Исходное сообщение myparis
сейчас Парижем любуется мой сын, через три дня улетает в любимую Москву
 





(часть первая)


Цезарь был, несомненно, прав,

ссылаясь на благоприятствовавшую ему Фортуну

и, вероятно, веря в её покровительство.

Это - наиболее подходящее средство

влияния на воображение людей.

Император Наполеон I, Конспект сражений Юлия Цезаря, 

остров Св. Елены

 


Мы боремся со снегом, льдом, метелями и лавинами.

Перевал Сен-Бернар, потрясённый тем,

как много людей его покоряет,

бросает нам все препятствия под ноги!..

Первый консул Наполеон Бонапарт

в письме к консулам Республики из Мариньи,

подножие Альп, 18 мая 1800

 

ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! ЗДЕСЬ, В ПАРИЖЕ, этой битве, без преувеличения ставшей переломной в судьбе Наполеона - да-да, именно в его личной судьбе, - посвящена немалая городская топонимика. Название деревушки, о существовании которой прежде мало кто знал даже в самой итальянской провинции Алессандрия, нынче украшает одну из самых центральных парижских улиц - rue de Marengo, - улицу, отходящую вверх, к северу, от пронизывающей Париж с запада на восток осевой rue de Rivoli во всё том же, "италианском квартале" , - квартале, посвящённом двум победоносным италианским кампаниям Наполеона Бонапартa; квартале, где проживали в Париже русские цари; квартале, расположенном всего в шаге от хорошо известной уже моему читателю площади Согласия.

Улица, прежде называвшаяся Хвостиком Сен-Оноре и лишь благодаря Наполеону III - а совсем не Наполеону Бонапарту, и аж только в 1854 году приобретшая своё нынешнее гордое название из-за находившейся неподалеку, да растаявшей в шумных градостроительных боях небольшой площади Маренго, довольно коротка - всего-то метров двести-триста: на ней совсем нет никаких достопримечательностей, кроме квартир парижских миллионеров, больше славы предпочитающих жить в покое и неизвестности, а цена жилплощади в этом районе выносит около 12 000 евро за метр: по суровым русским меркам, так почти задёшево.

Лишь в прежние времена она вела к одному из парижских Великих Магазинов - Grand Magasins du Louvre, преобразованному из старых луврских складов с антиквариатом - магазины те (а в переводе - склады) как раз по-первости и восприяли себе то название. Нынче ни складов, ни магазинов тех уж давно тут нет, но на здании на площади Ройаль навсегда осталась от той поры широкая вывеска с аналогичной надписью - и она одна оказалась в силах и поныне привлечь внимание туристов.

Зато именно отсюда, с улицы Маренго, прекрасно видно вот это, сплошь покрытое ажурною сеткою здание - меня миллиард раз кто только на свете не спрашивал: а что это такое? У меня секретов нет: слушайте, детишки!.. Это примечательнейшее парижское здание - ни что иное, как Министерство культуры и коммуникаций Франции, где не так давно работал министром известный гомосексуалист и большой друг советского народа, очень культурный и приятный господин Фредерик Миттеран, племянник бывшего президента Франции. Нынче же пост французского министра культуры занимает кореянка (!) Флёр Паллерин, а пост мэра Парижа - испанка Анн Идальго. А ведь вам когда-то смело внушали, что будто-бы это Россия - многонациональное государство!.. Возможно ли подобное в этой "самой демократической" стране, - ну хотя бы, чтоб государственный министр смог вот так же свободно признаться в своих лично-сексуальных предпочтениях, и ему за это ничего не было? Министры в России теперь безнаказанно и громко признаются лишь только в том, что они всех вокруг лишь к ***ной матери посылают, и не чувствуя стыда, всерьёз претендуют на пост министра русской культуры.

 

  



 

Помимо совершенно чуждого русской культуре утонченного и очаровательного внешнего вида, зато вполне подходящего к культуре французской, практический смысл всей этой ажурной сетки здесь заключается в том, что сетка позволяет объединить - и по меньшей мере, объединить визуально, - два здания, совершенно разных по архитектурным стилям, но стоящих рядом друг с другом и принадлежащих одному министерству: вот где-нибудь в России, скажите, стали ли бы вот этим заморачиваться?..))) И вообще, - а вы помните, как выглядит русское министерство культуры?.. Вот именно. А о том, как выглядит русская культура, я вас не стану спрашивать вообще.

Отсюда до той небольшой итальянской деревеньки Маренго, что на севере Италии, около 900 километров. Впрочем, деревенька-то она по меркам русским, а по европейским так и вовсе считается вполне приличным городком - сегодня там проживают около 6500 жителей, и это даже меньше, чем было читателей у Нескучных Заметок года два назад: сегодня их уже свыше 9000!.. Теперь расстояние, разделяющее Париж и Маренго можно преодолеть менее, чем за сутки - тогда же Наполеону потребовалось для этого два с лишним месяца, и то по самому короткому пути, через Сен-Бернар. Пройти через этот сложнейший перевал не отважился даже Суворов, прославившийся лишь только тем, что в куда менее трудных переходах через Альпы, умудрился сбросить в пропасть вместе с амуницией более половины своей армии - и именно этот, весьма позорный для полководца, но столь часто повторявшийся тогда сюжет оттого и остался запечатлён на знаменитой картине Сурикова, - а впрочем, разве в России когда-то жалели собственных же солдат?!...

 



 

От нынешних благословенных дней - до тех тревожных событий, состоявшихся как раз в середине такого же июня 1800, прошло уже 215 лет. Пятнадцать лет назад, на 200-летие битвы, в той итальянской деревеньке наконец-то открыли музей, той битве посвященный: довольно скромный, но вполне стоящий визита. Представьте себе только - за всю их долгую историю, это была едва ли единственная вообще военная баталия в тех благословенных местах!..

Совсем не вижу своей задачи в том, чтобы утомлять читателя переписыванием фронтовых сводок о той битве; перечислением вооружения сторон; описаниями расположения и численности полков, а также должностей, чинов и фамилий их командиров; всё это - удел всё ещё интересующихся этим специалистов. Особенность же моей миссии заключается лишь только в том, чтобы понять весь смысл и значение битвы при Маренго - и прежде всего, её значение лично для самого Бонапарта. В этой связи полагаю чрезвычайно важным показать, какова была политическая обстановка в те дни; на каком же фоне происходили все те события; что им предшествовало, а что - явилось их результатом. Всё это позволит увидеть читателю битву при Маренго несколько с непривычной ему доселе, другой стороны, что мы довольно редко себе позволяем, и вместе с тем, - не только увидеть в ней совсем иного Бонапарта, иного по сравнению со всеми теми мифами и легендами, что повсюду неразрывно сопровождают эту личность, но также и попробовать понять Бонапарта - или по крайней мере, приблизиться к этому пониманию.

Вот так он выглядел тогда, этот будущий завоеватель, когда ещё сам даже не знал об этом своем предназначении - с непривычно длинными волосами и чёрным галстуком, плотно обмотанным вокруг тонкой тогда ещё шеи - и не другой, а именно этот цвет бонапартова галстука до сих пор трепетно сохранен в униформе русской армии!..

 



 

Первая итальянская кампания, куда генерал Бонапарт отправился сразу же после собственной генеральской свадьбы, завершившаяся битвой при Риволи - еще более скромной, всего на 2000 жителей, деревушки в провинции Верона, - давшей название его любимой парижской улице, была завершена неожиданно успешно. И хотя при этом неожиданно - совершенно для всех, но вот успешно - все же, не для всех, да и не до конца. Успешно для самого Наполеона, поскольку тот вернулся из нее живым, причем живым победителем, одним махом доказавшим всё всем во всём сомневавшимся, и причем - победителем богатым: помимо территориальных приобретений для Франции, - по договору в Кампо-Формио Франция приобретала Бельгию, левый берег Рейна и Ионические острова, - при этом потерпевшая поражение Австрийская империя платила Франции хорошую денежную контрибуцию, в которой острейше нуждалось предбанкротное правительство Директории. По правде сказать, и Австрия оказалась не в сильном накладе - хотя ей пришлось признать существование ДНР и ЛНР союзнической Франции Цезальпийской республики и потерять весь север Италии, в компенсацию она получила Веницианскую республику с богатой Венецией, а также Истрию, Фриуль и Долмацию. Казалось бы, вот он тот самый, редкий в истории миг, когда все участники событий остаются этими событиями довольны!..

Все, но увы, не совсем до конца - тот факт, что Бонапарт привез деньги, безусловно, не мог не радовать всех членов Директории, но то, что Бонапарт вернулся живым - не могло их не огорчать: генерал-победитель, спаситель голодавшей революционной Франции, поднявший ее ввысь с разбитых колен и триумфатор, вернувший французам чувство национальной гордости за свою собственную великую страну - такую политическую фигуру все из них предпочитали видеть лишь только в гробу, "геройски павшего на поле боя за славу Отчизны", и плотно забарикадированного пышными венками, ибо живой она представляла для изрядно опростоволосившейся тогда власти "прямую и явную угрозу" - такой человек мог вполне направить "куда следует" безумную толпу, а полку недовольных в то революционное время лишь только прибывало.

Вот почему новая идея Бонапарта - его Египетский поход, - хотя и представлялась всем членам Директории абсолютно безумной фактически, так как вполне соответствовала популярному девизу русской бабы Яги "иди туда, не знаю куда и привези то, не знаю, что" - но вот политически не смогла найти среди них противников: горячо одобряя египетскую кампанию, одни из членов Директории грели в душе надежду, что уж из жарких-то песков генерал-то уж подлинно не вернется никогда, другие рассуждали, что если и вернется, и то живым - так и тут прибыль: по меньшей мере, вновь привезет всем известно, что: деньги.

 



 

И вновь так и случилось!.. И вновь - неожиданно, ибо из Египетского похода Наполеон не только снова возвратился сам, но также и привез не только старинное египетские золото, но также и старинные египетские ценности, - ценности ни первой ли цивилизации на Земле, загадочные предметы и диковинно сохранившиеся мумии, которые были много и гораздо старше самого Христа, и именно тогда они впервые попали на европейский континент, положив начало Египетской коллекции Луврского музея, тем самым неожиданно обогатив Республику не только финансово, но вдобавок ещё - как духовно, так и престижно.

В России же, где по старой традиции всё ещё принято люто ненавидеть Наполеона, о том Египетском походе знают лишь только то, что "он из него сбежал". И причем сбежал совсем не просто и обыкновенно, а "подло бросив при этом армию". А между тем то был совсем не побег: у берегов Египта пушки англичан разбили в щепки весь французский флот, на котором пришла армия и для того, чтобы вернуть ее во Францию, просто физически не было транспорта: ни самолётов, ни вертолетоносцев "Мистраль" вертолётов у Франции тогда еще просто не было. К тому же, вернуть надлежало не только саму армию, но также и те самые ценности - а тот, кто хоть раз был в Лувре, понимает, что то было совсем не пух-перо... Поэтому кому-то надлежало отбыть во Францию, организовать там новый транспортный флот и отправить его в Египет. Вот только кому?

Популярный в России упрёк о том, что Наполеон поступил очень неблагородно, т.к. не уступил, "как в трамвае", свое место в оставшихся в его распоряжении двух утлых суденышках  кому-то ещё, вновь будет эмоционально горяч, а оттого неверен. И тот, кто хоть раз пользовался самолетом знает, что "в случае опасности вначале следует одеть кислородную маску на себя, а только потом - на своего ребенка", ибо если сделать благородно, т.е. наоборот, то вы сами за это небыстрое время (а тот, кто хоть раз одевал детей, тут не будет спрашивать почему) успеете не раз один благородно задохнуться, а спасенный вами ребенок в силу возраста не сможет принять никаких мер к вашему спасению, в то время как спасенный взрослый такую благородную возможность еще вполне сможет найти. Вот почему горячие сентименты типа подло-благородно вполне хороши для чтения Нескучных Заметок на диване, но в минуту опасности они должны уступить свое место холодному и трезвому расчету. 

Наверное, было бы совсем не подло, и даже - очень благородно, если бы было наоборот: если бы Наполеон с ближайшим окружением остался бы в Египте, "как капитан, который последним покидает...", а вся армия (а это толпа свыше 40 000 чел.), битком давя друг друга, благородно отправилась бы на этих двух лодках домой. И хотя это было бы совсем не подло, но думается, что было бы очень даже неразумно, ибо эти две лодки вполне успешно затонули бы, не проплыв и мили от берега - просто от перегруза. Оставшихся же на берегу беззащитных и малочисленных провожающих вмиг перезали бы мамелюки... Вот почему в Египте остаться должна была армия, способная себя защищать - причем не только себя, а и все те упомянутые ценности, большая часть которых осталась на берегу: в Лувре - это совсем не всё...

Благородно же тогда тоже было, и было тогда, когда не страшась неизвестной болезни, что сотнями косила солдат, он посетил их госпиталь в Яффе - со многими из своих боевых товарищей, не объявляя этого, он ведь фактически тогда простился навсегда, и было то как раз перед его отъездом из Египта - его любимый художник, Антуан Гро, напишет об этом благородном поступке генерала огромное полотно, которое с той поры до наших благословенных дней благородно висит в Луврском музее (картинка кликабельна, как и все остальные).

 



 

Ещё летом, 23 августа 1799 на подремонтированном фрегате "Мюирон" он отправится из египетской Александрии, по пути завернет на Корсику, навестив мать и оставив ей немного денег, и уже осенью, 9 октября 1799 высадится во французском порту Фрежюс: 17 октября Наполеон будет уже в Париже. Всего через три недели, - вдумайтесь в эту цифру - в самом начале ноября 1799 он уже сменит свой синий военный мундир на алый камзол Первого консула Республики - этот камзол до сих пор хранят в Мальмезонском музее: по иронии судьбы, деньги на приобретение Шато де Мальмезон (325 000 франков) он привезёт Жозефине именно из Египетского похода: собственно, именно затем он туда и отправлялся - и вот как тогда всё это было...

 





 

  

 

Без сомнения, именно деньги - хотя это так неблагородно! - играли и играют решающую роль во всех наших делах: грустная правда нашей веселой жизни такова, что это, набившее всем неблагородную оскомину, благородное замечание о том, что де-мол "не деньги - главное" чаще остальных произносят именно лишь те, у кого уже есть деньги - и именно в России, где денег всё только меньше и меньше, эту нехитрую истину не только выучили крепче остальных, но даже - слагают о ней песни!...

 





 

 

В то революционное время, когда резво сбросившая так тяготившия ея тогда путы (вначале - Старого Режима, а затем - и Конвента, и Директории), молодая да ранняя Республика по молодости собственных нежных лет, равно как и любая современная дама ея юнаго возраста, всё ещё не могла никак найти ответа, в чём главный идеал, не столь старый, да и не совсем юный Первый консул Республики (а было ему в ту пору всего лишь 30 лет), своим первым консульским указом сделал то, чего не осмеливались сделать до него ни Конвент, ни Директория: учредил Банк Франции. Произошло это не в совсем уж счастливый день - по современному стилю, 13 января 1800, в то время как тогда руководствовались все стилем республиканским, и может, оттого никаких несчастий и не знали: было то 24 плювоза года VIII.

 

Стоит также сказать, что прежде чем вообще браться за госуправление, уже на следующий день после того, как он стал Первым консулом, Наполеон Бонапарт, говоря языком научным, "сделал свой доклад Институту", или же, говоря языком вульгарным, стал членом Академии Франции, а значит - приступил к государственному управлению, будучи уже академиком: многие ли в нынешнем (да или не только в нынешнем) Правительстве России могут похваться таким статусом, когда даже сам Путин - всего лишь кандидат наук, и тот?... Следует решительно отвергнуть, как не знающие темы, все те злостные упрёки, что де-мол, "по блату": прочитанный им тогда доклад об изысканиях Египетского похода, который был также, если вообще не в большей своей части - был научной экспедицией, - и вполне мог иметь, да и вполне имел в ту пору небывало революционное значение для всей мировой, не то что французской науки!.. И что там - Нобелевскую вполне смело могли дать, вот только не было тогда ещё Нобелевской...

 

Вообще с наградами тогда в революционной Республике было туго: прежние - отменили, а новыя - ещё не изобрели, а между тем, подвиги всё время совершались, и в ту пору руководству Франции было неловко делать удобные заявления типа "наших солдатов нигде нет". Между тем, побед и свершений, которые бы смогли стать решающими для введения нового Ордена, на тот момент пока еще было мало: потребовалась Битва при Маренго, чтобы спустя лишь два года мира после нее, лишь 19 мая 1802 Первый консул Республики учредил новую республиканскую награду - Орден Почетного Легиона. А до этого надо было собираться в новый поход.

 

О второй Италианской кампании спустя две сотни лет, не в России есть только два основных мнения - первое, это что поход был тщательно подготовлен в секрете, второе - это что поход был вовсе внезапным и совсем неподготовленным. Лучше всех о ней, конечно же, всё знает Саша Гитри - о том же, что знаю я, читайте во ВТОРОЙ ЧАСТИ.

 







       

ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ !!!

Читайте и комментируйте и другие НЕСКУЧНЫЕ ЗАМЕТКИ™ о МОЁМ ПАРИЖЕ:

ЛУЧШАЯ ДЕСЯТКА - В ПОДПИСАННЫХ И КЛИКАБЕЛЬНЫХ КАРТИНКАХ!

(процитируйте полный перечень Нескучных Заметок)



Все права защищены © myparis 2009-2015 © Tous droits réservés

тм