«Карамазовы», если в двух словах, это театральная постановка, которую для больших, наверное, сборов и для участия в международных кинофестивалях перенесли на экран. Вопрос «зачем это сделали» существует. Не существует, пожалуй, вопроса «почему именно так это сделали». Понятно, что у хорошего человека, каким, несомненно, является Петр Зеленка, есть желание приобщиться к великому. Но прочитать книгу – одно, а поставить фильм – немного другое, это дороже. А денег нет, вернее, их не так много. И как быть? Прямое прочтение Достоевского, экранизация с соблюдением исторических реалий – очень дорого. Современное прочтение – перенос действия в наше время – тоже недешево: во-первых, адаптация все-таки необходима, так просто не перешагнешь через все условности, во-вторых, тоже ведь надо снимать по-настоящему – со сменой декораций, каким-то действием… А вот выбранный Зеленкой вариант – самый дешевый и потому оптимальный: актеры играют спектакль – все, не придерешься. На экономию тут работает фактор единства времени и места – играют на заводе, пролог минимальный, зрителей почти нет, так как это даже не сам еще спектакль, а как бы его репетиция (на сам спектакль массовку пришлось бы гнать), в общем, все по законам переноса спектакля на экран… Без эффектных выдумок.
При этом сама мысль все равно, понятное дело, остается. Я давно уже заметил (и не я один, разумеется), что если в картине есть минимально хотя бы занятный сюжет, то совершенно не важно, как она снята, хорошо или плохо, оригинально или нет – действие все равно потянет зрителя за собой, волей или не волей. А в случае с «Карамазовыми» сюжет, сами знаете, какой-то есть. Кстати, любопытно, в случае с экранизациями адекватно ли понятие «спойлер»? Вот знаем же, кто убийца – а смотрим…
Но все-таки для придания хоть какой-то «своей» живости очень жирно проведена тема «слезы ребенка», для чего введена фигура, скажем так, совести. Есть один рабочий, про которого сразу говорят, что его семилетний сын упал с мостков, сейчас лежит в больнице (вопрос, какого ляха маленький мальчик туда полез и чего вообще делал на заводе, не раскрывается). В середине действия (внимание, тут уже наст общий спойлер), становится известно, что мальчик умирает – и возникает момент, а стоит ли вообще играть спектакль, когда такое дело. Решают играть – причем сам несчастный отец остается досматривать, в связи с чем его даже начинают подозревать в «ненастоящности»… Но, право, эта придуманная специально для кино линия не выдерживает возложенной на нее нагрузки, так как театральный спектакль в целом остается театральным спектаклем.
Немного скомкано и смято, но тут сейчас Феррара, Корбайн, Сорокин и Хлебников на пресс-конференцию придут, так что, извините, как мог.