, а потом прятаться сами!
Там чуть дальше река, железная дорога, мост. Когда ехал обратно, спиной ощущая испепеляющий взгляд начальницы, под мостом видел двух летийских вивернов – брачные игры у них, что ли? Большие, с красными воротниками на шеях, выделяющиеся пестрой окраской на зеленой траве откоса… Стоп, виверны? Это из другой сказки. Сам же последнего грохнул, да и опасные они, чтоб вот так, на окраине города…
А возле метро, когда после занятий мы все собираемся, чтобы пойти домой, выяснилось, что Пашка забыл что-то в аудитории… Облаченный в темно-синюю мантию, еще более нескладный, чужой и непонятный, – он теперь учился в духовной семинарии. «Я сейчас, я быстро!» - и я побежал по мокрому осеннему снегу, завалившему площадь, в соседнее здание, серый бесформенный массив. В коридоре факультета захлестнула тишина…
Я медленно брел по пустым аудиториям, соединяющимся между собой кое-как заколоченными дырами в стенах, коридорчиками, окнами, арками. Нескончаемые ряды столов, скрипящий под ступней паркет. А вдруг… А вдруг те студенты, которые уже ушли отсюда, на самом деле не ушли? Как забытые вещи. Сидят здесь, бесплотные аморфные тела, занятые разглядыванием потертой доски… Когда слева и справа на меня стали оборачиваться привидения, ноги подкосились.
Я нырнул в очередную дыру, и оказался на повороте коридора. Там шли какие-то соревнования: периодически пробегающие мимо команды и шумная толпа в вестибюле…