В колонках играет - Агата Кристи - Билеты проданы
Это так естественно - обрести наконец более-менее душевный покой, чтобы потом опять вернуться к исходному.
Посланные к чертям предметы на комоде и частично на столе - мне подумалось, что им лучше побыть пока в творческом беспорядке на полу.
Стена получила от меня подарок в виде портмоне и крема.
Линия по диагонали на многострадальной руке - как-то исподтишка и изворотливо избегая твоих рук.
Потом комоду досталось от моей головы. Чёрт, наверное ему было больно.
А потом говорила-говорила-говорила. В полубреду, тяжёлым голосом, лёжа на полу в неестественной позе.

Да к чёрту, что там было. Одним припадком больше - одним меньше. Неважно, кто и сколько раз всё это видел и кто держал меня за руки, чтобы перестала дёргаться.
Что важно?
Сегодня вечером я опять потерялась.

В колонках играет - Dir En Grey - Amber
Нихера я не справляюсь. Хочу орать от беспомощности прямо в чьи-нибудь барабанные перепонки обо всём дерьме, которое выдаёт мой воспалённый бессонницами и жизнью мозг.
Я не справляюсь.
Я хватаю заветные запретные палочки смерти и трясусь от холода и отчаяния в раскрытое окно.
Окно в зимнюю улицу. Окно в надежду на весёлые выходные и вообще. Весну, лето и дальше по плану.
Только чтобы в этом плане всё было как в добрых фильмах. Не в тех, которые я с такой жадностью смотрю. Впитываю каждую каплю безумия с очередным потраченным миллиметром киноплёнки. Я не в состоянии смотреть адекватные фильмы - меня выворачивают наизнанку слёзы и моё болезненное беззащитное нутро.
Пытаюсь привить себе иммунитет от этого кошмарного, безумного, истеричного сна. Смотрю на то, что сильнее всего причиняет Боль, в надежде на исцеление разумными доводами или хотя бы привычкой.
Я слаба. Как была ею, так и осталась. С каждой последующей картинкой крупная дрожь, на время покинувшая тело, возвращается. Конвульсивно дёргающиеся костяшки пальцев переплетают друг друга. Губы нервно бормочат какие-то слова успокоения.
А бесполезно. Я не справляюсь.
Фигурно так вычерчиваю ножичком рисунок изнутри себя. Руки в беспокойствии - поэтому получаются только колото-резаные раны.
Знаете, вот всё узоры-узоры слов, да.. А мне так плохо, как не может быть плохо ни от чего ещё.
Я не справляюсь. Проваливаюсь в своё безумие всё глубже.
Как же страшно с каждым разом недосчитываться по одной ступеньке Назад..

В колонках играет - Dir En Grey - Saku
За то время, которые многие называют реальностью, я успеваю отжигать потрясающие вещи.
Меня радуют странные незнакомые люди, то и дело вылезающие из всех интернетовских дыр. Фамильярные, посвящающие меня в свои проблемы и желания, удивляющиеся моему радушию.
А почему бы и нет, чёрт возьми? Я даже спамерам была бы сейчас рада.
Я продолжаю обыденно расстраиваться недобранным баллам с уже имеющимися высшими. Ну просто привычка.
Туловище, весь кожный покров опутан тремя слоями нервных окончаний (только тремя?), посылающими сигналы удовольствия в мозги. Им всем так прекрасно бывает в последнее время.
Чувственно невозмутимый вид моей комнаты обрёл-таки жилой вид, несмотря на уже вошедшую привычку оставаться одной круглыми сутками.
Атмосфера дышит картинками без цензуры, музыкой он-лайн-он-24-часа и книжно-тетрадной пылью.
Я умираю попеременно то от невыразимого неодиночества, то от тотальной невозможности стать тенью, чтобы всегда следовать и видеть своими глазами. Быть растворённой, привязанной навечно, убитой увиденной правдой и никогда не одинокой.
Увидеть всё своими глазами или почувствовать нутром, пока полдень, - как это? Уже почти забыла.
Больно ли это настолько, чтобы навсегда остаться в ночи, или, простив всё, продолжать преданно ложиться под ноги, чтобы земля не была такой твёрдой.
Чем дальше - тем смешнее попытки наигранного равнодушия или, что ещё хуже, изображения гримасы радости и шипения сквозь зубы о том, как всё прекрасно. И как все свободны. И могут идти куда угодно и с кем угодно. И после этого возвращаться как ни в чём не бывало, или не возвращаться вообще.
Что ещё хуже - я действительно в это верю.
Нервно сжимаюсь при любом упоминании чьего-либо имени, которое несколько не моё.
Хотя услышав бы своё имя, но не принадлежащее мне - я бы насторожилась всерьёз. Оно внушает мне опасения. Носитель этого имени должен быть слишком хитёр и коварен. Опасен, однозначно. Но и другого сильного имени я бы терпеть не стала.
Я и не терплю. Ненормальный блеск в глазах, излишняя весёлость, скорее даже истеричная. Попытки отстранения и принятие многозначительного и невыносимо загадочного вида.
А за спиной потом рвать себе остатки нервных клеток. А они мне уже не прощают тех грандиозных концертов, которые я практиковала раньше. Уже. Мне 20 без трёх месяцев.
И малейшее поползновение в сторону обиды, горечи и слезливого отчаяния награждается попыткой лишить меня возможности дышать.
Знаете, как это - дышать полной грудью и не получать ни капли кислорода? Это жутко. Это паника.

Да. Я себя очень люблю и у меня нет недостатков. За исключением одного - я ебанутая.
Ну это ничего. За удовольствия плачу я - достаточно просто держать всех причастных подальше.

А так всё хорошо и я счастлива.

Настроение сейчас - ничем не помочь, ничем не разбавить

А знаете, что?
Счастьем так легко подавиться. Так легко вогнать в себя слишком большую дозу и ничего не подозревающими глазами смотреть на то, как рушится мир за стенами зрачков.
Вот этот котёл бурлит и переливается всеми цветами прекрасного. Огонь самой оптимальной температуры.
Легонько маленькая капля стекает вниз по боковой стенке.
И оглушительной искрой летит в спину.
Успеть отдать этой несчастной капле всё своё душевное равновесие, спокойствие и очередную частичку здравого смысла.
Где во мне ещё притаились залежи этого смысла? Может, их ещё целая уйма неразгаданных подземелий? С каждой умирающей частью просыпается необратимость.
Необратимость. Безысходность. Бессилие против неустойчивости своих нервов, психики, больного сознания и бог знает чего ещё.
А ведь весь этот сброд, весёлая компания, при любом удобном моменте (=моментах прекрасного) выпускают в свет лучшие из своих шуток.
Зрители просто заходятся в хохоте. Катаются по полу, выдирая себе клочья волос и размазывая слёзы по грязным щекам.
Да ненавижу я эти представления.
Я знаю наизусть каждую долю секунды, а они думают, что я импровизирую. Разбивают в кровь ладони на аплодисменты.
Да подавитесь своей кровью. Можете заодно и моей.
Теперь я пообещала держать вас взаперти, подальше от всех. Отныне будете разносить в хлам моё нутро.
Изредка можно снижать концентрацию вас в крови с благословения нужных предметов.
Может быть.
А можно сразу сойти с ума, чтоб наверняка.

Температурный баланс кожи и внутренностей категорически не хочет совпадать.
Я тщательно перебираю коллекцию взглядов, но все, как мне кажется, выдают меня с потрохами.
Я думала, может всё-таки организм хотя бы ради приличия не будет бунтовать, так нет.
Мне уже всё равно, что господин N. думает обо мне и думает ли вообще.
Но от совместного вынужденного времяпровождения никуда не деться,
поэтому..
будем заниматься мазохизмом дальше.

Я сделаю самый счастливый вид на свете.
Я не коснусь косметикой лица и не надену каблуков.
Я буду улыбаться самой бесстрашной из своих улыбок и смотреть широко распахнутыми глазами.
Не запнусь ни на одном ответе, боясь сказать что-то не то. Я буду сама искренность и [дружеская] непосредственная милость.
Я даже не подумаю о том, что изображение не сходится с услышанным, и что грандиозным подарком стало бы лёгкое касание щеки два раза.
Главное - не ждать ничего.
Не рисовать идеальных картин, дабы потом не упиваться своей изрядно побитой наивностью.
Чудес не бывает - либо ты втаптываешь романтику в грязь, либо она добивает местами живую мораль изнутри.
Всё меньше святого, всё меньше идеалов, всё меньше адекватности смысла жизни, всё больше надежды на то, что больнее ударишь сама, а не кто-то - тебя.
За эти дни тотального транса вдруг открылось понимание дела - любить будешь сама себя за других, им просто обозначь ограниченный доступ к телу.
Строго по выданным талонам или за красивые глаза. За очень красивые глаза и только с наличием жизни внутри.

Иди ко мне, моя жертва, ты уже чувствуешь запах наживы.