-Кнопки рейтинга «Яндекс.блоги»

 -Поиск по дневнику

Поиск сообщений в Muslina2010

 -Подписка по e-mail

 

 -Статистика

Статистика LiveInternet.ru: показано количество хитов и посетителей
Создан: 12.12.2010
Записей: 781
Комментариев: 575
Написано: 2384

Серия сообщений "современная литература":
Часть 1 - Анна Гавальда. Цитаты
Часть 2 - мудрость
Часть 3 - Г.Г.Маркес?
Часть 4 - Макаревич мудр!
Часть 5 - Интерпретации романа П.Зюскинда "Парфюмер"
Часть 6 - Франсуаза Саган
Часть 7 - Интервью с Хайдеггером
Часть 8 - Маркес. Одиночество...
Часть 9 - Околопостмодерное
Часть 10 - Из Славы Сэ
Часть 11 - Cнова Слава!
Часть 12 - ТЕАТР АБСУРДА
Часть 13 - Воспоминания на фоне... (Слава Сэ)
Часть 14 - С.Беккет "Игра" (видео)
Часть 15 - Ионеско Э.
Часть 16 - Для нас, с загруженным менталом...
Часть 17 - Снова Людмила Улицкая
Часть 18 - Рэй Брэдбери – Летнее утро, летняя ночь
Часть 19 - Герман Гессе. Сиддхартха и Говинда
Часть 20 - Накормить Бога.
Часть 21 - Свари мне кофе..
Часть 22 - М.Эсслин об Э.Ионеско
Часть 23 - Не зовсім вичитана лекція про літературу США
Часть 24 - Слава Сэ "На стрелке Васильевского"
Часть 25 - Слава Сэ "Не болей, мама!"
Часть 26 - Слава Сэ "Письма с пляжа"
Часть 27 - Про сенс життя
Часть 28 - "Кино рожаем" Слава Сэ
Часть 29 - Слава Сэ "Безруков против белочек"
Часть 30 - хаил Булгаков: морфий, слава и предательство
Часть 31 - Хорошо забытое старое
Часть 32 - Соня - гроза Мирозданья!
Часть 33 - Умберто Эко "ОНО"

Выбрана рубрика современная литература.


Соседние рубрики: теория литературы(3), поэзия(19), литература Средневековья и Возрождения(14)

Другие рубрики в этом дневнике: юмор(63), фантастические существа(5), средневековье (история)(7), сказки(2), свадебное(2), сад(4), рукоделие(78), родительское собрание(14), путешествия(2), психология(22), Притчи(19), православие(15), о своем о женском(13), литература(88), ликбез(9), коты(1), интерьер(9), изотерика(22), живопись(17), Для жизни(103), вкусненькое(25)

Анна Гавальда. Цитаты

Дневник

Вторник, 14 Декабря 2010 г. 22:36 + в цитатник

 (50x50, 2Kb)

"Просто вместе"
"Хорошая вещь - рука друга. Ни к чему не обязывает того, кто ее протягивает, и очень утешает того, кто ее пожимает".
"Для того, чтобы быть вместе. Просто быть вместе. А это ведь трудно, очень трудно, и не только шизофреникам и юродивым. Всем трудно раскрываться, верить, отдавать, считаться, терпеть, понимать. Так трудно, что порой перспектива сдохнуть от одиночества видится не самым плохим вариантом"
"Ад - это когда ты больше не можешь видеть тех, кого любишь"
"Да, может, она и чокнутая, но уж точно не дура"

Рубрики:  литература

Метки:  

мудрость

Дневник

Пятница, 14 Января 2011 г. 18:40 + в цитатник

Медленно умирает тот, кто не путешествует,
кто не читает, кто не слышит музыки,
Кто не может найти гармонию в себе.

Медленно умирает тот,
кто разрушает свою веру в себя,
кто не позволяет себе помогать.

Медленно умирает тот, кто уничтожает саму любовь,
И проживает свои дни с постоянными жалобами
О невезении или непрекращающемся дожде.

Умирает медленно тот, кто бросает свои планы,
Ещё даже не начав их,
Кто не задаёт вопросы об аргументах ему неизвестных,
И кто не отвечает, когда его спрашивают о том, что он знает.

Медленно умирает тот, кто становится рабом привычки,
Выполняя каждый день один и тот же маршрут,
Кто не меняет направление,
Кто не рискует менять цвета одежды,
Кто не разговаривает с незнакомцами.

Медленно умирает тот,
кто избегает страстей,
А зевок могут заменить на улыбку.
Кто предпочитает чёрным по белому и точки над буквой "i",
Вместо того, чтобы быть вместе с эмоциями,
Именно теми, которые делают глаза лучистыми,
Которые могут заставить сердце стучать
И от ошибки, и от чувств.

Медленно умирает тот, кто не переворачивает столы,
Тот, кто не отбивает удары судьбы,
когда он несчастлив в работе или в любви,
тот, кто не рискует тем, что есть,
ради того неизвестного, что может быть, если идти за мечтой,

кто не позволяет себе, хотя бы раз в жизни,
убежать от благоразумных советов +

Постараемся же избежать смерть маленькими дозами,
Помня всегда о том, что быть живым,
Требует большого долгого усилия
Простого действия дышать.

Живи сегодня!

Рискни сегодня!

Сделай это сегодня!

Не смей умирать медленно!

НЕ ЗАПРЕЩАЙ СЕБЕ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ!
Пабло Неруда

Рубрики:  литература/поэзия

Метки:  

Г.Г.Маркес?

Дневник

Среда, 18 Мая 2011 г. 22:14 + в цитатник

 

Великий, не побоюсь этого слова, писатель отказывается от авторства, но все равно, по-моему - это сильно!

 

Если  бы Господь Бог на секунду забыл о том,  что я  тряпичная кукла, и
даровал мне немного  жизни, вероятно, я  не сказал бы всего, что думаю; я бы
больше думал о том, что говорю.

     Я бы ценил вещи не по их стоимости, а по их значимости.

     Я  бы  спал  меньше,  мечтал  больше,  сознавая, что  каждая  минута  с
закрытыми глазами - это потеря шестидесяти секунд света.

     Я  бы  ходил, когда  другие от  этого воздерживаются, я  бы просыпался,
когда другие спят, я бы

     слушал, когда другие говорят.

     И как бы я наслаждался шоколадным мороженым!

     Если бы Господь дал мне немного жизни, я бы одевался просто, поднимался
с первым лучом солнца, обнажая не только тело, но и душу.

     Боже  мой, если бы у меня было еще  немного  времени, я заковал бы свою
ненависть в лед и ждал,  когда  покажется солнце. Я рисовал бы при  звездах,
как  Ван  Гог,  мечтал,  читая стихи Бенедет-ти,  и песнь Серра была бы моей
лунной серенадой. Я омывал бы розы своими слезами, чтобы вкусить боль от  их
шипов и алый поцелуй их лепестков.

     Боже мой, если бы  у меня  было немного жизни... Я не пропустил бы дня,
чтобы не говорить любимым людям, что я их люблю. Я бы убеждал каждую женщину
и каждого мужчину, что люблю их, я бы жил в любви с любовью.

     Я бы доказал  людям,  насколько  они не  правы,  думая, что  когда  они
стареют, то перестают любить:

     напротив, они стареют потому, что перестают любить!

     Ребенку я дал бы крылья и сам научил бы его летать.

     Стариков  я бы  научил тому, что смерть приходит не от старости, но  от
забвения.

     Я ведь тоже многому научился у вас, люди.

     Я узнал, что  каждый  хочет жить  на вершине горы, не  догадываясь, что
истинное счастье ожидает его на спуске.

     Я  понял,  что,  когда  новорожденный впервые хватает  отцовский  палец
крошечным кулачком, он хватает его навсегда.

     Я понял, что человек имеет  право взглянуть на другого сверху вниз лишь
для того, чтобы помочь ему встать на ноги.

     Я так многому  научился  от вас, но, по правде говоря,  от всего  этого
немного пользы, потому что, набив этим сундук, я умираю.

     8 декабря 2000

 

 

Рубрики:  литература

Метки:  

Макаревич мудр!

Дневник

Суббота, 21 Мая 2011 г. 22:19 + в цитатник

Среди всего, что в нас переплелось,
Порой самодовольство нами правит.
"Казаться или быть?" - вот в чем вопрос,
Который время человеку ставит. 
Считаться кем-то, или кем-то быть?
Быть смелым, или делать вид, что смелый?
Ты жертвовал, творил, умел любить,
Или об этом лишь вещал умело,
Робея самому себе признаться,
К чему стремишься: быть или казаться?..
Что стоит жизнь в довольстве иль покое,
Когда ее пытаются лепить,
Фальшивя переделанной строкою...
Легко казаться. Очень трудно быть...


                                                                                     Андрей Макаревич.

Рубрики:  литература/поэзия

Метки:  

Интерпретации романа П.Зюскинда "Парфюмер"

Дневник

Четверг, 26 Мая 2011 г. 11:38 + в цитатник

Быть может, небезосновательно снобы находят форму «Парфюмера» слишком традиционной, образ главного героя непоследовательно простроенным, а «идеи» довольно банальными.

Однако вряд ли будет честно отрицать очевидное: есть в этом романе какая-то магия и своя загадка, – есть нечто такое, что делает текст пульсирующе живым, а его основную мысль – ускользающе, иронично неоднозначной. Версий разгадки мы предлагаем несколько.
Версия 1. Это – поп-культура Читаем дальше

Рубрики:  литература

Метки:  

Франсуаза Саган

Пятница, 27 Мая 2011 г. 23:06 + в цитатник
Это цитата сообщения Мадлена_де_Робен [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Франсуаза Саган: "У меня была жизнь каскадера"

Привыкшая сорить деньгами, Саган не раз признавалась: «Я люблю деньги, которые для меня всегда были хорошим слугой и плохим хозяином». При этом она никогда не была стяжательницей: щедро раздавала деньги благотворительным фондам, своим ближним и попавшим в нужду собратьям по перу. Когда денег «вдруг» не оставалось, Саган шла в казино, порог которого впервые перешагнула, едва достигнув совершеннолетия.
Директора игорных заведений, особенно курортного Довиля, что на Атлантике, распространяли слухи о том, что Франсуаза спустила у них целые состояния. «Враки!» – говорит писательница и, напротив, утверждает, что в свое время купила себе дом в Нормандии, выиграв за одну ночь в рулетку 8 миллионов франков.
Читать далее...
Рубрики:  литература

Метки:  

Интервью с Хайдеггером

Пятница, 10 Июня 2011 г. 10:42 + в цитатник
Это цитата сообщения Anna_Livia [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Интервью с Мартином Хайдеггером (1969). "Атомная бомба начала взрываться уже в поэме Парменида..."

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР (1889 - 1976)


Интервью М. Хайдеггера французскому журналу "Экспресс" ("L'Express")



Корреспондент. Вас, мсье, считают последним философом западной традиции, завершающим ее и, вместе с тем, пытающимся открыть новый способ вопрошания. Сегодня кризис университетов сопровождается недоверием к самому смыслу философии. Для большинства она не имеет права на существование, она стала бесполезной.

Хайдеггер. Это как раз то, о чем я всегда думал. В своем курсе 1935 года "Введение в метафизику" я уже это утверждал: философия всегда несвоевременна. Это чудачество (une folie).

Корреспондент. Чудачество?

Хайдеггер. Философия несвоевременна по своей сущности, ибо она принадлежит к тем редким явлениям, судьба которых в том и состоит, что они не могут встретить непосредственного отклика.

Корреспондент. Итак, что же представляет собою философия?
читать дальше
Рубрики:  Для жизни

Метки:  

Маркес. Одиночество...

Четверг, 30 Июня 2011 г. 18:33 + в цитатник
Это цитата сообщения Dakonechno [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Г. Г. Маркес, Сто лет одиночества

«Писателю дозволено все, если он способен заставить верить в то, что им написано»

Писать о прочитанном сложно, как больно его читать, шуршать страницами, покусывая губы; безупречность формы, ставшая привычной нормой писателя, в сочетании с глубоким содержанием, смысловой отточенностью фраз, колким предчувствием смерти – постоянной спутницы его рассказов – и едким, ироничным смехом над действительностью и составляют канву всех его произведений. Мир «Ста лет…», мир Макондо – это мир неподдельного одиночества и скомканной, как влажные мятые поутру простыни, любви. И, конечно, магический реализм, о котором писал сам Маркес так:
«Это была необыкновенная женщина. Однажды она вышивала на галерее, и тут пришла девушка с очень необычным куриным яйцом, на котором был нарост. Уж не знаю почему, этот дом был в селении своего рода консультацией по всем загадочным делам. Всякий раз, когда случалось что-то, чего никто не мог объяснить, шли к нам и спрашивали. Меня восхищала та естественность, с которой она решала подобные проблемы. Возвращаюсь к девушке с яйцом, которая спросила: "Посмотрите, отчего у этого яйца такой нарост?" Тогда тетя взглянула на нее и ответила: "Потому что это яйцо василиска. Разведите во дворе костер". Костер развели и сожгли это яйцо. Думаю, эта естественность дала мне ключ к роману "Сто лет одиночества", где рассказываются вещи самые ужасающие, самые необыкновенные, с тем же каменным выражением лица, с каким тетя приказала сжечь во дворе яйцо василиска, которого она себе не могла даже вообразить».
Такая благодатная почва одиночества, любви и инцеста, я не знаю, как уместить это все в один коротенький пост. Энциклопедия всех видов одиночества, поехали: одиночество смерти Мелькадиеса ("Он действительно побывал на том свете, но не мог вынести одиночества и возвратился назад"); одиночество власти полковника Аурелиано Буэндиа ("Заплутавшись в пустыне одиночества своей необъятной власти"; 17 сыновей от разных матерей, трехметровый круг, которым он ограждает себя от остального мира), одиночество старости, в которое на долгие годы погрузилась прародительница Урсула ("в лишенном света одиночестве своей глубокой старости"), одиночество неприступности Амаранты и одиночество красоты Ремедиос Прекрасной, одиночество любви Хосе Аркадио и Ребекки, одиночество как спасение для Хосе Аркадио Второго и одиночество как приговор для Хосе Аркадио Буэндиа, основателя Макондо. (Об инцесте и любви читайте в следующих выпусках).
Это идеальная, на мой взгляд, семейная сага: история рода в 7 поколениях. И как прекрасно она была закончена: где-то на последних страницах перехватывает дыхание ураганом.
ЦИТАТЫ

Рубрики:  литература

Метки:  

Околопостмодерное

Четверг, 30 Июня 2011 г. 20:56 + в цитатник
Это цитата сообщения Максим_Мищенко [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

еще пару сентенций о постмодерне

Постмодерн как постметафизическая окололитературная дискурсивность не обречена заниматься форматными предметностями метафизики, скорее постмодерность анализирует сам проект метафизики в историческом воплощении. Естественно, постмодерн не может рассматриваться как специфическая аналитика закономерностей реальности, но фиксируется на семиотических и лингвистических результатах самой процедуры открытия данных закономерностей. Постмодерн функционирует как "вторичный язык" (здесь можно обойтись без авторитарно уникальной лексики Барта, хотя бы и подсознательно обращаясь к ней), ориентирующийся на аспекты существования абстракций, того раздувшегося наследия множественных "отвлеченностей". В силу этого постмодерн без всяких оговорок можно было бы назвать "постметафизикой", либо добавить к классическому и заслуженному концепту еще один "мета-". Постмодернистская рефлексия занимается мелкими, узкоспециализированными сторонами глобального метафизического проекта, проникшего с цивилизацией во все уголки человеческого универсума… Отсюда она кажется фрагментарной, "мелкобуржуазной", художественной, литературной, напыщенной и искусственной, т.к. весь эффект ее достижений ощутим лишь компетентными кругами.

С другой стороны, существует скрытый парадокс в том, насколько легко постмодерн сместился в скучнейшие, типичнейшие для него, филологические экзерсисы. Может и метафизика изначально являлась той вторичной дискурсивностью, самозамыкающейся на сфере эйдосов (тогдашних «знаков», архаичной семиотики)? Может философия никогда и не связывалась с реальностью непосредственно, но вела диалог с реалиями опосредованно, через мифологемы и зачаточные знаковые системы. Вероятно, метафизический дискурс контактировал с метафорикой, образным мышлением, а не с самим реальным опытом, столь близкими душе телесным ощущениями, пресловутым касанием действительности. В таком случае классическая философия не могла быть при зарождении автономной, генетически она оказывается обусловленной иными знаковыми структурами. Ну а эта характерология отражает те признаки, в коих изобличается столь ненавистная сторонними интеллектуалами постмодерность (паразит на дискурсивной телесности классической метафизики). 

Рубрики:  литература

Метки:  

Из Славы Сэ

Четверг, 07 Июля 2011 г. 11:47 + в цитатник
Это цитата сообщения Ваныч [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Здравствуй, дорогой дневник.

Мне сорок два, я учусь в четвёртом классе. Просыпаюсь в семь, бужу Машу: - «Маша, вставай».
Маша отвечает звонко - «Да!».
Этот интересный диалог повторяется примерно сто раз. Потом открывается дверь, Маша выходит, лохматая. Несёт подушку и одеяло, укладывается рядом. Я говорю ей, главное – не проспать.
Проходит время, вбегает Ляля. Она возмущена, все дрыхнут на большой кровати, а её не пригласили. Тут Маша вскидывается. Косы не заплетены, портфель не собран. У меня тоже косы не заплетены. И это редкий случай, когда мне, лысому, завидуют волосатые.

Маша учится в школе при посольстве Германии. Если спросить об уроках, она выхватит из воздуха лист, как Копперфильд. Всё исписано кракозябрами. Говорит, вот немецкий язык. Мне кажется, где-то я этот лист уже видел. Но уличить невозможно, я не различаю её клинопись.
До школы ехать тридцать минут. Маша требует денег на обед, театр и английского репетитора. За пять латов в день она уважает меня не только как отца, но и как личность.

Город удивительно пуст. У школы ни души.
- Потому что воскресенье – вспоминает Маша.
Возвращаемся молча. Настроение так себе.

Я говорю, что ж, поедем в Юрмалу. Там воздух, море, солнечные ожоги, хоть отвлечёмся. Соберите всё, что нужно для отдыха.
Дети хотят оставить в квартире пустую мебель. Поднять их сумки невозможно. Я требую взять только то, без чего никак не выжить. Скрепя сердце, они соглашаются выжить без хула-хупа. Так и быть, его уносят. Я выгружаю с гневом зонты, два мяча, свитера, фонарик и шахматы. Идём в аптеку, покупаем бальзам от солнца, воду и чупа-чупсы. Нужны ещё салфетки. В аптеке только туалетная бумага по восемь рулонов в упаковке. Тоже берём.

В юности я посещал пляж налегке и в дерзких шортах. Я был как мохнатый шмель, опылитель одиноких яблонь
Рубрики:  литература
юмор

Метки:  

Cнова Слава!

Четверг, 07 Июля 2011 г. 12:21 + в цитатник
Это цитата сообщения Ваныч [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Про нежность.

Лёша Вовк психолог. Жена его Катя тоже психолог. За обедом они говорят о влиянии говяжьего эскалопа на структуру личности. Я спросил их про жизнь в целом. Они рассказали, и самое понятное слово было – «конвергенция».

Они отдыхали в Норвегии. Это каменистая страна с тёмной водой, злобным климатом и прочим дискомфортом. В пути повстречали байкера, хмурого аборигена. Лёша выпускает ненужные подробности. Может показаться, они въехали в Норвегию, а навстречу байкер. Это не так. Они долго ехали, ехали, потом уже навстречу байкер.

Встреча произошла в придорожном кафе. У Кати в машине орал ZZ-Top. Не настоящий, только запись. Если бы Катя привезла с собой весь ансамбль, конечно, доверие было бы полнее. Но и так неплохо вышло. Байкер распознал в Кате человека. Он подошёл и признался интимно, что его зовут Чел. Представил так же коня.
Собственно, если фамилия твоего мотоцикла Харли-Дэвидсон, уже не важно, как зовут тебя самого.
Обычная вежливая женщина тактично упала бы в обморок от восторга. Но Катя любит тонкости, она психолог. Она сказала:
- Слушай, Чел, заведи мотор, я хочу послушать, как он бухтит.

У психологов это называется «знать, как почесать свинью». Милтон Эриксон рассказывал об одном молодом человеке. Юноша был хромой и продавал опусы Фрейда скотоводам дикого запада. То есть как бы дважды хромой, на голову тоже. Скотоводы упрямо не хотели покупать психологическую литературу. У юноши даже возникло подозрение, что ему не рады. Однажды он шёл печальный после очередной не-сделки. И увидел весёлую свинью в тёплой луже. Взял камень и стал чесать свиную шею. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь в тот день его любил и благодарно хрюкал. Потому что скотоводы хрюкали неприязненно.
Дружбу мальчика и скотины заметил фермер. Он подошёл и сказал:
- Малыш, я куплю все твои книжки, потому что ты знаешь, как чесать свинью.

Так вот, Катя знала, как почесать байкера. Чел завёл своего ишака. Катя выслушала, покачала головой и сказала «ц-ц-ц».
Чел был растроган. Он подумал цитатой из Толстого – «откуда в этой русской барыньке такое понимание суровой норвежской души?» И не выдержал, позвал Катю кататься. Многие девчонки трусят ехать в темнеющий лес с бородатым мотоциклистом. Но Катя решила оставить приятное впечатление о русских женщинах. И сказала весело,- отворяйте ворота! Чел предупредил, чем выше скорость, тем держаться нужно крепче. Обними меня, бэби.

Когда они выезжали на дорогу, У Чела было счастливое лицо. Доверчивая Катя обнимала его за кожаную спину, мужчинам нравится такая диспозиция. А у Кати глаза были огромные и выражение такое:
– «Прощайте, маманя и люди добрые, сейчас я убьюся».

Когда они вернулись с прогулки, всё было наоборот. Катя светилась как космонавт Гагарин. А глаза байкера Чела выкатились, рот был приоткрыт и посинел. Он как бы хотел сказать,
- «Прощайте, дорогие друзья, дышать больше нечем».
Послушная Катя как тигровый питон всё сжимала и сжимала кольца своих объятий. Ей никто не сказал, что с торможением можно отпускать грудную клетку водителя. Она уже затянула Челу новую талию, в районе сосков. Ему бы хотелось немного воздуха. Но Катя считала что главное сейчас – безопасность пассажира. Конечно, потом её руки разжали. Байкер Чел с шумом всосал в себя половину норвежского кислорода.
Теперь он знает, что граниты, фьорды, - это вовсе даже не круто в сравнении с объятиями русских психологинь.

Я хотел заказать у Кати курс противо-ленивой терапии. Но боюсь, это окажется обычная русская жестокость: «вставай, иди работай» или «чего лежишь, дармоед». Вот и расскажите мне теперь, как вы боретесь с ленью. Предпочтительны методы, построенные на нежности и понимании.
Рубрики:  литература
юмор

ТЕАТР АБСУРДА

Среда, 31 Августа 2011 г. 22:17 + в цитатник
Это цитата сообщения О_себе_-_Молчу [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Eternity of Absurdity / Michael Cheval (Михаил Хохлачев)



ТЕАТР АБСУРДА
Рубрики:  литература

Воспоминания на фоне... (Слава Сэ)

Воскресенье, 11 Сентября 2011 г. 12:37 + в цитатник
Это цитата сообщения Ваныч [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Обстоятельства места.

В порту Барселоны прекрасный выбор советских ушанок. Каталонцы отгородили барахолку прямо на набережной. Обычный развал: монеты, старые чайники, детали ископаемого водопровода, немецкие каски. В отделе кровопролитий вместо русских палашей - ятаганы. И целый ряд посвящён швейному искусству наших зеков. Думаю, ушанок в мире уже больше, чем ушей.

Старуха продавала пару кукол, дон-Кихот и Санчо. Кихот что-то втирает другу, выставив острый палец.  Санчо с пузиком, прикидывается дурнем. Торговаться не вышло, мой английский показался бабке языком суахили. Её испанский вызвал у меня те же сомнения. Она говорила универсальное “э-э-э-э”! Гладила Санчо по пузу, хватала дона за костлявый палец. Это значило в переводе:
- А какие у них выразительные ноги! А как он пальцем объясняет устройство мира!
Потом смеялась хрипло, будто съела пыльную бурю. Пихала в бок соседку, та оценила мой алчный взгляд. В старухе было больше литературы, чем во всём остальном Сервантесе. Конечно, купил. Припёр домой. Тяжёлые. Запретил всем хватать Кихота за палец. Хотя понимал, травма неизбежна.


”Это всё обстоятельства места. С тонкими пальцами у нас не выжить”
Рубрики:  литература
юмор

Метки:  
Цитата сообщения Mora_Winter

С.Беккет "Игра" (видео)

Цитата

Понедельник, 24 Октября 2011 г. 13:11 + в цитатник
Просмотреть видео
175 просмотров
"Игра" С. Беккет (Часть 1)

Сэмюэл Беккет.
PLAY
игра
В ОДНОМ АКТЕ
Действующие лица:
Ж1 — первая женщина Ж2 — вторая енщина М — мужчина
Фильм снят режиссером Энтони Мингелла по пьесе Самюэля Беккете.
В ролях:
Ж1- Кристин Скотт Томас
Ж2 - Джульетт Стивенсон
М - Алан Рикман
В центре, у рампы, вплотную друг к другу стоят три одинаковые серые урны около ярда в высоту. Из каждой торчит голова, а шея прочно держится в горловине урны. Если смотреть из зрительного зала, то слева направо идут головы Ж 2, М и Ж 1. Они глядят вперед не поворачиваясь в течение всей пьесы. Лица лишены признаков возраста и выражения настолько, что головы кажутся частью урн. Но не следует использовать маски. Они начинают говорить, когда свет прожектора падает на их лица.
Перемещение света с одного лица на другое мгно-венно. Затемнения, то есть возврата к полной темноте пролога, нет, кроме специально указанных мест. Реакция на свет возникает не сразу. Перед началом каждой реплики соблюдается секундная пауза, если более длительная пауза не указана специально.

Лица все время остаются бесстрастными. Голоса монотонны, кроме мест, где выражение специально обозначено.
С начала до конца темп речи убыстренный. Поднимается занавес. Сцена почти в полной темно-те. Урны тем не менее просматриваются. 5 секунд. Слабый свет одновременно на три лица. 3 секунды. Голоса тихие, речь неразборчива.
Рубрики:  литература

Метки:  
Комментарии (0)

Ионеско Э.

Понедельник, 24 Октября 2011 г. 15:43 + в цитатник
tvkultura.ru/news.html?id=396206

<div style="background-color: #FFF; border: 1px solid #e3e6ea; padding: 10px;"><table width="100%" cellpadding="0" cellspacing="0" border="0" style="border-bottom: 1px solid #e3e6ea;"><tr><td style="padding-bottom: 10px;"><a href="http://www.tvkultura.ru/"><img src="http://www.tvkultura.ru/i/m_logo.gif" width="169" height="70" alt="" border="0"></a></td><td align="right"></td></tr></table><div style="height: 15px;"></div><table width="100%" cellpadding="0" cellspacing="0" border="0"><tr valign="top"><td width="100" style="width:100px;"><div><img src="http://www.tvkultura.ru/p/r_202082.jpg" ></div><a href="http://www.tvkultura.ru/news.html?id=396206&cid=178" style="font-size:12px;color:#003399;font-family:Arial,sans-serif;">Читать целиком</a></td><td style="padding-left: 10px;"><h1 style="margin: 0px;padding: 0px;margin-bottom: 10px;"><a href="http://www.tvkultura.ru/news.html?id=396206&cid=178 " style="color:#003399;font-size:20px;font-weight:bold;font-family:Arial,sans-serif;">Сто лет со дня рождения Эжена Ионеско</a></h1><span id="rnews_bloger1" style="color:#333333;font-size:14px;font-family:Arial,sans-serif;"></span></td></tr></table></div>

Рубрики:  литература

Метки:  

Для нас, с загруженным менталом...

Дневник

Воскресенье, 13 Ноября 2011 г. 13:08 + в цитатник

Нас мотает от края до края,
По краям расположены двери,
На последней написано: "Знаю",
А на первой написано: "Верю".


И, одной головой обладая,
Никогда не войдешь в обе двери:
Если веришь - то веришь, не зная,
Если знаешь - то знаешь, не веря.

И свое формируя сознанье,
С каждым днем, от момента рожденья,
Мы бредем по дороге познанья,
А с познаньем приходит сомненье.

И загадка останется вечной,
Не помогут ученые лбы :
Если знаем - безумно слабы,
Если верим - сильны бесконечно!

                      Андрей Макаревич

Рубрики:  Для жизни

Метки:  

Снова Людмила Улицкая

Пятница, 09 Декабря 2011 г. 02:40 + в цитатник
Это цитата сообщения a_bit_of_M [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Переписка Л.Улицкой с М.Ходорковским

-----------------------------------------------------------------------------------------------
fgfgfg (367x245, 45Kb)


" Когда в нашей стране поменяли президента, западные журналисты вместо прежнего дежурного вопроса: «Нравится ли вам Путин?» — стали спрашивать: «Что собой представляет Медведев?». Я честно отвечала — не знаю. Впрочем, никто в стране не знал. Человек возник из воздуха. Известно, что юрист.

Скоро узнаем, — отвечала я. — Если Ходорковского отпустят, значит, это самостоятельная политическая фигура. Если нет — лицо фиктивное.

Ходорковского не отпустили.
>>>>>>>>>

Метки:  

Рэй Брэдбери – Летнее утро, летняя ночь

Вторник, 10 Января 2012 г. 14:23 + в цитатник
Это цитата сообщения verbava [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Ray Bradbury – Summer Morning, Summer Night (2008)



bradbury06_b (267x400, 57Kb)– Да ты нездорова, только это не вирус, – заключила она, – Под микроскопом и то не разглядишь.
– Что-что? – переспросила Марианна.
– Любовь – крестная мать глупости, – некстати высказался отец.
– Все пройдет, – обратилась к нему мама. – Это только кажется, что девушки глупенькие, – потому что любовь плохо влияет на слух.
– Любовь плохо влияет на вестибулярный аппарат, – сказал отец. – От этого девушки падают прямиком в мужские объятия.

***

Когда девушка в таком состоянии, у нее ума не заметно. Мужчину это и подкупает. Он себе думает: «Симпатичная дурешка, обо мне мечтает, женюсь-ка я на ней». Женился, а наутро просыпается – мечтательности как не бывало, откуда ни возьмись мозги появились, барахло уже распаковала, лифчики-трусики по всему дому развешивает. Того и гляди в бечевках и веревках запутаешься. А мужу из целого мира остается крохотный островок – гостиная. Потянулся за медом, а угодил в медвежий капкан; радовался, что поймал бабочку, а пригляделся – оса. Тут он начинает выдумывать себе увлечения: филателия, масонство, а то еще…

***

Осуществить такое желание можно было одним-единственным способом: оставить в покое мыльный пузырь действительности. А ответ на вопрос, заданный в лоб, грозил разрушить мечту.

***

Ее старый знакомец, проделавший далекий путь, остался, судя по виду, неприкаянным. Некоторые сознательно выбирают такую судьбу: они, как безумные, жаждут, чтобы вид за окном менялся каждую неделю, каждый месяц, каждый год, но с возрастом начинают сознавать, что всего лишь коллекционируют никчемные дороги и ненужные города, не более основательные, чем киношные декорации, и провожают глазами людей-манекенов, которые мелькают в витринах за окном медленного ночного поезда.

***

Была она как нежный персик среди зимних снегов, как глоток холодного молока к завтраку в душное летнее утро. Выпадали, случалось, редкостные дни, когда мир обретал равновесие, подобно кленовому листу, которому не дают упасть благодатные ветра: такие деньки точь-в-точь были похожи на Энн Тейлор, и в календаре их следовало бы назвать ее именем.

more...


free_readings
Рубрики:  литература

Герман Гессе. Сиддхартха и Говинда

Понедельник, 16 Января 2012 г. 21:04 + в цитатник
Это цитата сообщения light2811 [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

.

Герман Гессе. Сиддхартха и Говинда.

 Вместе с другими монахами Говинда провел однажды время отдыха в парке, подаренном куртизанкой Камалой ученикам Гаутамы. Тут он не раз слышал об одном старом перевозчике, живущем на расстоянии одного дня пути по берегу реки. Многие считали его мудрецом. Когда Говинда опять пустился в странствие, то направился к перевозу, чтобы иметь возможность познакомиться с перевозчиком. Ибо — хотя он всю свою жизнь провел в строгом согласии с уставом, хотя, благодаря своему возрасту и своей скромности, пользовался большим уважением со стороны более молодых монахов, но в сердце его еще не улеглись тревога и искания. Придя к реке, он попросил старика перевезти его и, когда они вышли из лодки на другом берегу, он сказал перевозчику: «Много добра ты делаешь нам, монахам и странникам; многих из нас ты уже перевозил. Не принадлежишь ли и ты, перевозчик, к числу ищущих истинного пути?» На что Сиддхартха, улыбаясь своими старыми глазами, ответил: — Ты называешь себя ищущим, о почтеннейший, но ведь ты уже в преклонном возрасте и носишь одеяние монахов Гаутамы. — Стар я, — ответил Говинда, — а искать никогда не переставал. И не перестану-так уж, видно, мне суждено. И ты, сдается мне, искал: не скажешь ли ты мне чего-нибудь, почтеннейший? — Что же я могу сказать тебе, достопочтенный? Разве то, что ты слишком много ищешь; из-за чрезмерного искания ты не успеваешь находить. — Как так? — спросил Говинда. — Если кто-нибудь очень усердно ищет, — сказал Сиддхартха, — то глаз его становится нечувствителен ко всему, помимо того, что он разыскивает, и тогда он ничего не замечает, ничего не воспринимает, потому что его мысль всегда занята искомым, потому что у него есть цель, и он одержим этой целью. Искать — значит иметь цель. Находить же — значит быть свободным, оставаться открытым для всяких восприятий, не иметь цели. Ты, достопочтеннейший, видно, и в самом деле принадлежишь к числу искателей, ибо, поглощенный своей целью, не замечаешь многого, что у тебя перед глазами. — Я не совсем понимаю тебя, — сказал Говинда, — что ты хочешь сказать? — Однажды, о достопочтеннейший, много лет тому назад, ты уже был в этих местах. Ты увидел на берегу реки спящего человека и остался подле него, чтобы охранять его сон. Ты знал спящего, о Говинда, а все-таки не узнал. Изумленный, словно зачарованный, глядел монах в глаза перевозчика. — Неужели ты Сиддхартха? — спросил он неуверенным голосом. — Я бы и на этот раз не узнал тебя, Сиддхартха. Как я рад, что вижу тебя еще раз! Ты очень изменился, друг. Так ты теперь стал перевозчиком? С ласковой улыбкой ответил Сиддхартха: — Да, я стал перевозчиком. Некоторым людям, Говинда, приходится часто менять свой облик, надевать всяческое платье — я из числа этих людей, милый. Добро пожаловать, Говинда, переночуй сегодня в моей хижине. Говинда провел ночь в хижине Сиддхартхи и спал на ложе, принадлежавшем Васудеве. Он осыпал вопросами друга своей молодости, и Сиддхартха должен был рассказать ему многое из своей жизни. На другое утро, перед тем, как пуститься снова в путь, Говинда — не без колебания — обратился к своему другу со словами: Прежде чем продолжать свой путь, Сиддхартха, позволь задать тебе еще один вопрос: есть ли у тебя какое-либо учение? Есть ли у тебя какая-нибудь вера или знание, которым ты сле дуешь, которые помогают тебе жить и жить по правде? Ему ответил Сиддхартха: — Ты знаешь, мой милый, что я еще молодым человеком, когда мы жили у аскетов в лесу, перестал доверять учителям и учениям и повернулся к ним спиною. Я и теперь таких же взглядов. Тем не менее, у меня с того времени было много учителей. Долгое время моим учителем была одна прекрасная куртизанка. Еще были у меня учителями один богатый купец и несколько игроков в кости. Однажды моим учителем был странствующий ученик Будды. Он сидел подле меня, когда я заснул в лесу, во время странствия. И от него я кое-чему научился, и ему я благодарен, весьма благодарен. Но больше всего я учился у этой реки и у моего предшественника Васудевы. Это был совсем простой человек, он не был мыслителем, но он знал то, что знать необходимо, так же хорошо, как и сам Гаутама. Он и сам был Совершенный, святой. Говинда же сказал: — Ты, кажется, и поныне еще любишь немного насмехаться. Я верю тебе, Сиддхартха, и понимаю, что у тебя были многие учителя. Но нет ли у тебя самого если не учения, то хоть известных мыслей, известных познавании, которые выношены тобой одним и помогают тебе жить? Если бы ты поделился ими со мною, то порадовал бы мое сердце. — Да, — ответил Сиддхартха, — у меня бывали свои мысли, от времени до времени даже являлись откровения. Иногда — в течение часа или целого дня — я чувствовал в себе знание, точь-в-точь как ты чувствуешь жизнь в своем сердце. Разные это были мысли, но мне трудно было бы передать их тебе. Вот, к примеру, одна из мыслей, принадлежащих мне лично: мудрость непередаваема. Мудрость, которую мудрец пытается передать другому, всегда смахивает на глупость. — Ты шутишь? — спросил Говинда. — Я не шучу. Я говорю то, в чем убедился на деле: передать можно другому знание, но не мудрость. Последнюю можно найти, проводить в жизнь, ею можно руководиться; но передать ее словами, научить ей другого — нельзя. Еще когда я был юношей, у меня временами мелькала эта мысль: она-то и заставила меня уйти от учителей. А вот еще одна мысль, которую ты, Говинда, примешь снова за шутку или за глупость, но которую я считаю лучшей из своих мыслей. Он гласит: по поводу каждой истины можно сказать нечто совершенно противоположное ей, и оно будет одинаково верно. Дело, видишь ли, в том, что истину можно высказать, облечь в слова лишь тогда, когда она односторонняя. Односторонним является все, что мыслится умом и высказывается словами — все односторонне, все половинчато, во всем не хватает целостности, единства. Когда возвышенный Гаутама говорил в своих проповедях о мире, то должен был делить его на Сан-сару и Нирвану, на призрачность и правду, на страдание и искупление. Иначе и нельзя. Нет иного способа для того, кто хочет поучать других. Но сам мир, все сущее вокруг нас и в нас самих, никогда не бывает односторонним. Никогда человек или деяние не бывает исключительно Сансарой или исключительно Нирваной, никогда человек не бывает ни совершенным святым, ни совершенным грешником. Нам представляется так, потому что мы находимся под влиянием ложного представления, будто время есть нечто действительно существующее. Время не существует, Говинда, я часто, очень часто убеждался в этом. А если время и есть нечто действительно существующее, то грань, по-видимому отделяющая мир от вечности, страдание от блаженства, зло от добра, оказывается также призрачной. — Как так? — испуганно спросил Говинда. — Слушай, мой милый, слушай внимательно. Грешник, вроде меня или тебя, конечно грешник и есть, но когда-нибудь он будет снова Брамой; когда-нибудь он достигнет Нирваны, будет Буддой. Так вот, заметь себе: это «когда-нибудь» — только ложное представление, образное выражение. Грешник не есть человек, еще только находящийся на пути к совершенству Будды; он не находится в какой-нибудь промежуточной стадии развития, хотя наше мышление не в состоянии представлять себе эти вещи. Нет, в грешнике уже теперь, уже сейчас живет будущий Будда, его будущее уже налицо. И в нем, и в тебе, и в каждом человеке ты должен почитать грядущего, возможно, скрытого Будду. Мир, друг Говинда, не есть нечто совершенное или медленно подвигающееся по пути к совершенству. Нет, мир совершенен во всякое мгновение; каждый грех уже несет в себе благодать, во всех маленьких детях уже живет старик, все новорожденные уже носят в себе смерть, а все умирающие — вечную жизнь. Ни один человек не в состоянии видеть, насколько другой подвинулся на своем пути; в разбойнике и игроке ждет Будда, в брахмане ждет разбойник. Путем глубокого созерцания можно приобрести способность отрешаться от времени, видеть все бывшее, сущее и грядущее в жизни, как нечто одновременное, и тогда все представляется хорошим, все совершенно, все есть Брахман. Оттого-то все, что существует, кажется мне хорошим: смерть, как и жизнь, грех, как и святость, ум, как и глупость — все должно быть таким, как есть. Нужно только мое согласие, моя добрая воля, мое любовное отношение — чтобы все оказалось для меня хорошим, полезным, неспособным повредить мне. На собственном теле и на собственной душе я убедился в том, что мне нужен был грех, что и сладострастие, и стремление к земным благам, и тщеславие — мне нужны были в такой же степени, как и мое постыдное отчаяние, дабы наконец отказаться от противодействия миру, дабы научиться любить его таким, как он есть, не сравнивая его с каким-то желательным, созданным моим воображением миром, с придуманным мною видом совершенства. Вот, о Говинда, некоторые из моих мыслей, до которых я додумался. Сиддхартха нагнулся, поднял с земли камень и взвесил его на руке. — Вот камень, — сказал он, играя последним. — Через некоторое время он, может быть, превратится в прах, а из земли станет растением, животным или человеком. В прежнее время я бы сказал: «Этот камень — только камень. Он не имеет никакой ценности, он принадлежит миру Майи. Но так как в круговороте перевоплощений он может стать человеком или духом, то я и за ним признаю ценность». Так, вероятно, я рассуждал бы раньше. Ныне же я рассуждаю так. Этот камень есть камень; он же и животное, он же и бог, он же и Будда. Я люблю и почитаю его не за то, что он когда-нибудь может стать тем или другим, а за то, что он давно и всегда есть то и другое. Именно за то, что он камень, что он теперь, сегодня представляется мне камнем — именно за то я люблю его и вижу ценность и смысл в каждой из его жилок и скважин, в его желтом или сером цвете, в его твердости, в звуке, который он издает, когда я постучу в него, в сухости или влажности его поверхности. Бывают камни, которые на ощупь словно масло или мыло; другие напоминают листья, третьи песок; каждый представляет что-нибудь особенное, каждый молитвенно произносит Ом на свой манер, каждый есть Брахма и в то же время, в той же самой степени — камень, маслянистый или сочный. И это-то именно нравится мне; это-то и кажется мне удивительным, достойным благоговения. Но довольно об этом. Слова вредят тайному смыслу. Стоит только высказать какую-нибудь мысль вслух, как она уже получает несколько иной характер, звучит немного фальшиво, немного глупо. Впрочем, и это хорошо и нравится мне. Пусть то, что один человек считает своим сокровищем и мудростью, звучит для другого, как глупость — я и против этого ничего не имею. Безмолвно выслушал его Говинда. — Почему ты выбрал для примера камень? — спросил он нерешительно, после некоторого раздумья. — Я сделал это случайно. А впрочем — я, может быть, и хотел тебе показать, что я одинаково люблю и камень, и реку, и все вещи, на которые мы смотрим и от которых мы можем чему-нибудь научиться. Камень я могу любить, Говинда, так же, как и дерево или кусок коры. Это вещи, а вещи можно любить. Но слова я любить не могу. Оттого-то всякие учения ничего для меня не стоят; они не обладают ни твердостью, ни мягкостью, у них нет цветов, запаха и вкуса, нет граней — они представляют одни лишь слова. Быть может, именно это, именно обилие слов мешало тебе обрести душевный мир. Ведь искупление и добродетель, Сансара и Нирвана — также одни только слова. Нет такой вещи, которую можно назвать Нирваной. Есть только слово Нирвана. — Нирвана не одно только слово, друг мой, — заметил Говинда. — Это мысль. — Мысль — пожалуй, — продолжал Сиддхартха. — Только признаюсь тебе, мой милый: я не вижу большого различия между мыслями и словами. Откровенно говоря, я не придаю особого значения и мыслям. Для меня важнее вещь. Здесь, на этом перевозе, например, моим предшественником и учителем был святой человек, который много лет верил в одну только реку, другой религии у него не было. Он заметил, что река имеет голос, и стал прислушиваться к нему. Этот голос стал его учителем и руководителем, сама река представлялась ему божеством. В течение многих лет он и не подозревал, что каждый ветерок, каждое облако, каждая птица или жук в такой же степени божественны, столько же знают и могут научить, как почитаемая им река. Но к тому времени, как этот святой ушел в леса, он уже знал все, знал больше, чем я или ты, и без помощи учителей и книг — только потому, что верил в реку. Говинда же возразил: — Но разве то, что ты называешь «вещами», представляет что-нибудь действительно существующее, имеет реальность? Не являются ли они только обманчивыми, призрачными образами Майи? Разве твой камень, твое дерево, твоя река — реально существующие вещи? — И это меня мало тревожит, — ответил Сиддхартха. — Пусть вещи имеют только кажущееся бытие. Но ведь в таком случае и мое бытие есть только кажущееся — значит, в том и в другом случае, они одинаково сродни мне. Оттого-то я и отношусь к ним с любовью и уважением. Оттого-то я и могу любить их. А вот наконец и мое учение, над которым ты, наверное, будешь смеяться: Любовь, о Говинда, по-моему важнее всего на свете. Познать мир, объяснить его, презирать его — все это я предоставляю великим мыслителям. Для меня же важно только одно — научиться любить мир, не презирать его, не ненавидеть его и себя, а смотреть на него, на себя и на все существа с любовью, с восторгом и уважением. — Это я понимаю, — сказал Говинда. — Но именно это Возвышенный признал заблуждением. Он предписывает доброжелательность, терпимость, кротость, снисходительность, но не любовь. Он запретил нам отдавать наше сердце любви к земному. — Знаю, — сказал Сиддхартха, и улыбка засияла на его лице. — Я знаю это, Говинда. Вот мы и забрели с тобой в дебри мнений, в спор из-за слов. Не могу отрицать, мои слова о любви как будто находятся в противоречии со словами Гаутамы. Оттого я и не доверяю словам. Но это противоречие только кажущееся. Я знаю, что я совершенно согласен с Гаутамой. Возможно ли, чтобы не знал любви тот, кто познав всю бренность и ничтожность человеческого бытия, тем не менее настолько любил людей, что посвятил долгую, тяжелую жизнь исключительно тому, чтобы помочь им, просветить их. И в нем, в твоем великом учителе, дело мне милее слов, его жизнь и дела важнее его речей, движение его руки важнее его мнений. Не в словах и мыслях вижу я его величие, а в делах и в жизни. Долго молчали оба старика. Наконец Говинда произнес с прощальным поклоном: — Благодарю тебя, Сиддхартха, за то, что ты высказал мне некоторые из своих мыслей. Они кажутся мне несколько странными, я не все сразу и понял. Но как бы то ни было, я благодарен тебе и желаю тебе спокойных дней. Про себя же он подумал: «Странный человек — этот Сиддхартха! Странные у него мысли, и нелепо звучит его учение. Не таково чистое учение Возвышенного. Последнее яснее, чище, понятнее, в нем нет ничего странного, нелепого или смешного. Но совсем иными, не похожими на его мысли кажутся мне руки и ноги Сиддхартхи, его глаза, его лоб, его дыхание, его улыбка, его поклон и походка. Ни разу с тех пор, как возвышенный Гаутама ушел в Нирвану, ни разу не встречал я человека, при виде которого я бы почувствовал — вот святой. Один только Сиддхартха внушает мне такое чувство. Пусть его учение звучит странно, пусть его слова кажутся нелепыми — но его взгляд и рука, его кожа и волосы — все в нем сияет такой чистотой, таким спокойствием, такой ясностью, кротостью и святостью, каких я не видел ни у кого из людей с тех пор, как умер последней человеческой смертью наш Возвышенный Учитель. С такими мыслями в голове, с противоречивым чувством в сердце, Говинда еще раз склонился перед Сиддхартхой. Побуждаемый любовью, он низко склонился перед спокойно сидящим. — Сиддхартха, — сказал он, — мы с тобой уже старики. Вряд ли мы еще раз увидим друг друга в этом образе. Я вижу, возлюбленный, что ты обрел покой. Я же, признаюсь, его не нашел. Скажи мне, почитаемый, еще одно слово, напутствуй меня чем-нибудь таким, что было бы доступно моему уму. Тяжел и мрачен бывает по временам мой путь, о Сиддхартха! Сиддхартха молчал и смотрел на него со своей всегдашней тихой улыбкой. Говинда же не спускал глаз с его лица. Он глядел на него робко, с тоской. Страдание и вечное, не удовлетворенное искание читались в его взоре. Сиддхартха видел это и улыбался. — Нагнись ко мне! — прошептал он на ухо Говинде. — Нагнись ко мне! Так, еще ближе! Совсем близко! Поцелуй меня в лоб, Говинда. Но когда Говинда, изумленный и все же влекомый великой любовью и предчувствием, исполнил желание друга, в ту минуту, когда, низко склонившись, коснулся губами его чела, произошло нечто удивительное. В то время, как его мысль была все еще занята странными словами Сиддхартхи, в то время, как он тщетно и против воли пытался представить себе время несуществующим, а Сансару и Нирвану — как нечто единое, в то время, как в нем боролись некоторое презрение к словам друга с необъятной любовью и благоговением к его личности, с ним произошло следующее. Лицо его друга, Сиддхартхи, куда-то стушевалось. Вместо него он увидел перед собой другие лица, множество лиц, длинный ряд, катящийся поток из сотен, тысяч лиц. Все они проходили и исчезали, и в то же время все, казалось, существовали одновременно, все непрерывно менялись и возобновлялись и тем не менее были Сиддхартхой. Он видел перед собой голову умирающей рыбы — карпа с бесконечно-страдальчески открытым ртом, с угасающим взглядом — он видел лицо новорожденного pебенка, красное и сморщенное, искривленное плачем — он видел лицо убийцы, видел, как последний вонзает нож в тело человека — и тут же видел этого преступника связанным и упавшим на колени, и рядом палача, отрубающего ему голову одним взмахом меча. Он видел тела мужчин и женщин, обнаженные, в позах и судорогах неистовой страсти — видел распростертые трупы, тихие, холодные, пустые — видел головы разных зверей: кабанов, крокодилов, слонов, быков, птиц — видел богов: Кришну, Агни. Все эти лица и фигуры он видел в тысячах сочетаний, то любящими и помогающими друг другу, то ненавидящими и уничтожающими друг друга, то вновь возрождающимися. Каждое было воплощенным стремлением к смерти, было страстным, мучительным признанием бренности, и ни одно, однако, не умирало; каждое только менялось, рождалось вновь, получало новое лицо, и все это без всякого промежутка во времени между тем и другим видом. Все эти образы и лица то находились в покое, то текли, рождали друг друга, плыли куда-то и сливались вместе, а над всем этим потоком постоянно лежало что-то тонкое, бесплотное и все-таки имеющее субстанцию, словно тонкое стекло или яйцо, словно прозрачная кожа, или скорлупа, или маска из воды, и эта маска улыбалась, и этой маской было улыбающееся лицо Сиддхартхи, которого он, Говинда, в эту самую минуту касался своими губами. И эта улыбка маски, эта улыбка единства над стремительным потоком образований, эта улыбка единовременности над тысячами рождений и смертей, эта улыбка Сиддхартхи была точь-в-точь такая же, как та тихая, тонкая, непроницаемая, не то благосклонная, не то насмешливая, мудрая, имеющая тысячу оттенков, улыбка Гаутамы Будды, которую он, Говинда, сотни раз созерцал с благоговением. Так, — сознавал Говинда, — могут улыбаться только Совершенные. Уже не сознавая, существует ли время, продолжалось ли это созерцание один миг или целый век, не зная даже, существует ли действительно Сиддхартха или Гаутама, Я и Ты, словно пронзенный насквозь божественной стрелой, от которой сладка и рана, до глубины души потрясенный и очарованный — Говинда еще с минуту простоял, склонившись над тихим лицом Сиддхартхи, которое он только что поцеловал, которое только что было ареной всевозможных образований, зарождений и существований. Теперь, после того, как под его поверхностью снова сомкнулась глубина множественности, это лицо приняло свое прежнее выражение. Сиддхартха опять улыбался — тихой, чуть заметной, кроткой улыбкой, не то исполненной доброты, не то насмешливой — точь-в-точь, как улыбался он, Возвышенный. Низко поклонился ему Говинда. Слезы, которых он даже не чувствовал, струились по его старому лицу. Ярким пламенем горело в его сердце чувство глубочайшей любви, смиреннейшего поклонения. Низко-низко поклонился он — до самой земли — перед неподвижно сидящим, чья улыбка напомнила ему все, что он когда-либо любил в своей жизни, что когда-либо в его жизни было для него дорого и священно.

 


 

     Не могу отрицать, мои слова о любви как будто находятся в противоречии со словами Гаутамы. Оттого я и не доверяю словам. Но это противоречие только кажущееся. Я знаю, что я совершенно согласен с Гаутамой. Возможно ли, чтобы не знал любви тот, кто познав всю бренность и ничтожность человеческого бытия, тем не менее настолько любил людей, что посвятил долгую, тяжелую жизнь исключительно тому, чтобы помочь им, просветить их. И в нем, в твоем великом учителе, дело мне милее слов, его жизнь и дела важнее его речей, движение его руки важнее его мнений. Не в словах и мыслях вижу я его величие, а в делах и в жизни. 

Рубрики:  литература

Метки:  

Накормить Бога.

Воскресенье, 04 Марта 2012 г. 15:42 + в цитатник
Это цитата сообщения Старый_Мерлин [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

    Максим стоял перед закрытыми воротами маленького храма. 

- Тихо то как - подумал он,оглядываясь - Опоздал... Два часа дня.

Задрав голову,оглядел маковку с крестом,повернулся и пошел к выходу. Солнце было похоже на толстопузого таджика, жарило до сорока, словно хотело расплавить Ленинабад. Максим шел по тенистой улочке,мимо высоченных  бетонных заборов. Улица была пустынной, ни одного человека. Максим постучал в первые попавшиеся ворота. Через минуту открылась дверь и в проёме появилась улыбающаяся женщина в национальном платье, аляпистом  и безумно цветастом.

- Здравствуйте - сказал Макс. - Можно попить воды, хозяюшка? Жарко, Вот и постучался в ваши ворота. Простите, потревожил.

- Конечно, можно! - сказала,улыбаясь женщина - Проходите.

Максим зашел во двор, закрывая дверь. Хозяйка быстрым шагом ушла в дом. Дом был большим, с мансардой, несколько урючных деревьев закрывали тенью бетонную дорожку и маленький бассейн с зеленоватой водой.

- Вот, пожалуйста!  - сказала хозяйка, протягивая пиалу с прохладной водой. Макс выпив воду в два глотка, протянул пиалушку.

- Ещё? - улыбаясь, спросила она.

- Ещё! - кивнул Макс.

В доме открылась дверь и во двор вышел седой мужчина. Кряжистый, в расстегнутом халате, он походил на заспанного кота.

- Ты кто? - спросил он

- Жарко - сказал Максим, - вот я и постучался в ваши ворота, попить попросил, хозяюшка ваша напоила, спасибо!

- А, да, падажди - сказал мужчина - Ты защёл в мой дом попить?

- Да - сказал Макс. - Просто попить

- Падажди, друг! - он взял Максима под руку - Гулнора, этот человек зашел в дом Анзура, в мой дом, чтобы воды попить! Не просто зашел, да!

- Гулнора, давай на стол!

- Проходи, друг, сейчас кушить будем, водка пить будем, поговорим, да, тихо - тихо. Ты откуда сам то?

- Я с Табошара - сказал Макс - простите, я не голоден, спасибо, я только воды пить хотел...

- Харащё! - сказал Анзур - сейчас всё, да, попьём, садись вот сюда, ты у меня в гостях! Не волнуйся, всё правильно!

Он проводил Максима в маленькую беседку, усадил на подушку перед низеньким столиком

- Вот ты скажи мне, вот ты старших слушаешь? Вот у тебя есть мама и папа? Слушаешь, да? Ты вот маладой, красивый, да?Уважяешь родных?

- Уважаю - сказал Максим - А как же иначе?

- Маладес! Вот у меня, да, три дочери, всех замуж отдал, всем таких женихов нашёл, харошие ребята, дочери послушались, и всё харашо у них, и внуки у меня, красивые, ах! - Он махнул рукой - Харашо, когда уважают! 

Гулнора принесла и поставила на столик салат из помидоров, оглушительно пахнущих летом, мохнатыми листьями,сдобренный хлопковым маслом, блюдо плова, с прозрачными жёлтыми рисинками и бутылку водки.

- Давай тост! - сказал Анзур - разливая водку по пиалушкам - За уважение, да! Чтобы наши дети нас всегда уважяли!

Макс выпил тёплой водки, стремительно заел помидором. Солнце пробивалось сквозь листву, покрывая столик и приборы на нём диковинными яркими пятнами.

- Давай плов, кущяй - сказал Анзур, угощяйся, слюшай, не стесняйся! Ты ко мне в дом пришёл, ты мой гость!

- Спасибо - ответил Макс - очень вкусно!

- А, да, слюшай, какой вкусно, ты даже не покущял ничего, давай, давай! 

Максим ел плов, и слушал Анзура, который, размахивая руками рассказывал ему про своих красивых внучек, про своих умных внуков, про то, как хорошо жить на Востоке, про то, какие тут хорошие люди живут, подливал водку, кормил его пловом, спрашивал про семью, вскакивал и поднимал Максима, показывая огород, срывал яблоки и протирая их о засаленный халат, угощал его.

- А, да! - сказал Анзур -  чай принесла жена.Пойдём попьём! Вот ты, думаешь, наверно, что старый дядя Анзур, не с кем ему выпить, да? Это моя улица, меня тут все знают, выпить есть всигда с кем. Но я! - сказал он - Мусульманин! А у нас есть закон - если к тебе прищёл незваный гость, может это сам Аллах прищёл к тебе, как голодный его отпустить из дома? Аллаха, да! Панимаещь?

                                                                                                       *             *            *

Макс стоял возле окна, смотрел вниз на заснеженную улицу, по которой кутаясь шли одинокие прохожие и улыбался.

- Дядя Анзур, уже прошло двадцать лет с тех пор, как ты меня принимал дома, в своём саду.- думал он, прижимаясь лбом к холодному стеклу - Жив ли ты?Двадцать лет.. Сколько уже у меня было гостей, и званых и незваных, но никогда никто не ушёл из моего дома голодным. А вдруг придет Бог и я оставлю его голодным? 

                                                                                                       *             *             *

А Весна? Она стремительно вошла в комнату и с размаха плюхнулась на пуфик перед большим трельяжем.

- Пам - парам - пам пам!!! -  пропела она. Показала язык своему отражению, взбила руками огненно - рыжие кудри и подняв руку, сказала

- Я! Больше не хочу! Приходить в этот мир! Украдкой! Я войду в него завтра вместе с сумасшедшим солнцем, тёплым теплом и птицами!!!

Открыла коробочку и окунув кисточку в сияющее синее небо стала мягкими движениями красить веки.

                                                                 

 

Рубрики:  Для жизни
Притчи

Метки:  

Свари мне кофе..

Суббота, 10 Марта 2012 г. 19:42 + в цитатник
Это цитата сообщения MONIA [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Свари мне кофе…- только утром!!!
вдохни в него прохладу дня…
и пара долек шоколада…
разбудят спящего меня…

добавь в него чуть–чуть корицы…
немного молока налей…
и я почувствую частицы…
в бокале теплоты твоей…

пусть вкус его- напомнит вечер…
а запах… – страстного огня…
- Хитра!!!! Зачем в него добавила…???
Немного капель коньяка…

к фарфору прикоснусь губами…
целуя край бокала…- кофе пью…
обнявши теплыми руками…
я часть души твоей вдохну…
751131 (629x428, 52Kb)
Рубрики:  литература/поэзия

М.Эсслин об Э.Ионеско

Дневник

Суббота, 31 Марта 2012 г. 23:07 + в цитатник

 

Ионеско, какими бы непонятными и таинственными ни казались его пьесы, доказал, что он может внятно и убедительно интерпретировать свои идеи, если его провоцируют защищаться от нападок, одну из которых предпринял театральный обозреватель лондонского Observer Кеннет Тайней. В рецензии на постановку «Стульев» и «Урока» в Royal Court Theatre Тайней предупреждал читателей, что в лице Ионеско противники реализма в театре могут заполучить мессию: «Перед нами предстал самозваный адвокат антитеатра: откровенный проповедник антиреализма — писатель, утверждающий, что слова не имеют смысла и всякая связь между людьми невозможна». Тайней допускал, что Ионеско даёт обоснованное личное видение, но «опасно, когда подобное становится примером для подражания, принимается за преддверие в театр будущего, в унылый холодный новый мир, заставляющий гуманиста терять веру в логику и в человека, который навсегда будет изгнан из театра»....

http://www.ec-dejavu.net/i/Ionesco.html

Рубрики:  литература

Метки:  

Не зовсім вичитана лекція про літературу США

Дневник

Среда, 11 Апреля 2012 г. 13:35 + в цитатник

 

  ЛЕКЦІЯ №4-5

Основні тенденції розвитку американської літератури

середини ХХ століття

 

  1. Розвиток американської літератури повоєнної доби в загально історичному контексті. Нонконформізм середини століття. Культура бітників.
  2. Мотив контрадикції людини і системи в американській повоєнній романістиці. Творчість Нормана Мелера, Джеймса Джойса.
  3. Світоглядні пошуки героїв романів Джерома Девіда Селінджера.
  4. Внутрішні протиріччя особистості у творчості Стейнбека. (“біблійний цикл”).
  5. Проблема відчуження у творчості Сола Беллоу.
  6. Феномен Гарлемського Ренесансу. Творчість Ричарда Райта, Джеймса Болдуїна та ін.
  7. Драматургія США.

 

  1. Розвиток американської літератури повоєнної доби в загально історичному контексті. Нонконформізм середини століття.

Велика депресія, що розпочалася біржевим крахом 1929 року, стала своєрідним рубежем і в економічному, і в у розвитку свідомості американського суспільства, відчутно позначилася на його культурі.  Література з цього часу відчутно позначилася соціальними мотивами. Зі своїм творчим доробком виступають письменники робітничого походження. В літературу приходять нові теми: життя робітничого класу, бідування фермерів, поневіряння безробітних. У творчості афро-американських письменників посилюються ноти расового і класового протесту. До народного життя прилучають свого ліричного героя соціально не заангажовані письменники. Ці роки справедливо називають “червоними тридцятими”.

Економічну депресію було фактично подолано вже на початку 40-х років. Парадоксально, але участь у Другій світовій війні  послужила збагаченню Америки: на повну потужність працювала промисловість, безробіття змінилося дефіцитом робочої сили. Зростав добробут, розвивалися нові технології. Інтенсивно створювалася масова культура з установкою на задоволення потреб широких верств населення, з неминучою де персоніфікацією та де індивідуалізацією.

Перші дискусії про сенс і майбуття масової культури виникають на початку 50-х років. Той час вирізнявся широким і глибоким, масовим конформізмом (пасивне, пристосовницьке прийняття готових стандартів у поведінці, безапеляційне визнання існуючих порядків, норм, правил, схиляння перед авторитетами). Такий настрій створювався органічно і підтримувався штучно. Саме в 50-ті роки працює комісія сенатора Мак карті, яка звинувачувала на судових процесах більш-менш радикально мислячих письменників, режисерів, продюсерів в антиамериканській діяльності. Найновіші академічні історії американської літератури, ведучи розмову про повоєнну добу, дотримуються двох тез: кінцем Другої світової війни можна вважати дату розвалу Радянського Союзу, а період цей – часом глобального американізму.

Американська література ніколи не прославляла жодної війни, вона за природою своєю антивоєнна, з чітко вираженою пацифістською тенденцією.

 

Бітники (TheBeatGeneration, иногда переводится как «Разби́тое поколе́ние») – представники контр-культури, ознаками якої є:

  • мотив дороги;

 

Бітники протестували проти кітчу в мистецтві й житті, були аполітичними й індиферентними до суспільних проблем.  Вони не мали на меті запроваджувати якісь зміни чи покращення життя суспільства, натомість приділяли увагу особистості,  її свободі, пошукам очищення й просвітлення,  а свій “вихід”  із суспільства виправдовували безрадісним й безцільним існуванням. Бітництво було новим,  антиакадемічним мистецтвом відкритих форм, що прагнуло до безпосереднього контакту з аудиторією.  Воно припускало і особливий стиль життя,  що відкидав урбаністичну цивілізацію,  комфорт споживчого суспільства,  сталі уявлення про шлюб,  любов і дружбу,  прийняті в Америці цінності –  рівень матеріального добробуту і освітній ценз.  І мистецтво,  і спосіб життя для бітників були способом залучення до Бога –  оминувши традиційний інститут церкви,  шляхом безпосереднього "споглядання", через ритмічний транс, посилений вживанням наркотиків, які сприяють розкріпаченню свідомості. Представники руху добровільно відійшли на узбіччя історії через небажання зливатись з мейнстрімом. Ідеологічні настанови руху в основному стосувалися боротьби проти обмежень та стереотипів:  починаючи від заперечення усталеної форми у віршуванні й закінчуючи декларацією власної гомосексуальності на знак протесту проти суспільної ксенофобії.  Їхніми кумирами в літературі були французькі авангардисти, а також Волт Вітмен, Вільям Блейк, Джеймс Джойс, Ґертруда Стайн. У цілому вони відкинули досвід старшого покоління модерністів,  відмовилися від герменевтичності,  формалізму.  У власних творах автори-бітники створювали альтернативний світ,  пропонували новий спосіб життя і образ мислення. Вони гостро відчували глибину протиріччя між матеріальним прогресом і духовною бідністю.  У їхніх віршах і прозі йшлося про хаос повсякденного існування,  бездуховність, механізацію у “масовому суспільстві” не лише побуту, але й свідомості.

Конформізм повоєнної Америки,  класові протиріччя,  що загострилися,  і економічний пресинг, призвели до того, що бітники “самі викинули себе з суспільства”.

Вони змогли запропонувати своєму поколінню тільки один спосіб боротьби із суспільством, відхід “у самих себе”, в “інші сфери”, у дзен-буддизм,  у ”радісну злочинність” (Дж. Керуак),  у зухвало-навмисну гомосексуальність і наркотики (В. Берроуз).

Сам Берроуз почувався незручно, коли його називали одним із бітників. У 1963 році в одному з інтерв'ю Д.Одієру письменник визнав,  що не поділяє ані поглядів,  ані методів,  які використовують бітники. Їх пов'язує лише особиста дружба.

ПРИНЦИПИ СПОНТАННОЇ ПРОЗИ!!!

 

  1. Мотив контрадикції людини і системи в американській повоєнній романістиці. Творчість Нормана Мелера, Джеймса Джойса.

 

Норман Мейлер (1923)

 

 

 

  1. Світоглядні пошуки героїв романів Джерома Девіда Селінджера.

 

Джером Дейвід Селінджер (народився у 1919 р.)

Подпись:  УСАМІТНЕНИЙ ПИСЬМЕННИК. Джером Дейвід Селінджер народився 1 січня 1919 року в Нью-Йорку в сім'ї заможного торговця. Учився в трьох коледжах, але не закінчив жодного. Подорож до Європи, куди .його послав батько для вивчення ковбасного вироб­ництва, завершилася тим, що Селінджер ознайомився зі зразками європейської багатовікової культури.

Повернутись до Америки, Селінджер вирішує про­фесійно зайнятися літературною справою. У 1940 році в журналі «Сторі» було опубліковано його перше опо­відання — «Молоді люди». У 1953 році вийшла друком збірка «Дев'ять оповідань». Творча спадщина Селінджер невелика: серія оповідань і повість «Над прірвою у житі» (буквально: «Ловець у житі»). Останнє своє оповідання письменник опублі­кував у 1965 році. І перестав друкуватися. І не давав інтерв'ю. Про його життя ми знаємо небагато.

Відомо, що Селінджер воював, був на фронті. Ернест Хемінгуей, зустрівшись із Селінджером під час воєнних дій у Нормандії, високо оцінив його оповідання і сказав молодому автору: «Ви до біса талановитий».

Селінджер не сприймав того, що призводило до зни­щення особистості, розчинення її у сірій, масі. Він ви­ступав проти некритичного, а отже, безособистісного ставлення до художнього твору. Коли, скориставшись надзвичайною популярністю повісті «Над прірвою у житі», менеджери від літератури перетворили її на бестселер, то Селінджер заявив: «Успіх приніс мені мало радості. Я вбачаю його виснажливим і шкідливим з професійного погляду: таким, що деморалізує».

Селінджер залишає Нью-Йорк, оселяється в провін­ції, веде відчужене, усамітнене, навіть утаємничене життя. А втім, життям митця завжди лишаються його твори — твори, в яких відзеркалено його погляди, пе­реживання, поривання. Селінджер — один із тих, хто писав літературну історію своєї країни. Писав чесно, безкомпромісно, талановито, з душевним болем і висо­кою майстерністю.

І є надія, що ми прочитаємо нові твори Селінджера. Розповідають, що в саду його ферми в Корніші є не­величкий флігель, в якому щоденно по кілька годин письменник працює, що там є дві полиці з новими, ще не опублікованими рукописами. Будучи відлюдником в літературі, Джером Дейвід Селінджер уважно стежить за тим, що відбувається в світі, й живе напруженим творчим життям.

Повість «Над прірвою у житі» була опублікована у 1951 році, хоча письменник пра­цював над нею ще під час війни.

П'ятдесяті роки — це суттєві зміни на міжнародній арені, настання періоду «холодної війни», а в США — і маккартизму. Деякі з письменників починають спо­відувати конформізм. А такі письменники, як Хемінгуей, Колдуелл, Фолкнер, Стейнбек, активно протестують проти ідеології мовчан­ня (покоління 50-х років у США назвали таким, що мовчить).

Джером Дейвід Селінджер був серед тих, хто не мовчав, хто наважувався говорити правду про свій час, якою б гіркою вона не була. Протестом проти небезпе­чних тенденцій у духовному житті суспільства і стала повість «Над прірвою у житі». Дія повісті відбувається напередодні 1949 року; в ній відтворено психологічну атмосферу повоєнної Америки.

У центрі повісті — життя і доля Голдена Колфілда, розказані ним самим: улюбленою художньою формою Селінджера була сповідь. Голден, перебуваючи на лі­куванні в санаторії для душевнохворих, розповідає про події, що сталися з ним минулого року. Вік героя — 16 років; це та пора, коли людина з дитинства пере­ходить у світ дорослих — світ складний, суперечливий, незрозумілий, іноді страшний.

Ми знайомимося з героєм у скрутний для нього час: його виключили із коледжу; стосунки з товаришами складні, бо він підвів членів фехтувальної команди; він ніяк не порозуміється із сусідом по гуртожитку; сва­риться з дівчиною, до якої небайдужий. Він один, а проти нього — світ. І Голден не сприймає цей світ, нещирий і мерзенний. Критично він ставиться не лише до інших, а й до себе: «Іншого такого брехуна, як я, світ ще не бачив»; «Взагалі я бовдур бовдуром, але читаю багато»; «Я відчував, що в мені прокидається справжній садист». Але і нервозність, і юнацький максималізм, і нетерпимість — то форма захисту від зов­нішнього світу. «Важкий» підліток виявляється душев­но тонким, вразливим, не схильним миритися з писаними і неписаними правилами цього світу, і навіть те, що Голден не встигає у навчанні, його відраховують уже з третьої школи, має пояснення: йому здається безглуздою мета, заради якої вчаться інші («працювати в якій-небудь конторі, заробляти скажені гроші, їздити на роботу на машині або в автобусі по Медісон-авеню, читати газети, грати в бридж і ходити в кіно»).

На відміну від однолітків, Голден сповідує цінності нематеріального порядку. Для нього значущим є світ добра, краси, щирості. Таким світом для Голдена за­лишається світ дитинства, в якому стосунки людей не замулені умовностями. Винесені в заголовок дещо змі­нені слова відомої пісні Роберта Бернса «Якщо кликав хтось когось ввечері у житі» в контексті повісті про­читуються і як прірва між «дитячим» і «дорослим» світами, і як глибини, таємниці, «прірва» людської Душі.

Внутрішній світ Голдена позбавлений гармонії, хво­робливо суперечливий. Голден нещадний в критиці «бо­жевільного світу» і своїх власних недоліків. Він може заздрити, обманювати, зло підмічати і засмальцьований халат старого вчителя Спенсера, і важкий запах сусіда по гуртожитку Еклі, і прищуватість ліфтера Моріса. Цей «тотальний негативізм» героя нестерпний для нього самого.

«І взагалі, навіть якщо ти весь час рятував би людям життя,— роздумує Голден,— звідки б ти знав, заради чого ти це робиш — заради того, щоб насправді врятувати життя людині, чи заради того, щоб стати знаменитим адвокатом».

Наштовхуючись на нерозуміння, страждаючи від самотності, Голден, проте, багато чого навчився за ті два дні волі в Нью-Йорку, які він провів, коли втік зі школи.

 

Основний мотив повісті— це повільне, психо­логічно переконливе звільнення героя від нігілізму і войовничої нетерпимості, поступове примирення із жит­тям. Голден дійшов висновку, що потрібно жити для інших. Він «став ловцем у житі».

Мотив ловців— один із найстаріших і найпошире­ніших у літературі. Своїм корінням він сягає біблійних часів: Ісус Христос називав апостолів ловцями людей. У Селінджера цей мотив перетворюється на один з таких, що визначають сутність його героя, який пос­тупово знаходить свій шлях і свій сенс у житті:

Я собі уявляв, яктабунець малечі грається серед поля — кругом жито й жито, куди не глянь. Тисячі дітлахів, і довкола — жодної дорослої людини. Крім мене, звичайно. А я стою на краю страшнющої прірви. Нібито я повинен ловити малюків, якщо вони підбіжать дуже близько до прірви. Бо вони граються, гасають і не дивляться, куди біжать. А я повинен звідкись вискакувати й ловити їх, щоб не зірвались у прірву. Оце й усе, що я маю цілий день робити. Стерегти дітей над прірвою у житі. Дурниці, звичайно, я знаю, але це — єдине, чого мені хочеться по-справжньому”.

 

Справжнє життя, справжнє бажання — ці нові інтонації у сповіді Голдена не випадкові. Не прий­нявши ідеології конформізму, герой Селінджера вод­ночас заперечує бунт заради бунту. Для нього справ­жнє життя — це гуманна діяльність. Так Селінджер намагається від «філософії відчаю» перейти до «фі­лософії надії».

 

Два дні, проведені Голденом у «великому світі» Нью-Йорка, звели його з проблемами, порівняно з яки­ми власні нещастя стали здаватися вже не такими й значними. «Перехворівши ненавистю», подорослішав­ши, Голден зрозумів, що, хоча залишитися в щасливій країні дитинства неможливо, в дорослому житті зовсім необов'язково ставати негідником. Герой Селінджера переживає духовне відродження, воскресіння. Письмен­ник уводить у свою повість мотив Різдва: події, про які йдеться, відбуваються наприкінці грудня. Покли­кання Голдена — нести в жорстокий, недобрий світ добро, гармонію, радість, щирість дитинства. Так, герой Селінджера прагне гармонії в дисгармонійному світі, шукає і не знаходить відповіді на одвічні питання, єретичне потрактовує Біблію і поважає Ісуса Христа, який стає йому особливо близьким тому, що за свого земного життя звідав і невизнання, і нерозуміння, і зраду.

Ісус Христос мені імпонує; проте від усієї іншої мури в Біблії я не дуже в захваті. Взяти хоча б отих апостолів. Щиро кажучи, вони мені просто страшенно діють на нерви. Звісно, коли Христос урізав дуба і т. ін., вони поробилися такі добренькі, та поки він був живий, пуття йому з них було, як із дірки в голові... Ісус нізащо б не турнув каналію Іуду до пекла... Ось апостоли, ті запроторили б Іуду у пекло запросто, а Ісус ні, зуб даю”.

 

Трагедія Ісуса Христа, таким чином, асоціюється з трагедією поколінь, які шукають свій шлях у житті. Шукають, помиляються, знову шукають, знову повто­рюють власні та чужі помилки. На тому стоїть історія. Але для Голдена надзвичайно важливо, щоб людина не перетворила покору, спокій і пристосовництво на го­ловні моральні орієнтири, бо звідси починається не просто уніфікація людей — тут бере свій початок ду­ховна смерть людини.

 

«Над прірвою в житі» — це лірико-психологічна повість.

Автор зосереджує увагу на формуванні у лю­дини власного ставлення до світу в процесі глибоко інтимного сприйняття дійсності.

Розповідь ведеться від першої особи: Голден висту­пає єдиним носієм авторської точки зору. Водночас герой постає немов у двох іпостасях: з одного боку, він 16-річний учень престижного коледжу, з іншого — па­цієнт психіатричної клініки, збагачений життєвим до­свідом. Така організація художнього твору дає змогу глибше проникнути в психологію героя: перший голос передає живі, безпосередні враження від подій, другий — коригує, заперечує або підтримує попередні оцін­ки.

Просторово-часоваорганізація повісті також сприяє виявленню ліричного начала:

  1. По-перше, із життя героя взято такий період, коли він перебуває в стані найви­щого емоційного напруження.
  2. По-друге, події розгор­таються стрімко, швидко. Це також підсилює драма­тизм сюжету.
  3. По-третє, в повісті відсутні події зовнішнього світу. Всю увагу автор зосереджує на ана­лізі стану душі героя.

 

Повість Селінджера була неоднозначно оцінена су­часниками. Так, Уїльям Фолкнер «Над прірвою у житі» назвав «кращим твором сучасного покоління пиеьменників», а Джон Стейнбек — «незрілою книгою для незрілих читачів». Одні молоді люди, наслідуючи Гол­дена, носили червоні мисливські шапки «з довжелезним козирком», у такий спосіб виражаючи своє захоплення селінджерівським героєм, а деякі, прочитавши повість, приходили до ідеї бунту як рятівної сили, що має все зруйнувати (саме так, очевидно, вважав убивця Джона Леннона, бо, як потім з'ясувалося, він любив «Над прірвою у житі»).

Зовсім не відсутність чіткої авторської позиції, а намагання зобразити складність життя і складність лю­дей роблять твори Селінджера нелегкими для сприй­няття і водночас змушують думати, оцінювати, зістав­ляти, вирішувати.

Одразу ж після публікації повісті «Над прірвою у житі» Селінджер розпочав роботу над збіркою «Дев'ять оповідань», яку завершив у 1953 році.

На початку 60-х років Селінджер написав декілька повістей. Сам перетворившись на легенду за життя, Селінджер створив міф про сімейство Глассів, який став для автора свого роду відправним пунктом для дослідження і критики американського суспільства.

Цикл про Глассівназивають у критиці епопеєю, тому що розрізнені оповідання й повісті (Селінджер ніколи не друкував їх під однією обкладинкою) скла­дають цілісну картину долі та духовних пошуків людини середини XXстоліття. Цей цикл має вісім скла­дових:

  1. три оповідання («День бананової рибки», «Тупташка-невдашка», «У ялику»)
  2. п'ять повістей («Френні» та «Зуї», «Вище крокви, будівничі», «Сімор. Вступ», «Шістнадцятий день Хепворта 1924 року»).

Оповідання «День бананової рибки» (1948) склада­ється з трьох, на перший погляд, не зв'язаних між собою епізодів: телефонна розмова дружини Сімора Мюріель зі своєю матір'ю, купання в морі Сімора Гласса і дівчинки Сибілли і самогубство Сімора. Оповідання не багате на події, але має значну філософсько-психо­логічну наповненість, і досягає цього автор насамперед за допомогою глибинного підтексту. В оповіданні про­тиставляються два типи людей за їхнім сприйняттям життя: уособленням першого є Сімор, другого – мати Мюріель.

Матері Мюріель її зять Сімор уявляється неврівноваженою людиною, диваком» небезпечним психо­патом. Вона щиро любить дочку, бажає їй добра, тур­бується про неї, але водночас говорить і про крем від опіків, про вбрання, про ціни на ремонт автомобіля. Для неї речовий світ і світ духовний рівнозначні, що свідчить про вузькість інтересів матері Мюріель, бай­дужість до людей. Звичайно, Сімор з його тендітною душею не вписується у звичні стандарти поведінки, а тому в уявленні матері Мюріель він небезпечний. До пари матері і сама Мюріель, розсудлива, врівноважена, холодна, байдужа до душевних переживань чоловіка. Мюріель і її мати — ті «бананові рибки», казку про яких Сімор розповідає Сибіллочці: «Розумієш, вони запливають у печеру, а там купа бананів. Подивитись на них, коли вони туди допливають,— риби як риби. Але там вони поводяться просто по-свинськи. Одна така рибка-бананка запливла в бананову печеру і з'їла там 78 бананів».

У спілкуванні з трирічною дівчинкою розкривають­ся делікатність Сімора, його ніжність, прагнення тепла і розуміння. Власне, він і сам доросла дитина, травмо­вана війною і наростаючим відчуженням дружини. «Ба­нанова гарячка», тобто всепоглинаюча жага комфорту І ситості, за Сімором, — «загибель». І він свідомо ро­бить вибір: щоб уникнути смерті духовної, він обирає смерть фізичну.

Селінджер не вдається до прямолінійних характе­ристик своїх персонажів; його твори розраховані на вдумливого і допитливого читача.

В оповіданні «Тупташка-невдашка» (1948) кон­флікт — типовий для Селінджера: жива людина серед стандартизованої, чужої, «манекенної» більшості. Ос­новна інтонація також характерна для всієї творчості Селінджера — туга за загубленим світом дитинства. І щодо цього назва оригіналу показова. На початку твору героїня оповідання Блоїза не викликає симпатій читача. Вона нервова, неврівноважена, озлоблена, роздратована, п'є, ненавидить чоловіка, ображає маленьку доньку, зневажливо ставиться до прислуги. Приїзд давньоїшкільної подруги викликає в Елоїзи потік спогадів, зокрема про її першу любов — Уолта Гласса, який загинув на фронті. Якось давно, доганяючи автобус, Елоїза впала і пошкодила ногу. Тоді-то Уолт і сказав: «Бідна моя тупташка-невдашка». І цей спогад живе в душі Елоїзи як знак ніжності й розуміння, як пам'ять незгаслого кохання. Та Елоїза не помічає, що стала такою ж черствою і жорстокою, як і ненависний їй світ бездуховності.

Оповідання закінчується прозрінням героїні: біля ліжечка заплаканої доньки, чию мрію вона грубо зруй­нувала, їй знову приходять на пам'ять слова Уолта. Це вже не тільки нестихаючий біль через втрату ко­хання, а й покаяння перед маленькою Рамоною, саміт­ньою, безпорадною і через це ще нещаснішою, ніж її мати.

У цьому оповіданні, як і в більшості своїх творів, Селінджер розповідає про два світи:

- про світ неспражніх цінностей

- світ безкорисливого, романтичного дитин­ства.

Саме діти протистоять не лише конформізму, а йегоцентризму, черствості, розсудливості дорослих. Ма­ленька Рамона вигадує собі супутника, з яким може гратись і розмовляти. Його звати то Джіммі Джіммеріно, то Міккі Мікерано, але, за словами дівчинки, у нього «батька-матері немає». Так автор підкреслює са­мітність Рамони, її сирітство при живих батьках.

 

Селінджер, як і його герої, шукав себе у цьому світі. Пошуки привели його до дзен-буддизму. (Це вчен­ня, що у середні віки формувалось у Китаї, пропагує демократизацію буддизму, посилення в ньому світсько­го начала.) Захоплення дзен-буддизмом поглибило фі­лософський зміст творів Селінджера. Добровільна смерть Сімора в оповіданні «День бананової рибки» може сприйматися не тільки як акт відчаю, а і як шлях до врятування, до нірвани, до звільнення від пристрастей земного життя в ім'я пізнання себе і Все­світу.

 

Ще відчутніший вплив східних філософсько-релігій­них учень у повістях «Френні» (1955) та «Зуї» (1957). У 1961 році Селінджер видав їх як єдиний твір. Зуї та Френні — молодші брат і сестра Сімора Гласса з оповідання «День бананової рибки».

Зуї — актор теле­бачення,

Френні — студентка, молода актриса.

За ви­нятком зав'язки (Френні зустрічається на пероні вок­залу із закоханим в неї Лейном Каутело), майже увесь текст — це бесіди героїв: про себе, про життя в коледжі, про труднощі людського спілкування, про релігію, про Бога. Френні глибоко страждає від внутрішнього дис­комфорту, від невдоволення своєю грою в театрі, від байдужості, індивідуалізму людей: «Я вже зовсім хвора від усіх цих «я». І від власного, і від чужих, Я просто хвора від отих типів навколо, що хочуть чогось доско­чити, чимось неодмінно вирізнятись, бути надзвичайно цікавими. Це бридко, бридко!»

Лейн не розуміє духовних мук Френні. До життя він ставиться простіше і теж хотів би «чогось доско­чити». Водночас він щиро співчуває Френні, намага­ється заспокоїти її, але співчуття Лейна так само поверхове, як і його ставлення до життя. Він відволікається, неуважно слухає Френні, перебиває її розповідь другорядними репліками. Це настільки боля­че вражає героїню, що вона врешті перериває розмову і несподівано втрачає свідомість. Опритомнівши, вона безупинно шепоче молитву, сподіваючись на Бога.

Її брат Зуї не згоден з пошуками істини через ре­лігійні обряди. В авторському вступі до «Зуї» Селінджер називає повість «кінофільмом у прозі», підкреслює нез­вичність композиції, роз'яснює її задум і зміст: «Я б сказав, що це складене з багатьох частин оповідання про любов, просту і складну». З духовної кризи Френні виводить любов брата, його пристрасне бажання допо­могти їй, спогади про рідних і близьких людей.

Ди­тинство і тепло рідної домівки, як і раніше, в концепції світу Селінджера — найважливіші категорії людського буття.

Шлях до істини— не втеча від життя, не все­поглинаючий сумнів і муки, а спроба поліпшити і ви­правити недосконалий світ. Зуї закликає сестру діяти, робити те, до чого у неї покликання: «Єдине, що ти можеш зараз робити, єдина твоя релігія — це грати, бути актрисою». Отже, повісті «Френні» та «Зуї» — про любов, але любов у найширшому розумінні слова: до минулого, до рідних і близьких, до окремої людини і до людства.

Принципова асоціальність, яку почав сповідувати Селінджер, намагання вивести свою творчість зі сфери суспільних чинників життя у сферу чистої духовності — усе це призвело, на думку американських критиків, до творчої кризи письменника. Та якби Селінджер написав лише «Над прірвою у житі», то і це забезпечило б йому всесвітню славу. Селінджерівські герої з «країни дитинства» і сьогодні сприймаються як бунтівники проти усамітнення людини, проти індивідуалізму та бездухов­ності. Можливо, це і є Той сенс життя, якого прагнув Селінджер, щоб зупинитися за крок від прірви — прі­рви життя.

 

Підсумкова бесіда:

  1. Поясніть назву повісті Селінджера «Над прірвою у житі». Хто такий Голден Колфілд? Чим він нам цікавий? Знайдіть у тексті епізоди, в яких найчіткіше розкривається життєва позиція героя.
  2. Головною особливістю творчості Селінджера є заглиблення в психологію героя. В чому це виявляється?
  3. Чи можна твір «Над прірвою у житі» визначити як повість-монолог?
    Аргументуйте свою думку.
  4. Яку роль відіграє прийом протиставлення в оповіданні «День бананової рибки»?
  5. Як створюється підтекст в оповіданні «Тупташка-невдашка»? На­ ведіть приклади з тексту.
  6. У чому філософський смисл повістей «Френні» та «Зуі»?

 

 

Частина 1: "451 градус по Фаренгейту" як філософська антиутопія. Конфлікт людини і техніки. Посттехнократична утопія

 

Думка Бредбері про те, що фантастика - це "оточуюча нас реальність, доведена до абсурду", є, мабуть, основною ідеєю роману «451 по Фаренгейту» (1953), який літературознавці ставлять в один ряд із знаменитими антиутопіями ХХ століття, такими, як "Ми" Е. Замятина (1921), "Об чудовий новий світ" О. Хаксли (1932) і "1984" Дж. Оруелла (1949). Автор дисертації "Нові тенденції в сучасній англійській і американській науковій фантастиці" Л.Г. Михайлова пише: "...В післявоєнні роки відчуття розвитку, відчуття руху (іноді до абсолютно небажаного майбутнього, на шляху якого необхідно поставити перешкоду, - поява романів-попереджень викликана саме бажанням письменників зупинити неозорий рух) в науковій фантастиці посилюється, підхльоснуло НТР. У зв'язку з цим на перший план виступає романтичний зміст, а разом з ним висувається вперед і герой, освоюючий світ", що змінюється.

Цей вислів повною мірою можна віднести до книги Бредбері. Вона є тематично розширеною версією розповіді "Пожежник", опублікованої в журналі "Гелекси Сайенс Фікшн" в лютому 1951 р., і виявляє нам цілий комплекс проблем, з якими, на думку автора, з часом, можливо, доведеться зіткнутися людству.

Змальовуючи Америку ХХ1 століття, Бредбері застосовує метод так званої екстраполяції, що використовується також при науково-технічному, а іноді і соціальному прогнозуванні: картина майбутнього моделюється на основі існуючих сьогодні тенденцій. Письменник в своєму романі створює антимодель за допомогою символіки своїх фантазій. Він роздумує про долі земної цивілізації, про майбутнє Америки, з її менталітетом, що нестандартно сформувався, з її національним колоритом. США, виведені в книзі, - це, по суті справи, всі ті ж Сполучені Штати ХХ сторіччя, з їх культурою споживання, з нав'язливою рекламою в підземці, з "мильними операми" і штучно затишним маленьким світом котеджів. Тільки все доведено до крайності, до того самого горезвісного "абсурду". Пожежники не гасять пожежі, а спалюють заборонені книги. Людей, що вважають за краще ходити пішки, а не їздити на машинах, приймають за божевільних. Забороняється навіть милуватися природою. Щонайменші ж відступи від загальноприйнятого способу життя викликають репресії.

Л.Міхайлова стисло характеризує ситуацію, описану в романі, таким чином: "...Символы - гроші, "американський спосіб життя", затишна домівка - затуляє реальність, одурює свідомість людини і обідняє його. Бредбері переконаний в цьому, тому бунтує проти спроб захистити свідомість навіть від думок про "погане", "страшне", "непрактичне і нереальне", проти фінального самообмеження соліпсизму. Він пише "451` по Фаренгейту", коли складаються маккартистські "чорні списки", і засоби наукової фантастики дозволяють йому передати в концентрованому вигляді зловісні наслідки збіднення кругозору, вихолощення людських відчуттів при споживанні тільки консервованої, підготовленої для сприйняття інформації, звичці до світу-обманці на стінах телекомнат. В цьому романі палять книги, але уперше мотив знищення "непотрібних, "шкідливих", "збентежуючих і лякаючих" книг" прозвучав в розповіді "Вигнанці" (1950)" .

Але яким чином суспільство досягло такого стану? Розвиток науки викликав стрімке зростання технологій, що вплинуло на соціальні процеси, а також корінним чином змінило мислення людей. Технічний прогрес значно полегшив життя людини, разом з тим практично атрофироваву нього інстинкт самозбереження. Зате розвинулися стадні інстинкти, саме вони і допомагають людям вижити в новому суспільстві, що стає не тільки технократичним, але і тоталітарним. І перш за все це позначається на духовних сторонах життя людини. Відбувається відчуження від культури і природного середовища, оскільки зіткнення з ними може збудити в людях турботу, негативні емоції. Тому нормою поведінки стає споживацьке існування, при якому єдину їжу для розуму дають розваги, реальність замінена примітивними телеіллюзіями.

На певному етапі суспільство досягло дуже високого рівня розвитку інформаційних систем. В ХХ столітті до таких засобів масової інформації і зв'язку, як газети, пошта, телеграф, телефон, додалися радіо, телебачення, відео - і аудіосистеми, комп'ютерна сіть і т.д. Значно зросли об'єми інформації, що поглинається людиною, що привело до інформаційних перевантажень. Часто несуча в собі руйнівний, агресивний початок, а деколи володіюча суперечливим, конфліктним характером, інформація початку надавати негативну дію на психіку і здоров'я людей. Виникла необхідність створення методів захисту від такої дії. Рей Бредбері в своєму романі представляє один з варіантів рішення даної проблеми: репресії по відношенню до літератури почалися не самі собою - вони вимушена міра. Коли в якийсь момент стало ясно, що інформаційну сферу потрібно скорочувати, виникло питання: яку її частину? Засоби зв'язку? Без них не обійтися. Телебачення, рекламу? Вони вже давно стали невід'ємною частиною життя людей, і дуже багато хто в них зацікавлений з практичної точки зору. Ось рішення - треба позбулися книги!

Чому саме від книг?Спробу аргументувати це робить товариш і опонент головного героя Гая Монтега, брандмейстер Бітті по службі. Причина, по якій книги відходять на задній план, вважає він, це массовізациякультури: "Раз все стало масовим, то і спростилося... Колись книгу читали лише небагато - тут, там, в різних місцях. Тому і книги могли бути різними. Світ був просторий. Але, коли в світі стало тісне від очей, ліктів, ротів, коли населення подвоїлося, потроїлося, почетверилося, зміст фільмів, радіопередач, журналів, книг знизилося до відомого стандарту. Отака універсальна жуйка... Книги зменшуються в об'ємі. Скорочене видання. Переказ. Екстракт... З дитячої прямо в коледж, а потім назад в дитячу... Термін навчання в школах скорочується, дисципліна падає, філософія, історія, мови скасовані. Англійській мові і орфографії приділяється все менше і менше часу, і нарешті ці предмети покинуті зовсім..."

Отже, навіщо книги, якщо є телевізор, міркує Бітті. Та і від читання більше шкоди, ніж від проглядання телепередач - книги турбують, примушують думати. Вони небезпечні! Люди, читаючі книги, стають "інтелектуалами", виділяються з решти публіки, на щось претендують. "...Книга - ця заряджена рушниця в будинку сусіда, - заявляє Бітті. - Почому знати, хто завтра стане черговою мішенню для начитаної людини? Можливо, я?".

Цього, на думку Бітті, трапитися не повинно: "Людина не терпить того, що виходить за рамки звичайного... Ми всі повинні бути однаковими. Не вільними від народження, як сказано в конституції, а просто ми всі повинні стати однаковими. Хай люди стануть схожі один на одного як дві краплі води, тоді всі буде щасливо, бо не буде велетнів, поряд з якими інші відчують свою нікчемність"

Як бути? Дуже просто: узяти і заборонити, спалити. Пожежників, пояснює Бітті, "зробили хранителями нашого спокою. В них, як у фокусі, зосередився весь наш цілком зрозумілий і законний страх виявитися нижче за інші. Вони стали нашими офіційними цензорами, суддями і виконавцями вироків... ... Кольоровим не подобається книга "Маленький чорний Самбо". Спалити її. Хтось написав книгу про те, що куріння привертає до раку легенів. Тютюнові фабриканти в паніці. Спалити цю книгу. Потрібна безтурботність, Монтег, спокій"

У виправдання розправи над книгами Бітті запевняє Монтега, що в них нічого немає. "Нічого такого, в що можна б повірити, чому було варто б навчити інших. Якщо це белетристика, там розказується про людей, яких ніколи не було на світі, чиста вигадка! А якщо це наукова література, так ще гірше: один учений обзиває іншого ідіотом, один філософ прагне перекричати іншого. І всі метушаться і кидаються, прагнуть згасити зірки і погасити сонце. Почитав - голова довкруги піде"

Але йдеться не тільки про книги, їх спалювання символізує щось більше - загибель і крах всієї людської духовності, перетворення людей в заручників масової культури. Її глашатай Бітті нещадний:

" - Ви повинні зрозуміти, скільки величезна наша цивілізація. Вона така велика, що ми не можемо допустити хвилювань і незадоволеності серед становлячих її груп. Запитайте самого себе: чого ми якнайбільше жадаємо? Бути щасливими, говорять люди. Ну і хіба вони не отримали те, чого хотіли? Хіба ми не тримаємо їх у вічному русі, не надаємо їм можливості розважатися? Адже людина тільки для того і існує. Для задоволень, для гострих відчуттів. І погодьтеся, що наша культура щедро надає йому таку можливість... Геть все, що народжує тривогу. В піч! Похорони наганяють смуток - це язичницький обряд. Скасувати похорони. Через п'ять хвилин після кончини людина вже на шляху в "велику трубу". Крематорії обслуговуються гелікоптерами. Через десять хвилин після смерті від людини залишається щіпка чорному пилу. Не оплакуватимемо померлих. Забудемо їх... Без дощок і цвяхів будинок не побудуєш, і якщо не хочеш, щоб будинок був побудований, заховай дошки і цвяхи... Людина, що уміє розібрати і зібрати стіну телевізора... куди щасливіше за людину, що намагається зміряти і обчислити всесвіт, бо не можна її ні зміряти, ні обчислити, не відчувши при цьому, як сам ти нікчемний і самотній... Ні, до біса! Подавайте нам звеселяння, вечірки, акробатів і фокусників, відчайдушні трюки, реактивні автомобілі, мотоцикли-гелікоптери, порнографію і наркотики. Більше такого, що викликає найпростіші автоматичні рефлекси! Якщо драма беззмістовна, фільм порожній, а комедія бездарна, дайте мені дозу збудливого - ударте по нервах оглушливою музикою! І мені здаватиметься, що я реагую на п'єсу, тоді як це всього-навсього механічна реакція на звукохвилі. Але мені-то все одно. Я люблю, щоб мене струсонуло як слід"

Тому і призначення "пожежників" в "масовому суспільстві" - не просто спалювати книги. "Ми, - затверджує Бітті, - борці за щастя - ви, я і інші. Ми охороняємо людство від тієї нікчемної купки, яка своїми суперечливими ідеями і теоріями хоче зробити всіх нещасними. Ми вартуючи на дамбі. Тримайтеся міцно, Монтег! Стежте, щоб потік меланхолії і похмурої філософії не затопив наш світ. На вас вся наша надія! Ви навіть не розумієте, як ви потрібні, як ми з вами потрібні в цьому щасливому світі сьогоднішнього дня"

Чому саме від книг? Спробу аргументувати це робить товариш і опонент головного героя Гая Монтега, брандмейстер Бітті по службі. Причина, по якій книги відходять на задній план, вважає він, це массовизаціякультури: "Раз все стало масовим, то і спростилося... Колись книгу читали лише небагато - тут, там, в різних місцях. Тому і книги могли бути різними. Світ був просторий. Але, коли в світі стало тісне від очей, ліктів, ротів, коли населення подвоїлося, потроїлося, почетверилося, зміст фільмів, радіопередач, журналів, книг знизилося до відомого стандарту. Отака універсальна жуйка... Книги зменшуються в об'ємі. Скорочене видання. Переказ. Екстракт... З дитячої прямо в коледж, а потім назад в дитячу... Термін навчання в школах скорочується, дисципліна падає, філософія, історія, мови скасовані. Англійській мові і орфографії приділяється все менше і менше часу, і нарешті ці предмети покинуті зовсім..."

Отже, навіщо книги, якщо є телевізор, міркує Бітті. Та і від читання більше шкоди, ніж від проглядання телепередач - книги турбують, примушують думати. Вони небезпечні! Люди, читаючі книги, стають "інтелектуалами", виділяються з решти публіки, на щось претендують. "...Книга - ця заряджена рушниця в будинку сусіда, - заявляє Бітті. - Почому знати, хто завтра стане черговою мішенню для начитаної людини? Можливо, я?".

Цього, на думку Бітті, трапитися не повинно: "Людина не терпить того, що виходить за рамки звичайного... Ми всі повинні бути однаковими. Не вільними від народження, як сказано в конституції, а просто ми всі повинні стати однаковими. Хай люди стануть схожі один на одного як дві краплі води, тоді всі буде щасливо, бо не буде велетнів, поряд з якими інші відчують свою нікчемність"

Як бути? Дуже просто: узяти і заборонити, спалити. Пожежників, пояснює Бітті, "зробили хранителями нашого спокою. В них, як у фокусі, зосередився весь наш цілком зрозумілий і законний страх виявитися нижче за інші. Вони стали нашими офіційними цензорами, суддями і виконавцями вироків... ... Кольоровим не подобається книга "Маленький чорний Самбо". Спалити її. Хтось написав книгу про те, що куріння привертає до раку легенів. Тютюнові фабриканти в паніці. Спалити цю книгу. Потрібна безтурботність, Монтег, спокій"

У виправдання розправи над книгами Бітті запевняє Монтега, що в них нічого немає. "Нічого такого, в що можна б повірити, чому було варто б навчити інших. Якщо це белетристика, там розказується про людей, яких ніколи не було на світі, чиста вигадка! А якщо це наукова література, так ще гірше: один учений обзиває іншого ідіотом, один філософ прагне перекричати іншого. І всі метушаться і кидаються, прагнуть згасити зірки і погасити сонце. Почитав - голова довкруги піде"

Але йдеться не тільки про книги, їх спалювання символізує щось більше - загибель і крах всієї людської духовності, перетворення людей в заручників масової культури. Її глашатай Бітті нещадний:

" - Ви повинні зрозуміти, скільки величезна наша цивілізація. Вона така велика, що ми не можемо допустити хвилювань і незадоволеності серед становлячих її груп. Запитайте самого себе: чого ми якнайбільше жадаємо? Бути щасливими, говорять люди. Ну і хіба вони не отримали те, чого хотіли? Хіба ми не тримаємо їх у вічному русі, не надаємо їм можливості розважатися? Адже людина тільки для того і існує. Для задоволень, для гострих відчуттів. І погодьтеся, що наша культура щедро надає йому таку можливість... Геть все, що народжує тривогу. В піч! Похорони наганяють смуток - це язичницький обряд. Скасувати похорони. Через п'ять хвилин після кончини людина вже на шляху в "велику трубу". Крематорії обслуговуються гелікоптерами. Через десять хвилин після смерті від людини залишається щіпка чорному пилу. Не оплакуватимемо померлих. Забудемо їх... Без дощок і цвяхів будинок не побудуєш, і якщо не хочеш, щоб будинок був побудований, заховай дошки і цвяхи... Людина, що уміє розібрати і зібрати стіну телевізора... куди щасливіше за людину, що намагається зміряти і обчислити всесвіт, бо не можна її ні зміряти, ні обчислити, не відчувши при цьому, як сам ти нікчемний і самотній... Ні, до біса! Подавайте нам звеселяння, вечірки, акробатів і фокусників, відчайдушні трюки, реактивні автомобілі, мотоцикли-гелікоптери, порнографію і наркотики. Більше такого, що викликає найпростіші автоматичні рефлекси! Якщо драма беззмістовна, фільм порожній, а комедія бездарна, дайте мені дозу збудливого - ударте по нервах оглушливою музикою! І мені здаватиметься, що я реагую на п'єсу, тоді як це всього-навсього механічна реакція на звукохвилі. Але мені-то все одно. Я люблю, щоб мене струсонуло як слід"

Тому і призначення "пожежників" в "масовому суспільстві" - не просто спалювати книги. "Ми, - затверджує Бітті, - борці за щастя - ви, я і інші. Ми охороняємо людство від тієї нікчемної купки, яка своїми суперечливими ідеями і теоріями хоче зробити всіх нещасними. Ми вартуючи на дамбі. Тримайтеся міцно, Монтег! Стежте, щоб потік меланхолії і похмурої філософії не захлеснув наш світ. На вас вся наша надія! Ви навіть не розумієте, як ви потрібні, як ми з вами потрібні в цьому щасливому світі сьогоднішнього дня"

Така логіка суспільства, така закономірність. "По Бредбері, - відзначає літературознавець І. Роднянськая, - всі жахи цивілізованого мракобісся народжуються не в результаті однократного акту встановлення диктатури, а еволюційним шляхом, унаслідок системи нешкідливих заходів, що приймаються в захист спокою обивателів, з психіки яких прагнення до зручності і процвітання витіснило всі елементи самосвідомості". Ніхто не нав'язував людям подібних ідей, вони самі до цього прийшли. В романі, указує інший дослідник, М.І. Кисельова, "відсутній образ диктатора; порочність суспільної системи письменник відносить за рахунок засилля техніки масової інформації, тоді як Г. Уэллс і Дж. Оруелл роблять акцент на антагонізмі соціальних груп, протистоянні партій"

Бредбері вважає, що загибель духовної культури запрограмована самими установками сучасної цивілізації. Духовна криза соціуму тут не причина тоталітаризації, а наслідок спроби соціальної адаптації в "модернізованому світі".

Але навіть скептик і цинік Бітті визнає тупіковість подібної спроби адаптуватися: "Якомога більше спорту, ігри, звеселянь - хай людина завжди буде в натовпі, тоді йому не треба думати. Організовуйте ж, організовуйте всі нові і нові види спорту, зверхорганізуйте зверхспорт! Більше книг з картинками. Більше фільмів. А їжі для розуму все менше. В результаті незадоволеність, якийсь неспокій. Дороги загачені людьми, всі прагнуть кудись, все одно куди. Бензинові біженці. Міста перетворилися на туристські табори, люди - в орди кочівників, які стихійно рухаються то туди, то сюди, як море під час приливу і відливу, - і ось сьогодні він ночує в цій кімнаті, а перед тим ночували ви, а напередодні - я".

Роман, очевидно, відображає соціологічні теорії масової культури, висунуті свого часу західною філософською думкою, зокрема, теорію "масової людини" Х. Ортеги-і-Гассета. "Розвинута цивілізація завжди повна важких проблем, - пише мислитель, - чим вище ступінь прогресу, тим більше небезпека катастрофи".

Міркування Бітті перекликаються з даним Ортегою-і-Гассетом описом характерного для сучасного суспільства явища "скупчення" або "скупченості":

"Міста переповнені людьми, удома - мешканцями, готелі - приїжджими, потяги - пасажирами, кафе - відвідувачами, вулиці - перехожими, приймальні знаменитих лікарів - пацієнтами, курорти - купальщиками, театри - глядачами (якщо спектакль не дуже старомодний).Те, що раніше було так просто - знайти собі місце, тепер стає вічною проблемою". Автор "Повстання мас" констатує і появу нового типу людини. Це "людина самовдоволена - втілення самого єства людського життя. Тому, коли він починає задавати тон в суспільстві, треба бити на сполох і голосно попереджати про те, що людству загрожує звироднілість, духовна смерть". Можна пригадати і теорію "одновимірної людини" Р. Маркузе. В романі до категорії "масових, "одновимірних" людей" явно відносяться Мілдред Монтег і її подруги. Сам Гай Монтег, Кларісса, Фабер - дисиденти, нонконформістські набудований прошарок. Бітті - пасивний нонконформіст, марно прагнучий до адаптації в цьому соціумі.

 

Теорія соціального розвитку у Р.Брэдбери тісно пов'язана з роллю техніки в людському суспільстві.Американські критики навіть звинувачують його в упередженні проти технології, в "технофобії", що ріднить його світогляд з Еллюлем, Мемфордом, Адорно і Маркузе, хоча сам він це спростовує: "Від деяких моїх творів складається враження, що я набудований до техніки вороже. Це не так, у мене безліч розповідей про техніку. Одні написані з метою застерегти, інші - щоб примусити відчути красу життя, полегшеного машинами"

Роман "451` по фаренгейту", судячи з усього, відноситься до першої категорії. Недаремно багато критик іменують його, крім "антиутопії", ще і «романом-застереженням». Але автор зовсім не застерігає проти технічного прогресу взагалі, він тільки попереджає про негативні наслідки зловживання їм на шкоду свободі людської особи.

За словами Л.Г.Михайлової, "Бредбері зовсім не є луддитом в науковій фантастиці, він розуміє, що "машина" є втілення зла лише постільки, поскільки вона застосовується із злим наміром. Пригадаємо хоча б самі відомі розповіді - "Нескінченний дощ" (1950), де порятунок приносить штучне сонце під куполом, засвічене чиїмись дбайливими руками і "Буде ласкавий дощ" (1950), в якому відладжений механізм безглуздо підтримує видимість життя в будинку, чиї господарі давно розтали в полум'ї атомного вибуху".

В книзі два символи "механізації" людства. Перший - "механічний пес" - кібер, призначений для вилову "злочинців", що вибиваються з системи. Другий - модернізоване телебачення. Механічний пес втілює тотальність, репресії, він нагадує про кару за незгоду з суспільством, за спробу вибитися з колії. Стіна телевізора - символ людської байдужості, атрофії душі і інтелекту людини майбутнього. Але і така людина з духовністю, що атрофувалася, не може бути щасливий в цьому світі. Дружина Гая Монтега Мілдред, здавалося б, що перетворилася в зомбі, вставивши у вуха радіомікрофони-"мушлі" і цілий день спілкуючись тільки з примарними персонажами телеспектаклів, що гомонять на стінах-телеекранах у вітальні, намагається покінчити життя самогубством, прийнявши снодійне. Що це? Останній сплеск опору людського механічному? Проте у врятованої Мілдред не залишається ніякого спомину про цей випадок. Вона продовжує жити, як машина, і по тій же механічній інерції видає "пожежникам" свого чоловіка, взнавши, що він ховає у себе заборонені книги.

Стіни телевізорів в будинку обивателя відгороджують, ізолюють його від решти світу, спотворюють дійсність, залишаючись єдиною їжею для розуму, телевізійна ілюзія набуває в житті середнього американця все більше значення, навіть більше, ніж саме життя.

Цей вигаданий письменником факт ілюструє теорії розвитку інформаційних технологій, висунуті сучасними соціологами. Так, Д.Белл прогнозує в недалекому майбутньому заміну паперу електронними засобами, розширення телевізійної служби через кабельні системи з безліччю каналів і спеціалізованими послугами. В той же час, ці обставини можуть сприяти розвитку інформаційної кризи.

Згідно публіцистичній роботі фантаста С.Лема "Сумма технології", така криза чекає цивілізацію, яка досягла "інформаційної вершини", тобто вичерпала пропускну спроможність науки, як "каналу зв'язку". У випадку, якщо цивілізація не зуміє подолати його, вона "перетвориться з досліджуючої "все" (як наша сьогодні) в спеціалізовану тільки в небагатьох напрямах. При цьому число цих напрямів буде постійне, але поволі зменшуватися у міру того, як по черзі і в них відчуватиметься недолік людських резервів". Саме це і відбувається в романі Бредбері, що зображає суспільство, вимушене жорстко обмежити сферу людської життєдіяльності за рахунок "другорядних" культури і духовності.

 

"451` по Фаренгейту" по своєму пафосу відносно науково-технічного прогресу різко відрізняється від футуристичних романів Р.Хайнлайна. У останнього, як ми вже констатували вище, відсутній чинник конфлікту між людиною і технікою, хоча його світ, мабуть, ще більш автоматизований, ніж світ Бредбері.

Персонажі Хайнлайна приймають реальність третього тисячоліття як даність і безболісно пристосовуються до неї, використовуючи всі можливості, які відкриває перед ними їх епоха. Якщо в цьому світі і виникають якісь проблеми, то вони є всього лише непрямими наслідками розвитку технологій: вихід в космос зробив можливою міжпланетну работоргівлю ("Громадянин Галактики", "Достатньо часу для любові"), космічні війни ("Між планетами", "Зоряна піхота"); прогрес в генній інженерії породив дискримінацію людей на теперішніх "часах" і "искусственников" (вирощених в пробірці із збірного генетичного матеріалу) ("Мене звуть Фрайді"). У Бредбері протистояння "людина - техніка" пряме. На його думку, "технизированноесуспільство, що складається з роз'єднаних людей, неминуче породжує тиранення, не залишаючи місця для людського самовираження". Для Бредбері на першому місці - загальнолюдське значення технічного прогресу.

Автор післямови до однієї з його збірок П.Молитвин вважає, що "техніка цікавить письменника невимірний менше ніж пов'язані з нею моральні і соціальні питання - вплив техніки на відносини між людьми". А на думку відомого фантаста А. Казанцева, Бредбері, спостерігаючи дійсність, показує "своєрідні ножиці між можливостями розвитку техніки і культури, вже зараз що відчуваються в США".

Отже, роман "451` по Фаренгейту" наочно ілюструє кінцевий етап розвитку техносфери - цим словом називають сукупність всієї технології, існуючої на землі, що досягла того рівня розвитку, коли вона виділилася в самостійну сферу життєдіяльності людини. Автор книги "Вселена розумна" М. Карпенко формулює: "Земля стала місцем, де зародилося, ожило і відчуло себе нелюдська жива істота - монстр технічної цивілізації, те, що в подальшому викладі називатиметься... техносферою Землі".

Ця ситуація в точності описується в романі. Мілдред Монтег весь час присвячує розвагам - роботу по будинку за неї робить автоматика. Брандмейстер Бітті роздумує в своєму монологу: "Що тобі потрібне? Перш за все робота, а після роботи розваги, а їх кругом скільки завгодно, на кожному кроці, насолоджуйтеся! Так навіщо ж вчитися чому-небудь, окрім уміння натискувати кнопки, включати рубильники, загвинчувати гайки, приганяти болти? ...Застібка-блискавка замінила ґудзик, і ось вже немає зайвій півхвилини, щоб над чим-небудь замислюватися, одягаючись удосвіта, в цей філософський і тому сумна година".

Люди розучилися робити найголовніше, те, що відрізняє їх від тварин, - думати.

І це протиприродно бездумний стан приводить до душевного дискомфорту, самогубств, що почастішали, сплескам агресії. Це закономірна тенденція, що виникає в індустріальному суспільстві, що характеризується високим рівнем розвитку промислового виробництва, орієнтованого на масового споживача, і радикальною зміною всієї суспільної структури, починаючи з формами поведінки і соціального спілкування і кінчаючи раціоналізацією мислення в цілому.

В такому суспільстві, стверджує Е.Фромм, "людей привертає все механічне, мляве, їх вабить до себе могутній механізм, і все сильніше охоплює жадання руйнування". І тоді починається війна. По Бредбері, вона одночасно наслідок технологічного буму, гонки озброєнь, і засіб дати вихід агресивності суспільства, що нагромадилася. Так закінчується науково-технічна революція в світі "451` по фаренгейту".

Книга Бредбері - це хроніка "процесу змін". Не все ще втрачено, переконаний автор. Важко викоренити людське єство, люди і тепер продовжують чогось шукати, чогось прагнути. Інші, слабі, гинуть, а інші встають на новий шлях - болісних пошуків значення буття.

 

 

 

Рубрики:  литература

Метки:  

Слава Сэ "На стрелке Васильевского"

Четверг, 28 Июня 2012 г. 18:39 + в цитатник
Это цитата сообщения Ваныч [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

На стрелке Васильевского

Невеста красивая как торт, жених тщедушный, косой от гормонов. Он готов порвать это облако в пух. Но вечером напьётся, обслюнявит ей плечо и заснёт. Невредимое платье вернётся в прокат. А прохожим хочется верить, что порвёт, всё-таки.
Фотограф сказал целоваться у самой воды. Было страшно что упадут и утонут. Потом уже хотелось чтоб утонули, наконец.

- Разбейте бокалы на счастье! - крикнула мать.
Личную свою жизне-жопу она объясняла именно нарушением традиций.
Жених метнул посуду вбок, в гранитный шар. Феллини поступил бы так же. По ту сторону шара отдыхали туристы из Японии. Их окатило стеклянными брызгами.

Туристы давно заметили эту свадьбу. Теперь же будто приняли участие. «Советское Игристое» - подумала пожилая гейша, обнюхав свою шляпу.
Пришёл черёд невесты. Всё накипевшее за годы пубертата она вложила в бросок.
«Хорошо что не графином» - опять подумали японцы, ловко уклоняясь. Бокал просвистел мимо их голов и взорвался вдалеке.
Свадьба решила не извиняться, потому что не забыт ещё Варяг. Японцы не стали уточнять, заметив у свидетелей бутылку, колбасу и тяжёлый фотоаппарат. Общение могло не только решить Курильский вопрос, но и привести к сдаче Окинавы. Постояли, разошлись. Следующей паре остались стеклянный бой и запах перегара.

Меж тем, есть и милые традиции. Перенос тёщи через мост, например. Тесть вдруг крякает, хватает вес и бежит скорей, пока не встало сердце. Через десять шагов тёща, всей своей нерастраченной женственностью падает на тестя. Героя везут в институт свадебной травмы, гости начинают поздравлять друг друга с победой любви над разумом .

Или, питие шампанского из туфли. Во всём мире вставляют стаканчик. А наши наливают прямо в обувь. Невеста ходит потом с мокрыми ногами, у героев нехорошая отрыжка, зато какая ширь!

Моя свадьба была скучной. Фотограф оторвал батарею от стены ресторана – и всё. Все поцеловались, разъехались по кроватям. Подвиг фотографа ничего во мне не изменил. После счастья я вваливаюсь в тоску с дурной неизбежностью. Месяцы сводится в одну точку. В родинку на чьём-то локте, например.
Усядусь работать, через год забуду всё. Дождь, номер телефона, голос в нём и сумасшедшего одного таксиста. И Биржу эту, и японцев. И локоть. Конечно.

Духовской пишет: будешь вены вскрывать – таз под раковиной. Только вымой потом. Суп в холодильнике, диетический.
Меня никто не воспринимает всерьёз.
Рубрики:  литература
юмор

Слава Сэ "Не болей, мама!"

Четверг, 28 Июня 2012 г. 18:41 + в цитатник
Это цитата сообщения Ваныч [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Не болей, мама.

Нет прекраснее Египта, чем гулять по СПБ. Гулять и общаться, вот последняя наша роскошь.

Я купил билет. Сложил трусы, очки, тюнер, зарядку, восемь маек, шоколад. Евро, латы, рубли, билет, паспорт. Всё учёл. Пришла мама, провожать. Говорит: проверь во сколько поезд и выезжай пораньше, я с тобой. Мы приехали за час, чтоб мама не волновалась. Обнялись, мама ушла.

Я прошёлся по перрону. Изучил проводниц, голубей, часы и тучи. Полез за жевачкой, не нашёл билета. Он остался на столе, на кухне, цифрой «полседьмого» в потолок. Ещё можно было всё исправить, взять такси. Позвонил маме, сказал: «представляешь, билет забыл, сейчас поеду». Думал, мама ахнет, потом мы посмеёмся.
Но мама издала звук, означающий конец света. У неё пропали слух, зрение и память. Я кричал в телефон: «мама, не беги сюда, не надо!». Она говорила фразу «я скоро буду» 15 минут, без пауз, с разными интонациями, модулируя, с переливами и одышкой, иногда переходила на немецкий. Когда мама говорит и бегает, то не слышит и не видит.

У неё короткие ножки. Ей в детстве сказали, девочкам подходят прямая спина, мелкие шаги и носок наружу. Ей 70, она строго выполняет эти предписания. Дяже если я пропадаю без билета на жутком вокзале, она всё равно с прямой спиной, носки наружу, бежит спасать. Её шаговая частота не определяется. Так бегала бы швейная машинка, если бы могла. Ещё мама гудит на бегу как жук.
Я хотел её перехватить, пошёл навстречу. Меня трудно не заметить, 86 киллограмов. Так вот, мама изящно меня обогнула и пульнула дальше, на перрон. Тут началась самая нелепая погоня в истории вокзала. Я не смог её догнать. На мне гитара, сумка, компьютер, ещё сумка. Когда воздух закончился, я встал и плюнул. На всё. На трусы, на паспорт, рубли, на восемь маек и Аничков мост. До поезда оставалось полчаса, а я уже погулял и наобщался.

Отдохнул в очереди, купил ещё билет и поймал маму. Она продолжала бегать по перрону, просто медленней.

Ехал прерасно. Вдвоём в купе, я и вай-фай. В полночь грянул телефон. Мама сказала: я сдала билет! Это значило, вокзал стоит разбитый, простреленный, обожжённый как рейхстаг в 45-м. И на фасаде надпись: «Сдала!». У вокзала не было шансов.

Дочь написала письмо: Кот собрал твои носки и спит сверху. Он царь квартиры. Бабуля играет в ясновидение. Вчера дала прогноз:
- У папы беспокойства, но всё наладится.
Сегодня:
- У папы какая-то важная встреча, но всё наладится.

В тот день я видел Машу К. И правда, волновался. Маша такая, что можно проглотить палочки вместо риса и не заметить. До сих пор не помню, чем закончилось. Возможно, впереди у меня необычные ощущения.
Маша настоящая модель, жила в Нью-Йорке. После того ужина мне осталось выкопать дом и родить дерево. Всё остальное уже было.

Мама. Я знаю, ты читаешь. Здесь прекрасно. Живу у одного поэта. Его очень любят Вика, Наташа, Наташа, Рита, Яна и Джамиля. Поэтому гулять мы ходим ночью, в чёрных очках. Возвращаемся, озираясь.

Я сел на диету, за первый день набрал полкило. Больше сказать нечего. Не болей, мама.


"Тут можно посмотреть фото Маши. Они ничего не объясняют. В жизни она красивее, конечно"
Рубрики:  литература
юмор

Метки:  

Слава Сэ "Письма с пляжа"

Суббота, 07 Июля 2012 г. 12:58 + в цитатник
Это цитата сообщения Ваныч [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Маша пишет из Севастополя:
“Подошёл Валера Кременчугский. Моя манера спать на солнце показалась ему божественной. Обещал ждать вечно, тут же, прямо возле раздевалки. Не смогла отговорить. К пятнице из него выйдет прекрасный хамон.”

Валеру жаль, но не очень. Во-первых, у нас тут очередь. Во-вторых, в Крыму можно страдать годами. Давиться персиками, плавать в шторм, загорать без крема и какие там ещё существуют способы саморазрушаться. Можно смотреть на купальщиц с такой горькой усмешкой, что однажды они сами прыгнут.

Попробовал бы он любить в Сестрорецке, где мелко, грязно, воняет тиной и всякую минуту возможен снег. Здесь курортники, поскольку времени в обрез, все нудисты. Их отчаянные сиськи, впрочем, создают на миг иллюзию пляжа.

Бекназаров познал суровую балтийскую любовь и с тех пор вздрагивает при имени Тамара. Она была поэтессой из Выборга. Приходила с утра и долго, долго сидела в его номере. Даже карбофос оказался бессилен ей помочь. У Тамары был свой номер, но жизнь вне Бекназарова не имела смысла.

В том же номере жил мужской бард Серёжа, человек спокойный и целомудренный. Измученный Тамарой, он пошёл на дерзость.

Когда снова раздался стук в дверь, такой родной уже и знакомый, Сергей сказал:
- Тамара пришла.
Тут же он встал, снял брюки, трусы и остальное. Открыл дверь и произнёс:
- Здравствуй, Тамара.
Она ответила:
- Мужики, у вас есть чего выпить?
Рассвет, меж тем, только занимался. Тамара обогнула Серёжу и уселась ждать когда нальют.

Многие мужчины верят что способны своей наготой вызвать обморок. Лучше бы восторг, конечно, но и обморок сгодится. А тут - вообще ничего. Сергея даже не заметили.
В тот день он перестал писать иронические песни. Что-то в нём надломилось.

Дорогой Валера из Кременчуга! Надень, пожалуйста, панаму и держись. У тебя полно времени. Не отходя от раздевалки ты можешь написать книгу или изобрести полезный космолёт на дровах. В схожих обстоятельствах я учил ходить медведя по бревну, очень успешно.


"Фото нас с медведем"
Рубрики:  литература
юмор

Метки:  

Про сенс життя

Дневник

Понедельник, 24 Сентября 2012 г. 13:04 + в цитатник
333 (113x150, 3Kb)

 

 

Доля моя!
   Свiте мiй великий!
   Благословляю вас, що не впiймали ви мене. Що не дали  менi  в  руки  нi
меча, нi клейнода, нi печатi, нi заборонного статуту. Що звiльнили ви мене
од тягаря управлiння чи його видимостi, що не дали в  мої  руки  скрижалiв
законiв людських, не примусили забороняти, гнати, не терпiти, розлучати.
   Що ношу я царство свободи в своєму  серцi.  Що  можу  думати  неухильно
тiльки про велике i пiднiмати природу до самого себе, аби вона вiдображала
мою душу. Що можу радуватися малому,  i  сорадуватися  одверто,  i  жалiти
вiльно, знаючи, що тiльки через повноту й свободу жалостi людина остається
людиною,  а  не  каменем  з  викарбувапими  на  ньому  письменами  законiв
людських!
   Що можу простити стiльки, скiльки не дано простити нi одному царевi.
   Я прощаю многих, многих.
   Я суджу в своєму душевному трибуналi за живими законами народного  лиха
i прощаю...

О.П.ДОВЖЕНКО

 

 

Рубрики:  литература
Для жизни

Метки:  

"Кино рожаем" Слава Сэ

Понедельник, 22 Октября 2012 г. 11:13 + в цитатник
Это цитата сообщения Ваныч [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Кино рожаем.

Есть пятьсот вариантов этой байки. Начинаются одинаково: труба забилась, в квартире неприятный фонтан. Хозяин мечется, готов любить сантехника и даже жить с ним в шалаше. В других пересказах готов бежать за сантехником на край земли с шалашом в руках.
Потом приходит водопроводчик, снимает нимб и крылья в прихожей. Смотрит на проблему с укоризной. Говорит, что ж вы как дети малые! Он ловко орудует тросом и -- чудо, вытаскивает из трубы носок!

Чей же это? -- интересуется хозяин, почёсывая молодые рога. Пылкое воображение подсказывает, что его люстра, рояль и жена -- всё теперь изгажено сексом. В некоторых изложениях хозяин хватает топор, символизирующий его грусть.

Потом приходит сосед. Он только что читал роман Агутагавы Рюноскэ "Табак и дьявол". Закрыл книжку, встал с горшка. Вдруг из унитаза выкрутился трос. Мелко дрожа, тварь дотянулась до сушилки, намотала на голову носок, помедлила мгновение и скрылась. Страшно подумать, как изменилась бы жизнь соседа, не захлопни он вовремя книгу. Дело даже не в носке, а в том доверии, которое человек испытывал к родному унитазу и теперь утратил навсегда.

Всякий раз, дочитав до этого места, я мечусь, причитаю, -- зачем не я придумал эту великолепную чушь. Мне нипочём такое не сочинить. А надо. Срочно, десять баек о русских народных чудесах. Что-то несуразное, вроде дорожной разметки, нанесённой поверх раздавленной кошки.

Дорогие сто читателей, которые до сих пор с нами, вдруг вы чего знаете, пришлите, а? С победителями готов жить в шалаше. Ещё лучше, перепощу тут, с указанием ваших прекрасных никнеймов. Отдельные творения будут экранизированы очень, очень крутой кинокомпанией. Сможете хвастать прямо в кинозале, что киношники у вас лично спёрли эту неземную историю. Пока подумайте, а я пойду шалаш приготовлю.
Рубрики:  литература
юмор

Метки:  

Слава Сэ "Безруков против белочек"

Четверг, 13 Декабря 2012 г. 15:13 + в цитатник
Это цитата сообщения Ваныч [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Безруков против белочек.

Когда герой в драке изящно вращает ногами, это модно и современно, молодёжи нравится. Поэтому в кино вставили побоище. Из тех же соображений вписали фею. Помреж Галя в платье с крылышками стрекозы такая лапа, что скрывать нельзя. Если не понимаете зачем в триллере фея, то даже не знаю чем вам помочь. Возвращаемся к мордобою.
В сценарии было написано: «Убийца пробирается к выходу, расшвыривая оперативников». В переводе на язык жестов, яростный Безруков бежит по столам и люстрам, менты его таранят, но он как белокурое торнадо разбрасывает всех с чудовищной ловкостью.

Реализовать невысказанное упросили каскадёров из Казахстана. Всемирные звёзды, специалисты по Кун-До. Руководит ими великий Игорь Цай. Благодаря им множестово экранных негодяев огребли стремительными кедами по морде. Игорь лично прислал нам видео с планом баталии.

Там всё волшебно. Цай изображал Безрукова, ловил чашки и стрелы, фехтовал огнетушителем и табуреткой. Одного врага ударил ложкой, согнул черенок, поддел за щёку другого, этой же ложкой, - и бросил через спину. Очень достоверно. Всё как в жизни. Мой папа однажды плоской отвёрткой так же выгнал на мороз целый подъезд мужчин. Потом расскажу.
И вот, смертоносные казахи приехали. Им дали роль оперативников. Актёрская задача - ходить по ресторану, встречать Новый год. Они как настоящие, танцевали, обнимали женщин, не выходя за рамки устава караульной службы. И уже приготовились получить кренделей из талантливых рук Безрукова, как вдруг режиссёр Дима спрашивает, а почему это у нас все менты – казахи? Диме объясняют терпеливо: Цай там живёт, это его домашние драчуны, выращены в неволе. Он их с руки, по зёрнышку и т.д.
Но Дима упрямый, говорит, мы же в Питере! Ему отвечают - да, такой интересный феномен. В американских фильмах чудеса похлеще бывают. Например, негр-кардиохирург. Или еврей-дальнобойщик. А жена дальнобойщика тоже еврей и при этом фермер. А у нас менты такие, с изюминкой. Надо смириться. Тут Дима говорит разумные слова: вот представьте, неистовый Безруков бегает везде, но бьёт только казахов. Причём огнетушителем, ногой и, прости господи, гнутой ложкой. Он что, нацист?

"Делать пластические операции было некогда"
Рубрики:  литература
юмор

Метки:  

хаил Булгаков: морфий, слава и предательство

Суббота, 15 Декабря 2012 г. 17:22 + в цитатник
Это цитата сообщения Dmitry_Shvarts [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Ми

 

В предсмертном бреду Михаил Афанасьевич Булгаков повторял одно и тоже: «Найдите Тасю, я должен перед ней извиниться». Перед кем и за что создатель бессмертного романа «Мастер и Маргарита» так жаждал испросить прощение?

Читать далее

Рубрики:  литература

Метки:  

Хорошо забытое старое

Воскресенье, 29 Сентября 2013 г. 14:54 + в цитатник
Это цитата сообщения Гоблин [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]



Закон Мэрфи и его следствия

Закон Мерфи. Если неприятность может случиться, она случается.

Обобщение следствий, сделанное Шнеттерли. Даже если неприятность не может случиться, она случается.

Парадокс Силвермэна. Если закон Мерфи может не сработать, он не срабатывает.

Расширенный закон Мерфи. Если могут случиться несколько неприятностей,они происходят в самой неблагоприятной последовательности.

Следствие Фарнсдика из пятого следствия. После поворота событий от плохого к худшему цикл повторится.

Расширение закона Мерфи, сделанное Гаттузо. Hет такой плохой ситуации, которая не могла бы стать еще хуже.

Закон Линча. Когда события принимают крутой оборот, все смываются.

Закон Эванса и Бьерна. Какая бы неприятность ни случилась, всегда найдется тот, кто знал, что так оно и будет.

Принцип Бенедикта (ранее девятое следствие Мерфи). В природе всегда сокрыт тайный порок.

Закон разоблачения. Все тайное становится явным.

Закон Херланга. Подожди - и плохое само собой исчезнет.

Расширение, предложенное Шейвлсоном. ... нанеся положенный ущерб.

Дополнение Грелба. Если ситуация была неблагоприятной,она повторится.

Hеправильное цитирование закона Х.Л.Менкена Гроссманом. Сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения.

Закон Флагга. Пришла нужда постучать по дереву - обнаруживаешь, что мир состоит из алюминия и пластика.

Закон неразумного сохранения грязи. Чтобы одно отчистить, надо другое запачкать.

Расширение Фримэна. ...но можно запачкать все, ничего не отчистив.

Закон Буба. То, что ищешь, можно найти только обыскав все.

Закон поиска. Hачинать поиски нужно с самого неподходящего места.

Закон Мэрианна. Hаходишь всегда то, что не искал.

Правило Руна. Если Вам все равно, где Вы находитесь, значит, Вы не заблудились.

Тезис Койта-Мерфи относительно силы негативного мышления. Оптимиста хорошей вестью не удивишь.

Правило Фергюсона. Ситуация становится необратимой, когда уже нельзя сказать: "Давайте все забудем!"

Закон отсутствия обратного действия закона. Hельзя вызвать дождь, начав мыть машину.

Спасительная благодать Мерфи. Худшее - враг плохого.

Главный парадокс. Оптимист верит,что мы живем в лучшем из миров. Пессимист боится, что так оно и есть.

Закон Hейсэра. Можно сделать защиту от дурака, но только от неизобретательного.

Остальное здесь
Рубрики:  юмор
Для жизни

Метки:  

Соня - гроза Мирозданья!

Воскресенье, 29 Сентября 2013 г. 15:02 + в цитатник
Это цитата сообщения Hava [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Сонечка и Мироздание

В отличие от простых, незамутненных граждан Сонечка жила с постоянной оглядкой на Высшие Силы. С Высшими Силами она находилась в непрерывном диалоге.

Когда у простой женщины бился стакан, она восклицала:"Ахти мне, убыток-то какой!"

Сонечка была не такова. Если у нее бился стакан, она сразу смекала, что это происки Мироздания и немедленно упирала руки в боки. "Это ты мне что ж, падла, хочешь етим сказать?"- заводила она базарным голосом. "Это ты мне хочешь етим сказать, что мне уж и выпить нельзя??? Я на твои, что ли, пью???" - выводила она визгливо, зная, что Высшие Силы, подобно мышам, визга не выносят. Повизжав сколько надо, Сонечка спокойно покупала новый набор стаканов, откупоривала шампанское и совершала полным стаканом приветственное движение в направлении дивана. Она была убеждена, что Мироздание обитает именно там, куда не достать пылесосом.

Когда у простой женщины случался, скажем, понос, она лепетала:"Бог милости послал" и кралась в сортир.

Сонечка, привыкшая жить в кольце врагов, видела эту интригу насквозь. "Это ты что ж, падла, удумало?"- цедила она сквозь зубы. "Это ты, падла, удумало, чтоб мне сегодня на свидание не ходить?? Может, мне вообще теперь на свидания не ходить???" - тыкала она в сердцах под диван шваброй. После чего глотала горсть таблеток и выпархивала из дому, показав дивану язык, а иногда и не язык.

Именно поэтому Сонечка никогда не садилась на диван, ни дома, ни в гостях. Она боялась нечаянно придушить Мироздание. С ним она уже как-то приноровилась, а что поселится под диваном после - поди знай.

Стоило Сонечке собраться в отпуск, ее непременно увозили по Скорой в больницу. Сонечка воспринимала это уже как добрую традицию. Собравши халатик, зубную щетку и туалетную бумагу в пакет, она подходила к дивану, нагибалась и громко шипела:"Хрен тебе." А вернувшись через три дня и суматошно пакуя чемодан, косилась под диван и ворчала:"Выкуси, сучий потрох."

Если Сонечке кто-то нравился, то первым делом у него угоняли машину, потом падал валютный курс, а в качестве контрольного в голову он получал налоговую проверку. "Не судьба, значит", - думала в такой ситуации простая гражданка, давясь слезами в платочек. Сонечка входила со шваброй и было ясно, что разговор предстоит серьезный.

Мироздание под диваном понимало, что оборзело, некоторое время огрызалось для порядка, а потом втягивало голову в плечи. Они с Сонечкой прекрасно ладили, бранились - только тешились, и все у них было хорошо.
Рубрики:  юмор

Метки:  

Умберто Эко "ОНО"

Вторник, 26 Ноября 2013 г. 00:22 + в цитатник
Это цитата сообщения Anna_Livia [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Умберто Эко. Оно.

В свое время я выложила в сообществе замечательную, мудрую, ироничную сказку У. Эко Вавилонская беседа. Сегодня - еще одна сказка от великого писателя и философа. Называется эта притча почти как у Фрейда и у Стивена Кинга - "Оно".

- Как успехи, Профессор? - Генерал с трудом сдерживал нетерпение.
- Какие успехи? - переспросил Профессор Ка, он явно медлил с ответом.
- Целых пять лет вы работаете здесь внизу, и никто вас ни разу не побеспокоил. Мы доверяем вам. Но сколько же можно верить на слово?! Пора предъявить работу.
В голосе генерала слышалась угроза, и Ка устало махнул рукой, потом улыбнулся:
- Вы попали в точку, Генерал. Я намеревался еще подождать. Но вы меня раззадорили. Я сделал Его, - Профессор перешел на шепот, - и, клянусь Солнцем, пора показать Его миру!
Он жестом пригласил Генерала в пещеру. Ка провел гостя в самую глубину, туда, где сквозь узкое отверстие в стене пробивался тонкий луч света. Там на ровном и гладком уступе лежало Оно. По форме Оно напоминало миндальный орех, имело множество мелких граней и блестело.
читать дальше

Метки:  

 Страницы: [1]