Сомов "Маскарад"

Кем воспета радость лета:
Роща, радуга, ракета,
На лужайке смех и крик?
В пестроте огней и света
Под мотивы менуэта
Стройный фавн главой поник. Читать далее...

Альбом: Gaston De Latouche

Маскарад в парке

Луна освещает карнизы,
Блуждает по гребням реки...
Холодные руки маркизы
Так ароматны-легки Читать далее...

Автор Галерея

Randy van Beek

На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.

Быстрокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель.

Чья не пылью затерянных хартий -
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь

И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт,

Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так, что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет
***

Но в мире есть иные области,
Луной мучительной томимы.
Для высшей силы, высшей доблести
Они навек недостижимы.

Там волны с блесками и всплесками
Непрекращаемого танца,
И там летит скачками резкими
Корабль Летучего Голландца.

Ни риф, ни мель ему не встретятся,
Но, знак печали и несчастий,
Огни святого Эльма светятся,
Усеяв борт его и снасти.

Сам капитан, скользя над бездною,
За шляпу держится рукою.
Окровавленной, но железною
В штурвал вцепляется — другою.
Н. Гумилев "Капитаны"

Сцена изображает кабинеты министра иностранных дел России Сергея Лаврова
и министра иностранных дел Британии Дэвида Миллибэнда.
Дипломаты беседуют по прямому проводу.




ЛАВРОВ (сдержанно):
Мы говорим: Европа, нам не враг ты!
Но сверхдержаве трудно жить без драк.
Мы агрессивны? Предъявите факты!
Где факты, сэр?



МИЛЛИБЭНД (краснея):
Как вы сказали? Fuck?!

ЛАВРОВ (отмахиваясь):
Я не о том! Когда вас бьют по роже,
Вы будете недвижны, как тюфяк,
Иль все-таки рукой махнете тоже?

МИЛЛИБЭНД (смущенно):
Простите, сэр... Вы вновь сказали «fuck»?

ЛАВРОВ (не замечая):
Не делайте из Грузии икону!
Медведев умный, он кончал юрфак,
Мы действуем сугубо по закону...

МИЛЛИБЭНД (белея):
Простите, сэр, но это третий «fuck»!

ЛАВРОВ (увлекаясь):
Любого, кем нарушена граница,
Мы запихнем в надежный саркофаг.
Скажите это всем, кто усомнится!

МИЛИБЭНД (дрожа):
Я понял, сэр! Не надо больше fuck!

ЛАВРОВ (непреклонно):
Россия, между прочим, сверхдержава,
А сверхдержаве нужен крепкий щит.
Кто будет нас учить основам права --
Тот затрещит, а после запищит!

МИЛЛИБЭНД (в отчаянии):
Oh shit*! Злодеи сбрасывают маски!
Они хотят войны, держу пари!
(в трубку, умоляюще):
Please put in mind that I am asking, asking**...

ЛАВРОВ (в бешенстве):
Что?! Путин? Ass king***?! Ну-ка повтори!

Дмитрий Быков

Профиль тоньше камеи,
Глаза как спелые сливы,
Шея белее лилеи
И стан как у леди Годивы.

Деву с душою бездонной,
Как первая скрипка оркестра,
Недаром прозвали мадонной
Медички шестого семестра.

Пришел к мадонне филолог,
Фаддей Симеонович Смяткин.
Рассказ мой будет недолог:
Филолог влюбился по пятки.

Влюбился жестоко и сразу
В глаза ее, губы и уши,
Цедил за фразою фразу,
Томился, как рыба на суше.

Хотелось быть ее чашкой,
Братом ее или теткой,
Ее эмалевой пряжкой
И даже зубной ее щеткой!..

"Устали, Варвара Петровна?
О, как дрожат ваши ручки!"-
Шепнул филолог любовно,
А в сердце вонзились колючки.

"Устала. Вскрывала студента:
Труп был жирный и дряблый.
Холод... Сталь инструмента.
Руки, конечно, иззябли.

Потом у Калинкина моста
Смотрела своих венеричек.
Устала: их было до ста.
Что с вами? Вы ищете спичек?

Спички лежат на окошке.
Ну, вот. Вернулась обратно,
Вынула почки у кошки
И зашила ее аккуратно.

Затем мне с подругой достались
Препараты гнилой пуповины.
Потом... был скучный анализ:
Выделенье в моче мочевины...

Ах, я! Прошу извиненья:
Я роль хозяйки забыла -
Коллега! Возьмите варенья,-
Сама сегодня варила".

Фаддей Симеонович Смяткин
Сказал беззвучно: "Спасибо!"
А в горле ком кисло-сладкий
Бился, как в неводе рыба.

Не хотелось быть ее чашкой,
Ни братом ее и ни теткой,
Ни ее эмалевой пряжкой,
Ни зубной ее щеткой!
Саша Черный "Городская сказка"

Нет, ну ливень в феврале и жизнь при постоянном электрическом свете кого хочешь сделают пессимистом...или, как говорила героиня старого фильма, пемисистом. Да кем хочешь сделают. И до того на душе хреново и безрадостно, что почитаю-ка я стихи. Да такие... в настроение.

Николай Олейников

НАДКЛАССОВОЕ ПОСЛАНИЕ (ВЛЮБЛЕННОМУ В ШУРОЧКУ)
Генриху Левину1 по поводу влюбления
его в Шурочку Любарскую2

Неприятно в океане
Почему-либо тонуть.
Рыбки плавают в кармане,
Впереди - неясен путь.

Так зачем же ты, несчастный,
В океан страстей попал,
Из-за Шурочки прекрасной
Быть собою перестал?!

Все равно надежды нету
На ответную струю,
Лучше сразу к пистолету
Устремить мечту свою.

Есть печальные примеры -
Ты про них не забывай! -
Как любовные химеры
Привели в загробный край.

Если ты посмотришь в сад,
Там почти на каждой ветке
Невеселые сидят,
Будто запертые в клетки,
Наши старые знакомые
Небольшие насекомые:

То есть пчелы, то есть мухи,
То есть те, кто в нашем ухе
Букву Ж изготовляли,
Кто летали и кусали
И тебя, и твою Шуру
За роскошную фигуру.

И бледна и нездорова,
Там одна блоха сидит,
По фамилии Петрова,
Некрасивая на вид.

Она бешенно влюбилась
В кавалера одного!
Помню, как она резвилась
В предвкушении его.

И глаза ее блестели,
И рука ее звала,
И близка к заветной цели
Эта дамочка была.

Она юбки надевала
Из тончайшего пике,
И стихи она писала
На блошином языке:
И про ножки, и про ручки,
И про всякие там штучки
Насчет похоти и брака...

Оказалося, однако,

Что прославленный милашка
Не котеночек, а хам!
В его органах кондрашка,
А в головке тарарам.

Он ее сменил на деву -
Обольстительную мразь -
И в ответ на все напевы
Затоптал ногами в грязь.

И теперь ей все постыло -
И наряды, и белье,
И под лозунгом "могила"
Догорает жизнь ее.

...Страшно жить на этом свете,
В нем отсутствует уют, -
Ветер воет на рассвете,
Волки зайчика грызут,

Улетает птица с дуба,
Ищет мяса для детей,
Провидение же грубо
Преподносит ей червей.

Плачет маленький теленок
Под кинжалом мясника,
Рыба бедная спросонок
Лезет в сети рыбака.

Лев рычит во мраке ночи,
Кошка стонет на трубе,
Жук-буржуй и жук-рабочий
Гибнут в классовой борьбе.

Все погибнет, все исчезнет
От бациллы до слона -
И любовь твоя, и песни,
И планеты, и луна.

И блоха, мадам Петрова,
Что сидит к тебе анфас, -
Умереть она готова,
И умрет она сейчас.

Дико прыгает букашка
С бесконечной высоты,
Разбивает лоб бедняжка...
Разобьешь его и ты!
1932
Примечания
Во время Великой Отечественной войны первые две строки этого стихотворения стали поговоркой подводников Северного флота.
1. Адресат стихотворения — Левин Генрих Зиновьевич (1903—1971), художник-график, сотрудник и художественный редактор журналов «Еж» и «Чиж»; в послевоенные годы преподавал в Академии художеств. Обратно
2. Шурочка — Любарская Александра Иосифовна (род. в 1908 г.), литератор; в 1930—1937 гг. работала редактором Детского отдела Госиздата в Ленинграде. В 1937 г. была арестована. После освобождения — редактор детского радиовещания (1939—1942). В ее обработке и пересказах опубликованы произведения фольклора многих народов. Обратно
Николай Олейников. Стихотворения и поэмы.
Новая библиотека поэта.
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.