ДОРОГИЕ  ДРУЗЬЯ! ЖОЗЕФИНА БЫЛА ПРАВА: ЗДЕСЬ, В ПАРИЖЕ,  Рождество отмечали всегда - и в мирное время, и во времена войн и революций этот волшебный праздник  всегда служил надежным средством, легко объединяющим всю нацию под крылом лучших человеческих устремлений. Но в отличии от вечноединой России, Франция не была столь однородной: в стране, на чьих знаменах до сей поры сияет надпись liberté, еще тогда вполне допускалось существование оппозиции. Немногим позднее во Франции, а совсем скоро - и в недавней России, многие поймут, чем это бывает чревато!..

Уже на следующий день после того, как в далеком Санкт-Петербурге еще пока живой император всея Руси Павел I любовался тем, как его любезный сын, молодой цесаревич Александр в двадцать третий раз отмечал день своего рождения, здесь, в Париже, в Рождественскую ночь и всего в нескольких стах метрах от Дворца Тюильри произошло дерзкое покушение на Наполеона Бонапарта, первого консула Французской Республики. Немудрено, что чудом спасшийся в эту Священную Ночь, он уже через пару месяцев подпишет Конкордат со Святым Престолом, и Франция, наконец, перестанет быть страной пустого неба!..

Как видно на старой карте, улица Сен-Никез (фр. rue Saint-Nicaise), на углу которой и взорвалась "адская машина" (фр.  machine infernale), была расположена в те годы совсем недалеко от резиденции первого консула - Дворца Тюильри (фр. Palais des Tuilries). Дворца того сейчас уж нет, остались лишь два боковых павильона - они сейчас завершают крылья Лувра - это хорошо видно на современной карте.

Позднее, при строительстве Арки Каррусель улица Сен-Никез, будившая неприятные воспоминания, будет поглощена расширившейся площадью - нет ее там и поныне, хотя в парижских адресах она обозначена, как до сих пор существующая, но на бумаге.

В видеоролике довольно реалистично показаны подробности того происшествия - в частности, обращено внимание, что то была действительно "адская машина" - т.е. соответствующее механическое устройство, бомба замедленного действия, а не просто - банальный фитиль к бочке с порохом, как описывают в своих книгах русскоязычные исследователи, делающие дружный упор на шаль, которую искала Жозефина. Как мы видим, дело там было вовсе не в шали...))

Возможно, правда есть в том, что кучер первого консула действительно был пьян в тот вечер, скоро вечер-то был рождественский, и он конечно гнал карету на бешеной скорости, как это хором повторяется в книгах, - но только вот если бы ту карету гнали мы с вами, то сделать это на участке до места взрыва нам было бы почти невозможно: на карте видно, что на том коротком стометровом отрезке в ту пору было просто не развернутся... Не гнали карету и в ролике.

Исследователи же, что повторяют из книги в книгу эту расхожую фразу про то, что кучер гнал карету на бешеной скорости и именно этим спас первого консула, той карты не видели, в той карете тогда не сидели и, списывая друг у друга, даже не дали себе труд задуматься: а ведь он действительно гнал, но уже после происшествия!

Первый консул опаздывал в театр вовсе не из-за какой-то шали, а оттого, что во-первых, внезапная остановка заняла какое-то время, во-вторых, было опасение новых взрывов и потому попросту хотелось унести подальше ноги, а в-третьих - именно на участке после взрыва там было, где гнать - карета выехала на прямую улицу Закона (фр. rue de la Loi), ныне - это улица Ришелье (фр. rue de Richelieu), двигаясь по направлению к Опера́ -Коми́к, а вовсе не к театру Комеди-Франсез, который был буквально за углом.

Grand galop пьянаго кучера cпас первого консула лишь от позора неявки на рождественскую премьеру - от взрыва же спасла нерасторопность конспираторов: вечер, темно, рождественская атмосфера, шум, приветствия, толпы людей - они просто не смогли нормально передать друг другу сигнал о приближении нужной кареты: эра мобильников наступит позднее... К тому же, вспомним, что там была машина - и они просто не рассчитали, быстро ли сработает ее механизм...

Как следует из полицейского отчета, - а он чуть достовернее иных сочинений и сохранил даже имя той девочки: ее звали Марианна Пезоль (фр. Marianne Peusol), ей едва исполнилось четырнадцать лет, - в карете первого консула находились сопровождавшие его лица: военный министр Бертье, генерал Ланн и полковник Лористон, адъютант Бонапарта. В карете Жозефины, помимо неё, ехали лишь ее дочь Гортензия и сестра Наполеона Каролина. В видеоролике Наполеон и Жозефина едут вместе в одной карете - на мой взгляд, это более соответствует как самому парадному выезду правителя, так и той цели, которую преследовала эта пара.

Между тем, весельчака Мюра, что в ролике так ярко развлекал Гортензию и свою супругу популярными мелодиями,  в действительности же, - если опираться на полицейский протокол, - в той карете не было. Не было его в тот вечер и в карете первого консула. Это выглядит несколько странным, если знать что  в то время Каролина была на девятом месяце, и для того, чтобы в Рождество не быть рядом со своей тем более беременной супругой, тут уж нужны поистине особые причины. Увы, в списанных друг у друга сочинениях тех горе-исследователей мы не найдем о них ни строчки...

То самое злосчастное место - в наши дни. Вид из окна Лувра, за спиной - Мона Лиза...

Несмотря на оглушительный взрыв - а то была целая бочка пороха, и если только одна, и здесь прав будет здесь не бывший тогда Радзинский, который скажет, что в Тюильри были выбиты почти все окна: Дворец действительно был в сотне метров! - свита почти не пострадала; первый консул дремал и был разбужен этим взрывом. Все обошлось, лишь Гортезия порезала себе ладонь - в ролике это тоже видно. Больше всего досталось Каролине - она была в жутком шоке, и долго еще после той ночи не могла прийти в себя. Их с Мюра первый сын Ахилл, который родится уже в следующем январе, - на картине он справа от матери, - всю жизнь будет страдать эпилепсией... После этого, словно стремясь исправить ту свою первую неудачу, Каролина подарит мужу еще троих детей. 

В тот Рождественский вечер в Париже происходило грандиозное музыкальное событие, и это именно на него торопился первый консул. В столице Франции, которая уже вскоре станет Столицей Мира, должна была состояться долгожданная премьера моднейшего шлягера тех времен - новой оратории Йозефа Гайдна "Создание" (нем. Die Schöpfung) , в русском переводе известной, как "Сотворение мира".

Гайдна пригласили на парижскую премьеру, но из-за войны между Австрией и Францией - а в ту пору со дня знаменитого перехода Бонапарта через Альпы и разгромной для австрийцев битве при Маренго едва прошло полгода, - патриот-австриец не поехал в Париж.

Но мало кто знает, что была и другая причина - менее парадная, чем патриотические капризы. К несчастью, шестидесятивосьмилетний композитор страдал энурезом, а в отсутствие пока еще авиасообщений этот недуг с легкостью мог сделать невозможным любое длительное путешествие.

Увы, Йозеф Гайдн так и не увидел парижской премьеры своего главного творения на самой главной тогда сцене мира, а ею оказалась сцена Опера́-Коми́к, и именно эту сцену (на гравюре ниже) наблюдал из своей ложи первый консул сразу после взрыва: сравните ее с теперешним видом, и это именно эти звуки (см. видеоролик) впервые звучали тогда в этом зале.

Вскоре после того памятного взрыва во Франции наступил новый порядок: спустя лишь четыре года вчерашний консул уже наденет на себя императорскую корону. Его русскому коллеге, императору Павлу I повезло меньше  - спустя лишь три месяца после того неудачного взрыва он будет удачно задушен возле своей императорской кровати и любезный белокурый сын не шевельнет и пальцем, чтобы этому помешать.

Обреченная навеки во всем подражать Франции, Россия многократно повторит эту поучительную историю с покушением: в особенности тогда, когда будет необходим удобный повод подкрутить разболтавшиеся гайки, - и как всегда, любезные сыны Отчизны не шевельнут и пальцем, чтобы этому помешать...