яшка, яшка... ловелас и пьяница.
и каждый день для него - пятница.
и каждая ночь для него тянется
ровно столько, насколько растягивается влажная простыня.
и поцелуй в тёплую щёку, и "прости меня,
но я обручён с бессонницей.
давай не будем расстраиваться и ссориться?"

яшка, яшка... кокетничает налево-направо.
для него нет других брендов (какие там ямамото, прада?)
кроме него самого.
а он сам - ого!

яшка, яшка... шампанское вместо сока, а вместо супа - сок.
и вот этот пульсирующий вечно его висок,
и вот это ощущение, что невесом,
что запросто по углям может гулять босой,
а также - то по крышам, то по головам:
"добрый вечер, могу заглянуть и к Вам."

яшка, яшка... водостойкая тушь течёт,
руки, на удивление цепкие при прощании. чёрт!
мобильный вибрирует нервозно:
время позднее,
а он еще не вернулся, прохладный, ни под один под бок -
то ли дьяволёнок, то ли несостоявшийся Бог,
существующий только из-за того,
что кто-то верит в это шальное эго его -
бродит по кабакам и опиумным притонам
навеселе, но безудержно грустный при том. он
ищет чего-то совсем невозможного в данной реальности,
опять не находит, садится за кнопки, лабает стих,
а потом раздевается, ложится сначала в ванну, потом - в постель.

и тут заканчивается весь маскарад псевдофевральский. с ней
вышеописанная феерия -
просто фантазия, прилепленная к букве "я".