В связи с нашумевшими событиями последнего времени как-то так неожиданно вспомнилось о состоявшейся 11 лет назад премьере "Ревизора". То был фильм Сергея Газарова со звезднейшим составом, возглавляли который Евгений Миронов и Никита Михалков. Картину с тех пор практически никто, наверно, толком не видел: по ТВ ее показывают крайне редко (впрочем, что я - не показывают вовсе!) Хотя пересмотреть сегодня ее было бы крайне любопытно. Ведь сейчас вот Михалков, наконец, нашел время отблагодарить Газарова за ту роль Городничего - и именно на номере Газарова с кинжалом чаще всего аплодируют на "12". Леонтьев в тех же "12" не играл, зато курировал всех артистов и самого режиссера. Миронов теперь окончательно суперзвезда, худрук Театра наций. Анна Михалкова из подающей надежды превратилась в лауреатку "Золотого орла". Жарков практически перестал появляться в кино - если не считать совершенно роскошного и нелепого эпизода в "Меченосце"... А в начале октября в прокат выходит новый фильм по Гоголю - "Русская игра" Павла Чухрая, в основе которой другая пьеса классика, "Игроки"...
В общем, открывая старые рукописи: "Ревизор", 1996 год, материал, написанный после премьеры в ГКЦЗ "Россия".
Весьма оригинально начало. Городничий /Н.Михалков/ парит ноги и травит байку о двух черных крысах /"пришли, понюхали – и пошли прочь"/. Пронырливый Ляпкин-Тяпкин /О.Янковский/ несет тут же о войне /"здесь тонкая и больше политическая причина"/. Ему вторит прибежавший почтмейстер /В.Ильин/, и вдвоем они рассуждают о турках /"это все француз гадит"/. Лука Лукич /З.Гердт/ стонет и мечет, ибо человек старый, нервный, с больным сердцем /"Господи боже! еще и с секретным предписанием!"/. Это, впрочем, не мешает ему впоследствии выпить чарку-вторую на пару с Хлестаковым, после чего тело смотрителя училищ уносят.
Взрывом хохота встречается появление Бобчинского /А.Леонтьев/. Изумительная находка этот Петр Иванович! Все ведь том, что он-то один на самом деле! Но с большим, очень большим бзиком. Сами понимаете, что бзик этот - в несуществующем, но постоянно встревающем в разговор /"не перебивайте, Петр Иванович!.."/ Добчинском. Бедный Бобчинский машет платочком, дико кричит, когда "садятся" на его товарища... Окружают его в этот момент только сочувствующие лица /"Господи, помилуй нас грешных!"/ Зато у женщин милый и наивный Бобчинский очень ценится. На нем примериваются платья /представьте себе: огурчик в розовом/. Вертя туда-сюда его голову, Анна Андреевна /М.Неелова/ утверждает, что глаза у нее "самые темные". Отлично сыграно.
"Ревизор" /Е.Миронов/ тем временем стонет от голода. И мечтает, что здорово было бы подъехать этак в карете к соседу и чтоб лакей торжественно сказал: "Иван Александрович Хлестаков из Петербурга, прикажете принять?" Осип же /А.Джигарханян/, повалявшись на кровати, ходит по бабам. Появляется городничий: "Позвольте мне предложить Вам переехать со мною на другую квартиру". /Очень тупая сцена: нынешняя и будущая гордость отечественного кинематографа кривляются и строят глазки/. Начинается пьянка. В целях ублажения гостя, Ляпкин-Тяпкин /чрезвычайно смахивающий на слегка постаревшего Мюнхгаузена/ предлагает ему пострелять, дает ружье, подводит к окну... Бац!- выстрел. В комнату влетает дичь. Опосля прилетает вторая. Камера показывает стоящего за окном на приставной лестнице частного пристава. Жизнь иногда бывает жестокой и пристав падает /почти как Джим Кэрри на поле аэродрома в "Dumb & Dumber"/. В руках Хлестакова оказывается рыба с бантиком. У Гоголя этого нет. Здесь его усовершенствовали.
Чудный рассказ о больных, выздоравливающих, ммм, "как мухи" преподносит Артемий Филиппович /А.Жарков/. Придет время и он забросает Хлестакова пасквилями на однополчан. Хлестаков с удовольствием возьмет /"Я, знаете, этак люблю в скучное время прочесть что-нибудь забавное..."/ и случайно, этак ненароком, найдет под блюдечком с голубой каемочкой деньгу. Логически мысля, он начнет поднимать со стола всю посуду...
Но пока он дает речь свою в массы: "Без чинов, прошу садиться" Все падают на стулья, а паренек начинает туда-сюда бегать. Среди прочего заставляет жужжать всех присутствующих, стараясь уловить тот же звук, что у него "графы и князья" в передней издают. "Иван Александрович, ступайте департаментом управлять!" Хохолок взъерошился, глаза сверкают: "Только уж у меня: ни, ни, ни!" Напуганные до смерти чиновники не шевелятся, а накачанный до отказа молодой повеса засыпает на стуле. Решившись-таки подойти, Городничий уносит его на ручках в опочивальню.
И вот лежит себе Хлестаков поутру в кровати, хайр растрепанный, фейс довольный. Нежится. И вдруг, ни с того, ни с сего, над ним где-то в тумане многозначительно произносят: "Имею честь представиться: судья здешнего уездного суда..." Лицо произносящего строго и серьезно. Хлестаков напуган. Но Ляпкин-Тяпкин дружески ломает барьер, а заодно и жизнь свою грешную. Он садится подле и начинает засовывать в ночную рубашку лежащего на постели денежные знаки, приговаривая: "Вот уж я и под судом; и тележку подвезли ххххххх меня!" Затем произносит явно не свои слова: "А мне нравится Владимир", и, дико поводя глазами, степенно уходит.
Совсем уж оригинально /и заслуженно смешно/ взятку дает почтмейстер. Он, будучи русским по натуре человеком, понял, что именно нужно Ивану Александровичу в данный момент. Поэтому явился, подготовившись. С почтительным, хорекским видом, не сводя глаз от высокопоставленной особы, он наливает из фляги два стакана, шпагой режет огурец и - подано! Хлестаков, благодарно кивая, раскрывает рот и туда отправляется первая порция "завтрака". Закусь, по второй. Себе почтмейстер берет немного, "по чину". Видя, что "клиент" доволен и настроен теперь крайне благодушно, Иван Кузьмич тихо удаляется. Следуют подношения от купцов, которых потом зверски избивают /за кадром/. Полицейские, кстати, сыграли в фильме славно - почти без слов, но очень выразительно.
Осип начинает проявлять беспокойство: "Ей-богу, поедем". Почесав затылок, Хлестаков соглашается и катает письмо дружку Тряпичкину. В конюшне готова уже карета, куда, от греха подальше, наш "ревизорчик" и отправляется. Каким-то совершенно непонятным образом туда заглядывают женщины. Опхапав Марью Антоновну /А.Михалкова/ /"Что это там как будто бы полетело?"/, Хлестаков переходит на более старшую особу /"но позвольте заметить: я в некотором роде... Я замужем"/. В общем: "Ах, какой пассаж!" После всех разбирательств, когда новоиспеченный жених укатил уже восвояси /"к дяде - богатый старик"/, Городничий с супругой стоят, вдыхая свежий запах конюшни, и рассуждают о Здесь или в Питере? - Натурально, в Петербурге".
Следует торжество, яства, выпивка - все как водится. Герои расположились вдоль стола, веселье в разгаре. Маленькой мышкой пробирается в уголок почтмейстер. Выпив для храбрости, поморгав глазами и набрав воздуха, он начинает базар, что тот "чиновник, которого мы приняли за ревизора, был не ревизор". Легкое недоумение сменяется тихим испугом. Ошалевший от случившегося и весь разбитый, Городничий тонким голоском и в полной тишине возглашает: "Чему смеетесь? - Над собой смеетесь!.." Становится грустно, печально и как-то тоскливо. Появляется жандарм, и Городничий без сил падает на стул. Все неожиданно исчезают, оставляя его с двумя черными крысами, бегущими друг за другом по столу...
Вся комедия. Гоголь сокращен значительно, юмор его почти весь растерялся в работе над фильмом. Кое-что смогли придумать создатели нового кинотворения, но достигли они немногого. Увы, приходиться заключать, что при имеющихся умопомрачительно смешных эпизодов, данный "Ревизор" весьма средних качеств. Блестящий состав исполнителей - отнюдь не признак качества. А Гоголь, тем не менее, живее всех живых, с чем вас всех могу и поздравить.
P.S. В этом материале я сейчас ничего менять не стал. Но повторюсь: сегодня картину наверняка посмотрел бы снова.
